Молоко и кофе

Я сижу в кафе и смотрю в глубокий аквариум на стене. Одинокая желтая рыбка хочет общаться, настойчиво тыкается пухлыми губами в стекло.
Кто сказал, что у рыб нет пухлых губ?
А чем же они тогда целуют друг друга!
Сижу и размышляю. С недавнего времени мою голову посещают мысли исключительно двух тонов. Первые – светлые. Они уносятся вдаль вместе с ветром, вальсируют вперемешку с последней листвой на промерзшем асфальте, холодком обдают мои безрумянные щеки, щекочут тело, провоцируют к зимнему утеплению. Вторые – темные. И я не хочу о них упоминать! Кто-то сказал, что максимализм – это, когда не различаешь полутонов, а делишь все только на белое и черное. Я близка, близка к этому состоянию. Но я торжествую, потому что мне доступна красота стопроцентного контраста, я балансирую на нити между бездной и пропастью. Я, рано или поздно, потеряю равновесие, но, черт возьми, какое это будет прекрасное низвержение!
Передо мной на пластиковой столешнице листок бумаги с начатым повествованием. Он начинается словами: «Я сижу в кафе и смотрю в глубокий аквариум на стене. Одинокая рыбка…»
Молоко в чашке кофе передо мной расползается причудливым узором, а я поглядываю на часы, и, мысленно уже ругаю тебя словами Первой Ступени Условности.

(Всего по моей классификации таких ступеней три. Первая – самая безобидная, и включает в себя выражения, которыми, собственно, нельзя даже обидеть, а так, намекнуть прозрачно, дескать – неправильно, нехорошо, но мне, так уж и быть, все равно, не очень обидно: «дурачок, чертушка, шляпа и проч.»
Вторая Ступень, - когда я задета за живое. Ругаюсь тихо, но стиснув зубы: «свинья, сволочь, негодяй ».
Заступив Третью черту – выражаюсь Крайне Вредными Словами, на девяносто процентов не нормативно и…
…Мне, правда, неловко, но зачем же тогда доводить меня до подобного состояния ?

Итак, молоко сворачивается. Узоры. Контраст черного и белого – извечная тема для восторгов и споров. Я аккуратно вытираю рот, цинично отшвыриваю салфетку. И начинаю медитировать, чтобы как-то скрасить монотонность ожидания и не пялиться банально по сторонам.

Перед мысленным взором - безнадежно черный кофе. Его ты, кажется, любишь больше, чем  меня! Он горяч, дымится, и нетерпеливо ждет, когда холодная струйка молока нырнет в самое сердце чашки. Тогда абсолютный центр окружности, очерченной золотым ободком, сместится и поплывет охристыми облаками. Глоток. Выдох… Ложка здесь не нужна, она все приведет к общему знаменателю. Так скучно пить молоко с кофе, когда все перемешано ложкой!
Я не люблю кофе. Я просто сижу здесь, сейчас, и пью его, наслаждаясь графичным совершенством черного в белом.
Белого в черном.
И вспоминаю тебя. Стараюсь не распалять свою злость, поглядываю на циферблат часов, и подозреваю (нет, я таки перешла на Вторую Ступень Условности), что ты бездарно забыл о нашей встрече.
Что ж, мне будет о чем написать этой ночью…
« Перед взором – кофе, он горяч, дымится и нетерпеливо ждет, когда холодная струйка молока нырнет в самое сердце…»

В кафе заходит девушка. Мое внимание привлекает ярко-красный шарф у нее на шее. Бедняжка! Мне жаль ее, как и всех тех, кто увлекается красным цветом.
Страсть порой бывает так вероломна, так разрушительна, зла! Ох, если б ты знал, сколько раз за день я рассыпаюсь на множество красных осколков, лежу неподвижно, поблескивая беспорядочными гранями сломанного целого. А потом склеиваю себя же по кусочкам, затираю швы, бинтую раны… Когда я вижу тебя, мне тоже хочется взять красный платок и накрыть им твое лицо, чтобы ты не откалывал от меня кусочки, говоря и глядя.
Трогая.
Теребя. 
Нажимая на болевые точки.
Их у меня так много! И каждая кровоточит после соприкосновения с тобой. 
Вот что с нами делает красное! Поэтому я не люблю вино и томатный сок. Я и кофе не люблю, но речь совсем не об этом.

По утрам, правда, я пью кофе с тобою. Я добавляю туда молоко, сыплю энное количество сахару, но не ощущаю его вкус. Просто пью, чтобы не отставать от тебя, и все поглядываю в твою чашку. И это самый страшный момент моего дня, потому что, когда кофе там закончится, ты уйдешь.
Затем я стою одна, на не убранной кухне, и лицезрею уже совсем другую графику: потеки кофейной черноты вперемешку со сгустками не размешанного сахара на донышке твоей чашки.
 Эстетически это прекрасно, потому что, окунаясь головой в предстоящий день, я уношу туда кусочек твоего Черного, примешанный к моей, чистой до идиотизма, наивной Белизне. А внутренне… Я не умею собирать волю в кулак, я просто вырубаю пробки, отключая все свои пять органов чувств.

А когда темнеет, и я понимаю, что сегодня лишь ущербная луна разделит со мной вечер, долго бью посуду от отчаяния, страха (что так будет всегда), разрываю в красные лохмотья мой любимый клоунский колпак. Я люблю его надеть перед тем, как гордо и с неподдельной убежденностью в глазах, буду твердить в пустоту: «Ну и ладно, ч-ч-черт с этим, я справлюсь, найду замену, отвлекусь…»

Не справляюсь.
Говорю о замене, и горький смех начинает сотрясать мои плечи…
Ступени, ступени… Вот я  и скатилась на Третью из них по внутренней плоскости фарфорового блюдца!
Я смотрю в чашку с кофе. Вижу причудливые облака сворачивающегося молока и сжимаю кулак так сильно, что ногти с болью вонзаются в линию жизни.
«..кусочек твоего Черного, примешанный к моей, чистой до идиотизма, наивной Белизне…»
Вот главное и сказано. Теперь я, наконец, могу оторвать взгляд от пресловутого кофе, и оглядеться по сторонам.
Они, как ни странно, всегда легко различаемы в толпе. Женщины, не размешивающие молоко в чашке с кофе. Их взгляды полны надежды, руки плотно сжаты в кулаки, где-то в глубине их сердец живет Белая, наивная до идиотизма, вера в то, что когда-нибудь будет иначе. На скатерти перед каждой, лежит исписанный листок.
Я наизусть знаю все, что там написано.

Возможно, сегодня у моей истории будет счастливый конец. В своем повествовании, я вольна сделать его таким, как мне захочется. И я пишу банально и без фантазии: « Он торопливо влетел в кафе, поймав ее возле двери. На нем - ярко красный шарф, и сегодня они будут любить друг друга без лишних слов и перерывов на кофе .Утро настанет еще очень не скоро, но и тогда его чашка с кофе, в которую она будет напряженно смотреть за завтраком, никогда не опустеет».

Я подливаю себе молока в кофе.
Я не люблю ни то, ни другое, но буду сидеть здесь, пить и ждать, потеряв последние остатки самолюбия.

Как знать, может просто автобус, в котором ты спешишь ко мне на встречу, попал в пробку?