Деды

О.В. Никульченко

Деды

У меня было два деда.
Николая я не помню. Он увидел меня, новорожденного в день своей смерти. Гулял он от семьи – по взрослому, но все равно, увидел меня, а я его чем, удивили друг друга. По рассказам бабушки Саши – он редкостный гуляка и пройдоха. Хотя, зная бабушку, «пройдоха», наверное, было  доброй памятью, а не ругательством, он любила его. Дед уходил из семьи, возвращался, опять уходил и опять возвращался. Вернулся он умирать домой (кому он нужен был кроме двух дочек, сына и бабушки?) В общем, с дедом Николаем у меня – не сложилось, разница в возрасте более шестьдесят лет, отсутствие общих интересов (его интересовали женские груди, меня – только грудь его дочери…)
Дед Антон. Воевал в Финляндии (скрывал это факт до самой смерти!!!), Германии (четвертый Украинский фронт 18-я Армия) вместе с Л.И. Брежневым. О «Малой земле» говорил с иронией, все вроде так, да приукрашено и краски сгустили. Я часто спрашивал его о полковнике Л.И. Брежневе. Как он воевал, как мочил фашистов? Он улыбался и говорил: «Леонид не «мочил» фашистов, он мочил спирт!» Каждый год, 9 мая, мы собирались у деда дома - на Набережной Победы. Всегда, перед застольем просили его надеть пиджак с орденами и медалями. Он смущался, был против, но это «насилие» было необходимо больше нам, чем ему, а может и всем нам? Пиджак с орденами на нем был до второго тоста, потом «уходил» в шкаф. Дед до самой, своей смерти, мог выпивать водку, других напитков не признавал, занимался йогой, делал зарядку, жил и радовался жизни. Бабушка Маня, во время застолий, выдерживала как и пиджак , не далее второго тоста. Её «тяготили» надуманные ее воображением или …. прелюбодеяния фронтовика – деда в освобожденной Европе. Полячки, чешки, немки, венгерки – всех он, с ее слов, осеменил неоднократно. Разбрасывался своим генофондом дед (со слов бабушки, как будто она всю войну была рядом с ним), не помня семью, вообщем , был дед демографически взрывоопасен и в Европе, говорила бабушка, много родственников, о которых знает только дед! Дед был красивым мужчиной, наверное, бабулик не зря его ревновала. Полячка наверное точно была (в перерывах между тостами дед с бабуликом предавались воспоминаниям об освобожденных женщинах Европы и заботе о них русскими солдатами), письма , признания, наверное что-то было, хотя, кто это может утверждать? «Ты посмотри» - говорила бабулик, «Ему уже 80 лет, а он как кобель, все норовит туда же!» «Туда же» означало, что дед, уходя в магазин за молоком, приносил его домой, потом шел за хлебом, потом шел за колбасой и т.д. Ему, наверное было невыносимо грустно дома, ему нужен был предлог для «бегства» и он его находил. А бабулик «уличала» его в неверности, наверное просто шутила, дед не понимал этих шуток, а может и не шутила. Иногда их нужно было мирить, наверное шутки, или не шутки заходили далеко. Я думаю, что дед не был  гулякой, возможно война, эйфория победы, освобожденные и красивые женщины Европы внесли свою лепту в моральный облик моего деда (все таки четыре года!!!) , но ловеласом он не был. Я знал многих ловеласов, на пример Олег П. Он говорил: «Покажи мне женщину и я с ней пересплю не сегодня, так завтра.» Я не верил, показывал ему ОБЪЕКТ (с коляской, старая, худая, толстая, хромая, горбатая и т.д.)  Спорили мы на бутылку портвейна. Я проспорил 25 бутылок. Все это происходило не абстрактно, я все это видел (иначе «пузырь» я ему бы не купил.) Больше спорить с ним я не стал – дорого.
Дед долго не болел. Он умер во сне.  Единственная его мечта была – дожить до 2000 года. Он хотел «войти» в третье тысячелетие. Не получилось… Что для него был этот рубеж – я не знаю…

05.11.2002 г.

г. Москва