История бесполезного события, часть 3-я

Пролог.
В заповедной сени сада
Расцветает померанец,
Серы птицы исполняют
На закате танец страсти.
И не всякий созерцатель
В сей пустынности беззвучной
Сможет явственно расслышать
Тормозов бесшумных визга.
Из такси, созданья мысли,
Что стремительно как ястреб
И при сем совсем не слышно,
Опершись на посох толстый
Выполз низкорослый старец,
Сисок-сан его все звали.
Сантиметр к сантиметру
Современный встал извозчик
К середине створок сада.
Микросхемы в узкоглазом
Старце сразу же узнали
И законного владельца,
И хозяина с заботой.
Створки сада растворились
И Сисок, устав от службы,
До избы своей поплелся.
Он пролез под занавеской,
Что висит за место створок
И в гостиной оказался,
Стать босым не забывая.
И узревши свет-сыночка,
Сосунка, что в час сей поздний,
Не спокойно спит с сопеньем,
А все смотрит телевизор,
Без следа собачьей злости,
Без родительских замашек
Произнес несильно сыну:
"Не смотри сию ты гадость!
Здесь попса, садизм и пошлость,
Я, старик, ценю в сем Sony
Новости, сатиру, сказки,
А спортивные сраженья
И постельных ласк показы -
Развлеченье для подростков,
Что не славны сильным мозгом".
И Сисок, старик разумный,
На своей спине неслабой,
Оттаскав сыночка в спальню,
Нараспев, в красивом стиле
Засюсюкал строчки сказки -
В сказках мудрость государства,
Чувства братства в сказках сила,
Если б сказки не слагались,
То тогда б не сохранилась
Самурайская земля.

СХВАТКА САН - СЕНА С СЕМЬЮ ЦАРЯМИ.
Японская сказка в стихах.

Синеватый конус Фудзи
Острова скрывает сенью,
А на скалах серых склона
Восседает полководец.
Он сидит и рассуждает,
Восхищаясь сладким смрадом
Сыровяленого мяса
И ругаясь не по-царски:
"Что за сволочь этот кесарь!
Мое войско всех сильнее,
Всех, но не настолько сразу!
Мне сказали: сам спокойно,
Защитишь столицу царства,
Семь селений взяты станут,
А за старою границей
Верст на двести или триста
Будет создана санзона
(Сиречь все - пустое место).
А семерка супостатов -
Просто свора оборванцев,
Что в развитии отстали,
Деспоты-рабовладельцы,
Населенье их не ценит,
И сломить их будет просто.
А взаправду? Кстати, стоит
Посмотреть на сброд глазами
Супостата знать полезно
И к сему же - прогуляюсь".
И Сан-Сен, как с детства звали
Озорного полководца,
Не спеша раскрыл полглаза,
Что закрытыми остались
С самого конца рассвета,
И поплелся к возвышенью,
И сие узрел средь смрада:

Царь Самсон прислал из царства
Сорок тысяч пехотинцев,
Царь Син-Цзинь - семь эскадрилий
Слал на скакунах арабских,
Царь Сассам прислал из царства
Сорок семь слонов в доспехах,
Сато - с Средиземноморья
Строй бесстрашных сарацинов,
Царь Сискон прислал зачем-то
Берсеркеров сумасшедших,
Царь Сусир собрал полцарства,
Да и сплавил добровольцев,
Царь Саркор суда поставил,
И с озер десант спускался.
Заскучал Сан-Сен со страху,
Кесаря искать пытался,
Чтоб за сложную задачу
Деспоту под зад отвесить,
Но сей царь в дворце закрылся
На замки, засовы, ставни,
Даже стражу в сени спрятал!
А на запертые створки
Надпись поместил из краски:
"Раз, Сан-Сен, хвалился сильным,
То уж сам изволь сражаться!"

Избранным стал странный способ
Избавления от скуки:
С севера, чрез спорный остров
Из Руси, известной слабо,
Гусляры явились в ставку,
И сказали музыканты:
"Слушай, полководец песню!
Требуется мозг неслабый,
Чтоб знать смысл содержанья,
Но послушать интересно,
Хоть сюжет и невеселый".
Взяли музыканты гусли,
Пальцами зажали струны
И спокойно отпустили.
Струны скверно зажужжали
Электрическим звучаньем,
Но Сан-Сену экстремисту
Агрессивная музыка
Нравилась сильнее света,
И, чрез скалы и селенья,
Песня с треском понеслась.

СКОРБЕЦ

Слова и музыка Бориса Борисыча, знаменитого русского музыканта и философа. Сохранено семьдесят процентов исходного текста.

...Коснулся в церкви меня ангельский оскал,
Высоко над землей, где всю жизнь существовал,
Создания небесные несли мою постель -
Сокол, птица сирин и карась-коростель,
Земля сидела, как невеста,
с которой спьяну сняли венец,
Прекрасна и чиста, но
в глазах особый скорбец.

Над забытым озером лицом к лицу
Сошлись качающийся ангел и...<нрзб>
Священники залезли снизу - стать за своих,
Внесли святой червонец - азарт снова затих,
Господь взялся крепость сжечь,
но вспомнил, чей он отец,
Сначала стало скверно,
но затем настал простейший скорбец.

Я без света шлялся и измучил отца
Вопросом: как мне укрыться от сего скорбеца?
Но раз в сенях меня зажал серафим,
Сказал: без скорбеца я здесь не стану своим!
С тех пор я стал странным:
сам себе пастух и замок,
И я молюсь со всех сил,
чтоб азарт сей схватки снова замолк...

Я, сынок, не сильно замкнут,
Я отчасти спец по слову,
Мне знакомо столько песен!
Наизусть семь сотен знаю,
Десять тысяч - по названьям,
Сорок сам сложить пытался,
Да с усидчивостью слабо,
Но сего святого вздора,
Сей бессмыслицы серьезной,
Столь страннейшей, безобразной,
Но загадочно прекрасной
Интересной, сильной песни
Мне слыхать не приходилось
Ни в Саппоро, ни в Симидзу,
Ни в Сакате, ни в Сетане,
Ни на озере близ Сингу,
Ни на грозном мысе Сата,
Ни на острове Сикоку!

Я отвлекся. Пес с ней, с песней.
Сел Сан-Сен за грязный бруствер,
В пальцы взял железный циркуль,
Сок из мяса сохранился
На железе инструмента,
Острие схватила жидкость,
Запекшись разводом красным.
Вспомнил старый полководец
Ординарца из Лаоса,
Что "издох геройской смертью",
Как в письме отцу сказали -
Циркуль страшен для строптивцев,
Хоть и создан не для смерти.
Посмотрел Сан-Сен на схему,
Пристально в значки вгляделся.
Смотрит - незнакомый символ!
Все зовет специалиста -
Всяк язык не всем известен,
А его следы простыли -
Как послал его десятник
За забор клозет прочистить,
Да сказал: "Не возвращайся,
Не закончивши заданья,
Ты, студент, не сдавший сессий,
Философ косой, блохастый!"
(Ой, прости, сынок! Ругаюсь
Не по злобе на систему,
А чтоб в творческом процессе
Не посеять смысл сказки!)
И бесстрашный полководец
Все зрачки растер, проснувшись,
Взял в десницу посох бронзы,
Сотенных созвал словами:
"Сослуживцы, офицеры!
Вас судьба на сем загорье
Собрала под сим закатом
Защищать су... государство
От жестоких супостатов.
И придется защищаться
Не числом солдат бесстрашных
(Хотя, скажем по секрету,
Сяк частенько получалось),
А способностями мозга.
И к своим специалистам
Отнестись пристало с лаской,
А не злиться по-пустому
И просить сортиры чистить!"
Из-за строя офицеров
Вылезает переросток
И басит на все селенья -
Аж в соседних царствах слышно:
"Господин Сан-Сен прекрасный!
Мы служители у Марса,
Мы бойцы в седьмом потомстве,
Мы бесстаршные стратеги -
Мы солдатам - государство!
Если всякий солдатенок
Независим станет разом,
В сей же час степное войско,
По избенкам разбежится!
Посему во всех уставах
Ясно сказано и просто:
Есть приказ - клозеты чистить,
Значит, следует исполнить!
Ты бы сам не согласился
Писать в грязные отверстья,
А серьезно оправляться
Всяк откажется средь грязи,
А заразам и бациллам,
Что опасней всяких схваток,
Нравится сидеть в клозетах
И бесстрашно размножаться.
Соглашусь, скрести там стены,
Писсуар лизать усердно
И стирать с настила мусор -
Несчастливое занятье.
И, чтоб слез не сыпать грустных
Честным, доблестным солдатам,
Из всего соединенья
Избран самый был счастливый -
За сие, Сан-Сен, ручаюсь! -
А у нас Сократ, паскуда,
Суток семь, если не восемь,
На седьмой небесной сфере
От несносного везенья -
Я, сержант седьмого взвода,
Я, писец солдатских судеб
Был раздет Сократом в кости,
Уступив в азартной схватке
Самородок серебришка
И сакэ пузырь гигантский".
Призадумались стратеги.
Раз в уставе нет ни строчки
О запрете сей забавы -
От солдата до Сан-Сена
Все порезаться согласны
На досуге или вместо
Исполнения заданий -
То наказывать Сократа
Оказалось бесполезно,
Ведь отвертится, собака,
В суд подаст на офицера,
И придется всем составом
Скинуться по сильной сумме -
Компенсация достигла
По законам современным
Сумасшедшего размера!
Обсуждая странный казус,
Своевременно возникший
(Не для войска, безусловно,
А для злобных супостатов).
Господа не спя и споря
Под рассветом оказались.
Солнце им в глаза светило,
И серебряные росы
На растеньях отсверкали,
И сопенье серенады
Соловей закончил курский,
А пред лицем полководцев
Собралось в доспехах войско
(Не свое - заметим в скобках)
Изумленно посмотрело
На бесстрашных офицеров
И сказало с разномастным,
Весьма редкостным акцентом:
"Государи супостаты!
Собрались на сих мы склонах
В яростном азарте схватки,
Свои стрелы заточили,
Зарядили все баллисты.
Собирались мы сегодня
Нанести визит вам сильный,
Всех разбить вас, недостойных,
Изорвать знамена в мусор!
Мы проснулись спозаранку,
Сабли острые схватили,
Все построились по росту,
В цепи после разомкнулись,
И "банзай!" воскликнув грозно,
Быстро ринулись на приступ.
Мы несемся - все спокойно,
Пусто, как в казне России,
Уж не ловкость ли стратегов?
Не тактическая хитрость?
Проскакав семь верст без смысла,
Мы наткнулись на поселок,
Где сидели ваши части,
Оказались в сонном царстве.
Все солдаты смирно спали,
Как в постелях, в своих семьях!
Все мы - честные с зачатья
И порезать отказались
Беззащитных, спящих братцев.
Самый смелый из состава -
Он наказан будет скоро -
Разбудил солдата Сеню,
Спавшего слегка, вполглаза,
Он сказал: "Мы все - солдаты,
И рассвет спиною слышим,
Но без грозного приказа
Нам с постели не подняться,
И мы спим себе спокойно.
Без участия дивизий
Запланированной схватке
Не сегодня состояться!"
И описался со страха...

Эпилог.

С тем же страхом суеверным
Из часов песочных старых
Смылись, не оставив следа
Боязливые секунды,
Сутки кончились скорее,
Чем дождался сын японца
Завершения сей сказки
С героическим сюжетом.
Словно в младости снабженный
Скрытым в сердце механизмом,
Встал старик с постели сына,
Сообщил: "Настали сроки
Опускать свои ресницы,
Чтоб стать свежим на рассвете!"
И по лестнице спустился.
Сам сынок взглянул со сплином
На полоски занавесок,
Опустил отца глазами,
И воистину уснул