Вершитель

       Я заведующий здесь
       И все из-за меня

       Леонид Федоров

Смеркалось. Между железнодорожными путями рядом с мостом, под которым проходила важная шоссейная магистраль, одиноко торчала будка путевых рабочих. Мимо будки с грохотом проносились тяжелые товарные поезда, а из-под моста светили фарами автомобили. Периодически лязгала расположенная рядом с домиком стрелка, пропуская составы по одному из трех путей, проложенных через мост - виадук.
В будке после тяжелой смены отдыхали т.е. пили водку двое рабочих - шестидесятипятилетний ветеран и паренек лет семнадцати. В углу среди скомканных спецовок мерцая бесчисленными помехами уныло бормотал старенький черно-белый телевизор - ровесник младшего собеседника.
- Я тебе, Мишка, говорю, - напутствовал старший, - Ничего ты со своей судьбой не поделаешь. Она тебя в бараний рог скрутит - а ты и не пикнешь. Молод просто еще, зелен...
Дед дунув в беломорину закурил и налил еще по стакану, достав из-за пазухи новую банку килек. Задумчиво выпустив дым он продолжил:
- Наверное, Боженька сотворил этот мир, последил за людьми, а потом они его так достали, что пришлось ему специально сотворить особого Вершителя. Я его представляю таким очень тупым и толстым, не имеющим определенных целей, а просто вершащим - и все, в этом единственный его смысл. Вот глянь туда, - старичок указал в телевизионное зазеркалье, где прыгала физиономия какого-то политика, - Пожалуйста, вот тебе и он сам, точнее его земной двойник-символ, но сущность отражает вполне точно...
Грохот товарного состава заглушил разговор, и пока он проходил, собеседникам пришлось дважды остаканиться и закусить килькой.
- И все же, дядя Петя, я думаю, что не все так мрачно! Если напрячься, не плыть по течению, прикладывать усилия - то и судьбе можно поломать рога, и никакой Вершитель здесь уже ничего не сделает!
       - Эх, молодо-зелено! - ответил дядя Петя и налил по новой. Выпили, заели, открыли новую бутылку. Дядя Петя задумчиво посмотрел сквозь грязное окно на проезжающие где-то внизу автомобили и продолжил:
- Молод ты еще, и прости меня, старика, глуп. Но ничего, подрастешь - поумнеешь, жизнь всему научит. Вот я - с пятнадцати лет на путях, хотел инженером стать - в институт не приняли, ведь мы во время войны под оккупацией оказались, хотя я этого и не помню, а тогда порядок был: кто с оккупированных земель - того никуда не брать. Прошло несколько лет, этот закон отменили - а у меня как раз ребенок родился, какой уж тут институт! Решил я тогда хоть на машиниста выучиться, в училище поступил, даже закончил его. Только в два рейса съездил, тут бац - и жена померла. Я с горя тогда и запил, и из машинистов меня того, снова на пути. Потом оклемался кое-как, особо пить перестал, вроде бы снова в машинисты меня взять пообещали. А тут как раз на нашем участке поезд с рельсов сошел, следствие началось, комиссии всякие приезжали. Меня, конечно, признали невиновным, но в тепловоз уже другого взяли, а меня так на рельсах и оставили. И дома так же - трижды женился, первая жена умерла, а от остальных сам уходил, все стервы попадались. И сынок мой по папашиным стопам пошел - институт бросил, пошел в коммерцию - у него весь товар отобрали, хотел стать рабочим - год проработал и до сих пор зарплату не заплатили. Теперь колымит грузчиком в порту, но разве это работа?! И женился на чучеле каком-то, а теперь и жить с ней невмоготу, а развестись не может - ребеночек маленький у них, внучек мой, и он его уж очень любит. То-то же, голубчик, а ты мне все говоришь! У тебя у самого - отец умер, когда тебе было три года, школу бросил, работать пошел, чтобы как-нибудь прожить... Такое же начало, как и у меня.
Дед замолк. Мишаня как будто ушел в себя. Угрюмо озираясь по сторонам он напряженно и как-то слишком деловито пил водку. На дядю Петю он смотрел сейчас с нескрываемой злобой, словно говоря: " - А тебе, старый пень, я все-таки докажу, что на самом деле все по-моему!" И действительно, в этот момент Мишина голова усиленно искала пути подобного доказательства, ибо должно оно быть непременно эффектным, впечатляющим, неопровержимым и, главное, сиюминутным ибо уже завтра сегодняшний разговор наверняка будет благополучно забыт. Мысли лихорадочно вертелись в поисках выхода, но было очевидно, что решение задачи нельзя найти прямо так, сходу. Заметив это, дядя Петя с присущей ему ехидностью заметил:
- Что приуныл, соколик? На словах я тебя обошел, так ты небось думаешь обойти меня делом? По глазам вижу, что сейчас какую-то штуку выдумываешь, чтобы понял я, что все шестьдесят лет (уж первые пять считать не буду, несмышленыш был) прожил дураком. Уж прости меня, старика, но зря тужишься - я об этом же все шестьдесят лет и думал, и как видишь - так ничего и не придумал, а каким бы дураком я все-таки не был, согласись, что за такой-то срок и самый тупой идиот уж до чего-нибудь додумается. А ты хочешь сходу, нахрапом, здесь и сейчас!
- Так точно, дядя Петя, здесь и сейчас! - отчеканил Миша и глаза его налились кровью. Было ясно, что он уже что-то придумал, и явно - нехорошее. " - Эх, седина в бороду - бес в ребро!", - растерянно подумал дед, - "И какой черт надоумил меня ему перечить, ведь кровушка молодая, чуть тронешь - закипит и взорвется. Вот как мне теперь его успокоить, чтоб бед не натворил?! "
- Ты Миша того, не сердись, - сказал дядя Петя примирительно, - Ну, поговорили, поспорили, каждый все равно при своем остался. Ты так думаешь, я по-другому, жизнь все равно нас когда-нибудь рассудит. Я уже старый, меня и простить можно... Давай лучше еще выпьем.
Миша согласно кивал головой, но по глазам было видно, что от задуманного он все равно не отступится. Дядя Петя разлил остатки водки по стаканам. " - И чего он задумал, какой леший в его голове поселился?" - пытался разгадать он, - "Надо бы тему сменить, может еще успокоится".
В это время стены будки озарились светом тепловозного прожектора, а на улице послышался лязг тяжелого состава, идущего со стороны озаренного миллиардами огней гигантского города.
- Все ездят и ездят, - начал дядя Петя во исполнение собственной идеи сменить тему разговора, - Ветка эта на запад идет, в Европу значит. Раньше по ней все машины и агрегаты разные возили, а теперь - один бензин да мазут гонят. Труба-то только для нефти проложена, а все что из нее делают - уже в цистернах гонят, специальной трубы нет. Все тащат и тащат, и не подумают, что кончится у нас нефть - чем отапливаться-то будем?! - попытался дед перевести беседу с отвлеченно-философской темы на конкретно-экономическую подобно тому как уже пятьдесят лет переводил железнодорожные стрелки (если заклинивало автоматику). Однако не получилось - Миша, конечно, поддакивал, но было ясно, что прежние мысли все так же прочно остаются с ним. " - Надо идти отсюда", - подумал дядя Петя, - "Уже и так пьяные, как завтра работать будем?"
В это время за стенкой проревел могучий дизель и послышался стук колес : "тук-тук-тук-тук". Как только тепловоз отъехал достаточно далеко в сторону темных пригородных полей и подлесков, а вагоны все еще продолжали перестукивать ибо поезда в этом месте шли еще с весьма малой скоростью, Миша схватил огромную кувалду на длинной ручке и стрелой выскочил за дверь.
- Э-э-эй!!! Ты куда!!! - истошно завопил дядя Петя и опрометью кинулся за ним, - Ты чего задумал!!!
Но было уже поздно. Молодецким ударом кувалды он перевел стрелку прямо под грохочущими колесами состава, из-за которого хвост поезда пошел совсем не потому пути, по которому только что прошла его голова. Теперь передние вагоны стали тянуть задние вбок и вперед, а задние потянули передние вбок и назад. Выдержать такую нагрузку не мог, разумеется, никакой металл. В это время по вагонам пошло змеиное шипение - очевидно поняв, что произошла какая-то нештатная ситуация, машинист врубил экстренное торможение. Но было уже поздно и огромные цистерны начали с лязгом ложиться на бок, сокрушая под собой массивные ограждения моста. И вот уже весь хвост поезда начинает сползать вниз, навстречу беззаботно мчащимся автомобилям.
В это время по дороге проезжал весьма важный государственный кортеж, в котором присутствовали и увиденный сегодня в телевизоре чиновник и еще пара весьма важных деятелей и вдобавок к ним - особо важный политик из-за кордона, ради которого, собственно, и было организовано мероприятие. Погода стояла прекрасная и окошки автомобилей были широко открыты. Движение по случаю прибытия высокого гостя (а точнее, о чем все знали, но никто не говорил - настоящего хозяина этой страны) было, разумеется, остановлено. Вот только про нависающую над головами "железку" что - то позабыли...
Когда сладкую дремоту всем довольных политиков нарушил страшный металлический скрежет, все они подумали одно и то же: " - Рушатся Небеса". И хотя такая мысль явно антинаучна, никто ей не удивился.
Болтаясь как игрушечные, восьмидесятитонные цистерны аккуратно складывались на проезжую часть прямо перед носом важных автомобилей. Их водители оказались настоящими профессионалами, и успели вовремя тормознуть, оставив на асфальте жирные черные полосы, и даже начали было сворачивать в сторону. Как известно, в этой службе работают только мастера экстра класса, способные спасти своих пассажиров из самых невероятных, самых гибельных ситуаций, и хотя такое случается очень редко, дрессировка на подобные обстоятельства ведется ежедневно. Еще немного - и гора изуродованного металла останется в стороне, на безопасном расстоянии...
Но вы забыли про бензин! Высокооктановый бензин, как известно, подобные шутки над собой не очень-то любит. Еще секунда - и все пространство под мостом превратилось в сплошное огненное озеро, расцвеченное пятнами более мелких взрывов автомобильных бензобаков. Огонь выжег из воздуха весь кислород, и кто заживо не сгорел в пламени, тут же умер от удушья. Температура огня была такой, что не только асфальт, но даже лежащий под ним песок спекались в вязкую кашицеобразную массу, а опоры моста светились белым светом.
И над всем этим кошмаром прикрываясь руками от нестерпимого жара стояли два человека - один испуганный и бледный, а другой - радостный и веселый.
- Ну, что я Вам говорил, дядя Петя. Кто Вершитель? Выходит - я Вершитель! Вершитель Вершителей! - кричал Мишаня.
Он надувался, радостно гримасничал и строил рожи, ревел громовым голосом " - Я - Вершитель!!!"
Дядя Петя осадил не в меру разгоряченного парня:
- Ты, Миша, видать безбожник. Люди, неважно какие, пусть даже и плохие, умирают, а ты - веселишься. Нехорошо это, не по-русски!
Дед махнул рукой и направился в будку допивать свой стакан и поминать поверженного Вершителя.


       ТОВАРИЩ ХАЛЬГЕН

       2002 год