Лазурный мост. Главы 10-22

Глава 10.

С этого момента жизнь Лив была подчинена одной, почти невыполнимой цели: найти Джека и Тома. Ее жизнь приобрела смысл. А это уже много! Конечно, найдет она их не завтра и будет это совсем не просто. Нельзя торопиться, нельзя сделать ни одного неверного шага. Надо все правильно рассчитать и спланировать. Но она их найдет! Обязательно! Лив верила в успех.
С Алексом она продолжала быть безвольной и покорной, как он хотел. Лив боялась, что не сможет обмануть врача, но за мужчину она была спокойна.
Она неплохо изучила мужа, безошибочно поняла его слабости и пристрастия и талантливо на них играла. Каким-то невероятным чутьем она улавливала малейшие оттенки его настроений на мгновение раньше, чем они овладевали им, и в соответствии с ними выстраивала свою партию. Как бы играючи, но в то же время очень точно, Лив воплощала его самые смелые фантазии и желания. В такие моменты  Алекс терял рассудок. Лив видела в его глазах смесь удивления, страха и восхищения. Она наслаждалась этими минутами, они немного компенсировали ей тошноту от того, что приходилось делать.
Но Лив начинала чувствовать свою власть над Алексом и это давало ей силы для следующего спектакля. Ненавязчиво, между прочим, в точно выбранные моменты, доверительным тоном Лив, смеясь, рассказывала ему, как она иногда ловко обманывает Памелу, высыпая себе в кармашек мерзкие порошки, которые та заставляла ее пить. То, что Памела делала это по прямому распоряжению, если не сказать, приказу Алекса, Лив как будто и не знала.
Очень осторожно она подводила его к  простой мысли - будучи здоровой женщиной, полноценной и умственно, и физически, она может дать ему несравнимо больше, чем то жалкое существо, каким она была до недавнего времени. Естественно, бесплотную мысль она подкрепляла вполне осязаемыми действиями.
И вскоре Алекс подошел к этой мысли вплотную. Результаты не замедлили себя ждать. Через некоторое время он отменил "эти мерзкие порошки", подавляющие волю и блокирующие сознание. Еще через некоторое время, видя, как это распоряжение благотворно сказывается на самочувствии Лив и ее отношении к нему самому, Алекс разрешил Памеле иногда отпускать Лив погулять в парке.
Это был прогресс, огромный прогресс! Лив вела себя безукоризненно, стараясь оправдать доверие. Алексу оставалось только винить себя за то, что он так долго лишал себя удовольствия общаться со здоровой Лив, пичкая ее сильнодействующими лекарствами.
Но Лив не собиралась останавливаться на достигнутом! По опыту подруг она знала, как быстро мужчина привыкает к хорошему: вниманию, очарованию женщины и ее достоинствам в различных сферах. Просто катастрофически быстро! Потом начинаются сложности: недовольство при малейшем снижении качества или количества, выдумывание чего-то более сногсшибательного и грандиозного, пока не иссякнут силы, фантазия, желание и средства. Далее для разрядки напряженности обычно следует небольшой скандал с выяснением отношений. Все это заканчивается, конечно же, обязательным и бурным примирением с нежными объятиями, незаметно переходящими в нечто сногсшибательное и грандиозное. Цикл завершается и начинается сначала.
В такую схему выстраивались семейные отношения многих приятельниц Лив. Но в ее собственной семье отношения складывались иначе: у них с Джеком не было скандалов и громкого выяснения отношений, она никогда ничего особенного не выдумывала, чтобы поразить его воображение и как-то оживить потускневшие от времени и бурь краски семейного корабля. В этом не было необходимости: и ее, и Джека устраивало то, как они жили, и красавица-бригантина их любви, плавно покачиваясь на житейских волнах, плыла все дальше и дальше, искусно обходя опасные рифы и мели.  Не зря их с Джеком называли идеальной парой. Это было правдой...

Глава 11.

А теперь надо было играть. Играть тонко и умно, потому что Алекс - достойный противник. Играть Лив не любила, это всегда претило ей, а в случае с Алексом - особенно. Лив чувствовала, что долго разыгрывать перед ним мелодраму она не сможет. У нее просто не хватит сил, которых пока не так много. Надо прощупать иные интересы Алекса, попробовать зацепить его чем-то еще, важным и значимым для него. Например, его работой.
Когда Лив ненавязчиво проявила интерес к медицине вообще и к исследованиям мужа в частности, задавая вопросы и внимательно слушая ответы, вслух делая некоторые, не лишенные смысла и логики, умозаключения, Алекс был поражен и немного обескуражен. Однако! При всех достоинствах еще и не дура! "Так, так, девочка, очень любопытно. И что мы с этого будем иметь?"
Лив решила, что для начала - достаточно. Не надо выдавать все "на-гора". Она доходчиво объяснила Алексу, что ей до чертиков надоело ничего не делать, что она чувствует в себе достаточно сил и желания заняться чем-нибудь полезным. Например, его бумагами и корреспонденцией. Ей никуда не придется ездить или ходить, она так же будет дома, но у нее хоть будет занятие, да и ему, как она надеялась, ее помощь будет не лишней.
Поначалу Алекс только посмеялся. Он не мог себе представить Лив в качестве своего секретаря и партнера в делах. Слишком долго она была для него сначала подопытным материалом, физиологические параметры которого идеально подходили для его научных исследований и практических экспериментов. Потом, когда его замыслы успешно воплотились в жизнь, и подопытный материал приобрел не только новое имя - Лив, но и новый облик обольстительной, почти совершенной женщины, Алекс неожиданно для себя страстно полюбил свое творение. Прямо как Пигмалион Галатею. Правда, Галатею Алекса мучили припадки и галлюцинации, и она не имела ни памяти, ни рассудка. Но это было совсем не важно. Ведь она имела главное - совершенное лицо и тело - плод его детских снов и юношеских фантазий, результат многих бессонных ночей, горьких ошибок и обидных неудач, итог его чудовищных экспериментов и гениальных открытий. И вдруг - его секретарь! "Детка, это просто смешно!"
Но в глубине души внимание Лив и ее наивное стремление быть ему нужной были приятны Алексу. А Лив, проглотив его насмешливый тон, решила не торопить события. Все равно все будет так, как она хочет, надо только запастись терпением и немного подождать. 
Через пару недель после первой попытки она предприняла вторую. Несколько дней до этого она тщательно готовила почву: была печальной, вялой и скучной. Ничто ее не радовало, она потеряла ко всему интерес: к яркому весеннему солнцу, которому еще вчера радовалась, как ребенок, к ежедневным прогулкам в парке, фирменному пирогу с яблоками, который испекла Памела, к ласкам мужа.
С последним пунктом, как Лив и предполагала, Алекс мириться не захотел, особенно после тех Вальпургиевых ночей, которые в последнее время устраивала ему Лив. Естественно, он начал выяснять, в чем дело. Тихо и грустно Лив ответила, что ей очень обидно, что он совсем в нее не верит, ни капельки ей не доверяет, не дает ни малейшего шанса попробовать свои силы в чем-то значимом и полезном, что она не хочет свихнуться от скуки и безделья, в конце концов, что ей надоело быть только принадлежностью его спального гарнитура, черт возьми!
Последнюю фразу Лив выдала с таким напором и экспрессией, что Алекс даже присел. Он никогда не видел жену в гневе и, пожалуй, не предполагал, что она вообще способна на  подобный пассаж.
Алекс понял, что Лив выздоровела окончательно и бесповоротно: у нее появились собственное мнение, желания, свой взгляд на мир и свое место в нем.  И с этим ему придется считаться, хочет он этого или нет. Конечно, можно снова посадить ее на  лекарства, но... Как она была хороша в этом праведном гневе! К черту гнев! Она вообще в последнее время стала сказочно, невероятно хороша!
Лив добилась своего. В сознании мужа мысль о том, что она наконец-то здорова, соединилась с мыслью о том, что она стала невероятно хороша. Причем, в правильной последовательности: сначала она стала здорова, и, как следствие этого, - невероятно хороша. Вопрос с лекарствами был решен сам собой. Главное теперь - не дать Алексу повода усомниться в правильности принятого решения.
Далее - пункт номер два: работа секретарем у мужа, возможность быть в курсе его дел, как-то влиять на них, общаться с людьми и хотя бы изредка отлучаться из дома, желательно на машине. В общем, возможность вырываться из-под опеки и контроля Памелы и Кассио.
Если Лив это удастся, то половину дороги к Джеку и Тому она пройдет. "Я смогу, я сумею, я сделаю это! Джек, я иду к тебе. Только ты жди меня, любимый. Только ты жди..."
Через пару месяцев после успешной реализации первого пункта своего плана Лив шуршала рукописью очередной монографии Алекса, сидя за обширным столом в прохладной тиши его кабинета.
Работала Лив охотно, с фантазией, умом и отдачей. Поскольку она ничего не смыслила в медицине, то разборку и систематизацию архива и работу с монографией она оставила на потом. А вначале она просто нещадно боролась с пылью, пушистыми комочками катавшейся по всему кабинету Алекса. Но через несколько дней пыль вынуждена была сдаться. Лив не оставила ей ни малейшего шанса.
Вместе с Памелой Лив навела в кабинете Алекса некоторое подобие порядка. Некоторое потому, что к сейфу и двум стеллажам за пыльными стеклянными дверцами, доверху заваленным бумагами, Алекс запретил ей прикасаться, а их неопрятный вид очень портил общую картину. Но если не считать этих мелочей, то результат получился впечатляющим.
Поначалу Алекс был удивлен темпами и основательностью, с которыми проводилась реорганизация его дел и бумаг. Горы запыленных книг и справочников по медицине, материалы последних научных конференций, черновики докладов, писем и научных статей, засаленные обрывки приглашений, авиабилетов, рецептов, каких-то расчетов, банковских счетов, запросов, прошлогодних газет, живописными холмами расположившихся на столе и полу кабинета, были ему ближе и понятней прямо-таки хирургической чистоты, которую навела Лив.
Но через некоторое время Алекс был вынужден признать, что при новом порядке на поиск нужных ему книг и писем времени уходит даже меньше, чем раньше. И наконец-то нашлись материалы прошлогоднего семинара по пластической хирургии и голубой шелковый галстук, которые были потеряны полгода назад, неожиданно завалившись между столом и диваном. Дождались своего часа письма, пришедшие месяц назад: все они были вскрыты, прочитаны, на многие был написан ответ. Последняя монография начала приобретать приличный вид, когда Лив собрала все разбросанные разнокалиберные листы, исписанные мелким, неровным почерком мужа, с помощью Алекса систематизировала их и занесла в компьютер.
Алекс начал отдавать себе отчет в том, что сильно недооценивал свою Галатею. Сколько здравого смысла и целеустремленности в сочетании с умом и находчивостью! Он пока не знал, хорошо это или плохо. Во всяком случае, это было ново. Инстинкт исследователя подсказывал ему, что перед ним весьма любопытный экземпляр человеческой сущности, за которым было бы весьма интересно продолжить наблюдения. Но что-то глубоко сокрытое в нем нашептывало, что это - начало конца, не близкого, но неотвратимо наступающего.

Глава 12.

Что касается Памелы, то она очень болезненно воспринимала происходящее. Внешне она старалась ничем не выдать невеселых мыслей, частенько посещающих ее в последнее время. Это что же получается? Лив выходит из-под ее опеки! Конечно, до полной свободы еще далеко, но и те поблажки, которые стал позволять ей Алекс, были, с точки зрения Памелы, совсем необоснованными.
Раньше, когда Лив была полностью на ее попечении, Памела чувствовала себя значимой и нужной. Это поднимало ее в собственных глазах и, как она надеялась, в глазах Алекса. Кроме того, она была уверена в завтрашнем дне. А теперь? Если так и дальше пойдет, то скоро она станет ненужной Лив, а значит, и брату. И вот тогда он снова упрячет ее в сумасшедший дом, как было однажды. В качестве сиделки при умалишенных. Но может быть и другой вариант. Алекс очень прозрачно намекнул ей, что если она когда-нибудь, где-нибудь, кому-нибудь...
Она слишком много знает о его экспериментах, вернее, об их незаконности. И она в них напрямую замешана. Она соучастница! Он связал ее по рукам и ногам еще тогда, десять лет назад, когда умерла Мери Смилс, а через некоторое время Диана Райт. Два трупа! Это пожизненное заключение в лучшем случае. "Господи, ну почему я тогда не сказала ему "Нет!"? Нашел бы другую ассистентку. За такие деньги любая согласилась бы. Но откуда я могла знать, чем он занимается, этот гений, черт его дери?!.. Опыты на людях... Кошмар... Слава Богу, Лив выжила. Но какой ценой..."
Сейчас Памела чувствовала чудовищную несправедливость: ведь нынешняя ситуация - результат ее собственных усилий, ее строгого и аккуратного выполнения всех предписаний Алекса, ее преданности, бессонных ночей, когда у Лив случались припадки и кризисы, постоянного бремени ответственности и страха за подопечную. Памела всегда очень хорошо понимала, что если с Лив что-нибудь случится, брат никогда не простит этого ей, Памеле. Он даже не будет особенно разбираться, в чем ее вина, он просто накажет ее. "Господи, ну почему все так несправедливо?!"
А Лив, занявшись Алексом, совсем упустила из вида Памелу. По тревожному взгляду, какой-то неуверенной, подобострастной улыбке своей сиделки Лив догадалась, в чем дело. Нет, терять Памелу нельзя! Надо срочно обратить ее в союзницу.
С этого момента Лив при каждом удобном случае тонко давала понять Памеле, что, в сущности, ничего не изменилось, что Памела, так же, как и раньше, нужна ей. Не жалея слов и красок, она нахваливала пирожки с рыбой и яблоками, которые по выходным пекла Памела и которые действительно были очень вкусными. Лив не упускала случая спросить у Памелы совета, а иногда просила ее помассировать спину и растереть ноги, как раньше. После уборки в кабинете Алекса Лив заявила Памеле, что без ее помощи она никогда бы не справилась, что было, впрочем, недалеко от истины.
В конце концов Памела  немного успокоилась. Хорошо, рассудила она, пусть ей не придется быть медицинской сестрой и сиделкой, но домработница-то им не помешает? Не помешает! Тем более, Лив еще нельзя особенно напрягаться. И потом, Лив не создана для роли домохозяйки. Это факт. Не для того Алекс сделал ее такой красивой. Дом у них большой, после выздоровления причуд у Лив наверняка прибавится. Так что хочешь-не хочешь, а домработница им понадобится. Дак для этой цели не годится. Он для грубой физической работы. А принимать решения и управлять всем будет она, Памела. 
Надо будет поговорить с Лив. И кстати, где гарантии, что Алексу она больше не понадобится в качестве ассистентки при операциях? Вряд ли он остановится на достигнутом. В последнее время он стал часто пропадать в лаборатории, опять стал дерганым и резким, срывается на всех, включая и Лив. По всем признакам - Алекс на пороге очередного открытия. "А это значит, Памела, что безработица тебе не грозит!".
Рассуждая таким образом, Памела пришла к мысли, что в сумасшедший дом ее не упрячут, во всяком случае, в ближайшее время. Это наполнило ее умиротворением, покоем и радостью. Да, и радостью тоже. Неожиданно для себя Памела вдруг поняла, что очень привязалась к Лив и что даже если бы захотела, она не смогла бы вот так запросто взять и уйти, оставив на произвол судьбы "бедную девочку". Мало ли что! От Алекса всего можно ожидать. Кто тогда ей поможет? Кто спасет?!
Успокоившись по поводу своего будущего, Памела сумела порадоваться за Лив и была очень тронута, когда та сказала ей, что своим выздоровлением она обязана ей, Памеле, ее уходу и заботе. А когда Лив крепко обняла ее и поцеловала, на глаза Памеле навернулись слезы. Отныне Лив прочно заняла место в ее сердце, почти забывшем, что такое тепло и нежность. "Будь спокойна, девочка, я не дам тебя в обиду. Никому. Памела умеет помнить добро, вот увидишь".
А Лив мучили угрызения совести. Конечно, ее отношение к Памеле по степени искренности нельзя даже сравнивать с ее отношением к Алексу, но все же... Все же Лив играла, а Памела верила каждому ее слову, воспринимала за чистую монету каждый ее жест. "Боже, в кого я превращаюсь?!"
Временами Лив была противна сама себе до тошноты. "Но ведь я хочу найти Джека и Тома!". А это оправдывало все. Стоило ей мысленно произнести эту фразу, все сомнения, страхи, угрызения совести таяли, как дым. Раз для этого нужно быть стервой - она ею будет!
Иногда Лив напоминала себе эквилибриста, идущего по тонкой проволоке над пропастью. Справа - свет, слева - тьма. Она идет, покачиваясь то вправо, то влево, с трудом балансируя. А впереди - серый туман. Лив надо дойти до него, ей нельзя упасть ни вправо, ни влево. Ей надо дойти.

Глава 13.

Итак, с пылью и беспорядком было покончено уже через неделю. Но вот покончить с собственным невежеством было куда труднее. А покончить с ним было необходимо. Пока это был единственный путь для того, чтобы быть в курсе дел мужа и хоть как-то ограничить сферу влияния Кассио.
Честно говоря, Лив толком не знала, что конкретно входит в обязанности сеньора Риваса, для чего он нужен Алексу и почему он так им дорожит. Ни Кассио, ни Алекс, ни Памела никогда на эту тему не распространялись. Но Лив догадывалась, что это каким-то образом связано с работой мужа, его научными экспериментами, лабораторией на цокольном этаже. Поэтому она решила, что для начала надо попытаться разобраться в предмете, то есть в медицине вообще и в эстетической хирургии в частности.
А Лив ничего, абсолютно ничего в медицине не смыслила! В колледже она изучала экономику, что в данном случае ей совсем не могло помочь. Дело осложнялось тем, что за те шесть лет, пока у нее была амнезия, жизнь, в отличие от нее, не стояла на месте. Лив читала газеты, смотрела телевизор и с ужасом понимала, как сильно она отстала от жизни. Так много изменилось! Но она не отчаивалась.
Три месяца у нее ушло на то, чтобы освоить те знания, приемы и навыки, которыми владела Памела, по специальности медицинская сестра. Надо отдать Памеле должное - она оказалась хорошим учителем: доброжелательным, терпеливым, умеющим объяснять и вселять надежду.
Последнее было совсем не лишним, так как Лив несколько раз была на грани отчаяния. Временами ей казалось, что она снова сойдет с ума, что вообще, эта ее затея: хотя бы чуть-чуть разобраться в том, что делает Алекс, - полный бред. Полный!
Она плакала от бессилия и усталости. У нее снова начались головные боли. Пару раз доходило до того, что Алекс строго запрещал  Памеле проводить с Лив медицинский ликбез.
Но и тогда Лив не теряла времени даром. Тайком ото всех она почитывала учебники по медицине, утащенные из библиотеки, и пролистывала свежие номера медицинских журналов, по утрам запираясь у мужа в кабинете, как только за ним захлопывалась входная дверь. А вечерами, запираясь в спальне уже вместе с Алексом, Лив убеждала его в своем превосходном самочувствии. Делала это она весьма убедительно и Алекс снова сдавался.
Короче, через три месяца вместо одной медсестры в доме Алекс имел две. Когда Лив осторожно намекнула ему, что у Памелы ей учиться уже нечему, он, как обычно, только посмеялся и назвал Лив хвастунишкой. За три месяца освоить теоретический курс медицинского колледжа действительно было нереально. На это требовалась минимум пара лет.
Но только не в случае с Лив. Ее дремавшие шесть лет мозг и память не только не утратили своих физиологических функций, но и приобрели какие-то новые, не совсем обычные свойства. Лив могла быстро запоминать огромное количество информации. Правда, у нее всегда была неплохая память, но в сравнении с ее нынешними  способностями, то было просто детским лепетом. И дурой Лив никогда не была, но то, как она соображала сегодня, Памелу повергло в шок, а Алекса надолго погрузило в раздумья.
Опять что-то шевельнулось внутри, отдавая холодом и тревогой в сердце. "Надо повнимательнее с ней, повнимательнее... С такими способностями... Интересно, помнит ли она что-нибудь? И если помнит, то что? Надо будет проверить..."

Глава 14.

Алекс знал, что у нее была семья: муж и сын. Когда шесть лет назад после страшной аварии на Лазурном мосту в клинику Стенли была доставлена единственная выжившая пассажирка упавшего в пропасть автобуса, во внутреннем кармане ее куртки была найдена фотография - улыбающаяся молодая женщина, а на переднем плане - мужчина, играющий в мяч с маленьким  мальчиком.
В изуродованном лице чудом выжившей пассажирки при внимательном рассмотрении все же проступали черты женщины с фотографии. Было логично предположить, что мужчина и мальчик - ее муж и сын. Во взгляде, которым женщина смотрела на мужчину и мальчика, светились такая любовь и обожание, что не вызывало сомнения, что это - счастливая семья. Через некоторое время фотография пропала. Наверное, потерялась. Но Алекс хорошо запомнил счастливую улыбку молодой женщины и ее взгляд.
Да, в той жизни у Лив была семья, которую она, судя по всему, очень любила. Вдруг она когда-нибудь вспомнит об этом?! Этого ни в коем случае нельзя допустить! Ни в коем случае!
Алекса бросало в пот от этой мысли. Но с чего ей, собственно, вспоминать? У нее тяжелая амнезия, которая как будто и не собирается проходить, помутнение рассудка, периодические кризисы, страхи и истерики. Все в порядке! И вдруг... Это внезапное улучшение. Вроде бы и жаловаться ему не на что, она так внимательна, нежна и неутомима, приятный собеседник, с ней теперь о многом можно поговорить, она все понимает, даже пытается помочь, но все же... все же... "Вдруг она вспомнила? Или вспомнит? И  захочет их разыскать?!"
Алекс понял, что до тех пор, пока он это не выяснит, покоя ему не будет.
Как-то  вечером, после ужина со свечами и шампанским, отведя жену спальню, Алекс принялся неторопливо массировать ей виски.
Движения его рук были плавными и нежными, а голос - тихим и монотонным. Он что-то говорил, а может быть, пел. Лив не знала. Она чувствовала, что погружается в дремоту, сладкую и теплую, перед ее глазами мелькают какие-то картинки, она слышит чьи-то голоса. Нет, не Алекса, другие голоса, очень знакомые... "Как хорошо… Господи, как хорошо! Как спокойно и радостно! Радостно... Да, но почему? А понятно... Конечно, ведь это же голос Дже..."
Лив пришла в себя. Она сидела на кровати в спальне Алекса. Мужа рядом не было. Через полуоткрытую дверь Лив услышала, что он с кем-то разговаривает по телефону. Видимо, его просили срочно приехать в клинику. Он ответил, что выезжает.
Вернувшись в спальню, Алекс  наклонился и поцеловал ее.
-  Я скоро вернусь, детка, и мы продолжим.
"Продолжим?...А что мы продолжим?" У нее кружилась голова, ей не хватало воздуха. "Господи, что же это? Что со мной?.." Медленно Лив приходила в себя и пыталась понять, что произошло. Она хорошо помнила, как они пили восхитительное вино, как поднялись в спальню, как она села на кровать, как он положил ей руки на голову, как... Стоп! Вот тут что-то случилось. Реальность стала другой: вязкой и прозрачной, она начала искривляться и ускользать, а вместо нее начали появляться картинки, какие-то люди... Люди... да, и чьи-то голоса... Голоса... нет, один голос... знакомый и... и... Джек! Голос Джека!
Лив прошиб пот. Ну конечно! Алекс проверял ее, вернее ее память. А она чуть не проболталась! Ее спас тот телефонный звонок из клиники. Идиотка! Зная подозрительность и болезненную ревность Алекса, это можно было предвидеть! "Да, Лив, у тебя началось головокружение от успехов. Ты совсем потеряла бдительность. Если и дальше так пойдет... Ведь обожаемый супруг из настоящего не остановится, пока не узнает правды о твоих видах на супруга из прошлого". В этом Лив не сомневалась. А когда он узнает правду, то на всех ее планах можно будет поставить большой жирный крест. Алекс сделает все, чтобы Лив снова потеряла и память, и рассудок. Памела из сиделки превратится в тюремщицу. И все вернется на круги своя!
Лив с головой зарылась в синие шелковые простыни. Надо что-то делать! И быстро. Во второй  раз ей вряд ли повезет. Алекс не должен узнать правду. Не должен, и все! Ни в коем случае! Лив лихорадочно перебирала в голове тысячи вариантов и вдруг ее осенило: Памела! Она может ей помочь. Наверняка может. Но захочет ли?
Лив накинула пеньюар из белого атласа и спустилась вниз. В комнате Памелы горел свет. Слава Богу, она еще не спит. "Опять надо врать и ломать комедию! Когда-нибудь это закончится?" Закончится, если сейчас ты найдешь правильную интонацию. Давай, Лив!
Интонация была найдена правильно. Памела успокоила бившуюся в истерике Лив, а та поведала ей душераздирающую историю о том, что Алекс опять проводил над ней свои опыты, погружая ее в транс и заставляя ее переживать ужасные, страшные события из прошлого, а может быть, будущего, своего или чужого. Она не знала. Да это было и не важно. Важно другое: ее рассудок этого не выдержит! Еще один транс, и она снова сойдет с ума. Лив заметила, как при слове "опыты" у Памелы дрогнула рука. Молодец, девочка, кажется, ты попала в точку.
Потом, положив голову Памеле на колени, Лив начала рыдать, эффектно заламывая руки и периодически восклицая сквозь слезы: "Я не хочу снова стать сумасшедшей! Не хочу! Что же мне делать, Памела, что мне делать?!"
Некоторое время Памела сидела молча, уставившись в пространство. Потом она взяла ее голову в руки и внимательно посмотрела ей в глаза. От ее взгляда Лив стало не по себе.
-  Подожди меня здесь.
Памела встала и вышла из комнаты. Вернулась она с небольшим пластиковым пузырьком. В нем находились продолговатые синие капсулы. Памела протянула пузырек Лив.
-  Теперь слушай меня, девочка. Если проглотить такую капсулу, то часа два-три прошлого у тебя не будет. Ты ничего не будешь помнить, абсолютно ничего. Ты даже не будешь помнить настоящего, то есть того, что произойдет с тобой за эти два-три часа... Ты чего-то боишься из своего прошлого, Лив, или не хочешь, чтобы Алекс что-то узнал. Что ж, это твое право. Будь осторожна и помни: если брат поймет, что я дала тебе эти штуки, вряд ли я задержусь на этом свете.
В очередной раз Лив почувствовала себя последней дрянью. На этот раз чувство отвращения к себе было настолько сильным, что она даже не смогла поблагодарить Памелу. Горло сдавило словно клещами, язык стал липким и неповоротливым. Лив только поцеловала ее большую, шершавую руку и поплелась наверх, в свою спальню.
Она закрыла дверь на ключ и опустилась на пушистый ковер. С трудом проглотив комок, застрявший в горле, Лив открыла пузырек и попыталась сосредоточиться. Так, у нее - две синие капсулы. Это значит, что есть две попытки заблокировать память. Будем надеяться, что после двух раз Алекс уймется. Хотя было бы лучше обойтись одним. Только надо суметь его опередить и проглотить синюю капсулу до того, как он начнет вводить ее в транс. Причем сделать это желательно незаметно для него.
Да-а… задача усложняется. Алекса-мужчину она обманывала давно и успешно. Теперь ей предстояло потягаться с Алексом-врачом. Выиграть этот раунд пару часов назад у нее не было ни единого шанса. Но теперь! Теперь шанс был. Он спокойно лежал в ящике комода среди нижнего белья, аккуратно завернутый в белый хлопковый носочек. Надо только грамотно им воспользоваться. От этого зависело все.
Лив не ошиблась, в следующий же вечер Алекс решил повторить, вернее, продолжить дознание. Лив успела подготовиться, проглотив синюю капсулу. Вероятно, все прошло благополучно для Лив: Алекс стал спокойнее и мягче, исчезла его нервозность. Лив поняла, что он удовлетворен результатами допроса. Но все равно ей нельзя расслабляться. Алекс, старый лис, наверняка так или иначе будет прощупывать почву еще не однажды.
Со временем Лив убедилась, что она была права. Очень ненавязчиво и аккуратно, время от времени супруг задавал ей вопросы о ее жизни до аварии: где она жила, какие мужчины ей нравились, была ли она замужем. Он мотивировал это тем, что, прожив с ней более шести лет, он практически ее не знает, что действительно было правдой. Но Лив сразу поняла, какая правда интересует Алекса. Так же ненавязчиво она отвечала, что почти ничего и не помнит, так, отдельные картинки мелькают иногда, но в единое целое они, увы, никак не складываются.

Глава 15.

Занятая отражением мужниных атак на свое прошлое, а значит, и будущее, Лив запустила свои занятия медициной. Теперь пора было наверстывать упущенное, работы у нее - мало не покажется, а время идет и идет.
Лив снова засела в библиотеке. Снова книги, монографии, статьи, справочники и вопросы, вопросы, вопросы... Голова пухла, глаза слезились, но через какое-то время Лив заметила, что отдельные моменты стали ей понятны, что-то стало проясняться, а обрывки схваченных по верхам знаний начинали складываться в единую картину.
Через пару месяцев Лив намекнула мужу, что неплохо бы было взять ее в клинику, где он возглавлял отделение пластической хирургии, чтобы она могла, так сказать, соединить теорию с практикой.
Неожиданно грубо Алекс ответил ей, чтобы она и не мечтала об этом.
Взять ее в клинику! В качестве кого?! Ведь никто из немногочисленных коллег доктора Шепарда, с которыми он поддерживал отношения, правда, скорее деловые, чем приятельские, даже не догадывался о существовании его дражайшей супруги.
Все шесть лет Алекс скрывал ее ото всех. Сделать это было нетрудно, если учесть, что он никогда не принимал гостей и посетителей, у него не было друзей, которые могли запросто к нему приехать. Он вел замкнутый и уединенный образ жизни, занимаясь практикой в клинике и наукой в собственной лаборатории на цокольном этаже.
А Лив до недавнего времени не покидала пределов его дома, прогуливаясь на веранде или во внутреннем дворике под присмотром Памелы или Кассио.
Он все правильно рассчитал тогда, шесть лет назад, когда дождливой ночью тайно увез из клиники молодую женщину, пострадавшую в аварии на Лазурном мосту через Рут. Ни ее имени, ни адреса, ни каких-то других сведений о ней никто не знал. Документов при ней не нашли. Во внутреннем кармане ее куртки была только небольшая фотография, на которой были запечатлены молодая женщина, мужчина и мальчик.
Ее саму уже собирались везти в морг вместе с другими несчастными пассажирами разбившегося автобуса, но кто-то из полицейских заметил, как один из трупов вдруг дернул ногой. Этим трупом и была та молодая женщина...
Алекс Шепард щедро заплатил патологоанатому за свидетельство о смерти этой пациентки в результате черепно-мозговой травмы. По роковому стечению обстоятельств два дня спустя патологоанатом погиб в автокатастрофе. Алекс увидел в этом перст судьбы. Теперь он мог быть спокоен.
Правда, персонал клиники немного помусолил неожиданную смерть пациентки, состояние которой недавно стало как будто улучшаться, так неудачно закончившуюся поездку на побережье патологоанатома и необычную резкость по отношению к коллегам и подчиненным  всегда ровного и доброжелательного доктора Шепарда. Конечно, никому и в голову не пришло связывать эти события между собой.
Несколько дней спустя эти разговоры утихли. Алекс Шепард вновь стал приветливым и спокойным, а новый патологоанатом оказался чертовски обаятельным.
Молодая женщина, чудесным образом воскреснув в очередной раз, обрела сначала новый дом, потом - новую внешность, а вскоре и новое имя.
Что заставило его играть в опасные игры с законом, Алекс не хотел объяснять даже себе. И объяснить это было непросто.
Да, ему срочно нужен был подопытный материал. Да, биологические параметры этой женщины идеально подходили для его эксперимента. Да, он был тогда одержим, понимая, что находится на пороге открытия. Но почему именно она?! Почему такие сложности?
Ведь выбор у него был, небольшой, но был. Сара Маккитон вполне устраивала его: она была одинока, молода, легко внушаема и прямо-таки горела желанием сделать круговую подтяжку лица у доктора Шепарда. И Рейчел Морган с Патрисией Эванс были подходящими кандидатками, да и у Марии Прайстен, находившейся в резерве, были весьма неплохие  шансы оказаться его пациенткой.
Все эти дамы страстно желали стать красотками и возлагали на доктора Шепарда большие надежды. Еще бы! Александр Шепард был волшебником, у него были золотые руки и светлая голова. Он был талантливым ученым и не менее талантливым хирургом, владел самыми современными методиками и технологиями, у него были самые современные инструменты и оборудование, какие-то особые, чудодейственные мази и кремы. Отбоя от пациентов не было. К доктору Шепарду была очередь на год вперед. Небольшое по площади отделение пластической хирургии практически содержало всю клинику Стенли. 
Да, выбор тогда у него был, и все отобранные дамы представляли собой идеальный материал для работы. Если бы все прошло успешно, о! Он убил бы сразу нескольких зайцев. (Какой забавный каламбур!)
Во-первых, он запатентовал бы свое изобретение - мазь, которая рассасывает коллоидные ткани рубцов, остающихся на коже после операций, и новую технологию пилинга, позволяющую заменить дорогостоящий круговой лифтинг и лазерную шлифовку лица вместе взятые.
Кроме того, технология Алекса позволяла оперировать под местной анестезией, а не под общим наркозом, как раньше. Он рассчитывал, что длительность операции будет гораздо меньше нынешних процедур по омоложению кожи. Это дало бы возможность делать такие операции людям, которые раньше не могли себе этого позволить из-за огромной нагрузки на сердце длительного общего наркоза. Над этой проблемой работали многие ученые и каждый надеялся решить ее лучше и быстрее соперников.
Тогда, шесть лет назад, Алекс Шепард был первым, кто почти вплотную подошел к решению этой проблемы. Еще один рывок и вот они - слава и деньги! Особенно слава. Он стал забывать ее жгучие объятия. Со времен его последнего триумфа прошло почти пять лет. Пять долгих лет изнуряющего труда, бессонных ночей, досадных ошибок, иллюзий и заблуждений, стрессов и депрессий! Нет, он заслужил свой успех!
Во-вторых, Алекс утер бы нос наглому выскочке Максу Тейлеру из Парижского Центра пластической хирургии "Империя красоты", который в своем докладе на последнем семинаре публично назвал доктора Шепарда неисправимым фантазером, когда Алекс в самых общих чертах обрисовал свою новую технологию пилинга.
Дело оставалось за малым: опробовать мазь и пилинг на практике. Алекс был почти уверен, что эксперимент пройдет успешно. Риск для пациента - минимальный. Но все же... Эксперимент - он и есть эксперимент. Если что-то пойдет не так, как он рассчитывает, это, конечно, сильно осложнит ситуацию.
Но Алекс предусмотрел оба варианта развития событий. О его неудаче знать, естественно, никто не должен. У Алекса Шепарда неудач не бывает, это знают все. А неудачи для широкой публики и не будет в любом случае. Об этом широкая публика, как обычно, не узнает. Никогда!

Глава 16.

Безусловно, все можно делать законно и открыто, месяцами проводить опыты на животных, вносить необходимые изменения и поправки и шаг за шагом, медленно, но верно приближаться к заветной цели. Но зачем?! Это долго и нудно, куча бумаг и отчетов, согласований и споров! И тесты на животных далеко не всегда дают объективную картину. Нет, понять, как новый препарат или новая технология будет воздействовать на человека, можно, только используя человека в качестве подопытного материала.
А если что-то пойдет не так, как он рассчитывал? Какая-нибудь маленькая неточность, которую он случайно упустил, какая-нибудь досадная ошибка во время эксперимента и - конец репутации блестящего ученого! Как глупо. А надо-то всего чуть-чуть подстраховаться и выдать широкой публике беспроигрышный вариант!
Потом, конкуренты тоже не дремлют. Однажды, двенадцать лет назад, когда он открыто начал опробовать свою новую технологию пластики груди у себя в клинике, еще будучи рядовым хирургом, его идею чуть не украли. Он полгода таскался по судам, чтобы доказать, что его технология действительно его. Суд он выиграл, но сколько потерял времени, денег, сил и нервов! С тех пор Алекс не допускал подобных ошибок.
У доктора Шепарда, конечно, имелась лицензия на частную практику. Она давала возможность принимать пациентов, консультировать, проводить лечение, делать несложные косметические операции. У него было все необходимое для этого в лаборатории на цокольном этаже. Последние несколько лет ее оснащение могло поспорить с операционной отделения пластической хирургии клиники Стенли.
Была у Алекса и квалифицированная ассистентка - Памела, она же медицинская сестра, она же анестезиолог, она же сиделка, а иногда и домработница. В принципе, он мог бы оперировать, не покидая пределов собственного дома. Что он время от времени и делал. Но никто из коллег доктора Шепарда об этом и не догадывался.
Ко времени появления чудом выжившей пассажирки в клинике Стенли домашняя лаборатория доктора Шепарда пустовала несколько лет. Последний раз Алекс оперировал дома  лет пять назад.
Тогда он разработал новый грудной протез. В отличие от тех протезов, которые использовались при операциях по изменению формы груди раньше, новый протез был двухкамерный. Первая его капсула содержала силиконовый гель, а вторая - физраствор, выступающий в качестве буфера между силиконом и организмом. В силикон Алекс ввел специальную добавку, которая делала его более вязким. Это давало важное преимущество: силикон не вытечет, даже если протез разорвется. К тому же Алекс изменил и форму протеза - вместо круглой он сделал ее каплевидной. Такой протез позволял придавать груди любую форму. Любую!
Алекс на полгода опередил своих конкурентов из Швейцарского Института пластической хирургии, которые тоже работали над проблемой создания нового грудного протеза.
Тогда у Алекса тоже был труп, но всего один. Это прогресс! Пациентка умерла через три дня после операции у Алекса в лаборатории. Видимо, он увлекся и превысил предельно допустимую концентрацию когезина, вещества, которое придает силикону вязкость. В запредельных количествах это вещество -  очень токсично.
Ничего страшного. Умереть во имя науки! Достойная и благородная смерть! А Кассио, как всегда, прекрасно со всем справился: быстро и аккуратно. Никаких следов! Правда, Памела опять напряглась. Ничего, переживет! И никуда не денется. Хочет, чтобы и деньги ей на счет капали, и чистенькой быть! Старая курица.
Зато следующая пациентка выжила и была очень довольна полученным результатом. Да, грудь у нее получилась - супер! Месяца через три после операции она устроилась работать стриптизершей в популярном ночном шоу и, говорят, пользовалась бешеным успехом. Алекс понаблюдал за ней несколько месяцев. С ней все было в порядке. Полном.
Для подстраховки он слегка поработал не только с ее телом, но и памятью. Дама напрочь забыла и доброго доктора Шепарда, и его милую лабораторию, и то, что родом она из Стенли. Она говорила направо и налево, что в Стенли она приехала совсем недавно, специально, чтобы поработать в шоу. Откуда? "Какая разница, малыш? Ты посмотри, что у меня есть!" А зрелище было столь впечатляющим, что все вопросы к прекрасной даме сразу отпадали.      
Алекс запатентовал свое изобретение. Новый грудной протез принес ему славу, деньги и должность заведующего отделением пластической хирургии в клинике Стенли. Алекс начал превращаться в известного хирурга, "того самого доктора Шепарда из клиники Стенли" с солидной клиентурой и солидным банковским счетом. Под него стали давать деньги. Нашлись люди, предлагавшие построить для него собственную клинику. Алекс отказался. Зачем ему еще одна клиника? Зачем ему суета, волокита, куча бумаг, потерянное время, силы и нервы? И все на виду у потрясенной публики. К тому же эта возня отвлекает от великих дел и гениальных открытий, которые он собирался делать и дальше.
У Алекса были иные планы. Он хотел работать на себя. И так, чтобы ему никто не мешал. Для этого ему не нужна была собственная роскошная клиника. Ему было вполне достаточно маленькой лаборатории-операционной в подвале собственного дома. Вот ее он оборудовал по последнему слову техники. Теперь там было все, о чем он давно мечтал. О! Это открывало новые горизонты, это давало возможность проводить такие научные эксперименты, о реальности которых мало кто догадывался и которые для большинства были чем-то из области фантастики...

Глава 17.

Так вот, когда шесть лет назад доктор Шепард уже собирался брать очередной отпуск в клинике, чтобы вплотную заняться экспериментами с мазью и пилингом, когда все уже было готово к работе, его угораздило увидеть эту новую пациентку из травматологии. Что на него нашло, он и сам толком не знал. Ее переломанное тело, обезображенное лицо в синяках и кровоподтеках, безумный взгляд как-то странно подействовали на него. Конечно, у него были небольшие проблемы в этой сфере, но не до такой же степени! Нет, он не извращенец. Тогда что же это?
Его холодный аналитический ум отказывался это объяснять. Ему это было не под силу потому, что это находилось далеко за пределами его компетенции. Что-то иррациональное, подсознательное, глубоко сокрытое, то, что невозможно объяснить словами, что можно иногда только почувствовать, подсказало ему тогда, шесть лет назад, странное решение: тайно, под покровом темноты, выкрасть эту женщину, представив широкой общественности подложное свидетельство о смерти, выданное подкупленным патологоанатомом.
И только потом, полгода спустя, Алекс начал смутно догадываться, почему тогда, дождливой ночью, он поступил, так, как он поступил. Инстинкт все-таки великая вещь! Надо только суметь услышать его голос и довериться ему.
Лив! Его Галатея, его женщина, его сбывшаяся мечта, его лучшее творение! Он не ошибся в ней. Он лишь немного помог ей стать той, которая была нужна ему, которую он так долго искал и не мог найти.
Чтобы Лив стала той, единственной, которая нужна ему, Алексу пришлось пожертвовать Сарой Маккитон, Рейчел Морган и Патрисий Эванс. Небольшой перебор. Обычно Алекс укладывался максимум в два трупа. Но ситуация того требовала! Алекс знал, что поступил правильно. Он не был удовлетворен результатами. Он что-то упустил. Но что? Что?!
Отпуск он продлил и неделю не выходил из лаборатории. Он похудел, зарос щетиной, глаза его покраснели и слезились, а порою горели безумным, лихорадочным огнем. Памела серьезно опасалась за его рассудок. Но однажды утром он приказал ей подготовить все необходимое для операции.
Вскоре приехала Мария Прайстен. Необходимые для операции анализы и тесты были сделаны ей два месяца назад, когда Алекс подбирал кандидаток. По идее, надо было бы сделать новые. Но Алекс не стал отвлекаться на эти мелочи. Он горел желанием убедиться, что на этот раз он выйдет победителем. Кажется, он нашел ошибку и сумел исправить ее.
Но неожиданно возникло осложнение: Мария Прайстен, которая еще совсем недавно горела желанием оперироваться у доктора Шепарда и буквально светилась от счастья, когда он из длинного списка таких же желающих выбрал именно ее, приехав к нему в лабораторию, вдруг наотрез отказалась от операции.
Что заставило ее изменить решение да еще столь внезапно? Алекс готов был ее задушить своими руками. "Нет, детка, поздно! Хочешь ты этого или нет, а поработать во имя науки тебе придется". Он дал распоряжение Памеле приготовить инъекцию. С помощью Кассио Памела ввела ее мисс Прайстен. Та сразу стала покладистой и на все согласной. Ну-с, вот и славно. Теперь за дело!
Первый этап прошел отлично. Через две недели после процедуры пилинга на лице и шее Марии Прайстен стала появляться новая кожа, нежная, ровная и упругая. Еще через неделю Алекс сделал ей подтяжку век. А еще через несколько дней он снял швы и обработал рубцы своей новой мазью.
Когда, спустя дней десять, он снял с лица пациентки повязку  -  результат превзошел его ожидания! На месте недавних небольших красноватых рубцов была абсолютно гладкая розовая кожа.
Алекс ликовал. Наконец-то! Мария Прайстен помолодела лет на пятнадцать. В первый раз взглянув в зеркало, она себя не узнала. Потом она стала выражать свой восторг, причем так же эмоционально, как недавно отказывалась от операции. Алекс ввел ей успокоительное, и она затихла.
Так, отлично, доктор Шепард! "Посмотрим, что теперь скажет коротышка Макс Тейлер. Я заставлю его публично извиниться! Сукин сын!!"
Надо будет подготовить все бумаги, оформить патент и тогда можно ехать на семинар по пластической хирургии. Он должен состояться через три месяца в Лондоне. Там-то Алекс и поквитается с наглецом.
А пока - за работу, док! Надо вплотную заняться той женщиной. Кости у нее уже срослись, синяки прошли. Правда, с мозгами у нее проблемы, но это не важно. Это даже к лучшему. Зачем ему ее мозги? Ему нужно ее тело, а оно - почти в норме. Еще пара недель, и можно приступать к первому этапу. А за это время он смоделирует ее лицо.

Глава 18.

В общем-то, что-то выдумывать ему было незачем. Он до мельчайших подробностей знал, каким должно быть ее лицо. Оно снилось ему почти каждую ночь на протяжении пятнадцати лет.
...Женщина приходила к нему под утро. Она являлась из тревожных предрассветных сумерек в прозрачной лиловой вуали. Она тихо садилась к нему на кровать, медленно распускала нити лиловой вуали и что-то плела из них. Распускала и плела, распускала и плела… Каждую ночь. Он хотел спросить, что она плетет, но не мог: она исчезала раньше, чем он успевал произнести хоть слово.
Последнее время она долго не приходила. Он потерял покой. По ночам, как безумный, он метался по комнате, звал ее, умолял вернуться, обшаривал каждый сантиметр спальни в поисках тоненьких лиловых нитей. И однажды он нашел ее, маленькую лиловую ниточку.
В ту ночь она пришла к нему снова. Она была без вуали. Она молча села на кровать и долго смотрела на него большими печальными глазами. А потом вдруг взмахнула руками и чем-то накрыла его. Он хотел спросить, что это, но она уже исчезла. Он рванулся за ней, ловя руками темноту. До утра он звал ее, кричал, что сойдет с ума, если она не вернется.
Она не вернулась. Только тончайшая лиловая сеть мягкими волнами лежала на влажных простынях его смятой постели
Да, он знал ее лицо. Алекс долго возился с компьютерным изображением этого лица, пытаясь воспроизвести свои ночные видения и точно просчитать необходимые характеристики. Он сопоставлял это лицо с лицом молодой женщины, его модели, которое помнил по фотографии. Лица были непохожи. Но Алекс знал, что он сделал правильный выбор - эта полубезумная женщина сможет стать Той, единственной. А он ей лишь немного поможет.
Следующие полгода Алекс работал, как проклятый. Днем он принимал пациентов и оперировал в клинике, а вечерами возился с Лив. Он так назвал ее. Почему Лив? Он не знал. Лиловая Вуаль... Лив... Может быть. Во всяком случае – красиво, правда?
Он запатентовал свои изобретения - мазь, рассасывающую послеоперационные рубцы и  новый пилинг. И на семинаре в Лондоне сровнял с землей Макса Тейлера. О, как же это было приятно! А потом речи, поздравления, тосты, перспективные контракты, сногсшибательные предложения, неискренние восторги коллег, многообещающие улыбки женщин. Все как обычно. Слегка приелось. В этот раз Алекс не испытывал привычного удовольствия от всей этой суеты вокруг своей персоны.
Он улетел за два дня до закрытия семинара. Он рвался домой. Там была она. Она ждала его. Завтра надо снимать повязку с лица.
Памела звонила ему в Лондон два раза в день с докладом о состоянии Лив. Все шло нормально. Но все равно Алекс дико переживал за нее.
Утром он был в Стенли. Лив еще спала. Памела разбудила ее в десять и перевезла в лабораторию, снимать повязку.
Алекс медлил. Он собирался с духом. Конечно, это только промежуточный этап, скорее даже начальный, от него нельзя ждать слишком многого, предстоит еще несколько операций, он всегда может что-то поправить, изменить, если...
Слегка подрагивающей рукой он снял последний слой бинтов и... попятился к стене. Когда пятиться было уже некуда, он медленно сполз на пол и неловко сел. Женщина в прозрачной лиловой вуали сидела перед ним и смотрела на него печальными зелеными глазами.
Оправившись после первого потрясения, Алекс заметил все же некоторые недоработки. Через месяц он сделал еще две операции на лице Лив, доведя его совершенства. Потом настал черед тела.
В той жизни Лив рожала. Это слегка отразилось на ее фигуре. Ничего. Чуть-чуть подправить живот, немного приподнять грудь, убрать вены на ногах и сосудистые звездочки на бедрах, ну и так, по мелочам.
"Чуть-чуть" и "по мелочам" вылилось в шесть месяцев кропотливого труда. Алекс работал очень тщательно и аккуратно, он не торопился и не рисковал.
Он осунулся, потерял сон и аппетит. Дак с ног сбился, пытаясь угодить хозяину. Он выдумывал новые блюда, изощрялся в сервировке, но Алекс, едва притронувшись к еде, убегал в лабораторию. На работе ему настойчиво рекомендовали отдохнуть.
Но все это было не зря! Алекс знал, что не сегодня-завтра он сможет, наконец, прикоснуться к той, которая столько раз ускользала от него в таинственные предрассветные сумерки, которая столько лет мучила его и сводила с ума, которой он грезил и болел. Прикоснуться... Ну нет! Он возьмет ее грубо и властно, так, как он всегда хотел взять ее, так, как она заслужила после всего, что делала с ним на протяжении пятнадцати лет...
Наконец, когда он был на грани полного нервного истощения, она взглянула на него безумными зелеными глазами.
О, да! Это была она! Лиловая Вуаль. Лив. Совершенная, почти неземная женщина. Его женщина. Он сделал ее своими руками! Он соединил мечту и реальность! Алекс Шепард сотворил чудо! ЧУДО! Алекс Шепард - гений! Нет, Алекс Шепард - бог! Самый настоящий бог! И, как положено богу, у него есть богиня, красоте которой позавидует сама Афродита! Ну-с, за небожителей! И еще по одной! И еще... и...
К счастью, он прислушался к голосу разума и взял на работе двухнедельный отпуск. Первую неделю Алекс  праздновал победу, а вторую Памела приводила его в чувство.
Вообще, так по-свински напивался Алекс редко. Памела могла припомнить всего пару случаев, не больше.  Но через неделю Алекс вновь был как огурчик. Памела неплохо знала свое дело и своего брата.
А Лив оказалась просто сказкой! Наяву она была еще лучше, еще красивее и желаннее. Алекс помолодел лет на десять. Коллеги в клинике недоумевали по поводу его цветущего вида. Неужели у доктора Шепарда появилась женщина?! О!
...Надо сказать, что доктор Шепард пользовался успехом у слабого пола. Моложавый, интересный, безумно талантливый, стабильно удачливый, свободный, при этом какой-то загадочный, интригующий, в общем, ужасно сексапильный. Многие дамы, от лаборантки до заместителя директора клиники, время от времени имели серьезные виды на Алекса Шепарда. С некоторыми из них у него случались необременительные романы. Почему бы и нет? Но дамы желали слишком многого! Почти все они хотели любви. Бедняжки! Это было единственным, чего не мог им дать сексапильный и удачливый доктор Шепард. Ведь ни одна из них не была Лиловой Вуалью, а на меньшее он был не согласен...
Алекс не поддерживал разговоры на эту тему. Просто он замечательно отдохнул на побережье. Женщина? Ха-ха-ха, и не одна! Как же без них... Как же... без нее... Как он жил без нее?!
Нет, она не сумасшедшая. У нее - амнезия. Она потеряла память в результате травмы головы. Она ничего не помнит! Какое счастье! Зачем ей помнить то, что было до него?! Как на чистый лист бумаги, он запишет ей в память, что она любит его, что она всегда любила его, только его, что любовь к нему - вот смысл ее жизни. "О, Лив! Я тоже люблю тебя, девочка. Ты даже не знаешь, как сильно я тебя люблю! Я докажу тебе это. О, да!"

Глава 19.

Все шесть лет Алекс был уверен, что жизнь удалась. Последние полгода, правда, внесли некоторое беспокойство в его размеренную и на годы распланированную жизнь. Лиловая Вуаль вдруг начала превращаться в человека.
Раньше она просто была Лиловой Вуалью и все. И это его устраивало на все сто. Ему просто нужна была женщина. Эта женщина. Она у него была. Она любила его. А эта новая, которая наполовину уже человек? Какая она? И будет ли она любить его, будучи человеком?
Алекс занервничал. Он был почти готов к тому, чтобы серьезно заняться ее мозгами, пока она окончательно не превратилась в человека, как вдруг неожиданно для себя понял, что новая женщина, похоже, ничуть не хуже старой. В постели она была просто колдуньей! Ему и раньше никто кроме нее по большому счету был не нужен. Ни с кем он не испытывал и сотой доли того, что чувствовал с ней. Но сейчас!
Он заметил, что ему стало очень трудно по утрам покидать спальню. Невероятным усилием воли он заставлял себя оторваться от ее губ и спуститься  вниз, где Дак уже третий раз подогревал его завтрак. Алекс как будто снова переживал медовый месяц с этой невероятной женщиной.
Нет, трогать ее мозги, пожалуй, не стоит. Единственное, что надо сделать, это проверить, помнит ли она что-нибудь о своей семье и если помнит, то что. И если помнит, вот тогда... Хотя, очень не хотелось бы. Очень.
Но его страхи оказались напрасными. Из своего прошлого она вспомнила немного, так, какие-то отдельные эпизоды из детства, несколько картинок периода учебы в колледже, родители, друзья, какие-то мужчины.
Как ни странно, но главного она не помнила. Она понятия не имеет, что у нее была семья. Алекс проверял это несколько раз, вводя ее в транс, но каждый раз результат был одним и тем же: о своей семье она ничего не помнила. Обмануть его она не могла. Это было исключено. Он применял мощный гипноз, которому два года учился у монахов в горах Тибета. Алекс овладел им в совершенстве. Никто не смог бы противостоять ему, тем более нежная Лиловая Вуаль.
Так что можно жить спокойно. Но ее новые причуды! Например, стать его секретарем или еще лучше - изучать медицину! Зачем? В принципе, с точки зрения здравого смысла ее, конечно, можно понять: она сходит с ума от безделья. Раньше она вообще не знала, на каком свете находится. Господи, как было хорошо! С одной стороны. А теперь, что с ней делать? Да, то ли еще будет!
Алекс как в воду смотрел. Через несколько месяцев после начала чудесного превращения, измучив его ежевечерними лекциями по медицине, она вдруг заявила, что хотела бы побывать у него в клинике. Зачем?! Оказывается, чтобы соединить теорию с практикой.
В первый момент Алекс растерялся. Он и представить не мог, что процесс зашел так далеко. Неужели ей действительно настолько интересна медицина, что... Или это очередной каприз? Или новая форма помешательства? Да, любопытно... Неожиданно Алекс понял, что совершенно не знает свою жену.
Вероятно, он обидел ее своей резкостью. Жаль. Но ее просьба застала его врасплох, он совсем не был готов к такому повороту событий. К тому же она стала настаивать и задавать дурацкие вопросы. В общем, сама виновата, нарвалась.
Алекс решил до вечера не выходить из лаборатории. Ему необходимо поработать. В последнее время он мало занимался своими исследованиями, проводя время с Лив. Скоро в Лондоне состоится ежегодный международный семинар по эстетической хирургии. Надо успеть подготовиться, дописать текст доклада, послать материалы в организационный комитет, чтобы, как обычно, блеснуть, тем самым в очередной раз подтверждая право называться одним из лучших ученых и практиков в мировой эстетической хирургии.
Алекс слегка улыбнулся. Нет, все должно пройти отлично. Он просмотрел доклады всех коллег, заявленных выступать на семинаре, копии которых, как всегда, переслала ему Маргарет Морье из оргкомитета.
Маргарет была его бывшей любовницей и в память об их нежной дружбе иногда оказывала ему небольшие услуги. Он подозревал, что она делает это не совсем бескорыстно, надеясь, видимо, на продолжение их многолетнего романа. Алекс искусно поддерживал эти иллюзии, изредка устраивая с ней секс-экспресс где-нибудь в кулуарах очередного семинара. За все надо платить.
Конечно, Маргарет это обижало. Ее бы больше устроил ужин в ресторане, плавно перетекающий в завтрак в постели, и чтобы все было красиво и романтично, как раньше. А он ее… впопыхах, как дешевую шлюху… И это после всего, что она для него сделала! Сволочь…
В докладах, которые должны были прозвучать на семинаре, Алекс не нашел ничего заслуживающего внимания. Ничего принципиально нового, в основном модификации на базе того, что уже давно используется на практике. Оригинальность и нестандартность решений тоже не являлась достоинством большинства работ.
Алекс удовлетворенно хмыкнул. Проанализировав темы и направления, содержащиеся в докладах коллег, он очень эффектно выстроил свое выступление. С помощью Маргарет выступать доктор Шепард планировал, как обычно, под занавес, как бы подводя итог детскому лепету, который он здесь услышал. Обычно все удавалось и проходило "на ура". Не должно быть проблем и на этот раз.
Интересно, а что сейчас делает Лив. Мысль о ней сбила дыхание. К черту работу! К черту семинар! Успех уже у него в кармане! Все равно он не сможет работать пока не увидит ее.
Он постучал в дверь ее спальни. Ответом ему было гробовое молчание. Он постучал сильнее. Результат был тот же. Ничего себе! Раньше она себе такого не позволяла.
Им вдруг овладело бешенство. Он с трудом сдержался, чтобы не разнести в щепки дверь ее спальни. Потом, круто развернувшись, он сбежал вниз по лестнице, прыгнул в машину и резко рванул с места. Дак еле успел открыть ворота и отскочить в сторону.
Лив наблюдала этот припадок из-за кружевной занавески. Наверное, надо было ему открыть. Но она хотела дать ему понять, что он сделал ей больно. Даже не столько своим отказом взять ее в клинику, сколько тем тоном, которым он высказал этот отказ. Тоном недопустимо грубым.
Что на него нашло? Раньше он себе такого не позволял. Можно подумать, что она попросила его достать ей Луну с неба! Она только выразила желание посетить его клинику. И все! Почему он так распсиховался? Лив не могла этого понять. Может быть, он вообще не собирается выпускать ее из дома?! Вот это уже плохо. "Господи, голова уже раскалывается от постоянных проблем. Почему все так сложно? И почему он все-таки так психанул? Я затронула какую-то запретную или больную тему? Но какую? Почему мне нельзя поехать в клинику? Почему?!»
Лив чувствовала, что ответ на любой из этих вопросов многое прояснит в запутанной истории ее пребывания в доме Алекса и в его болезненном отношении к ней. Но кто даст на них ответ? Интуиция подсказывала - время. Только оно даст ответы на все вопросы и все расставит по местам. Но у нее нет времени! Она не может ждать! Шесть с половиной лет и так уже вычеркнуты из жизни!

Глава 20.

Лив решила играть ва-банк. Терять ей было нечего. Надо рискнуть.
Алекс час назад как вернулся. Лив мельком видела его со своего наблюдательного поста из-за занавески, когда он выходил из машины. Вроде остыл. На всякий случай она решила дать ему час. Ладно, была не была! 
- Дорогой, а я поняла, почему ты не хочешь брать меня в свою клинику.
- Да-а? Как интересно! Ну поделись, девочка, поделись мыслями, -  Алекс оторвался от журнала и слегка подался вперед.
- Ты боишься. Ты смертельно боишься.
- И чего же я, по-твоему, смертельно боюсь?
- Меня.
- Только этого не доставало! Любимая, ты начинаешь меня беспокоить. Мания величия - очень тревожный симптом, как ты знаешь. Мы с тобой это проходили.
Алекс прикрылся журналом и не очень натурально засмеялся. Он всегда превосходно собой владел, но Лив заметила, как он напрягся, когда она сказала, слово "боишься", едва уловимая тень пробежала по его спокойному лицу. Да, она попала в точку. Он действительно чего-то боится. Или кого-то. И не исключено даже, что ее. Но почему, черт возьми?
Как бы там ни было, но выстрел, который Лив сделала наугад, достиг цели. Через несколько дней после этого странного разговора, утром, перед отъездом на работу, Алекс вскользь упомянул, что, возможно, где-нибудь через пару недель, когда он будет немного посвободнее, как-нибудь, может быть, если Лив будет себя хорошо чувствовать, и вообще, если все сложится, он постарается выполнить ее просьбу по поводу посещения клиники.
Почему он вдруг изменил решение? Лив не стала сейчас вдаваться в подробности, ей было не до этого. Она душила Алекса в объятиях, не давая ему опомниться. Причем делала она это, поддавшись внезапному порыву, от души. Он понес ее в спальню...
В тот день всегда пунктуальный доктор Шепард приехал в клинику часа на полтора позже, чем надо. Заместитель главного врача пребывал в гневе, так как доктор Шепард был единственным, кто посмел проигнорировать совещание, которое проводилось два раза в месяц для заведующих отделениями и на которое явка была строго обязательна.
Тучный пожилой профессор медицины доктор Джонатан Бакли, недавно получивший портфель заместителя главного врача, чем очень гордился, как нашкодившего мальчишку, распекал "блестящего доктора Шепарда из клиники Стенли" в присутствии коллег.
Почтенный доктор Бакли испытывал при этом ни с чем не сравнимое удовольствие. Наконец-то у него появился повод вывалять в грязи этого зарвавшегося  выскочку Шепарда! Дело в том, что доктора Бакли давно бесил профессиональный успех и признание Алекса одним из лучших хирургов в области пластической хирургии. Не давало ему покоя и то, что ничем не примечательная, в общем-то, клиника Стенли приобрела вес и известность в мировой медицине именно благодаря тому, что в ней работал "тот самый доктор Александр Шепард".
 "Нет, что-то тут не так. Уж слишком гладко у него всегда все получается. Так не бывает. Ничего, дорогой мой, я выведу тебя на чистую воду! А для начала собью с тебя спесь и гонор! Дай мне только малейший повод, и я сравняю тебя с землей!"
Повод был дан. Бакли воспринял полуторачасовое опоздание Алекса на совещание, как личное оскорбление. Никак не меньше. Распекание длилось не менее получаса. Обычно немногословный, доктор Бакли на этот раз блистал красноречием. Все присутствующие вжали головы в плечи: в гневе Бакли был страшен. А Алекс Шепард слушал всю эту грязь, которой от души поливал его заместитель главного врача, с таким счастливым и отсутствующим видом, что доктору Бакли стало нехорошо. Он тяжело рухнул в кресло и схватился за сердце. Врачи вскочили с мест и путем совместных реанимационных действий вскоре привели доктора Бакли в чувство.
Виновник же разборки, закинув ногу на ногу, спокойно сидел в уголке и листал свежий номер журнала "Хирургия красоты" с отрывками из его последней монографии и весьма удачной фотографией на развороте.
 "Бедный Джо Бакли! Ты напрасно стараешься размазать меня по стене. Тебе это не удастся. Особенно сегодня. Она любит меня, Джо! Тебя когда-нибудь любила такая женщина? Нет?! Бедный Джо...".
В тот день Алекс вдруг понял одну простую, но судьбоносную для Лив вещь: а почему, собственно, он должен скрывать ото всех свою жену? Чем он рискует, легализовав, наконец, ее присутствие в своем доме и сердце? Ничем, абсолютно ничем. Конечно, будут вопросы: кто, как, откуда, почему долго скрывал? Да кому какое дело, в конце концов?! Это его личная жизнь и он не обязан ни перед кем отчитываться! К тому же людей, которые могут задавать ему подобные вопросы, было совсем не много. Отобьется. Лив - почти совсем здорова. К тому же чертовски хороша собой. Умеет себя преподнести. Все при ней.  Нет, пора ее выводить в свет. Пора, черт возьми!
Алекс увлекся этой идеей. Вскоре легенда для Лив была готова. Он решил не слишком удаляться от правды: Лив была его пациенткой, которой он занимался на дому. Да, обычно он не принимает на дому, но для нее он сделал исключение. У нее были небольшие проблемы, причем не только с телом. Депрессии, безусловно, не его профиль, но в данном случае... он не мог ей не помочь, а потом... В общем, однажды придя в его дом, она осталась в нем навсегда. (Несколько театрально, но ничего, сойдет. Публика любит мелодрамы). Примерно так. Не надо подробностей. Это лишнее.
Лив не возражала против такой версии развития событий. Правда, ее слегка напрягла фраза по поводу "осталась навсегда". Ладно, пусть так. Ему так нравится, ну и бог с ним. Мечтать - не вредно.
Она старалась ничем не выдать своей сумасшедшей радости по поводу этого неожиданного и счастливого поворота. «Джек, я  иду к тебе! Я уже близко!» Лив хотелось петь и плакать от переполнявших ее эмоций. Не зря! Все - не зря! И распятие любви на синих шелковых простынях, и бесконечные вранье и сделки с совестью, и невыносимые душевные муки, и страх, и боль, и отчаяние... «Только ты жди меня! Жди меня, Джек…»

Глава 21.

Для Лив началась новая жизнь, и эта новая жизнь ей нравилась. Причем не только тем, что она, наконец-то, началась. Эта новая жизнь преподносила Лив приятные сюрпризы, давала новые волнующие впечатления и эмоции, от которых она давно отвыкла.
Например, ее появление в клинике Стенли в качестве законной жены доктора Шепарда произвело настоящий фурор! На несколько часов нормальная работа многих подразделений была приостановлена, а деятельность отделения пластической хирургии оказалась полностью парализованной на полдня. Нельзя сказать, что заведующий сильно расстроился по этому поводу.
Женская половина отделения пребывала в состоянии крайнего возбуждения: у Алекса Шепарда, оказывается, есть жена! Это само по себе производило эффект разорвавшейся бомбы. Невероятная новость со сверхзвуковой скоростью облетела все закоулки отделения. Лаборантки, медсестры, женщины-врачи, пациентки под каким-нибудь предлогом то и дело заглядывали в кабинет Алекса, где в тот момент находилась Лив.
"Ну и гад! А его игривые взгляды, особенные слова, нежность и тревога в голосе - это что же - так, для поддержания тонуса перед поездкой домой? К ней?!" Мысленно эти фразы произносила как минимум половина женского персонала и почти каждая пациентка. Ладно бы его жена оказалась старой и страшной. Куда ни шло. Не так обидно. А то ведь...
Осмотр был беглым, но с пристрастием.
- Лет на двадцать моложе его.
- И красива.
- Красива?! Не знаю, не знаю, по-моему, ничего особенного. А что дура - это точно! На лбу написано.
- Белый костюм с лиловым шарфом ей идет: строго и элегантно.
- Ну конечно! С его деньгами она может одеться в то, что ей идет, и строго, и элегантно.
- А он, похоже, он от нее без ума. Вы заметили, как он смотрел на нее, когда она шла рядом с ним по коридору: сиял, как медный таз!
- Интересно, как давно он, я извиняюсь, женат?
- Понятия не имею. По его поведению - они только вчера поженились. Что там на самом деле - черт его знает!
Через час после появления в клинике у Лив не осталось ни одной косточки, которая не была бы тщательно промыта женской частью отделения пластической хирургии клиники Стенли. Приговор был суров - стерва.
- История стара как мир: молодая красотка окрутила известного и богатого мужика.
- Пятьдесят лет все-таки опасный возраст для мужчин. Как с цепи срываются!
- Бедный Алекс. Она ему еще покажет!
- Так ему и надо! Бедный! Ничего себе!
- Вы заметили, как он сдал в последнее время?
- А, говорят, в постели он - не супер.
- Милочка, он не супер не только в постели!
- Я вообще не понимаю, почему вокруг него такой ажиотаж:    старый, страшный, с придурью. Богатый? Это пока. Известный? Ну и что, черт возьми!!!
- Действительно!
- Подумаешь, светило!
- И брюки у него не отглажены!
- И лысеть начал!
- И толстеть!
- А его вечно холодные, как у лягушки, руки! Бр-р-р...
- А его...
- Нет, не хотела бы я быть его женой!
- И я!
- Боже упаси!
- А кто хотел?
- Да умолять будет, на коленях ползать - пошлю к черту!
Фу-у, хоть немного от сердца отлегло.      
Мужскую половину этот девичий переполох сначала только позабавил, хотя и они были удивлены фактом наличия у шефа жены. Но после того, как они увидели саму виновницу переполоха, возбуждение, охватившее женщин, перекинулось и на мужчин. Оно, правда, было иного свойства.    
- А док - молодец! Откуда только силы берет: и изобретает, и оперирует, и монографии пишет, и такую жену имеет!
- Говорят, она была его пациенткой.
- Понятно, сделал ее под себя. Ну, док - голова! Представляете, жена надоела - взял, кое-что переделал: там - добавил, тут - убавил,  и порядок - новая женщина!
- Да, девочка получилась - что надо!
- Я думал, таких не бывает.
- Как видишь, бывают, но не у всех.
- А как ее зовут?
- Лив.
- Лив...
Алекс испытывал небывалый подъем. Шумиха вокруг Лив приятно щекотала нервы и самолюбие. "Раскудахтались, курочки! Ничего, не смертельно. Пора их разгонять по местам. После будут раны зализывать".
В полдень позвонил доктор Джонатан Бакли и серьезным голосом осведомился, что происходит в отделении пластической хирургии. До него дошла информация, что с самого утра оно в полном составе стоит на ушах. Алекс, как ни в чем не бывало, доложил, что в отделении все нормально, плановых операций сегодня нет, персонал работает по обычному графику, вот пришли студенты на практику, сейчас занимаются в лаборатории. Все в порядке.
"В порядке?! Ну-ну, доктор Шепард! Это мы сейчас проверим".
Через десять минут грузная фигура заместителя директора с трудом протиснулась в стеклянные двери отделения пластической хирургии. Джо Бакли был приятно возбужден. Ему донесли, что Алекс Шепард привел в отделение какую-то эффектную дамочку. "До чего дошел! Приводить в серьезное учреждение своих шлюх!"
Джо Бакли распалял себя снова и снова. Ах, какой повод подмочить профессиональную репутацию милейшего доктора Шепарда! И он, Джо Бакли, этот повод не упустит.
К его появлению Алекс почти успел привести в чувство персонал обоего пола. Так что здесь доктору Бакли практически не за что было зацепиться. Черт! Его помощник, юркий, худосочный, особенно на фоне внушительной фигуры шефа, Уильям Ферри, что-то тихо сказал ему, и оба джентльмена бодрым шагом направились в лабораторию.
Там занимались студенты медицинского колледжа. Бакли хищным взором окинул молодую поросль и вопросительно взглянул на Ферри. Тот растерянно пожал плечами.
Бакли начинал закипать. "Ну и где эта... ?!" И тут он увидел облако пушистых золотистых волос, слегка выглядывавшее из-за огромного шкафа, где хранились заспиртованные наглядные пособия. Молодая женщина сидела за столом и что-то переписывала в большую тетрадь из лежавшей рядом книги.
Вдруг она встала, взяла тетрадь и направилась в сторону Джо Бакли и его помощника. Она была настолько погружена в собственные мысли, что прошла мимо них, даже не заметив. Она подошла к другому шкафу с заспиртованными органами и стала внимательно изучать его содержимое, изредка что-то записывая в свою тетрадь.
Джо Бакли смотрел на нее, не отрываясь. "Кто эта женщина? Что она..." Между тем прекрасная незнакомка, закончила осмотр и направилась на свое место за шкафом. В этот раз, проходя мимо Джо Бакли, она подняла на него огромные зеленые глаза и слегка кивнула. Джо стало душно. Он машинально ослабил узел галстука. Уильям Ферри озабочено тронул шефа за локоть. "Нет-нет, Билл, я не забыл, мы ищем эту... Но ее здесь нет! Ты же видишь, ее нет. Ты, наверное, ошибся?"
Мистера Ферри начинало злить тихое помешательство шефа. Он отвел его в сторону и стал что-то негромко, но с чувством, говорить, изредка кивая головой в сторону золотистого облака. Заместитель директора тупо смотрел в указанном направлении и молчал. Тогда Билл Ферри решил действовать самостоятельно и пошел к облаку пушистых волос.
Вернулся он минут через пять несколько озадаченным.
- Бред какой-то. Эта мадам утверждает, что она - жена доктора Шепарда. Я смотрел ее документы. Бред! Но она - действительно его жена! Они женаты пять лет. Шеф, вы в порядке?
Не говоря ни слова, медленно, доктор Джонатан Бакли пошел прямо на облако золотистых волос. Его помощник засеменил рядом. Они подошли к столу, за котором сидела  женщина.
Она вопросительно взглянула на представительного мужчину, который не мог оторвать от нее взгляда.
Чтобы как-то заполнить затянувшуюся паузу, Билл Ферри счел целесообразным представить шефа. Женщина приветливо улыбнулась и подала руку доктору Бакли. Джо взял в свои ладони маленькую теплую руку женщины с пушистыми волосами. А юркий Билл опять затараторил. Джо Бакли оттеснил его от стола своим мощным телом.  "Пошел вон, идиот!"
- О, мистер Бакли, Алекс совсем не виноват! Это я упросила его взять меня в клинику. Видите ли... я интересуюсь медициной. Кое-что я уже успела осилить, но чем больше я погружаюсь в тему, тем отчетливее понимаю, как мало я пока знаю! Может быть, это будет слишком смело с моей стороны, но... мне бы очень хотелось иногда приезжать в лабораторию. Мне это было бы очень полезно. И потом, здесь так интересно! Конечно, если это возможно...
- Это возможно. Более того, вам это просто необходимо! У нас тут масса литературы и наглядных пособий, вы сможете понаблюдать за работой персонала и вообще... так сказать, будете в курсе ... передовых идей, так сказать... - Джо Бакли, наконец, обрел дар речи.
- Благодарю Вас, доктор Бакли! Вы так добры.
Лив снова улыбнулась и посмотрела ему в глаза. Джо обмяк. Билл Ферри решил, что пора уходить. Пока еще это можно сделать. 
Вскоре после их ухода, в лабораторию  влетел Алекс.
-  Ну, как ты тут, девочка? О, сколько бумаги исписала!
-  Дорогой, приходили доктор Бакли и мистер Ферри. Они спрашивали меня, кто я, что я тут делаю и...
-  Джо Бакли? Скотина! Так, и что? Права качал и щеки раздувал? Прости, детка, я должен был это предвидеть. Мерзавец, он обидел тебя?
-  Нет, что ты! Он такой милый.
-  Да уж, просто душка.
-  Правда-правда, и он совсем не против того, чтобы я приходила в лабораторию.
-  Даже так?! Вообще-то, это не его собачье дело, кого я привожу в свою лабораторию. Но я рад - ты делаешь успехи! А Джо-то, Джо, старый козел! Ха-ха-ха! Ты сразила его наповал, Лив, хотя Джо Бакли умеет держать удар. Умница!
-  Я?! Но я совсем... я и не...
-  Знаю, любимая. Этого и не надо. Надо просто быть Лиловой... Надо просто быть тобой. И все.
Он поцеловал ее на глазах у всей лаборатории. Она, как обычно, не возражала.
Лив бывала в лаборатории Алекса в клинике несколько раз в неделю. Сначала он брал ее с собой. Но потом она попросила его отпускать ее одну. Алекс колебался, хотя, в принципе, не возражал.
Дело было за малым: Лив нужны права. Все необходимые медицинские справки нужного содержания Алекс ей достал. Навык вождения у нее остался и после нескольких уроков с инструктором права Лив получила. Алекс купил ей новенький "Пежо" голубого цвета и Лив была на седьмом небе от счастья. "Джек, я иду к тебе. Я иду. Только ты жди меня. Только ты жди".

Глава 22.

Вскоре Лив выпросила у мужа разрешение самостоятельно ездить по магазинам. Алекс поначалу воспринял  просьбу без энтузиазма.
- Разве тебе чего-то не хватает, дорогая? Скажи, и  все, что в моих силах...
- Алекс, ну как тебе объяснить? Ты даже не представляешь себе, какое удовольствие испытывает женщина, когда она ходит по магазинам. Одна! Пусть она ничего и не купит в результате, но сам процесс! О!... Дорогой, а я так давно не совершала прогулки по магазинам... И потом, мне совсем нечего надеть, ты не находишь?
Хотя Алекс этого не находил, он понял, что ничего не поделаешь. Лив была сегодня невероятно хороша в сером платье-стрейч, которое не скрывало ни одной линии ее тела. "Нечего надеть!.. Ладно, пусть едет, развлечется. А Кассио за ней присмотрит".
Лив пришлось подчиниться, хотя общество Кассио никогда не было для нее приятным. Но то, что у нее появились наличные деньги, которые давал Алекс на покупки, компенсировало эти моральные издержки.
Лив решила понемногу откладывать деньги, нет, не на черный день - на светлый. На самый светлый и радостный день за последние шесть с половиной лет: на  день, когда она найдет Джека и Тома.
Кассио она убедила не таскаться за ней по всем отделам, а спокойно ждать ее на первом этаже магазина, где в уютном баре он может выпить стаканчик холодного пива. Первые пару раз Кассио стойко отказывался от заманчивого предложения. Но потом все-таки решил внять совету. Действительно, что с ней может случиться? Вход и выход из магазина он контролирует, деться ей некуда. А магазины, по которым она ездит - не дешевые забегаловки, а весьма респектабельные и дорогие, где охрана - на каждом углу. "Пусть резвится, крошка, а мне бутылочка пива не помешает.
В общем-то, Лив почти добилась того, к чему она так долго и страстно стремилась - у нее появилась свобода. Пока относительная, но свобода! У нее была машина, у нее были документы и деньги. Денег, правда, было немного. Алекс не отличался щедростью. А, может быть, специально не давал ей сразу много денег.
Опять пришлось хитрить: проливать красный соус на белый выходной костюм, терять кошелек с приличной суммой денег, выданной на покупку весеннего гардероба. Угрызения совести Лив уже не мучили. Она не знала, радоваться этому или огорчаться. Она просто старалась не думать о средствах, когда цель была уже так близка.
Лив наметила приблизительное время своей предполагаемой поездки в небольшой уютный городок Лантре, где она жила вместе с Джеком и маленьким Томом почти семь лет назад. Это должно случиться в мае, во время ежегодного международного семинара по пластической хирургии в Лондоне, на который Алекс обязательно полетит.
Памела говорила, что когда Алекс уезжает из дома, обычно он отпускает Кассио, поручая все дела Памеле. А Памела иногда отпускает Дака. Он хоть и немой, но имеет завидную популярность среди местного женского населения, чем с успехом пользуется во время таких отлучек со службы.
Так что ей никто не должен помешать. Маршрут она начала прорабатывать.
Лив прикинула, что при удачных раскладах до Лантре она может добраться часов за пятнадцать. Нормально. Значит, надо иметь пару суток: тридцать часов на дорогу туда и обратно и день - в Лантре. Дня должно хватить, ведь она едет только посмотреть на них. Пока. А там - видно будет.
Алекс летит на три дня. Просто замечательно! У нее есть сутки на разные непредвиденные обстоятельства, тьфу-тьфу-тьфу.   
Она придумала очень убедительный предлог для Памелы: ей надо навестить могилу матери. Памелу должно пронять. Лив знала, что Памела очень чтила память их с Алексом матери. Два раза в месяц, в любую погоду, она ходила на маленькое кладбище, где была похоронена миссис Шепард, убирала могилу и приносила цветы.
Как и предполагала Лив, Памела очень внимательно отнеслась к ее желанию съездить на могилу матери. Даже предложила свои услуги по сопровождению. Это не входило в планы Лив. Она попыталась объяснить, что Памела не то что будет мешать, но ... она не была там почти семь лет, и ей хотелось бы побыть наедине... и так далее. Лив была убедительна, и Памела прониклась мыслью, что одной Лив будет лучше. Но как она поедет и куда?
Лив заверила ее, что все будет отлично. Поедет она на машине, а куда... ну... Лив назвала небольшое местечко милях в двадцати к западу от Лантре. Памела и не слышала о таком, но поняла, что это не близко. Она опять принялась причитать, что поездка Лив - чистое безумие, что она не может отпустить ее одну в такую даль, мало ли что, не дай Бог... она себе не простит,  Алекс ее убьет...
Лив дико устала от всего этого. Она решила не торопить события. Надо дать Памеле время переварить информацию и свыкнуться с этой мыслью, как с неизбежностью.
А пока Лив активно помогала мужу готовиться к предстоящему семинару. Она редактировала текст, делала электронную версию, художественное оформление доклада и распечатки.
Алекс был доволен. Работала Лив действительно здорово. Он даже начал подумывать, не взять ли ее с собой? Идея показалась ему достойной во многих отношениях. Он поделился ею с Лив.
Она была застигнута врасплох. Разве не этого она так долго добивалась? Разве не к этому так долго шла, не задумываясь о средствах, попирая собственные достоинство и желания? "Ну почему именно сейчас?! Я сейчас не могу! Не могу!!! Я еду к Джеку и Тому. Господи,  пожалуйста, Господи..."
Алексу она ответила, что, безусловно, очень польщена оказанным доверием, но у нее есть серьезная причина, не позволяющая принять столь заманчивое предложение - ей абсолютно нечего надеть на такое ответственное мероприятие. Лив понимала, что это глупо, а Алекс знает, что она  - не дура. Но соображать надо было быстро и  это первое, что пришло ей в голову. Ах, черт!
Алекс внимательно посмотрел на нее долгим взглядом. Опять что-то холодное и скользкое шевельнулось у него около сердца. ("Господи, пожалуйста..."). Но он был занят сборами, времени оставалось в обрез. Поэтому он решил подумать над этим позже, после возвращения.
Лив тоже была занята сборами. Запершись в комнате, она укладывала в сумку вещи. Их должно было быть немного, ведь ехала она максимум на три дня. Но сумка получилась таких размеров, как будто ехала она минимум на три месяца. Это могло насторожить Памелу и снова вызвать бесконечные вопросы.
Лив все выложила обратно. Скрепя сердце, половину вещей она отложила в сторону, а оставшуюся снова погрузила в сумку. Но и на этот раз размер сумки превышал допустимые пределы. Что же это такое?! Не голой же ей ехать, в конце концов!  Хотя это было бы... Взять бы только комплект черного кружевного белья, который она недавно купила, шифоновый пеньюар с перьями страуса, босоножки на шпильке, да и ехать!
Лив выпила воды. Спокойно. Страусиные перья оставим на финал. Пока надо просто найти Джека и Тома, просто узнать, что они живы и ждут ее. А вот потом!
Или все-таки положить все это сейчас? Вдруг пригодится? Да, надо положить.
Алекс должен был уехать вечером. Лив знала, что перед отъездом он придет к ней в спальню и будет особенно неутомим, каким он бывал всегда перед тем, как оставить ее даже ненадолго. Он как будто выпивал ее до дна. Лив потом долго чувствовала себя опустошенной. Сегодня вынести это ей будет особенно трудно. Ведь завтра она увидит Джека. "Ничего, я смогу. Я должна... Это не страшно... Сколько раз это было... Я привыкла... Алекс, не трогай меня!!!" 
 …Ночью Кассио отвез Алекса в аэропорт. Памела сказала, что он пробудет в городе до возвращения хозяина, чтобы потом встретить его и отвезти домой. Он всегда так делал.
Дак, как только за Алексом закрылась дверь, принялся жестами объяснять Памеле, что он все давно подготовил: вещи из прачечной привез, траву подстриг, продукты закупил, еды наготовил дней на пять. В общем, все - о"key, старушка! Памела покачала головой.
- Иди уж, ладно. Но через три дня чтобы был на месте! И смотри, там не очень силы-то трать. Работы много будет.
Толстые губы Дака растянулись в широкую ухмылку, как бы говоря: "Это уж как получится, мэм". Памела махнула рукой: что с него взять – кобель. Хоть и немой. На следующий день, рано утром, с трудом оторвав от себя Памелу, Лив села в машину. Она решила ехать не на своем новом "Пежо", а на старой машине Алекса, небольшом малиновом "Форде". Решение пришло спонтанно. Почему? Наверное, потому, что роскошный "Пежо" новой модели был более заметен. 
Она завела мотор. Старый "Форд" недовольно затарахтел, немного покапризничал, но все-таки через минуту загудел ровно и многообещающе.
Лив выехала на дорогу. Пятнадцать часов. Всего пятнадцать часов и она увидит Джека и Тома! Еще пятнадцать часов - и закончится кошмар, длившийся семь лет.