SHOW MUST GO ON

SHOW MUST GO ON

Я усаживаюсь в свой «Мерседес» сзади. Вообще, как и всякий любитель скорости и машин, обожаю быть за рулем. Но только не в городе. Странно, время течет, люди меняются, автомобили уже представляют собой то, что в двадцатом веке казалось областью фантастики. А городские дороги остаются прежними. Своими ямами и выбоинами они будто напоминают о вечности и о том, что жизнь человеческая - смехотворно короткий отрезок в масштабе всего бытия.
Автомобиль трогается, и охранник-водитель закрывает отгораживающую звуконепроницаемую шторку.
-Как тебе спектакль?-спрашивает жена, сидящая рядом.
-Ты знаешь, ничего,-отвечаю я.-Хотя, если бы это действо не было нынче так модно, то полная чушь. Слишком много голубизны. Молчу, молчу. Знаю, что каждое сексуальное течение имеет право на полноценную жизнь.
Смотрю на часы и включаю радио, настраиваясь на нужную волну. Из динамиков тихо льется джаз. Наливаю коньяк и откидываюсь на спинку.
-Давно ты полюбил радио?-спрашивает жена.
-Это сюрприз,-улыбаюсь я в ответ.-Ты когда-нибудь слышала мое интервью на радиостанции? Вот я тоже не слышал. А тут позавчера на телевидении встретил Гошу. Ну, помнишь, одноклассник мой? Разговорились. Он оказывается сейчас журналист на «Свободном радио». Делает еженедельные встречи с интересными людьми. Ну и уломал по знакомству. Все-таки за одной партой несколько лет сидели. Никогда бы до этого  не подумал, что давать радиоинтервью - довольно интересное занятие.
Жена непонимающе пожимает плечами. В этот момент музыка заканчивается, и идет заставка Гошиной передачи «Успех».
-Добрый вечер, дорогие радиослушатели,-звучит знакомый голос.-Сегодня у нас в студии на редкость интересный гость, не нуждающийся в представлении, Игорь Сергеевич Зарубин. Здравствуйте.
-Здравствуйте,-слышу свой собственный голос и вздрагиваю.
Это, видимо, мой пунктик. За то бесконечное количество раз, что я слышал свой голос в записи, любой нормальный человек уже давно привык бы к нему. Усвоил каждой клеточкой, как он говорит на самом деле. Я же до сих пор пугаюсь, считая, что никак не могу издавать эти звуки с хрипотцой.
-Ну, давайте по порядку,-продолжает бодрым голосом Гоша.-Думаю, стоит начать с вашего, Игорь Сергеевич, детства и юности. Узнать, как вообще вы попали на телевидение. Может, именно в этом кроется объяснение вашего невероятного успеха, о котором даже многие известные люди могут лишь мечтать...

Родился я в 1985 году и могу смело называть себя ребенком новой формации, поскольку те оставшиеся годы, когда СССР бился в агонии, не отпечатались в моей памяти. Родители были самыми обычными людьми. Отец - инженер, мать - учительница истории. Никакой преемственности поколений на моем будущем поприще.
Детство... Могло ли оно повлиять на будущий успех? Ответ утвердительный. Не могу сказать, что моим воспитанием не занимались. Напротив, родители всячески старались сделать из меня человека. Даже, когда их устои пошатнулись, а убеждения в большей степени разбились. Они хотели увидеть во мне человека с большой буквы, за которого им было бы не стыдно смотреть в глаза знакомым. В плане своей популярности их мечту я осуществил. Вот только не знаю, насколько за меня они испытывали гордость. Да и испытывали ли ее вообще. Почему-то кажется, что в большей степени своими занятиями я мог дать им лишь чувство стыда, а может и ужаса. Особенно отцу. Но этого я никогда не узнаю. Даже на том свете, поскольку считаю, что мои светлые, в чем-то наивные родители попали в райские кущи. Мне же за содеянное придется отправиться совершенно в другом направлении.
Несмотря на то, что в детстве мне читали старые, добрые книжки, воспитывали любовь к природе и окружающим, большее влияние на меня все-таки оказывало телевидение. Про этого «семейного друга» папенька с матушкой как-то позабыли. Они просто не видели в нем никакой угрозы. Запоздало поняли позже, когда я неожиданно повзрослел.
Я - дитя Покемонов и роботов-мутантов, воспитанный на американской жвачке, залепившей экраны. Постоянное насилие, дешевые девки и крутые братки, обкуренные поп-дивы, отмороженные сверстники с горящими от звездно-полосатого флага глазами, отрыгивающая дебилизмом реклама - создали вокруг меня свою оболочку. А душу начинили многочисленными телешоу.
Этот поток грязи и тупости лился каждый божий день, а особенно вечер, со всех каналов. Многие тогда утверждали, что народу это осточертело, что люди не желают видеть всей этой дряни. Теперь я точно знаю: никакой диверсии со стороны телевизионщиков в таком развлекалове не было. Они лишь посадили людей на иглу. Посадили, когда вся страна радостно ушла в омут обрушившегося из прорванной плотины потока вседозволенности. И с каждым новым шоу эта наркозависимость усилиливалась. Хотя, винить всех, кроме  самого наркомана - не совсем правильно. Будь у него голова на плечах, в большинстве случаев он попросту не стал бы колоться. Рейтинг. Вот основа, двигающая всеми телешоу. Если народ не смотрит, значит, нет программы. А если рейтинг высок, следовательно, вся эта мерзость нужна человеку.
Помню, в начале двадцать первого века некоторые культурологи плакались. Дескать, дайте народу добрые спектакли и фильмы, и он забудет про всю грязь. Плакали правильно, но уже слишком поздно. Зритель почувствовал вкус склок и низменных человеческих чувств. И одурманенный парами дерьма, в которое сам погрузился, он медленно тупел и испытывал ломки при отсутствии любимого шоу. Тогда надо было делать серьезное медикаментозное вмешательство. Но умные мужи только еще стали задумываться. Когда же, спустя еще лет десять, они все-таки решились, спасти пациента уже не представлялось возможным. Процесс разложения стал необратим и усугублялся в геометрической прогрессии. Но я не виню людей за это. Не рву на заднице волосы, размышляя, как мы проморгали общество. Наоборот, я признателен каждому. Не будь их, кем довелось бы быть мне сейчас? И довелось ли бы вообще?..

-То есть вы хотите сказать, что именно телезрители выложили вам лестницу в небеса?-спрашивает Гоша.
-Именно они,-отвечает из динамиков мой голос.-Я продвигался исключительно желаниями масс. Человек - тот же хищник. Только домашний и на двух ногах. Согласитесь, если не кормить собаку свежим мясом и не приучать ее кусаться, то до самой старости она проживет дружелюбным созданием. До первого укуса. Дальше, вкусив запах страха, почуяв вкус плоти, она превращается в хищника. И если ее начать кормить мясом с кровью, если не запрещать ничего, то вскоре друг человека перерастет в его врага. Собака превратится в монстра, организм которого все больше станет требовать  проявления звериных инстинктов, а желание вцепиться в глотку слабому будет расти.
-Ты иногда думаешь, что говоришь?-спрашивает меня жена.-Твои слова некоторые могут воспринять отрицательно. После таких интервью не удивлюсь, если твой образ начнет меркнуть в душах поклонников.
-Не говори глупости,-отмахиваюсь я.-Лет двадцать назад я бы еще и подумал, стоит ли распространяться на подобные темы. Но сейчас все. Люди совершенно другие и воспринимают мои слова правильно, как должное...

Я пришел на телевидение не по протекции. Да и вообще профессией телевизионщика не обладал. Отец настаивал, чтобы я стал инженером. Мы долго спорили, чуть не до драки. Я не мог понять, зачем мне это нужно. Ходить в истлевших брюках, вынашивая миф о том, что когда-нибудь Родина обо мне вспомнит? Затребует мои мозги? В общем, я поступил в институт экономики и менеджмента на факультет рекламы. В большой бизнес лезть было просто лень, а в рекламе, как говорили друзья, тоже можно неплохо устроиться. По окончании учебы я по конкурсу получил место менеджера в рекламном агентстве на телевидении.
Проявлять себя решил с первых дней. Не знаю, в кого у меня оказался творческий склад ума, но вскоре я уже пользовался определенной популярностью в своей конторе. Любой слоган, сценарий ролика сочинялся при моем участии. Однако, после повышения на главного менеджера-специалиста по видеокреативу, до меня дошло, что на ближайшие годы карьерный рост закончен. Выше сидели только коммерческий директор, в деятельности которого я мало смыслил, да генеральный, который мог отказаться от своего кресла только в случае летального исхода, грозящего ему явно не раньше, чем лет через двадцать пять-тридцать.
Помог случай. Обладая довольно общительным характером, за какие-то полгода я перезнакомился со всем персоналом телевидения. Не знал меня, разве, случайный заезжий человек. Однажды я зашел выпить кофейку в наше кафе. Стояла обеденная пора, и все столики оказались заняты. Держа в руках чашку, я растерянно огляделся. Взгляд остановился на одном свободном месте возле режиссера популярного телешоу «Двери».
-Не возражаете, Василий Михайлович?-спросил я, указывая на пустой стул.
-Садись,-мрачно кивнул режиссер.
-Что-то вид у вас убитый,-посмотрел я на него, помешивая сахар.
-Будешь тут убитым,-фыркнул Михалыч.-Программа на грани закрытия. Рейтинг падает на глазах. Уже перевели из прайм тайма на дневное время. А там тем более все падать начнет. Словом, еще пару-тройку месяцев и я на улице.
-А что случилось-то?-поинтересовался я.
-А хрен его знает,-опрокинул рюмку коньяка режиссер.-Надо понимать, что зрителю наскучили все эти дрязги. С определенной стороны, я понимаю их. Столько лет смотреть изо дня в день похожие, в принципе, ситуации любому надоест. Еще и Петрович исписался. Все лепит в одном ключе. Иногда читаешь - полное ощущение «дежа вю». Он к бабе пошел, а жена на себя руки накладывает, или муженька порешить хочет. Искали других сценаристов – ничего подходящего.
-А если попробовать отойти от стандартных штампов?-сделал я глоток кофе.
-В смысле?-с интересом посмотрел на меня Михалыч.
-Я тут много думал над нашими шоу. Анализировал. И пришел к одному очень интересному выводу. Народу наскучила однообразность ситуаций. Ему надоело столько лет топтаться на том же самом месте. Когда волк в клетке питается тухловатым мясом, а за забором чувствует свежую зайчатину, он вскоре аппетит к своим подачкам потеряет и завоет в тоске,-пояснил я.
-Витиевато говоришь,-хмыкнул Василий Михайлович.-Нельзя ли поконкретнее?
-Можно,-возникло у меня решение идти напролом.-Я вам идеи, а вы меня в свою группу. Помощником или соавтором. Кем там получится. Возможно, это прозвучит самоуверенно, но обещаю, что вместе мы поднимем рейтинг. И даже станем самым популярным шоу.
-Знаешь, сколько я такого слышал?-усмехнулся режиссер.-Каждая последняя шавка считает себя волкодавом. Пока со стаей не повстречается. За свою жизнь я насмотрелся на таких уверенных в собственном умишке. Так что ты не оригинален. Извини.
-Ну, как хотите,-пожал я плечами.-Собственно не навязываюсь. Просто помочь хотел. Естественно не бескорыстно, поскольку слишком ценю интеллектуальный труд, в особенности личный.
-Постой, не кипятись,-закурил Михалыч.-Давай так. Ты сейчас даешь одну из своих ценнейших идей. Мы с тобой пробуем ее воплотить. Если рейтинг действительно попрет вверх, даю слово, что зачислю тебя в свою группу. Ну, и будем работать. Пойми, не в моих принципах покупать кота в мешке. Мне потом ребятам стыдно в глаза будет смотреть, если приведу тупого сопляка. Э, скажут, Михалыч, совсем постарел, нюх теряешь. Ну что, по рукам?
-Хорошо,-после небольшого раздумья согласился я.-Идея в следующем: развязать в передаче всем руки. Хочет жена дать по мордам мужу - вперед. Не нужно останавливать. Убить, говорит, желает - давай. Вот тебе нож, вот твой мужик, вот его новое увлечение. Режь. Какой интерес у зрителя к подобным разборкам, когда кроме взаимных оскорблений, они ничем не заканчиваются? А здесь даже очень интересный поворот. Убьет или нет. Есть жертвы - есть рейтинг.
-Очень здорово,-откинулся на спинку стула Михалыч.-Ты понимаешь, что несешь? Да кто тебе разрешит это рукоприкладство делать? Идею он преподнес. Я сам не раз над этим думал. Только после первой же поножовщины мы не просто на улицу пойдем, а на долгосрочное местожительство отправимся в тайгу.
-Убить, конечно, не дадут. Согласен. Но, Василий Михайлович, ты уже заигрался. Люди-то в твоем шоу все подставные. Это уж дело режиссера, как довести все до ума. Или наше?

-Насколько я помню, первым вашим шоу стали «Двери»? Точнее, совместное с Василием Прохановым,-продолжает напыщенно наседать Гоша.-Это отправная точка. Именно с него вы стали известны. С него начался ваш взлет в двадцать три года. Но как вы смогли понять желания масс? Драки, даже убийства в эфире... Это был смелый шаг.
-Зритель просто получил то, что хотел,-бубнит мой голос.-Как говорится два в одном. Мало того, что можно посмаковать сплетни и покопаться в грязном белье, так еще и в каждой программе была своеобразная лотерея. Чем закончится вся эта ситуация?
-Да, кстати, это же вам принадлежит идея, впоследствии подхваченная другими шоуменами. Тотализатор. Как это... Смотрите в следующей программе: разъяренный муж встречается со своей женой и ее любовником. Что будет? Поражение или победа. Драка или убийство. Делайте свои ставки до следующей субботы. Ставка на победу, ставка на жизнь. Правда всегда на стороне победителя.
-Хм, удивительно. Сколько лет нет этой передачи. Я уже не помню толком. А вы сейчас процитировали наизусть.
-Да, эти фразы в конце помнят многие. Каждую субботу все приникали к экранам телевизоров. Потрясающая идея. Спортивный интерес на деньги бытового, доступного всем уровня. Лично я выигрывал дважды. Один раз помню даже в размере месячной зарплаты. Тогда все поставили на то, что жена задушит любовницу мужа, а она в последний момент неожиданно расплакалась и убежала. Как я решился поставить на такой мирный исход? Все вроде шло к другому...

Новые «Двери» мы переиначили. В течение двадцати минут подставные гости рассказывали очередную, порой даже неправдоподобную, историю о любовном треугольнике, измене, дружбе и предательстве. Короче, обо всех низменных проявлениях нашей сумасшедшей повседневной жизни. Когда страсти накалялись, мы заканчивали передачу и предлагали четыре исхода. В течение недели каждый мог сделать свою ставку в денежном выражении. Победитель получал обычно не очень много, но это было не главное. Главное в том, что за копейки зритель получал надежду. Он пытался оправдать собственные догадки, полагаясь на свое предполагаемое поведение в данной ситуации. Он обсуждал это с друзьями. Об этом спорили на работе, дома. И все было доступно и понятно. Такое могло случиться с соседом, с каждым лично. И как приятно было удостовериться в начале следующей передачи, что ты поступил бы также, что ты угадал, да еще и получить за это какие-то деньги.
Поначалу дело ограничивалось мордобоем, заранее спланированными увечьями, вырванными волосами и разодранной одеждой. Но буквально спустя три месяца мы убедились в том, что этого для тотализатора мало. Резко поползший вверх за первые два месяца рейтинг неожиданно начал падать. Приличный поток денег в специальных тотализаторных киосках вдруг стал иссякать. Не было крови. Без поножовщины и бытовых убийств все выглядело как-то неправдоподобно и не очень интересно. И тогда мы решились.
Поскольку никаких, даже самых скромных, недовольств со стороны зрителей или властей нам не выказывалось, в одной из передач муж воткнул нож в сердце своей жене. Все было отрепетировано, а потому прошло безупречно и правдиво. Итогом послужил бешеный взрыв интереса к следующим передачам.
В то время, какой-то контроль за передачами еще велся. Поколение социализма не успело вымереть. А потому блюстители нравственности и морали на телевидении еще представляли собой определенное мнение. Во всяком случае, они сигнализировали куда следует. Обычно разборки кончались хорошей взяткой, но наш случай стал беспрецедентным.
Звонок из комитета не заставил себя ждать. В понедельник приехала грозная комиссия. Но уехала ни с чем, поскольку им предоставили целую и невредимую актрису. А ставить спектакли у нас в стране, даже с убийством, не воспрещается.
После этой маленькой победы, мы уже перестали придерживаться каких-либо норм. Кровь потекла рекой. Благо, нам попался еще замечательный мастер по эффектам. Благодаря ему, гости студии душили друг друга, выкалывали глаза, ломали носы, наносили кучу ножевых ранений. Правда, один раз, когда жена зарубила топором своего мужа за измену соседке, мы несколько перестарались. Вовремя не проверили все, и крови оказалось столько, будто в студии положили роту солдат. Забрызгало даже объектив телекамеры. Тогда был звоночек сверху. Попросили в спектаклях быть посдержаннее...

-Но, насколько я помню, успех этого шоу оказался недолог,-выдал заготовку Гоша.-Что произошло? Кажется, были какие-то статьи, что все подставное, понарошку, что ли.
-Да, приходится признать, что главный режиссер Василий Проханов обманывал народ. В этом, конечно, ничего страшного нет,-делаю я выдох, выпуская сигаретный дым.-Но такой обман нельзя назвать ложью, пока об этом не знает зритель. Я не раз предупреждал Василия Михайловича о возможных последствиях. Он же рассчитывал на расписки наших актеров о молчании. Смешно. В конце концов, слухи о подставных участниках поползли по городу. Подключились журналисты.
-Да, я помню статьи. «Двери, за которыми ничего нет», кажется?-напоминает о себе Гоша.
-Совершенно верно. Все довольно быстро раскрылось. С таким недоверием и разочарованием со стороны зрителей о программе больше не могло быть и речи.
-Но вы не растерялись и мгновенно сделали новое шоу. Правда, уже почему-то без партнера...

Это был шанс. Михалыч находился в полной растерянности и ужасе от случившегося. Он звонил мне по несколько раз на дню и просил срочно что-то придумать. Я ссылался на кризис фантазии. Понимаю, что выгляжу последней сволочью, но каждый обустраивает свое место под солнцем самостоятельно. У меня были идеи, но не для своего партнера. Мне надоело стоять в титрах, как помощник сценариста и режиссера. Я хотел своего шоу.
Объяснив все дирекции телеканала и получив добро на новую программу, мне не составило труда взять бригаду бывших «Дверей» под свое руководство. Люди были напуганы резкими переменами  в жизни. И, не задумываясь, пошли за мной, позабыв о своей клятве преданности любимому Василию Михайловичу.
Стоит отдать должное Проханову. Он повел себя, как мужик. Когда мы запускали первое новое шоу, Михалыч появился в студии, посмотрел мне в глаза и сказал укоризненно: -Эх, ты. Ну, этого стоило ожидать. Достойный ученик. У тебя все получится.
-Да пошел ты, проповедник хренов,-огрызнулся я тогда в ответ.-Завидки взяли?
После этого Михалыч развернулся и вышел. Даже не стал претендовать на свою долю. Больше его никогда никто не видел. Кажется, он уехал куда-то в деревню. Не знаю.
Моя новая программа называлась «Замочная скважина». Упор я сделал на то, что все будет по настоящему. Никаких подставных лиц. Первоначальный риск заключался в том, что захочет ли нормальная семья выставлять на обозрение то, что является сокровенным. Реальность шокировала даже меня. Ненормальных оказалось столько, что после нашего клича образовалась целая очередь душевных эксгибиционистов. В итоге программу, планировавшуюся, как ежемесячную я сразу же превратил в еженедельную. Хотел сделать ежедневной, но решил, что может быстро приесться. Да и мощностей, честно говоря, не хватало.
Принцип шоу был прост. К нам в студию звонила жена или муж с определенными подозрениями на свою половину. Мы выясняли все подробности и приставляли на пару недель к подозреваемому слежку с камерами и фотоаппаратами. Одновременно устанавливали миниатюрные камеры наблюдения в квартире. Если удавалось, то ставили жучки в машине, в телефон или на работе. Словом, старались сделать расследование как можно интереснее и полнее. Благо аппаратура в то время уже позволяла получать должное качество при сравнительно небольших затратах. О итогах кроме нас не знал никто.
Для правдоподобности я решил отказаться от студии. Поведение человека в окружении толпы и при свете прожекторов может сильно отличаться от реального. В назначенный день мы ставили оборудование в квартире и уходили во двор, в свою студию на колесах.
Вечером, когда жена встречалась с мужем, мы включали скрытые камеры. Одна сторона выдвигала свои обвинения. Другая, естественно оправдывалась. Когда, по нашему мнению, разборки приближались к определенной точке, появлялся наш человек и передавал носитель с досье.
Совместный просмотр становился изюминкой программы. Реакция обеих сторон была интересна и всегда разная. Причем, частенько получалось, что, к примеру, муж оказывался кристально честен, но срабатывала наша провокация. Ее мы совершали в случае, когда наблюдаемый никак не прокалывался. Тогда мы напускали на него подставную соблазнительницу. Зачастую это действовало. Жена подозревала в одном, а получала другие подтверждения. Нужно было видеть лица обеих сторон. Умора! А мину обвинителя, когда часть мужчин или женщин все равно оставались несломленными и кристально чистыми?
Ну, а если уж муженек или женушка попадали по полной программе, то начиналась не менее интересная часть - разборки. Зачастую в ход шло, что под руку попадет. Бытовая драка во всей красе. Случались и увечья, и ранения. Было даже несколько убийств, за которые нас пытались привлечь, но безуспешно. Хронику происшествий у нас показывать не воспрещается, а нож в руки мы никому не вкладывали. Больше того, весь скандал происходил без нашего присутствия. Один на один.
От этого шоу никто не оставался в накладе. Обвиняющая сторона за согласие на участие бесплатно получала профессионального частного детектива и свободу от дальнейших внутренних терзаний и домыслов. Обвиняемый участник либо навсегда в семье получал титул обиженного и без оснований подозреваемого, либо имел шанс быстро разобраться в своих делах. Тем более что благодаря сердобольным зрителям, в одиночестве он зачастую не оставался. Буквально на следующий день нас начинали забрасывать звонками с предложениями: принять и обогреть проштрафившегося мужчинку или взять под свое покровительство несчастную изменщицу.
Зритель имел возможность заглянуть в реальную чужую жизнь и продолжать участвовать в том же тотализаторе, с которым я не расстался. Слегка лишь изменил условия: виновен или нет. Ну а телевидение вместе с группой имело неплохой доход от этой лотереи плюс бешеный денежный приток от рекламы во время программы. В этот час по нашим подсчетам к экранам приникало шестьдесят-семьдесят процентов телезрителей. Нас ругали, обвиняли во всех смертных грехах, доказывали, что нельзя лезть в чужую жизнь. Некоторые писали письма с требованием прекратить это издевательство, поскольку они теперь не могут полноценно жить от страха, что уже сегодня за ними следит камера. Тем не менее, нас смотрели. А на остальное было наплевать...

-Но вскоре вам наскучило собственное детище,-ставит точку на «Замочной скважине» Гоша.-Вы вдруг начинаете создавать телеигры. Причем, одну за одной.
-Нет, «скважину» я не собирался бросать,-пояняет мой голос.-Я лишь отошел от работы над ней, оставшись все равно руководителем. Но на то были причины. Во-первых, я устроен так, что быстро устаю от новых увлечений. А во-вторых, видя около года неослабевающий интерес зрителя к моей программе, дирекция телеканала доверила мне должность главного редактора отдела развлекательных шоу и телеигр. Соответственно, когда начинаешь создавать целую империю игр, а меньшего я и не хотел, то времени на уже раскрученное не хватает. В плане этого шоу я лишь иногда вмешивался, когда группа заходила куда-то не туда. Например, пыталась следить за одним чиновником. Такие варианты допускать категорически нельзя. Пока героями выступают обычные люди, власти закрывают на все глаза. Главное, никогда не следует пересекаться с их интересами. Последствия могут оказаться тяжелыми. Или еще как-то раз я забраковал идею, чтобы заодно осуществлять слежку и за обвинителем. Интересно, возможно скандально, но не честно, не по спортивному. Мы рисковали потерять желающих принять участие.
-Ну, пойдем все--таки дальше,-аккуратно перебивает меня Гоша.-Были какие-то скандалы с детьми. Можно поподробнее?
-Да кто вам такое сказал?-раздается мой наиграный смешок.-Это не более, чем сплетни...

Скандалы были. Поначалу. В своей империи развлечений я прежде всего сделал упор на алчность человека, на его желание халявы. Большой халявы. Выигрыш на кону действительно был хорош. Не жалкие копейки, а приличное вознаграждение, за которое стоило рискнуть.
Первенцем в этом плане стала программа «Каждый за себя». Когда-то существовала такая передача «Последний герой». Но реальности в ней не было. Группа желающих выезжала отдохнуть на остров, где под надзором телевизионщиков делала вид, что пытается выжить, всячески топя при этом своих товарищей. В «Каждый за себя» я сделал проще. В качестве приза ставил миллион долларов, причем сумму победитель получал «чистыми», без налогов. Мы забрасывали всех желающих на необитаемый остров, с заранее расставленными повсюду камерами и подготовленными ловушками, и как бы забывали про них. Просто вели наблюдение с другой точки в океане. Игра продолжалась до тех пор, пока в живых не оставался один. Он-то и получал приз.
Юридически все было оформлено грамотно. Люди подписывались на подобное добровольно, сознавая, что все произошедшее с ними расценивается не более, как несчастный случай. Никто же не станет искать виновного, если человек выйдет погулять и нечаянно упадет в колодец. Сам дурак. Не повезло.
Ловушки мы расставляли из опасений, что программа может затянуться. Есть же примеры, когда человек способен приспособиться к обстановке и прожить годы на острове. Но со временем оказалось, что можно обойтись и без хитростей. Изнеженные городом жители уничтожали себя сами. Какое-то время они держались вместе, затем вспыхивали постоянные ссоры, начинался голод. Люди превращались в озлобленных дикарей, вынужденных защищаться и от своих коллег и от того, что готовил им остров, включая хищников, змей и прочую дрянь. В общем, за несколько месяцев цикл программ подходил к логическому завершению.
Одновременно с этим я делал познавательную игру «Инквизиция». Приз был тоже не маленький при довольно несложных начальных вопросах. В большей части они были рассчитаны не столько на знания, сколько на смекалку, на умение в кратчайший срок найти логичный ответ. Здесь особых новшеств не было. Только проигравшие платили большую цену за поражение. Погибать никто не погибал, но в случае неправильного ответа к ним применялись пытки, чтобы думали в следующий раз. В студии находился полный набор орудий испанской инквизиции, а зрители, расположенные в подобии римского Колизея, сами придумывали пытку для бедняги, руководствуясь своими симпатиями. Жертва могла подкупить публику выигранной до ошибки суммой. Если это удавалось, то всем присутствующим деньги раздавались поровну. Если же народ требовал пытки, то сумма оставалась у нас. Как правило,  договориться на подкуп не получалось. Требовался серьезный выигрыш, ради которого каждый из присутствующих согласился бы обделить себя просмотром человеческих страданий. Успех программы оказался колоссальным. Обычному зрителю нравилось чувствовать себя умным. Дескать, этот дурак халявы захотел. Вот и получи за свою глупость и жадность. Еще и слабую тебе пытку придумали. Только руки переломали. В следующий раз подумаешь, как копеечка дается.
Окрыленный успехом «Инквизиции», я рискнул взяться за детские программы. Вопрос детей мне казался щекотливым. Как к этому отнесется общество? Да, зритель хочет крови и страданий на экране, но ребенок есть ребенок. Все же я решил сделать две игры: для детей до двенадцати лет и тинейджеров. Но прежде я всегда получал с родителей каждого участника расписку о допустимости всего, кроме летального исхода. И что шокировало даже меня, согласившихся отпустить на такое своих детей оказалось достаточное количество.
Программа для маленьких «Замок Валленштайн» была относительно безопасна. За основу я взял хорошо позабытый «Форт Байярд». Мы купили в Германии один из старинных замков и оборудовали его в соответствии с самыми мрачными компьютерными играми. Да еще начинили его различными ловушками, монстрами и видеоэффектами в соответствии с детскими страхами каждого из группы. Игрушка получилась дорогостоящей, но быстро стала окупаться за счет рекламы и спонсорства. Смотрели ее по выходным с удовольствием не только дети, но и взрослые.
Класс какой-нибудь школы подавал заявку на участие. В полном составе он отправлялся в замок и пытался за два дня найти спрятанный фамильный герб герцога Валленштайна. В обмен на него маг, поручивший детям это сложное задание, давал на всех путевку в Диснейленд. Выигрывали нечасто, но интерес к этой затее был огромен. Несмотря на то, что некоторые детишки получали после участия нервное расстройство, а многие даже незначительные телесные повреждения: от царапин и ссадин до переломов, они вновь хотели попытать счастья.
Игра для старшеклассников  «Путевка в жизнь» чем-то походила на «Инквизицию». Только здесь на кону стояло будущее тинейджера. Победитель получал около ста тысяч долларов и место в престижном ВУЗе, с последующей гарантией трудоустройства в крупных зарубежных фирмах. Но для победы требовались серьезные знания, а их у подростков уже не осталось. Тем не менее надежда ни у кого не угасала. Пытки здесь были понежнее, но доставшая общественность все-таки вмешалась. Противники кричали о том, что мы калечим будущее страны, портим души тех, кто это смотрит. И программу даже прикрыли, собираясь завести на меня уголовное дело, правда, еще не решив по какой статье. Вмешались  будущие участники и поклонники. Под большим напором тинейджеров, игру восстановили, а мне так и позабыли выдвинуть обвинение.

-Ну, хорошо, вот вы так просто говорите о детях. А что, если бы там принял участие ваш сын?-пытается ущипнуть меня Гоша. Язва ползучая. Я ему одолжение сделал, а он тут из себя честного журналиста строит. Сука. Хрен я тебе еще помогу.
-Знаете, воспитание ребенка - личное дело каждого,-отвечаю я, как ни в чем не бывало.-В своем сыне я уверен. Он бы на такое не пошел. Я всячески старался ограждать его от своей работы.
-То есть, телезрители пусть все ваши творения поедают, а свою семью мы таким не кормим?-внезапно с какой-то злобой выдает Гоша.
-Разрешать смотреть, что ни попадя - дело родителей. Я не разрешал. И думаю, сын не пойдет по моим стопам, поскольку вырос добрым, хорошим человеком, чуждым к радости от чужих страданий.
-Ну всякий отец свое чадо хвалит,-хмыкает Гоша.-Насколько я знаю ему уже двадцать лет. Вроде бы он тоже работает на телевидении. Вы собираетесь передать ему бразды правления?
-Нет, он занимается совершенно другим делом. Работает на музыкальном канале. Уже сделал несколько довольно интересных клипов, за которые мне не стыдно. И либо я передам со временем свою власть над империей кому-то из своих сподвижников, либо вообще все это развалю. Но сын шоуменом у меня не станет.
-Ну что же, поверим вашему слову, Игорь Сергеевич, и перейдем к главному детищу «За базар ответишь»...

Да, это действительно было для меня главным и любимым детищем. Какое-то время я делал игры и шоу одно за другим, снимая с эфира через год и продавая права другим телеканалам, у которых не получалось самостоятельно найти путь к сердцу зрителя. Семь лет назад, когда оборудование достигло уже требуемого размаха, я запустил своего колосса - программу «За базар ответишь».
Это было уже нестандартное шоу. Каждая новая программа никогда не походила на предыдущую. Очевидно, поэтому столько лет она держится в лидерах, заставляя каждую пятницу зрителя вновь приникать к экрану.
Идея проста. Каждый человек в запале может ляпнуть что-нибудь о себе. Иногда это бывают слова, за которые нужно отвечать. Многие это понимают. Друг или знакомый жертвы звонит нам в студию и рассказывает о ситуации. Если он убеждает нас, что стоит проверить того или иного человека на вшивость, то мы встречаемся с позвонившим. В процессе беседы выясняем нюансы и подробности о заявленном. А вскоре ничему не подозревающему человеку, уже может и забывшему о своих словах под горячую руку, создаем ситуацию, в которой он мог бы доказать искренность и правдивость выпущенной фразы. Естественно, что все люди, кроме героя, подставные. На всех крепятся микрокамеры с высоким качеством записи изображения и звука.
Сколько уже было интересных ситуаций за эти годы. Причем не обязательно все вокруг было забрызгано кровью и раскрашено страданиями. Вещи могли быть самые обычные. Помню, например, когда одна участница в гостях в пылу ссоры с мужем обвинила его в бедности, сообщив всем присутствующим, что за десять тысяч долларов готова отдаться первому встречному. Подруга не замедлила сообщить нам об этом. На мой взгляд, это была одна из самых смешных передач, когда к бросающейся словами дамочке в присутствии мужа подкатывал бомж с двадцатью тысячами баксов в кармане, предлагая интимные отношения. Нужно было видеть ее физиономию и напряженное лицо супруга. И ведь все-таки отдалась. Уломали ее зеленые. Тут же, в подворотне, на глазах у мужа. Он, идиот, еще на шухере стоял. Анекдот.
К тому времени, когда появилось это шоу, общество уже полностью находилось в обстановке вседозволенности и отсутствия какой-либо морали. Если в начале двадцать первого века нас бы превратили в порошок за такие вещи, то сейчас прощалось все. Даже иногда высказывались претензии, что мы делаем мягкотелые передачи. К примеру, шквал возмущений обрушился на нас после передачи «Патриот». Какой-то малохольный молодой человек по пьянке назвал себя российским патриотом с антиамериканскими настроениями. Друзья пытались, было, с ним спорить, но он так отстаивал свои позиции, понося всех распоследними словами, что достал. И те позвонили нам. Получился маленький шедевр, когда в дом к герою вломились несколько американских пехотинцев и предложили перейти на свою сторону. Тот вроде бы сначала не поверил, но сломанная рука и выбитые прикладом зубы убедили его в реальности происходящего. Юноша попался упорный. Он еще какое-то время, плюясь кровью, вопил патриотические речи, не обращая внимания на пытки над другом, зашедшего случайно попить чайку. Когда же бойцы вытащили из комнаты жену и попытались пустить ее по кругу, а в попытке защиты юноша получил прикладом в глаз и сломанную ногу, патриотические чувства улетучились. Он расписался в бумаге в своей готовности до конца служить американскому государству и американскому флагу, всячески нанося ущерб родной стране.
Чем еще хорошо было это шоу, что никто никогда не мог предположить разводки. За свою жизнь мы выпускаем столько слов, которым не придаем значения, но зато придают им другие. И благодаря мастерской постановке, ни один участник не сказал с улыбкой: «А-а, «За базар ответишь», знаю».
Эта непредсказуемая программа на данный момент вобрала в себя все низменное, что ожидает от телешоу зритель: насилие, боль, ложь, подставы, предательство, измена, слезы, грязь, унижение. Этого в одном флаконе ждал потребитель столько лет. К этому он так упорно стремился. Единственно, чего я избегаю - смертей. Все-таки убийство при разводке - последнее дело. Мы же не отморозки, а телевизионщики. Ножами или пистолетами угрожали, но до применения дело не доходило. Герой всегда мочился в штаны. Один раз, правда, участник отвечал за слова, что никогда не предаст своего друга. Тот отзвонился герою, сообщив, что попал в передрягу и вынужден там-то скрываться. А вечером к юноше вломились суровые люди. Выложил он все после первого отрезанного пальца.
За эту программу от комитетчиков мы получили большой нагоняй. Нас вызвали на встречу. Долго объясняли, что программа наша порой заходит слишком далеко. В итоге за приличную взятку предложили купить дальнейшее покровительство, а за двойную сумму и получить негласное разрешение на убийства.
Покровительство мы купили, а вот от разрешения отказались. Какое-то внутреннее табу во мне еще осталось.

-Ну что же, к сожалению, время передачи подходит к концу,-закругляется Гоша.-Спасибо вам, Игорь Сергеевич, за согласие дать интервью нашим радиослушателям. Счастья вам и дальнейших успехов. У нас сегодня в гостях был один из известнейших и богатых людей страны, шоумен с большой буквы, Игорь Зарубин!
Пошла финальная заставка. Я выключаю радио и смотрю в окно.
-Ну что, как всегда?-спрашиваю у жены.
-Конечно,-улыбается она.-Не вижу причин для изменения традиций.
Я нажимаю на кнопку в столике. Машина останавливается, и мы выходим.
Эти прогулки стали уже хорошей традицией. Когда мы с женой возвращаемся вместе откуда-то, на набережной возле дома выходим и с километр проходим пешком. Охрана по моему распоряжению отъезжает на приличное расстояние, проверяет маршрут, заезжает за угол и ждет уже у подъезда.
-Зачем ты давал это интервью?-спрашивает она.
-Не знаю. Почему-то захотелось исповедаться,-отвечаю я.
-Исповедаться? В чем? Ты считаешь себя неправым?
-Да нет. Просто как-то на душе неприятно. А ты как думаешь, я сволочь?
-Почему? Просто исполняешь желание зрителя. Не ты, так кто-нибудь другой. Кстати, на исповедь это мало похоже.
-Как могу,-пожимаю я плечами.-А насчет другого ты права. Свято место пусто не бывает. Зря, наверное, я себя в этом виню.
-Эй, мужик, закурить не найдется?-из подворотни выходят два мужика бомжеватого вида.
-Не курю,-беззаботно отмахиваюсь я.
-Тогда деньги давай,-хмыкает один, щелкая выкидным ножом.-И баба твоя пусть цацки снимает.
Я растерянно оглядываюсь в поисках охраны и мысленно извиняюсь перед начальником безопасности за то, что наорал на него, когда тот пытался запретить подобные прогулки. Никого нет.
-На помощь!-пытается кричать жена, но второй затыкает ей рот, приставляя нож к горлу.
-Вставай на колени, гнида,-приказывает мне первый.-Ну!
-Да пошел ты,-огрызаюсь я и неожиданно для себя пытаюсь ногой выбить нож.
Естественно промахиваюсь, и тут же в животе взрывается вспышка. Я падаю, прижав руки к ране.
-Отойди от него,-раздается голос.
Бомж делает шаг назад.
Я поднимаю глаза и вижу стоящего надо мной Михалыча.
-Ну, вот и поквитались. Ты валяешься в грязи передо мной. Большего мне и не надо,-сплевывает он на меня, пинает ногой и уходит.
Бомжара садится на корточки и пытается шарить по моим карманам. Второй в это время ощупывает жену. Слышу звук мотора. Ребята не дождались и поехали посмотреть.
-А ну пошел отсюда, падаль,-пытаюсь ударить поддых напавшему.
Вторая вспышка в боку от ножа. Последнее, что вижу, кричащую жену и бомжей, убегающих в свете фар...

Белый потолок палаты. Ко мне идут какие-то трубочки. Фокусирую зрение. Рядом на стуле вижу сына.
-Очнулся, папа?-спрашивает он.-Я рад.
-Сынок,-улыбаюсь я.-А где мама? С ней все в порядке?
-Да, она всю ночь дежурила. Я отправил ее домой поспать.
Какое-то время мы проводим молча. Мне приятно ощущать возле себя сына.
-Отец,-неожиданно хрипло говорит он.-Ты извини, что так получилось.
-Что?-удивленно спрашиваю я.
-Понимаешь, мы не рассчитывали, что ты окажешь сопротивление,-отрывисто выплевывает слова сын.-Я решил уйти на другой канал. И там делаю свою передачу «Старые счеты». Смысл в том, если кто-то давно вынашивает мысль о мести к известному человеку, мы предлагаем шанс поквитаться. Причем, осуществить свою месть так, как он это себе представлял долгие годы. Вплоть до убийства. В начале герой рассказывает свою историю, а потом мы делаем ситуацию по его сценарию. Не подумай, Михалыч не хотел даже ранить тебя. Иначе мы бы отказались. Ему было достаточно, чтобы ты встал на колени в грязи и попросил прощения. С глазу на глаз он почему-то разбираться не хотел. Наверное, боялся, что в его возрасте уже трудно против тебя один на один. Вот и придумал запугать тебя бомжами, а потом картинно выйти. Честно, мы были уверены, что ты не окажешь сопротивления. А потом не стали останавливать съемку. Рана-то пустяковая, а кадры зато какие.
-Спасибо, сынок. Позаботился о славе отца,-шевелю я губами и через паузу продолжаю.- Кадры, говоришь. Зато честно. Жаль одно. Здесь не твоя вина. Я все-таки что-то упустил в твоем воспитании.
-Чем ты воспитывал?-хмыкает сын.-Чебурашками и сказками о вечном добре? Запретами смотреть телевизор? Этим ты меня только раздражал. Наивно полагать, что можно огородить ребенка от того, что творится вокруг, что делаешь своими руками. А разве мог ты запретить общество вокруг меня? Друзей, школу, соседей, улицу? Я всегда хотел походить на тебя. И быть даже лучше, чтобы ты мог гордиться. С детства хотел пойти по твоему пути. Потом, когда стал взрослее, я тайно смотрел твои шоу. Мне нравилась каждая программа. Хотя в каждой я видел массу ошибок и знал, что когда смогу, то переплюну тебя. Ты никогда бы не отдал мне созданное тобой. Поэтому я твердо решил создать свою империю. Вот только не думал, что первый шаг окажется столь трагичным.
-Почему ты никогда мне об этом не говорил? Зачем вот такими методами решил пробить себе дорогу?
-Ты не понял бы меня. А методы... C тобой было просто. Ты родной человек. Я много знаю о тебе. И маршрут твой мне известен. Да и Михалыча легко оказалось вычислить. В общем, прости.
-Хорошо,-киваю я.-А сейчас лучше уходи. Мне хочется побыть одному. Удачи тебе на избранном поприще.
-Премьера через неделю. Посмотри обязательно и выскажи мнение,-касается сын моей руки и, не оборачиваясь, выходит из палаты. Выходит моя ошибка. Наверное, самая большая в жизни. Может, даже единственная, поскольку раньше так остро я никогда ни о чем не жалел. Как же я был наивен, столько лет выращивая свою замену. Уверен, все у тебя, сынок, получится. Вот только гордости я почему-то не испытываю. Странно. Шоу продолжается. Но мне больно, страшно и больше не хочется жить...