Под крестом

История эта началась с гербария, который Шурке поручил оформить школьный ботаник Пантелеймон Юрьевич. В городке все знали, что Шуркина мама Елена Михайловна травница, и что Шурка с малых лет помогает ей управляться с лекарственными растениями. Вот Пантелеймон Юрьевич и назначил Шурку главным по сбору местной флоры. А Лера вызвался помогать другу. Во-первых, вдвоем интересней. Во-вторых, он и сам частенько хаживал в окрестностях городка, где охотился со своей самодельной клеткой-ловушкой на певчих птиц. Только Лера, в отличие от Шурки, промышлял там больше осенью и зимой.
- Весной и летом ловить нельзя, - объяснял он. – Погибнет птица. Весной она гнездо вьет, а летом птенцов выкармливает.
- Зачем ты их вообще ловишь?
- Да ты что, - возмутился Лера, - знаешь, как интересно. Вот я снегиря ловил. Грудка у него красная и такой он весь важный. А увидел в клетке рябиновые ягоды, сразу подлетел. Сел на куст, покачивается, смотрит сверху искоса. А я лежу за сугробом и сердце у меня, как у трактора, дрыгается. Хоть бы не спугнуть, думаю, хоть бы не улетел. Тут он вж-жик и прямо в клетку за рябиной. Сторожок сбил, ему дверцей хлоп под хвост. Попался, голубчик! Ты не представляешь, какой азарт.
Шурка, который высматривал в траве зубровку душистую из семейства мятликовых, только плечами пожал.
- Тут цветок найдешь – жалко сорвать, такой красивый, - сказал он, - а то птица.
- Я же их не стреляю, - обиделся Лера. – Я их живьем ловлю, а потом кормлю, пою…
- А зачем их в клетке держать? – не унимался Шурка. – Вот тебя бы посадить в тюрьму.
Лера задумался.
- Если честно, - неожиданно признался он, - я только одного снегиря и поймал. Парочку чижиков мне дед на день рождение подарил. А щегла с канарейкой я сам купил.
- А снегиря все-таки словил, - напомнил Шурка.
- Так я  же его специально для снегирихи.
- Какой снегирихи? – Шурка от удивления даже остановился.
- Которая позапрошлой зимой к нам в подъезд залетела. Она от мороза чуть не околела. Я же тебе показывал.
- А, - вспомнил Шурка, - серенькая такая, на воробья похожа.
- Брюшко у нее темно-синее, - уточнил Лера, - а на голове шапочка черная, как у конькобежца.
- Надо было ее весной на свободу отпустить.
- Так я собирался, а потом прочитал, что нельзя. После клетки, птица на воле, как нечего делать, погибнуть может. Она же не помнит, как корм искать. И человека не боится. Любой обидит.
- Точно, - кивнул Шурка. – Речка бы ее обязательно зажарил.
- Это почему же? – подозрительно прищурился Лера, решив, что Шурка шутит.
Но тот был абсолютно серьезен.
- Да он рассказывал, что сом жареных цыплят обожает. Нацепят такого цыпленка вместо червяка на крюк с тросом. Привяжут к лодке, и айда кататься по реке, - кивнул Шурка в сторону недалекого речного изгиба.
Речушка, к которой друзья мало помалу приближались, звалась в округе Тихоней. Она и вправду была тихой-тихой. Неслышно и неспешно шла из леса меж низких берегов, с которых в зеркальную гладь свисали длинные сочные травы. Делала широкий разворот вокруг луга, словно грелась на песчаной отмели, и вновь скрывалась среди елей да берез. Воды Тихони, настоянные на травах и опавшей листве, были и сумрачны, и прозрачны. На фоне почерневших листьев, ковром укрывавших дно, порой мелькала стайка полосатых окуньков или проплывала серебристая плотва. В другом месте по золотистому песку незримо шествовали пузатые жемчужницы, оставляя за собой, словно бульдозеры, длинные дорожки.
Сомов в Тихоне, понятное дело, никогда не водилось. Но именно тут на ее берегу началось новое приключение наших друзей. Едва они вспомнили о рыбацком авторитете, как к ним, будто на заказ, он сам и явился. В руке долговязый Речка держал моток тонкого шнура и металлические когти, чем-то похожие на кошачью лапу.
- Привет, мужики, - крикнул он.
- А цыпленок где? – спросил в ответ Лера.
- Какой цыпленок? – от удивления у Речки брови полезли на лоб, а глаза стали круглыми, как у совы неясыти.
- Жаренный.
Ничего непонимающий авторитет озадаченно потрогал себя за нос. Лера в смятении посмотрел на Шурку.
- Да ты сам говорил, - поспешил тот на помощь, показывая на шнур с когтями,  - что сом на жаренного цыпленка клюет.
- А, - вспомнил Речка. – Так разве его на «кошку» поймаешь, - поднял он железную лапу. - Я телевизор утопил, - показал он в сторону от мелководья, где начинался глубокий омут, - теперь искать буду.
- Телевизор? -  не поверил Лера. – Портативный что ли, на батарейках?
- Это же снасть такая, - толкнул его в бок Шурка. - Сверху палка, снизу проволока толстая вместо грузила. А между ними сетка натянута, как экран. В нем рыба и застревает. У нас на Румынии у любого пацана таких «телевизоров» по три штуки.
- Темнота, - заключил рыбацкий авторитет.
Пристыженный Лера, решил больше ни о чем не спрашивать. А Речка примерился, раскрутил «кошку» над головой, словно лассо, и забросил ее на самую середину омута. «Кошка» проскребла по дну Тихони и зацепила лишь несколько веточек да обрывок водорослей. Вторая, и третья, и четвертая попытки тоже оказались напрасными.
- Может, его течением снесло, - предположил Шурка.
- Или сом утащил, - буркнул Лера.
- Да нет здесь ничего, - отмахнулся Речка, но все-таки забросил «кошку» ближе к отмели.
Железные когти тотчас за что-то зацепились.
- Неужели «телевизор», - обрадовался Речка. - Рыбы, наверное, напихалось в каждую ячейку по карасю.
Но вместо рыбацкой снасти на берег вслед за веревкой выполз какой-то ночной горшок полный донного ила, из которого торчал пучок кучерявой травы с белыми цветками.
Шурка подскочил к находке.
- Гидрилла мутовчатая! – закричал он радостно Речке.
Речка не понял и нахмурился, полагая, что тот дразнится.
- Чего-чего? – спросил он с вызовом.
- Водоросли бентосные, - пояснил Шурка, исследуя находку, - все целое и стебель, и листья, и корни.
- Какие водоросли? – придвинулся Лера.
- Бентосные, - повторил Шурка. – Они или на дне лежат, или укореняются в донном грунте.
- А те, которые плавают, - показал Лера на реку, - вон ряска.
- Эти планктонные.
- Зачем вам водоросли? – поинтересовался успокоенный его пояснениями Речка.
- Гербарий собираем, травы там разные.
- Понятно, - кивнул авторитет, которого Елена Михайловна тоже не раз лечила травяными отварами.
Когда гидриллу изъяли, а горшок отмыли от ила, он оказался немецкой каской. Речка взялся ее осматривать.
- Гляди-ка, - показал он дырку. - От пули, наверное. За нее «кошка» и зацепила. Так бы ни за что не достали.
Пока Речка возился с каской, Шурка с его разрешения вновь забросил железные когти. Авось еще какая-нибудь растительность попадется. С первой же попытки он вытянул на свет божий пропавший «телевизор». Сеть была перекручена и спутана невероятным образом. В нее набилось столько всевозможного хлама, что Речка за голову схватился. В одном месте экрана зияла внушительная дыра. И ни одной рыбешки.
- Это щука, - сокрушенно вздохнул рыбацкий авторитет. – Наверное, карась застрял, вот она его и ухватила.
Среди речного мусора мальчишки обнаружили обугленный по краям обрывок тонкого белого пластика. Сплошь разрисованный черными линиями, он походил на лицо древней старухи.
- Карта километровка, - определил Лера, который с четвертого класса занимался в кружке по ориентированию на местности и неплохо разбирался в картах.
Покрутив обрывок так и сяк, Речка отдал его мальчишкам.
- Пользуйтесь, – махнул он.
Надев на себя каску, долговязый авторитет подхватил одной рукой «телевизор», другой «кошку» с веревкой и направился домой.
Оставшись одни, друзья взялись за изучение военного трофея. То, что карта фашистская, они не сомневались. На ней повсюду чернели надписи на немецком языке. Готический шрифт был впаян в белый целлулоид, как и черные линии, обозначавшие дорогу, речку с болотом и большой кусок леса. Лес обрывался вместе с обугленным краем карты. Как раз в этом месте и стоял загадочный крест.
- Слушай, - вдруг воскликнул Лера, внимательно изучив обрывок, - да это же наша Тихоня. Вот луг, вот лес за речкой. И дорога эта есть, только не такая длинная.
- Так эту карту еще при Гитлере составляли, - заметил Шурка. – Тут давно все позарастало.
- А это что? – ткнул он пальцем в крест.
- Не знаю, - признался Лера. – Вообще-то крестом обозначают могилу или кладбище, или церковь, а еще особый искусственный объект. Но там кресты другие. Этот ни на что не похож, слишком жирный. А под ним высота. Правда, номер не разобрать.
- Что за высота такая?
- Ну, гора, холм, возвышение, в общем, высота, - пояснил Лера. – Она на карте кругами с черточками наружу обозначена.
- А давай сходим? – предложил Шурка...

Полный текст смотрите на страницах ЛитРес
Печатный вариант книги можно найти в любой библиотеке Республики Беларусь