О переломах мозга

Может, раздробить на градины пальцы? Рассыпать, высыпать на мостовую? На радость детям… Сосульками повиснут одинокие мысли – не лижи их, заболеешь. Да разве ж ты послушаешь? В моей голове разрастается горным хрусталем навязчивая идея… Съесть. Съесть свои руки по самые локти. Иначе как объяснить им, что не все то можно трогать, что лежит поверх моих льняных простыней. Ты тоже неизлечимо больна. Твоя болезнь начинается сразу за ребрами, пьет здоровую сильную алую кровь и выбрасывает ее перебродившим церковным кагором. Пальчики оближешь. О, Господи, опять пальчики…

Пока не отгрызла, хочешь погадаю? Брошу тебе в лицо охапку несчастливых листочков клевера – это его карта, не выискивай в ней своих проблем. Орошу твои запястья рубиновыми ромбиками свернувшейся крови, просуну пальцы меж твоих ребер и достану великолепную черву. А вот теперь послушай. Пусты твои хлопоты, изъедены червями сомнений мысли, разъедены кислотой  сердечных слез грезы… Дорога дальняя ждет тебя, да не скорая. По кирпичикам собранная, под шажок подогнанная, да в неведомое отпущенная скатертью вышитой…

Повязать руки, чтоб не размыкать никогда. Чтобы впились пальчики в посиневшие от ужаса пальцы ряженого. Чур, меня, не ходи ко мне. Мне и так хорошо, я помню совет  старого друга – «не бери в голову, бери в рот – легче сплевывать». Сплевываю. На градины дробится. Собираю в стакан, завтра в самолете пососу, чтобы не укачивало.
 
…А еще тебе знать следует, что имя твое – и вера, и сила. Если веришь сильно, - не выплюнешь, не пустишь по ветру попутному. И не надо знать тебе, что жизнь и смерть твоя не  делятся, что концом считать, и началом что. Только страх твой, тобою ухоженный, не пускает тебя к врачевателю.  Давай вместе отправимся. Ведь в гадания не веришь ты. Ты прямая, как синяя венка на моей груди, ты правдива, как я в кожаном кресле шефа. Ты любишь баловать гостей рецептами несуществующих коктейлей, замешанных на меду чужих поцелуев. Твоя миниатюрность сродни моему максимализму. Давай лечиться вместе… Ты сыграешь мне на барабане, и я зашвырну тонкие косточки палочек в голову неизвестному актеру из двенадцатого ряда. Нам будет стоя аплодировать массовка, где никому нет дела ни до тебя, ни до меня. Только эффект. Только аффект. Как жаль, что я тебя никогда не увижу. А, увидев, пройду мимо, - не узнаю. Как жаль, что…

Подбираюсь к батарее. Бьюсь головой до открытого перелома, до трогательно-аккуратной дырки в черепе. Теперь мне будет, что тебе сказать.