Вспомнить Герострата

Турандот родилась в 374 году (до Р.Х., разумеется) в городе Эфес, что в Карии. Странное имя для гречанки? Конечно, родители дали ей обыкновенное греческое имя, но когда девочка подросла и стала писать гекзаметры, она решила подписывать свои стихи именно этим именем. Почему? Спросите лучше у нее. (Заметим в скобках, что она писала это имя не родными греческими буквами, а новомодными латинскими, вот так - Turandot).
Девочка росла, а по соседству рос паренек по имени Герострат. Они дружили с детства, и ни их родители, ни соседи не сомневались, что они будут прекрасной парой. Когда пришло время, Герострат поступил в Эфесскую Архитектурную Академию имени Херсифрона, а Турандот - в местный женский литинтитут имени Сафо.
Будучи студентом, Герострат вступил в Эллинистический Союз Молодежи (Элсомол). Политическая партия эллинистов разворачивала свою деятельность в ту пору в Афинах. В Эфесе пока не было местного отделения партии, но прогрессивная местная молодежь уже оформилась в общественную молодежную организацию. Главной целью эллинистов было объединение всех греков под флагом панэллинизма и, в перспективе, построение единого государства - Союза Эллинистических Республик.
Турандот, со свойственным женщинам здоровым практицизмом, скептически отнеслась элсомольскому энтузиазму друга. Они часто спорили из-за этого, иногда даже ссорились. В такие моменты Турандот старалась перевести разговор с политики на искусство. Ссора при этом быстро затухала.
Однажды Герострат прибежал к ней и начал возбужденно рассказывать о приехавшем из Афин крупном эмсомольском боссе, выступившем в их академии на эмсомольском собрании. Видя, что Турандот начала хмуриться, он поспешно перевел свой рассказ, как ему показалось, на тему искусства.
- Знаешь, Турандот, - сказал Герострат, - афинский эмиссар оказался тоже архитектором. Он поведал нам, студентам-коллегам по секрету, что знаменитому эфесскому храму Артемиды не хватило три белых шара на тайном голосовании Всегреческого Культурного Ареопага, чтобы войти в престижнейший список Чудес Света. А если бы наш храм попал в этот список, поток посещающих его туристов и паломников вырос бы в десятки раз! Экономика Эфеса испытала бы небывалый подъем от туристического бизнеса!
- Это несправедливо! - запальчиво ответила Турандот, - наш Храм и есть настоящее Чудо Света! Афинские старпёры зарубили его из ревности к нашей провинции. А ты еще предлагаешь нам объединяться с этими… Хорошо! Не буду.
- Мне очень больно, - вздохнул Герострат, - но наш храм действительно немного не дотягивает до уровня Чуда Света. Не спорь! Я лучше тебя разбираюсь в архитектуре! Знаешь, что бы надо сделать по уму? Разрушить его и построить новый!
- Ты обалдел! Кто из нынешних сможет построить храм лучше великого Херсифрона?
- Это возможно! - с жаром заявил Герострат, - Пойми, великий Херсифрон только начал строительство храма. Продолжал его сын Метаген, из которого архитектор как из навоза меч. А завершали Пеонит и Деметрий. Они придерживались разных школ и переругались в дым, основательно исказив при этом замыслы Херсифрона. Я уж не говорю о внутреннем убранстве храма. Да, там полотна и скульптуры великих художников. Но они перемешаны как попало! Нет никакого стилевого единства, сплошная эклектика!
- Допустим, ты прав. Но что же ты предлагаешь? Разрушить наш храм? Кто его разрушит - дня не проживет. Эфесцы его растерзают.
- Я это сделаю! - в голосе Герострата зазвенел металл, - я готов пожертвовать собой для грядущего величия Эфеса и скорейшего его слияния в Великий и Нерушимый Эллинский Союз Свободных Республик! А построят храм другие. У нас в Академии много талантливой молодежи. Можно пригласить молодых талантливых мастеров из других греческих земель, например, Хейрократа из Александрии. Храм можно построить быстро, его ведь можно воздвигнуть на фундаменте, заложенном великим Херсифроном.
- Слабо тебе, - хихикнула Турандот, не почувствовав своим еще не зрелым женским сердцем, что играет с огнем.
- Увидишь. Я сожгу его!
- Я думала, что мраморные колонны и балки не горят.
- В конструкции храма полно элементов из отлично высушенной древесины. А внутреннее убранство - прекрасная пища для огня. Мраморные колоны не сгорят, они свалятся и увязнут в болоте.
- Ладно, Герострат! Хватит молоть чушь! Ты стал похож на варвара, выпившего вина, не разбавленного водой. Остынь!
- Прощай, Турандот! Завтра все будет кончено…
- Ты будешь потом жалеть об этих своих словах, приличных не мужу, но мальчику!


… Деревянные части храма, просушенные солнцем, запасы зерна, сваленные в его подвалах, приношения, картины и одежда жрецов - все это оказалось отличной пищей для огня. С треском лопались балки перекрытий, падали, раскалываясь, колонны - храм перестал существовать…

Эфесцы казнили Герострата страшной казнью, о которой знает теперь каждый. Его не спасла ни отличная характеристика из Архитектурной Академии, ни ходатайство эмсомольского лидера из Афин. Имя его громогласно было предано забвению.
Самое интересное было потом. Герострат оказался кругом прав. На фундаменте сожженного храма был построен новый. В его строительстве принимали участие самые талантливые выпускники Эфесской Архитектурной Академии, лучшие зодчие из других греческих земель и упомянутый Геростратом Хейрократ, знаменитый выдумщик, который проектировал планировку Александрии. Колонны нового храма были резными, и барельефы на них выполнял знаменитый скульптор Скопас. Внутри храм был украшен замечательными статуями работы Праксителя и Скопаса, но еще более великолепными были картины этого храма. Короче, новый храм по всем статьям превзошел предыдущий и легко попал в список Чудес Света и простоял полтыщи лет.
Вы спрашиваете, при чем тут Турандот? Если бы не Герострат, не было бы седьмого Чуда Света. А если бы не Турандот, парень не отважился бы на такой поступок. Так что - сами решайте…