Детский доктор

 


Михаил Матвеевич стоял на пригородном перроне. Он ждал последнюю электричку. Дачный поселок и ближайший лес окутал непроглядный мрак и небо посылало редкие острые дождевые капли. Наступил ноябрь месяц и Михаил Матвеевич прибыл сюда последний в этом году раз для консервации дачи до следующего сезона. За хлопотами по заколачиванию окон и дверей он и не заметил, как наступила ночь и пришлось торопиться на станцию чтобы успеть выбраться отсюда.
От полного безлюдья было жутко и Михаил Матвеевич без перебоя посылал в пустоту заклинания: " - Ну что она не едет! Пора же ведь!" Однако электричка упрямо не шла.
Вот уже сорок лет своей жизни он работал врачем-педиатром в Институте детских инфекций. Бесперебойный поток младенцев, многие из которых оказывались у него в полумертвом состоянии. И он работал, превращал бледных как полотно ангелоподобных малышей в здоровых розовощеких бутузов. Когда у него спрашивали о роде его занятий, Михаил Матвеевич с гордостью говорил: " - Я спасаю детей!" и сам получал удовольствие от произнесенной фразы. Свою профессию он обожал, что редко бывает в наше время, и отдавал ей всего себя. Каждый вылеченный ребенок приносил небывалое счастье, а каждого умершего Михаил оплакивал по полгода. И завтра ему предстояло дежурство в реанимации, перед которым ему, далеко немолодому человеку, следовало хорошо выспаться, а проклятая электричка все не шла. "- Вот железнодорожники, получают раз в пять больше моего, а работают через задницу!" - мысленно ругался он.
В это время из темноты выплыла черная фигура и выросла прямо перед Михаилом Матвеевичем. Доктор посмотрел в лицо незнакомца...
 Боже мой! Да с таким и средь белого дня в людном месте встретиться страшно! Горящая в его глазах свирепость говорила, что человек этот тот, кого в криминальных кругах называют "отморозок". Такой убьет и за пачку "Беломора" и просто ради забавы - все едино.
Внутренности Михаила Матвеевича сжались в тугой пульсирующий комок и дрожь электрическим током пронзила все тело. Шрамы на щеках монстра сложились в непонятный иероглиф и он произнес:
- Здорово, Доктор, вот наконец и встретились...
Изо рта незнакомца Михаила Матвеевича обдало могильным духом.
- З-з-д-д-д-р-а-в-в-в-с-с-т-в-у-у-у-й-т-е, - еле произнес он ибо язык решительно отказался подчиняться, а жидкости во рту осталось не больше, чем в центре Сахары. Страшный человек насадил Михаила Матвеевича на копье своего взгляда и резкими как автоматные очереди фразами продолжил:
-Я Ваш пациент. Лечился от менингита лет этак двадцать назад. Мне двенадцать как раз было...
Михаил Матвеевич немного успокоился, ибо решил, что незнакомец несмотря на весь его жуткий облик решил отблагодарить своего спасителя. А как же иначе?! Ведь всякому понятно, что если бы не врач - того бы уже давно не было на Этом Свете. Здесь благодарность подразумевается для всех без исключения, даже для самых ужасных людей и двух мнений на этот счет быть не может. Эти мысли молнией пролетели в голове педиатра и он даже приоткрыл рот чтобы сказать что-то патетическое, но незнакомец выпустил новую обойму слов:
- Ты меня, конечно, не помнишь. Каждый день ты видишь сотни младенцев и, конечно, ни одного из них не запоминаешь. Если бы запоминал - давно сдох... Но и запомни ты тогда меня - все равно бы теперь не узнал, ведь видел ты розовенького ангелочка, разве что без крылышек. А теперь перед тобой кто? Урод!
" - А ведь действительно так! А я об этом никогда и не думал! И ведь никто из моих пациентов не остался невинным малышом, а в моем сознании почему-то все они остались такими же, как были тогда!" - удивился сквозь страх Михаил Матвеевич.
- Так послушай, кто я теперь! Две отсидки, сейчас я в розыске. Скажу тебе прямо - я отморозок, я из тех кто режет водителя для того, чтобы воспользоваться его машиной для поездки в ближайший гастроном, кто убивает старушку за десять копеек, кто сворачивает шею нечаянно задевшему его человеку только за то, что тот невнятно извинился. На мне висят сорок мокрух! За три я отсидел, а тридцать семь все так и висят!
"- Зачем он мне это говорит! Ведь теперь он мне раскрылся, и чтобы я никому не настучал, ему останется только убить меня!" - с тревогой думал Михаил Матвеевич. Монстр продолжал:
- Вот в кого превратился Ваш ангелочек! Я грешен, я падаю под тяжестью своего греха, но ничего поделать с собой не могу. Уж не знаю, ни то я рожден для убийства, ни то таким меня сделал перенесенный менингит. Да какая теперь разница!
Неожиданно в Михаиле Матвеевиче вместо насмерть перепуганного обывателя заговорил врач: " - Вот они, отдаленные последствия! А я о них даже и не задумывался! И никто не задумывался! А ведь это тема для диссертации! Только поздно уже мне ее писать, годы упущены..."
- Вот, доктор, в кого превратился Ваш младенчик... Последнего я шлепнул, кстати, сегодня. Он довез меня до станции, а потом много денег хотел получить, вот я его и того... Хочешь, можешь его труп посмотреть, он еще даже не остыл... Грехи как болото - в них барахтаешься. пытаешься выбраться - а они тебя еще глубже... Туда, к рогатому...
- А в-в-вы в це-це-церковь сходите... - робко дал совет Михаил Матвеевич и тут же сам испугался своего голоса. До этого он стоял молча, всеми силами стараясь скрыть охватившую его дрожь, ибо знал, что его страх может привести монстра в еще большую ярость. Теперь голосом он себя выдал и все тело сжалось в ожидании смертельного удара. Однако вместо удара последовала новая фраза:
- Пустое... Не все грехи прощаются, не все замолить можно. Да и удержит ли это от новых грехов?! Гореть мне в смоле, в самом пекле, или мерзнуть на ледяной скале, что одно и то же... А младенчики - прямехонько в Рай попадают, прямо к Хозяину, они уже готовые ангелочки... И я тогда так же мог... Сейчас бы там был... А теперь куда? И все из-за того, что тогда на моем пути встал ты, Доктор. Ты сорвал меня с пути и кинул вниз, в грехи, под Землю! А сам небось был уверен, что наоборот - спас! Погубил, а считал, что спас!
И тут для Михаила Матвеевича открылась вся глубина этой простой истины. Всю жизнь он хватал легкие, рвущиеся на свободу младенческие души и засовывал их обратно в удушливый мрак материи, дабы они пропитались грехом, отяжелели и были бы годны только для преисподней...
Невдалеке вспыхнул прожектор приближающейся электричке и вместе с ней - инстинкт самосохранения.
- Сейчас столкнет!!! - пронеслось в сознании детского доктора, ибо он сам сейчас приговорил себя к смерти. Но монстр поступил иначе.
- Дьявол ты, Доктор, - сказал он и тут же неслышно скрылся в темноте.
Всю обратную дорогу Михаил Матвеевич ехал согнувшись под тяжестью чужих грехов. Он понял, что работал подобно автомату, подобно хорошо отрегулированному роботу, совершенно не задумываясь о последствиях своего труда. Будучи человеком крайне добрым он жалел даже впивающихся в его тело комаров, и вот на тебе - сколько душ загубил! И чем теперь ему жить, если не осталось больше в этом мире для него ни цели ни смысла?
Пустота росла и ширилась, она охватила всего Михаила Матвеевича без остатка. Не оставалось ничего, за что он мог бы в этом мире зацепиться. У него не было ни семьи ни любимого дела помимо работы - все когда-то было принесено в жертву специальности, в жертву карьере, а в итоге - для сгубления сотен душ...
Придя домой Михаил Матвеевич почувствовал себя крайне плохо. Очень болело сердце. Он вызвал неотложку, а сам во всей дачной одежде лег на кровать. Пустота подступила вплотную к самому его центру, к самой сердцевине. В последнюю секунду оттуда вырвалсь ласточка сомнения, какая-то затерявшаяся и, наверное, спасительная мысль о том, что он все-таки не все еще понимает, но было уже поздно.
Через два дня весь институт хоронил своего старого сотрудника, и произнося траурные речи молодые врачи торжественно клялись продолжить дело своего учителя...


       ТОВАРИЩ ХАЛЬГЕН

       2002 год