Всем домашним питомцам посвящается...

Я встал и почесал за ухом. Родители уже спали. Из комнаты Машки доносилась музыка, но я был  уверен, что она видит десятый сон. Павлик сегодня опять не ночует дома.
Я вздохнул и пошел на кухню. Еремеич уже заварил чай, Иннокентий Иннокентьевич деловито клевал печенье. Оно, кстати, вкусное, Машка мне сегодня за обедом давала.
- А вот и наш дорогой Артемон пожаловал, - приветливо улыбнулся Еремеич, громыхнув дверцей от шкафа.
- Вы бы потише закрывали, - недовольно прокартавил Иннокентий. – Машка сегодня маме жаловалась, что с кухни по ночам странные звуки доносятся.
- Да, я тоже слышал, как она говорила, - кивнул я.
- Что поделать, дорогие мои, - огорчился дед. – Старею я. Все-таки двести пятьдесят лет – это возраст.
- Ой, да бросьте вы, какой же это возраст? – взмахнул крылом Иннокентий.
- Что-то вы не в настроении сегодня, драгоценный наш Иннокентий Иннокентьевич! – покачал головой Еремеич.
- Да какое тут настроение, многоуважаемый Еремеич! – не удержался я. – Машка его сегодня учила говорить «Кеша хороший»…
- И как успехи? – улыбнулся в бороду Еремеич.
- Как, как? – нахохлился Иннокентий. – Хотел ей сказать: «Машка глупая девчонка!», но передумал и сказал «хороший». Нет, называть меня Кешей! Меня!! – Иннокентий Иннокентьевич продолжал возмущаться, а мы с Еремеичем перешли к более важным вопросам.
- Честно вам скажу, Еремеич, не нравится мне Павликова подружка, - признался я.
- Да, я с вами абсолютно согласен, Артемон, но что сделаешь? – кивнул он.
- Он ее любит, это правда, - я задумался.
- Разлучить их к черту! – встрял Иннокентий.
- Как можно, многоуважаемый! – охнул Еремеич.
- Можно! – отрезал Иннокентий Иннокентьевич. - И нужно! А то погубит эта вертихвостка нашего мальчика! Как пить дать погубит!
Я удивленно глянул на него. Он первый раз принимал такое живое участие в жизни нашей семьи.
- Ну, уж коли Иннокентий Иннокентьевич говорит, - улыбнулся Еремеич. – Тогда я попробую помочь.
- Ну вот и хорошо, что решили! – кивнул я. – Да, и еще я хотел сказать… Тут сегодня к маме подруга приходила. Сказала, что у Машки роман с каким-то хулиганом. Мама завтра хочет Машке взбучку устроить, а я-то знаю, что это не правда. Просто у этой тети Лиды сын за Машкой бегал, а она его отшила… - я запнулся, Еремеич кашлянул: он не выносил таких словечек. – Она ему отказала, - поправился я. И он теперь слухи распускает. Маша мне вчера два часа душу изливала. В общем, решить бы тут как-нибудь…
- Кто, говорите, приходил? Лидия Михайловна? – уточнил Еремеич.
- Она самая, - кивнул Иннокентий Иннокентьевич и веско добавил, - старая сплетница!
- Иннокентий Иннокентьевич! – укоризненно покачал головой старик.
- Между прочим, ее домовой, Степаныч, ее тоже терпеть не может, - заметил Иннокентий, как ни в чем не бывало.
- Это точно, он ей тарелки по ночам бьет, - вспомнил я.
- Это не тот ли Степаныч, который в красных лаптях ходит? – поинтересовался Еремеич.
- Он, - кивнул я.
- Так он мой старый друг, - улыбнулся Еремеич. – Я к нему сейчас зайду, поговорю. Ну, если больше у нас вопросов нет, я пойду, а то рассвет скоро…. Приятно было поговорить, дорогие мои, до встречи, - и Еремеич исчез.
- Хороший домовой нам достался, - вдруг сказал Иннокентий Иннокентьевич.
- Да, не каждой семье такой попадается, - согласился я.
- Да и семья у нас что надо, - Иннокентий Иннокентьевич вздохнул. – Ну, спокойной ночи, Артемон, завтра вставать рано, - и он спрятал голову под крыло.
- Спокойной ночи, Иннокентий Иннокентьевич, - я пошел в спальню к родителям, залез под кровать и тут же уснул.

Утром позвонила тетя Лида, долго говорила с мамой и я понял ,что скандала с Машкой не будет.
- Нет, Артемош, как хорошо, что это сплетни, - говорила мама, накрывая на стол. Я согласно гавкнул. Правда мама решила, что я прошу есть и дала мне кусок колбасы.  Я ее съел и подумал, что Машка не заслужила, чтоб о ней слухи распускали. Она у нас хорошая. Хоть и считает, что мне очень просто жить. Так и говорит: «Вам, собакам, хорошо. Ешь, спи, гуляй и больше ничего делать не надо!» А кто тебя, интересно, от скандала спас, а? А кто на той неделе Еремеича послал на контрольной формулы подсовывать и учительницу отвлекать, чтоб ты списать успела? Нет, дорогая, мы, собаки, очень много для вас, людей, делаем. Мы же не кошки какие-нибудь!
- Она опять меня Кешей назвала, - оскорблено прочирикал Иннокентий Иннокентьевич.
Я улыбнулся. Довольная, ни о чем не подозревавшая Машка жевала бутерброд. Я положил морду ей на колени и облизнулся. Она сунула мне колбасу. Я благодарно поурчал и ушел под стол.
Здорово все-таки жить в хорошей семье, у которой добрый домовой, веселый попугай и вкусная колбаса!