Белое

        /Н***  посвящается/
Это было уже давно, но боль, впрочем, как и воспоминания о Ней еще живут. Странная история, до сих пор Он не может понять: почему и зачем все произошло, кто придумал эту злую “шутку”. Он живет обычной жизнью, только у Него, кроме памяти о Ней нет больше никого, все просто считают Его психом, а Он верит, верит и ждет, что увидет Ее снова, посмотрит в кристально-чистые глаза, проведет рукой по темным густым длинным волосам, прикоснется губами к Ее нежной коже… Но это лишь мечты…
И вот Он опять сидит в пустой белой комнате, прислонившись к стене и откинув одну ногу на пол. Темно. Мерцающий лунный свет бьет в открытое окно, на котором чуть развиваются длинные прозрачные белые шторы, придавая белому полу серебряный блеск. Дальше к двери падает черная Его тень – единственное черное тело в этом белом помещении, не считая воспоминаний о прошлом, которым Он живет и пепла сигарет, который разносится при малейшем дуновении ветра. Здесь Он проводит каждый вечер, ночь, пока не засыпает от усталости прокручивать в мыслях одно и то же уже почти целый год. Темнота вперемешку с отблеском белых стен, окно, ветер, луна, звезды – все как вчера, все как всегда, как тогда. Пустые глаза смотрят далеко вникуда, кажется, его нет в этом мире, он там, в своих мечтах, рядом с Ней. Он начинает вспоминать, отчетливо помня Ее всю, каждую складку Ее одежды. Она стоит перед Ним. Они счастливы, счастливы вместе, рядом. Ее нежный аромат сводит Его с ума. Он переполнен страстью, любовью, теми чувствами, которые бывают, когда ты просто кого-то любишь. Они в той же белой комнате. Он сидит на полу, обнимая Ее ноги, прикрытые прозрачным длинным белым платьем; Она стоит, задумавшись, теребя его волосы. В Их душах играет одна и та же музыка, Они понимают друг друга без слов. Да, уже в этот момент Она ощущала, что это были последние минуты, последние… Она молчала, не хотела причинять ему боль, с которой Он остался сейчас. Так проходит время… Которого так много казалось. Она опускается на колени перед Ним, Их взгляды пересекаются, глаза наполнены живостью, нежностью, любовью. Изучая друг друга таким образом, Они сами приближают конец… Она это ощущала. Он целует Ее… Она опускает голову Ему на колени, лицом вниз, а Он начинает перебирать Ее волосы, красивые, пушистые… Еще одно мгновение – и… Она молчит, боится сказать… Она не может плакать, просто не умеет… Вот его руки перебирают последние пряди у самой шеи… вот… старнно, но Он молчит тоже, не замечает или не хочет замечать?! На нежной белой шее сзади черными буквами высечено: “Leonardo Collection”. Кукла? Она всего лишь Кукла? А как же тогда? Как так получилось: живая Кукла? Она подняла  голову, Он впервые увидел слезы в Ее уже пустых глазах, Она плакала от боли расставания. Ее слезы были стеклом, и, падая на пол, разбивались. Он закрыл глаза, а когда открыл, Ее уже не было, только осколки Ее слез остались.
Все эти мысли мешали ему жить, но Он продолжал жить именно ими, Ему надоели эти мучения безысходности, несправедливости судьбы, которую Он намерен был исправить, только вот глупым способом… Он сделал последнюю затяжку, испуская горький дым, затушил сигарету, небрежно бросив ее в пепельницу. В его душе играла та самая музыка, перед глазами было опять Ее белое платье, та зловещая надпись, от которой Она исчезла… А теперь… теперь эта белая комната все с тем же открытым окном пустует вот почти уже целый год, а на полу следы красных брызг и битого прозрачного мелкого стекла. Редко заглядывает ветер сюда, где нет больше белой жизни, где лежит недокуренная сигарета, с пеплом, оставленным ветром, где развиваются прозрачные белые шторы. Белое стало черным… все это было глупостью, чистой, прозрачной, белой глупостью… Ветер это ощущал…