Вдох

   Не знаем мы о чувствах  больше, чем можем  сами  испытать
   Не потому ли столько фальши в том, что пытаемся сказать…



Когда последний сон забуду
И мысли унесутся прочь
Когда тебя я знать не буду
Исчезнет день, растает ночь
Сотрутся в памяти все лица
Но мир не станет одинок
Бьется в душе живая птица
Любви не гаснущий цветок.





Кем бы он был, не встреть ее? Экспертом по внешним мирам? Да, их не много, они лучшие, в своем роде уникумы. Отобранные и натренированные, они обладали невероятными способностями, телепатия, телекинез, и многое другое. Любой из экспертов мог за короткое время изменить свой организм для маскировки под местную фауну, выдерживать колоссальные перегрузки, выживать в любых условиях и при этом, обладать гибким умом и неисчерпаемыми знаниями, накопленными за многие столетия контактов. Поистине безграничные возможности, но они меркли по сравнению с даром посланным Ваюлу. Ваюлу было дано то, что для него было дороже самой жизни – любовь.
Решение Совета никогда не обжаловалось и не изменялось. Часто решения были не особо гуманными, но всегда самыми разумными, эмоции тут в расчет не брали. Так и этот вердикт о ссылке одного из экспертов в отдаленный внешний мир. Про экспертов всегда говорили, что у них не все в порядке с головой, и Совет мирился с таким положением, только если оно не угрожало общей безопасности. Эмоциональный подъем сделал из эксперта Ваюлы угрозу стабильности, а все его способности заставляли немедленно принять решение. И оно было принято. Ваюла должен быть сослан на одну из планет, которой сам же занимался. Для его же безопасности психотехники, насколько смогли, попытались избавить его от всех знаний и способностей, которые в новом положении больше угрожали, чем оберегали его.
Ваюла не противился своей участи, он понимал, что и так натворил уже слишком много, выращенные на одной из планет цветы цвета огня, потрясали своей красотой, но были очень опасны. Они были видны на большом расстоянии, и увидевшие их, уже никогда не покидали планету. Что-то изменялась в их душах, что-то, что делало невозможной дальнейшую жизнь без этих созданий, некоторые даже считали  их живыми. Развитие другой планеты пошло по незапланированному пути, и буквально по прошествии нескольких поколений, ее жители и знать ничего не хотели о техническом прогрессе и торговле, зато обладали безграничной чувственностью, чувствуя эмоции растений и даже неживых предметов. Везде была его, Ваюлы, вина, а может беда. Да он был готов все вселенную перекроить для нее, для Эолы. Она тоже была экспертом, хотя возможно и не такого уровня как Ваюл. И вот он должен навсегда забыть ее, да как это можно, неужели психотехники смогут вычеркнуть ее из его памяти. Что он будет без нее? Лишь пустая оболочка, которая сейчас заполнена ей и сияет изнутри, как новорожденная звезда, но заберите ее, и он умрет, пожухнет, как лилия без воды. Но сейчас он не мог думать будущим, он грезил только Эолой. Из него рвалось наружу это обжигающее чувство восторга, звездной чистоты с запахом ветров бесчисленных планет. Не важно, что Эола еще не приняла этот дар, Ваюл понимал, что скоро и в ней лихорадкой заполыхает это пламя, как болезнь для двоих, которая не вылечивается даже смертью. Она заберет его, она не позволит стереть то, что горит ярче звезд, что летит мыслью, убивает и возрождает каждое мгновение. Теперь уже не любовь была их частью, а они были частью любви, которая вмещала в себя и эти звезды, и эту вселенную с ее бесчисленными мирами.
Психотехники не боги, они не могут изменить все. Осталась та самая живая ниточка, которая уже давно слилась с душой, и отделить ее никак нельзя. Ваюл находился на планете уже несколько лет по местному календарю. Сначала он точно следовал запрограммированной модели, средний гражданин,  который появился вместо другого, уж внешность-то имела последнее значение, жил себе и жил, и все бы осталось в пределах обычной процедуры, но всего не просчитать. Хотя те, кто занимался Ваюлом, сразу предупредили о риске, уж очень высокий эмоциональный уровень у него тогда был, но ждать никто не хотел, и все понадеялись на те восемьдесят процентов успеха…
Уставшие путники остановились в тени небольшой рощицы.
- Иисус, ты сегодня опять видел его? Что он сказал? – ученики обступили его, ловя каждое слово.
Ах, если б они хоть раз пережили то возвышающее над всем миром чувство, то растворяющее в себе желание добра, счастья, бесконечной любви, им не пришлось бы каждый раз объяснять все заново, они б уже никогда не забыли того, что прошло сквозь них. Да и что он мог объяснить, смутные образы, свет, который ласкает глаза, а не режет их, как пустынное солнце. Не мог же он сказать словом то, что сердце вмещало на пределах своих возможностей. После таких озарений он чувствовал в себе рвущуюся наружу непомерную силу. Тогда, в самый первый раз, он смог за несколько секунд оживить увядшее иссохшее дерево, что стояло у дороги. Эти люди верили ему, они шли за ним, но они видели лишь отголоски того, что видел Иисус. Он творил для людей самые невиданные чудеса, все чаще и чаще соприкасаясь с тем бесконечным источником, что давал ему силу. Он уже не мог отдавать все то, что получал, любовь лилась из него, давая силу тысячам. Все те чудеса, что он творил, ведь они же были лишь малой толикой того, что было ему по силам, Иисус это чувствовал. И все-таки его убили, убили те, кто не мог принять его любовь, потому что не было в них того места, куда могла поместиться хоть маленькая ее частичка. Но Иисус уже плохо помнил это, он не принадлежал себе, он был каналом, через который в мир лилась жизнь. Он знал, что не в силах этих людей, да и не в чьих силах справиться с этим водопадом чувства.
Когда его уже считали умершим, и прятали тело, как последний источник той силы, что лилась когда-то потоком, Иисус вдруг понял, что его душа сейчас сгорит от восторга, что приближается источник его безграничной силы и любви, он чувствовал каждой клеточкой, что погружается в океан нежности и тепла. Гармония была настолько полной, что он понял, что не выдержит, не готов был он к такому прорыву. Его душа, тело разлетелись на тысячи осколков, растворяясь в этом вихре жизни. Он умирал.
Ученики передавали весть о вознесении Христа из уст в уста. Обрастая подробностями, история поглощала самого героя. Лишь только ближайшие люди знали истинную цену слов. Они еще долго будут помнить ту неземную любовь, что оживила их души.
Корабль Эолы легко оторвался от патрульных катеров. Прорезая складки пространства, каждый раз прыгая на бесконечность, темный шар, в медицинском блоке которого лежал погруженный в кому Ваюл, летел к какой-то неведомой цели, а чуть впереди него, разгораясь все ярче, указывая дорогу, мягкой поступью шла любовь…