Решение

Юля знала, что в это время он всегда дома. Она пыталась представить, чем он занимается в это пасмурное, хмурое утро, но у нее не получалось. Мысли, скользя, не желая цепляться друг за друга, распускали паутину сознания. Юля боялась, безумно боялась его ответа, но времени ждать не было, нужно было все выяснить.
   Она поднялась в шесть утра, расчесала длинные волосы, накрасилась и оделась. Руки машинально выполняли движения, подчиняясь давно знакомому алгоритму, в то время, как мозг непрестанно работал. Юля отмахивалась от мыслей, которые роем носились вокруг одного единственного вопроса…
   По дорого она пыталась отвлечься, разглядывая плывущие за окном троллейбуса оживающие улицы. Юля чувствовала, как дрожит от волнения  все ее тело. Мысленно она все время оборачивалась к своим страхам, подбирала слова, отказывалась от них и умоляла себя быть сильной, как только появлялся хоть малейший намек на слезы. Ей не терпелось услышать приговор или узнать, что она помилована. И чем ближе Юля была к этому, тем страшнее ей становилось. Временами казалось, что троллейбус ползет нестерпимо медленно, а потом она чувствовала, что он летит с огромной скоростью. Каждый миг, растягиваясь до бесконечности, испарялся в долю секунды.
   «Я должна быть сильной, должна быть сильной. Все будет хорошо, детка. Ничего плохого он не скажет»,- уговаривала она сама себя.
   К тому моменту, когда троллейбус остановился на конечной, Юля успокоилась. Она спрыгнула со ступенек на мокрый асфальт и огляделась.
   Улица стояла тихая, странно умиротворенная. Она, словно раздетая, притаилась в ожидании того момента, когда проснуться горожане. Сквозь забор пятиэтажек, вставших в ряд, солнце бросало в разведку первые, осторожные лучи. Хлопали двери подъездов, выпуская спешащих на остановку людей.
   Глубоко вдохнув, Юля решительно зашагала к одному из домов-близнецов. По мере того, как она приближалась в подъезду, волнение нарастало и достигло своего апогея в тот момент, когда она коснулась двери.  Ей захотелось развернуться и уйти…
   Юля не помнила, как оказалась перед дверью квартиры, как нажала на кнопку звонка и в ожидании ответа задержала дыхания, прислушиваясь к шумной тишине, наполняющей лестничную площадку. Раздался звон замков, и он широко распахнул дверь.
   Застывшее сердце забилось от притока горячей крови. Щеки ее пылали, Юле казалось, что они красные, хотя на самом деле лицо ее было бледно-серого оттенка.
   -Солнышко,- ласково произнес он, складывая немного тонковатые губы в нежную улыбку. Как он это умел, повернуть все мышцы лица так, чтобы оно излучало обволакивающую нежность. Никто не мог устоять перед такой обезоруживающей улыбкой.
   Юля робко улыбнулась. Он обнял ее, оставил на губах мимолетный поцелуй. Они прошли в квартиру, и Дима захлопнул дверь.
   -Что-то ты рано, завтракать будешь?- спросил он, заботливо усаживая ее на стул.
   -Нет, не хочу, -она замолчала и после некоторой паузы, серьезно посмотрела на него и добавила: -Дим, нам нужно поговорить.
   Он разглядел в ее глазах что-то угрожающее, интуитивно почувствовал плохие новости.
   -Что случилось?
   Дима пытался скрыть свое волнение, но она настолько была занята тем же, что не заметила этого. В ожидании ее ответа он закрыл дверь на кухню и прислонился к ней.
   -Так что?- повторил он, раздраженный ее молчанием.
   -Я жду ребенка,- произнесла она, глотая слова и пряча глаза в пол, словно признавалась в чем-то ужасном.

   Они вышла из подъезда вместе. Дима пропустил ее вперед, оглядел фигуру девушки с головы до ног. Ему стало немного жаль. Он был раздражен и, холодно попрощавшись с Юлей, пошел на остановку. Она остановилась у подъезда, провожая его взглядом. Сила воли, распрямившая ее плечи, испарилась. Она сутуло опустилась не зеленую облезлую скамейку, покрытую броней из мелких сероватых капель.
   Вновь начинался дождь, оплакивая, быть, может, ее печальную историю. На лице Юли застыло отсутствующее выражение, а глаза стали такого пронзительного цвета, что, казалось, в них можно различить ту бурю чувств, которая бушевала в ее душе. Словно восставшая стихия, неумолимая и властная, захлестнули ее эмоции. Дима всегда оставлял после себя такую бурю.
   Юля пыталась осознать его слова, его нежный голос, который мгновенно стал колючим и неуловимым. Она чувствовала, что он злится, что она невольно виновна в этом, так как вторглась на запретную территорию, словно вор, ворвавшийся в порядок квартиры. Юля закрыла лицо руками, размазывая слезы и капли дождя, нервно провела по щекам, запустила пальцы в распущенные волосы, сжала в смятении разбросанные пряди. Она уронила голову на колени, судорожно всхлипнула и, не удержав рыдания, отдалась им всем своим телом, всей душой, которая отказывалась смириться со страданием, всем сердцем, которое не верило до конца в реальность разговора с Димой.
   Зачем он был так жесток? Разве она заслужила его презрение? Юля любила его так, что готова была отдать ему все на свете и отдала, если бы он попросил. Дима молчал, он бездушной тенью стоял у нее за спиной, стоял и осуждающе смотрел. Мозг отказывался соединить черты инквизитора и человека, которого она полюбила. Как могла сочетаться в нем неудержимая нежность, проявляющаяся в каждом жесте, в каждом движении, в мимике лица, и бесстрастный блеск глаз.
   Юля не могла поверить в то, что  любимый человек так холодно отнесся к ее новости. Он обещал заботиться о ребенке, если она решит его родить, но о ней он не сказал ни слова. И когда Юля попыталась спросить что же будет теперь с ними, обнадеженная его словами, Дима удивленно приподнял брови, чуть усмехнулся:
   -Разве есть «мы»?
   Она не ответила, спрятала в душе боль от меткого удара, даже глаза не выдали отчаянья. Всю волю собирала она, ведя осаду собственного сердца, чтобы не показать как ей больно. Юля отдергивала себя, когда мозг предлагал ей ложный план унижения. Не могла она позволить себе запятнать любовь, которая заполняла всю ее жизнь. Стихийное, неконтролируемое ворвалось это чувство невинной влюбленностью и вдруг разрослось, заполнило все грани ее мира. И вот теперь у нее отняли все, у нее не осталось даже самой себя, боль опустошила душу, оставив глубокую, непроглядную темноту пропасти.
   Юля встала, когда почувствовала, что внутри нее все заполнила тупая, бестолковая усталость. Она еще не понимала куда пойдет, хотя  уверенно шагала к остановке, где пересекаются пути и судьбы многих людей.

   Рабочий день тянулся мучительно долго. Дима все время поглядывал на часы, торопя непослушное время. Он не мог работать, отвлекали мысли о Юле. Дима вспоминал ее и чувствовал к себе отвращение. Он успокаивал себя тем, что его поведение в данной ситуации было абсолютно правильным. Дима старался представить себя отцом, тысячи сценок зажигались и гасли в его воображении, но все они были неправдоподобные. Он чувствовал внутри пустоту, как будто новость так его ошеломила, что снесла все глубинные механизмы души.
   Дима, наконец, обнаружил на часах долгожданную комбинацию стрелок, он был свободен. По дороге он позвонил Тане и назначил встречу, сейчас ему нужна была забота, чтобы пережить случившееся. Он ругал себя и Юлю за неосторожность. Дима жалел, что был так сух с девушкой этим утром, ведь ей тоже сейчас приходилось несладко. Сначала он разозлился, подумал, что она все сделала специально, но потом понял всю абсурдность своих мыслей. Неопытная, наивная Юля не могла действовать расчетливо, ее поминутно захлестывали эмоции, которые она с трудом скрывала, а он интуитивно это угадывал. Дима осознавал, что она действительно его любит, это его отпугивало. Он со своей блестящей интуицией видел в ее чувствах угрозу своей свободе.
   Дима купил розу, ему хотелось порадовать Таню, перед которой он смутно чувствовал себя виноватым. Она, давно угадавшая его новый интерес, удивилась этому жесту и поняла, что ему нужно внимание и тепло.
   Они провели романтический вечер в ресторане. Приглушенный, словно размытый, мягкий свет, тихая, мелодичная музыка, уютный столик у окна. Дима почувствовал, что дневные страхи отходят на второй план, уступая место спокойствию. Он будто бы отгородился от нескончаемого потока мыслей. Дима благодарно посмотрел на Таню, взял ее руку в свою ладонь, отчего ее пальчики стали маленькими и хрупкими.
   -Чтобы я без тебя делал?- ласково спросил он и на губах появилась обманчиво смущенная, открытая улыбка.
   -Я тебя люблю,- прошептала она, понимая, что именно это ему хочется услышать.

   Весь день Юля бродила по городу. Ей предстояло решить что делать с ребенком, но она не могла об этом думать, к сердцу подступала невыносимая боль и сжигала его. Она чувствовала внутри себя пустоту, ей хотелось кричать об этом, молить вернуть душу, но губы были упрямо сложены в тонкую, бледную полоску. Юля понимала, что ей нужна помощь, но она не знала к кому обратиться. Мало кто из тех, кого она считала своими друзьями, могли понять всю силу ее любви, а она хотела увидеть человека, который прочувствовал бы ее горе. Она несколько раз подходила к телефонам-автоматам, вставляла карточку и уходила, так и не набрав номер. Никто не понял бы ее переживаний, ее внутренних метаний от одного варианта решения к другому.

   С земли поднимался прозрачный, юный вечер, безнадежно влюбленный в ночь. Осторожно укрыл он небо шелковой шалью сумерек и раскрасил его полог нежной акварелью. Юля обнаружила, что пришла на пляж. Здесь было тихо, безлюдно и жутко, но она не обратила на это внимания. У нее в душе все застыло, словно окаменело. Юля села на мокрый песок, от которого веяло свежим холодом. Ей вспомнился тот вечер, когда она, решив, что дальше жить в неведении нельзя, пришла к нему. Почему так пугает людей неизвестность? Им хочется все выяснить, отчего иногда становится только хуже… Дима был рад увидеть Юлю, он выслушал ее признания с ласковой улыбкой… Все было так прекрасно, так хорошо, вдруг порыв ветра все сломал. Мечты, надежды рассыпались в одно мгновение, превратившись в пепел. Юля почувствовала огромную непосильную усталость, она была во всем теле, ноющая, требовательная, непрекращающаяся. Девушка равнодушно закрыла глаза, думать, вспоминать, решать сейчас хотелось меньше всего.
   -Я люблю тебя, я так люблю тебя. Люблю тебя… Я очень люблю тебя,- повторяла она, словно заклинание.
   Темнота вокруг Юли сгущалась. Поток машин на мосту редел, оттуда больше не доносился скрежет тормозов. Зажглись фонари, их отражения глубоко упали в воду, всплыли и распластались по бегущей поверхности реки, серебря ее мелкие гребешки.
   -Разве не красиво?
   Юля вздрогнула, обернулась, застыла в испуге. Рядом с ней сидел человек в темном балахоне с капюшоном, накинутым на голову. Лицо его ночь предусмотрительно растушевала, оставив лишь острый нос и блестящие, цепкие глаза.
   -Красиво,- тонким голосом вежливо ответила Юля, дрожа от пронизывающего холода и липкого страха.
   -Сколько не смотрю, а все не надоедает звездное небо, хотя там ничего не меняется с годами,- сказал незнакомец и указал рукой куда-то вверх.
   Юля промолчала, рукой нащупала большой камень и крепко сжала его пальцами.
   -У тебя что-то случилось?
   -Нет, - сухо ответила девушка, напряженно думая о намерениях этого человека,  она пододвинула руку с камнем поближе.
   -И все-таки что-то произошло,  иначе ты бы не сидела тут  в одиночестве среди ночи.
   Юля молчала, судорожно сглатывая слюну и готовясь ударить незнакомца, если он попытается на нее напасть.
   -Да не бойся ты меня так,- сказал раздраженно он, словно угадав ее опасения. -Я не маньяк и не собираюсь на тебя нападать. Можешь успокоиться.
   При слове «маньяк» Юля вздрогнула.
   -У тебя ведь будет ребенок, и ты не можешь решить оставить его или нет, так?
   -От… откуда вы знаете?- заикаясь от удивления, спросила она.
   -Я много всего знаю, и я здесь, чтобы помочь тебе принять решение.
   -Вы Димин друг?- успокоенная этой мыслью, равнодушно вздохнула Юля.
   -Нет, не важно кто я,- он помолчал, а затем продолжил,- посмотри на небо.
   -Зачем?- Юля боялась, что стоит ей потерять бдительность, и она станет жертвой незнакомца.
   -Так нужно, взгляни на Млечный путь…
   Девушка подняла глаза к небу, звезды рассыпались по небу причудливым узором. Изредка падали белые огоньки, рисуя яркие стрелы. Небо вдруг показалось фантастически близким, где-то сливаясь с рекой и берегом. Появился прямоугольник темной, густой пустоты. Незнакомец схватил Юлю за руку, втолкнул внутрь, последовав за ней. Девушка от неожиданности выронила камень, и глаза потонули в вязкой темноте пространства.
   Первым, что она разглядела, было просторное помещение с каменным полом и высоким, необъятным потолком. Каждое движение разносилось эхом, отражалось от стен и звонко падало вниз. Темный лабиринт стен был украшен последовательностью картин. Они убегали вдаль, пропадая в глубине коридоров. Начиналась галерея с рисунка, выполненного в карандаше, на котором застыл в движении ребенок, бегущий навстречу матери. На круглом, широком лице мальчика лет шести светилась счастливая улыбка.
   Юля перевела взгляд на следующую картину, на которой размашистыми мазками была запечатлена автокатастрофа: разбитая машина, ужас в глазах случайных свидетелей, плачущий, напуганный мальчик, сидящий на тротуаре. Девушка почувствовала странное волнение, она с опаской взглянула на незнакомца. Он невозмутимо кивнул, подтверждая ее опасения.
   -На картинах жизнь мальчика…- равнодушно бросил он слова, рассыпая их по темному полу.
   Юля отвернулась. В третьей раме был холст, на котором тот самый ребенок стоял, опираясь на костыли, опустив голову, а перед ним высилась грозная фигура рассерженной белокурой и полной женщины. На руках у нее сидел улыбающийся малыш, а вдалеке виднелись размытые очертания темноволосого мужчины.
   -Почему вы показываете мне это?- в замешательстве спросила Юля.
   -Ты ведь уже поняла. Не так ли?
   -Это моя сын?
   -Правильно.
   -Кто эта  женщина?
   -Жена его отца.
   -Почему мой сын живет с Димой?
   Незнакомец не ответил, отодвинул осмотренную комнату за спину, предоставив взгляду Юли новые картины. На первом полотне огорченный юноша наблюдал за счастливой парой молодых людей, которые, обнявшись, шли по убегающей вдаль аллее. Затем была расположен набросок, на котором тот самый юноша утешал плачущую в его объятиях девушку с кудрявыми каштановыми волосами. Последний холст был вставлен в пластиковую черную раму. На нем застыла свадебная фотография: счастливые улыбки, праздничные платья и строгие костюмы. Юля вопросительно взглянула на незнакомца, который тенью следовал за ее взглядом, ловил каждое движение девушки.
   -Больше ты ничего не увидишь, следующий зал полностью зависит от тех решений, которые он примет.
   -Но… Он будет счастлив в браке?
   -Это полностью зависит от него. Ты должна решить будет ли у него возможность выбирать или нет. На одной чаше весов обожание родителей, любовь выбранной им девушки, ум и привлекательная внешность,  на другой- автокатастрофа, хромота, ненависть мачехи. Остальное он выберет сам.

   Дима проснулся среди ночи, Таня лежала рядом и безмятежно спала, но вопреки его ожиданиям, она на смогла его успокоить. Он все думал о Юле, о той ночи, когда она пришла к нему, о своем ребенке. Дима относился к ней с необъяснимой нежностью, порой он сам не мог понять своих чувств по отношению к ней. Однако он хорошо осознавал, что ей нечего ему предложить, а Таня была самостоятельной, независимой и взрослой женщиной. В его планах все было так просто, но ребенок никак не хотел укладываться в мозаику. Диме нужно было все переиграть.
   Таня повернулась к нему, сонно улыбнулась и хриплым голосом спросила:
   -Не спишь? Тебя же завтра на работу с утра.
   -Просто хочу пить,- Дима встал с кровати и пошел на кухню.
   Он остановился у окна, посмотрел в непроглядную ночь и задумался. Все зависело от того, что решит Юля. Он хотел ребенка, но мысль жениться на девушке его не привлекала.  Дима мог представить своей женой Таню, именно ее он видел матерью своих детей, а Юля прекрасно подходила на роль любовницы. Заменить одну женщину на другую было невозможно. Юля принесла бы в его жизнь хаос, в то время, как Таня была воплощением спокойствия и уверенности.
   Дима больше не злился. Он думал о Юля  с нежностью, но что делать он не знал. Так и не приняв решения, он лег спать. Таня ласково обняла его и прошептала:
   -Я люблю тебя.
   Утром он предложил ей стать его женой.

   По небу, задрапированному прозрачной накидкой с блестками звезд, пробежала легкая паутинка молнии, разрослась широкой сетью. Белый ниточки перекрыли созвездия. Вдруг ночное небо раскололось, разлетелось на зеркальные осколки, освободив беспечную лазурь.
   Юля открыла глаза. Тело болело от ночи, проведенной на жестком песке. Шея затекла, и каждое движение причиняло боль. Девушка замерзла и дрожала, руки были ледяными и никак не хотели согреваться. Юля встала, невольно застонала от боли в спине и, бросив взгляд на еще спящую реку, медленно побрела на остановку.
   Она была на удивление спокойна, как будто внутри нее, глубоко внутри появилось заветное решение. Юля не осознавала этого, просто чувствовала, что вот-вот поймет, как нужно поступить. Ее больше не беспокоила проблема выбора.

   Юля открыла дверь, стараясь не шуметь. Она надеялась, что каким-то чудом родители не заметили ее отсутствия в течении суток и спокойно спят. Заплаканная, постаревшая мама встретила ее на пороге. Юле захотелось разрыдаться от того, что она вела себя так эгоистично и позволила родителям беспокоиться всю ночь. Она посмотрела на маму и тихо, устало сказала:
   -Прости меня, мамочка, но мне нужно было принять решение. Я беременна и хочу оставить ребенка.
1.09.2001