Бедные родственники

- А где тут у них звонок-то?
- Ну, наверно, вот эта пимпочка…
- Ну, Вася, это ж целый пульт!
- А что это тогда?
- Наверное, охрана… Сигнализация!
- А как же к ним позвонить?
- Ну, тыкнуть сигнализацию, прибежит охрана и откроет!
Татьяна Петровна и Василий Никитич рассмеялись. Они стояли перед мощной бронированной дверью квартиры двоюродного брата Татьяны Петровны, к которому напросились в гости, проезжая через его город. Татьяна Петровна, глядя на дверной звонок, больше похожий на пульт управления электростанцией, волновалась и мялась. Наконец ее муж Василий Никитич вздохнул и нажал самую большую кнопку на пульте. В ответ из-за двери послышался жуткий лай невидимого Цербера. Василий Никитич подумал, что нажал что-то не то, и спрятал руку за спину.
За дверью неторопливо затопали.
- А! – сказал пульт, заставив гостей вздрогнуть. – Танечка! С мужем! Наконец-то! Проходите, проходите!
Дверь бесшумно раскрылась. За порогом нарисовался довольный седеющий господин в тренировочном костюме и с лоснящейся улыбкой. На правом плече у него висела немолодая обесцвеченная особа со взглядом добродушным, но прогоняющим. Особа на левом плече была поменьше и куда моложе, и смотрела она нарочито сквозь гостей, на двери лифта.
- Алексей! – вздохнула облегченно Татьяна Петровна. – Как ты нас увидел? Через дверь?
- Почему, мне вот, через камеру все видно.
- Ааа… - протянула Татьяна Петровна и понимающе кивнула.
- А это, как я понимаю, Василий Никитич?
Василий Никитич ожил, улыбнулся и пожал протянутую руку своей клешней с чешуйчатыми ногтями. Покрасневший Алексей незаметно вытер руку о штаны и пропел:
- Ну что ж, гости дорогие, знакомьтесь. Это Евгения, жена моя.
- Очень приятно, Женечка. Кем работаете? – одобрительно спросила Татьяна Петровна.
Евгения неожиданно изменилась в лице.
- Что вы?! Я домохозяйка!
- Квартира у нас большая, дел по дому много, - пояснил Алексей. – А это солнышко мое, дочка Жанночка.
Татьяна Петровна расцвела и погладила Жанночку по голове. Та, ничуть не смущаясь, отстранилась.
- Ах, Жанночка! Какая ты большая стала! А я тебя последний раз вот такой малюсенькой видела! Во-о-от такой вот лялечкой! – Татьяна Петровна показала рост воображаемой лялечки рукой. - А какие у тебя, Жанночка, косички интересные! Да как много!
- Это не косички, - отрезала девчонка. – Это дрэды.
- Ах, вот оно что… - Татьяне Петровне пришлось опять кивнуть и замолчать.
- А кто это лаял так громко?
- А это наша Несси, стаффордшир. – Алексей махнул рукой в конец коридора. Там, запертый в клетке, сидел и угрожающе рычал огромный широкогрудый зверь с порванной губой.
- Ох ты! – воспрял Василий Никитич. – Бойцовая поди?
- Нет, что вы, - воскликнула Евгения, - она вон и так недавно пострадала. Ей и местных дворняжек хватает.
- Что, дерется чтоль? – спросил Василий Никитич.
- Да нет, сразу насмерть задирает, - Алексей пожал плечами. – Согласитесь, это дешевле и безопаснее.
- Ну, прежде чем пройдем, примите от нас гостинцы, - и Татьяна Петровна распахнула принесенные с собой баулы и начала с пыхтением вытаскивать на идеально ровный пол банки с вареньем. Жанночка ужаснулась, до чего много места может занять один человек за такой короткий промежуток времени.
- Вот малиновое вареньице, вот клубничное, вот абрикосовое, - приговаривала Татьяна Петровна, орудуя банками, - а вот наше фирменное – из голубики. Пальчики оближете!
- О! Танечкино варенье! Евгения, ты даже не представляешь, как нам повезло! Танечкиным вареньем из голубики мы всегда объедались, когда к ее родителям приезжали! Неси-ка это на кухню!
Евгения попыталась взять одну из банок, но она оказалась для нее неподъемной и к тому же пыльной и грязной. Евгения оставила банку и, растопырив длинные и коленчатые, как спиннинги, пальцы, заявила с ноткой обиды:
- Алекс, ты потом сам отнеси, хорошо? Мне сейчас что-то не хочется.
Алексей потер руки и сказал:
- Ну хорошо, с вареньем я потом и сам разберусь, а вы давайте, проходите в уборную для гостей, мойте руки и – к столу!
- Как это – уборная для гостей? Отдельная чтоль? – одобрительно усмехнулась Татьяна Петровна.
- Ну да. Мы же две квартиры соединили. Один туалет для нас, один для гостей.
- Брезгуете че ли?
- Да нет, - удивился Алексей. – Просто так ведь удобнее.
Татьяна Петровна и Василий Никитич разулись и прошли в ванную. Самое интересное, что никакой ванны там не было, а была только раковина, душевая кабинка с прозрачной ширмой и унитаз. Василий Никитич, увидев унитаз, искренне удивился. Унитазное седалище оказалось прямоугольным («Странно. Зады у них вроде не квадратные», - подумал Василий Никитич), а вода внутри – голубой.
- Слышь, Татьянка, - сказал Василий Никитич и сипло захихикал. – Гляди, он чего, твой Алексей, купоросом ссыт?
- Вася, постыдись! Наверное, это красочка такая для воды, чтобы красивее было, - объяснила Татьяна Петровна и потянулась за мылом. Но мыла нигде не оказалось. Татьяна Петровна высунулась в коридор и крикнула:
- Леша, а мыло-то есть тут?
- Есть! Там на полочке стоит! В тюбике!
Татьяна Петровна догадалась.
- Гляди, Вась, у них мыло надо из бутылочки давить! – Она взяла бутылек, перевернула его и надавила. Ничего не произошло. Татьяна Петровна надавила сильнее. Бутылек не поддался.
- Дай-ка сюда, - сказал Василий Никитич и крутанул насадку на горлышке. Насадка сидела мертво. Тогда невозмутимый механик сдавил бутылек. Из-под горлышка бутылька полезла белая текучая фиговина.
- Странно как-то сделано. Один раз попользовался, и горлышко рвется. На кой хер такие расходы? – удивился Василий Никитич. – Спроси у него потом, не собирает ли он такие бутыльки пустые. Нам-то, поди, в хозяйстве пригодится.
Помыв руки текучим мылом (половину при этом разляпав по полу), супруги вытерли их белым пушистым полотенцем и вышли в коридор. Там их ждала Евгения.
- Полотенце для гостей нашли? Зеленое такое, большое, сбоку там висит, рядом с белым Жанночкиным.
- Нашли, нашли, как же, нашли, - ответила Татьяна Петровна. – Сразу видно, что для гостей. Действительно удобно.
- Ну, тогда проходите в зал. Стол Надя уже накрыла.
- Какая Надя?
Тут из кухни показалась женщина лет сорока и молча пошла к гардеробу, вделанному в стену.
- Ну, как кто… Вот, домработница наша.
- Здравствуйте, Надя, - промолвила Татьяна Петровна. Женщина молча кивнула, обулась и проскользнула в подъезд. – Хорошо-то вам как! Вдвоем на кухне дело ой как спорится!
- Вдвоем!... – повторила Евгения, незаметно улыбнулась и пошла в зал. Гости последовали за ней.
Проходя в зал, Татьяна Петровна с мужем не переставали удивляться роскоши и размерам новой квартиры Алексея. Мебель по стенам стояла изысканная и на вид невесомая, полки были уставлены книгами с непонятными тиснеными заголовками, потолки терялись в высоте, так что казалось, будто гости могли уместиться под ними даже встав друг другу на плечи, а стены вид имели прямо бархатный и окрашены были в приятный алый цвет. Не переставая ахать, Татьяна Петровна тут же поспешила погладить стену рукой. Но Евгения поймала ее за руку и сказала:
- Вот только стены трогать не надо. Такое покрытие, понимаете… Следы остаются!
Татьяна Петровна опять сказала «ах» и спрятала пальцы провинившейся руки в пальцах другой. Евгения посмотрела на след пальцев Татьяны Петровны, похожий на след от хоккейной шайбы, и вздохнула.
Гости пошли за Евгенией в зал. Когда Цербер в клетке увидел, что чужаки собираются пройти мимо него, он привстал и загрохотал драконьим лаем. Татьяна Петровна слегка отпрянула, и ей показалось, что клетка сейчас разорвется.
- Ничего, ничего, это она здоровается, - пояснила Евгения.
На диване в зале уже развалился довольный Алексей.
- Проходи, Татьяна, садись вот здесь! Василий Никитич, пожалуйте сюда, поближе к вину!
Василий Никитич смущенно погладил клешней ступенчатый затылок и промолвил смущенно:
- Да мы тут на стол вот… водочки принесли. Наша, местная. Вам понравится!
И на столе появился многозначительный пузырь с простой двухцветной этикеткой, на которой был изображен плотный мужик в галстуке и с лицом гризли. На этикетке стояло название «Тертышовская».
- Вот, губернатор наш выпускает. Забористая, - пояснил Василий Никитич.
- Хорошо, хорошо, - ответил Алексей, несколько пораженный дизайном этикетки, - как-нибудь попозже обязательно попробуем. А теперь вот наливайте вина или коньяку, на выбор, и выпьем за встречу.
- Я пожалуй, с водочки начну, - заявил Василий Никитич и взял Тертышова за морду.
- Налей-ка мне вон того винишка, Вася, хоть раз в сто лет попробую, что люди культурные употребляют. Вишь вон, бутылка поди одна такая в магазине была – с погнутым горлом.
- Нет, что ты, - оправдался Алексей, - так и задумано, они все с гнутым горлышком выпускаются. Традиция такая, уходит, так сказать, в глубь веков. Можете еще вот это попробовать, - и Алексей протянул Татьяне Петровне бутылку с умиротворенной дамой на этикетке.
- А это что за вино?
- Это молоко любимой женщины!
Татьяна Петровна поперхнулась, подняла брови и вопросительно взглянула на Евгению.
- Татьяна, ты о чем подумала, дорогая моя! – И Алексей зашелся одобрительным хохотом. – Это вино так называется – «Молоко любимой женщины»!
- Аааа, вот что…. Так тут не по-нашему написано!
- Ну, Татьяна, чтобы знать название, необязательно читать по-немецки самому, ха-ха!
И Алексей, медленно сбавляя громкость своего смеха, разлил дамам напитки. Жанночке досталась порция «Спрайта», на что молодая дама отреагировала легкой улыбкой краем рта и снисходительным взглядом.
Алексей налил себе коньяку из пузатой бутылки, на боку которой Татьяна Петровна прочитала что-то вроде «Непессу». «Армянский, наверное», подумала она.
- Ну, гости дорогие, позвольте выпить с вами за встречу после долгой разлуки и за знакомство! Мы вот наконец познакомились с Василием Никитичем, много наслышаны, а Жанночка наконец увиделась с тетей Таней.
- Да, Жанночка, мы с тобой уже лет шесть не виделись. Ты тогда, наверное, классе в четвертом была.
- Здрасте! – возмутилась Жанна. – Четвертого класса уже давно нет!
- Как нет? – сказала Татьяна Петровна. – Я вот в четвертом классе училась, прекрасно помню.
- В четвертом классе теперь одни дебилы учатся, - пояснила Жанна. Татьяна Петровна понимающе промолчала.
Гости и хозяева чокнулись рюмочками и бокальчиками и опустошили их.
Евгения предложила гостям угощаться. Татьяна Петровна запустила ложку в салат, кинула щедрую порцию себе на тарелку. В салатной массе она заметила маленькую беловатую мышцу.
- Ой, а это что? С курицей салат, да, Женечка?
- Это лягушачьи лапки, Татьяна Петровна. Салат с лягушачьими лапками.
- Ох, - изумилась Татьяна Петровна. – Ужель в городе теперь модно лягушек есть? Где ж вы их наловили?
- Зачем ловить, Танечка? – улыбнулся Алексей, надкусывая колбаску. – В супермаркете продаются.
- Ах во-от в чем дело, - ответила Татьяна Петровна, вспоминая, что означает «супермаркет».
Замешательство разбавил Василий Никитич, нашедший наконец на столе соленые огурчики и поставивший блюдце напротив себя:
- Между первой и второй перерывчик небольшой!
- Да практически отсутствует перерывчик! – поддержал Алексей. – Может, коньячку, Василий Никитич? Знатный коньячок, у вас наверное там и нет такого!
- Да зачем, Леха! Я себе рабоче-крестьянской плесну, из родного края, - и Василий Никитич опорожнил принесенный пузырь до самой проплешины на голове грозного Тертышова.
Подняв второй тост и опустошив свою рюмочку, Алексей завел разговор на типичную в этих случаях тему:
- Ну так что, Татьяна, расскажешь нам, как на моей, так сказать, малой родине дела идут? Как семья, как соседи, как Петька?
- Да что тут рассказывать, Алексеюшка, даже и не знаю, чего рассказывать. Жизнь-то сейчас сам знаешь какая, не сегодня-завтра с напрягу подохнем всем селом. Хорошо хоть хозяйство свое есть, да вот мы отлучились, а Никифор Порфирич один с Петькой остался, не знаю, как он там с этим обалдуем управится. Петька-то, сучок, в училище не поехал. Не нагулялся я еще, говорит. Жениться, говорит, мне надо, да и свалить от вас. Так и сказал – свалить.
- Фу, как нудно. «Жениться», - фыркнула Жанна. – Ну так и пусть женится, если такой супер-чел.
- Так у нас на свадьбу и денег-то не будет, солнышко! – воскликнула Татьяна Петровна. – Да потом его и его приживалку средствами снабжать!
- Как это – денег не будет? – на полном серьезе удивилась Жанночка. – Деньги всегда есть. Хоть сколько-нибудь, да есть.
- Эх, Жанночка, совсем ты еще жизни не знаешь…
На это Жанночка ответила:
- Я-то не знаю? Это вы жизни не знаете! – И себе под нос прибавила: - Сидите там в своей Пердиловке, света не видите.
- Кстати, о женитьбе! – воскликнул Василий Никитич и потер руки. – Предлагаю тост! – Никитичева стопка наполнилась до краю. – Вот ты, Жанночка, я смотрю, девушка видная, все при тебе, и на лицо красива, и это… - Василий Никитич оборвал фразу под взглядом Евгении, - в общем, хочу выпить за твое будущее семейное счастье! Шоб жаниха себе выбрала работящего, непьющего, шоб в доме мог все починить да за тебя постоять, а ты его с армейки-то дождись да детишек ему нарожай целую лавку! – И Василий Никитич сердечно улыбнулся Жанне неполнозубым ртом.
Видная девушка и ее мама искренне рассмеялись.
- Вы чего, дядечка?!! Из какой армии? Вот о чем я меньше всего сейчас думаю, так это о свадьбе! Тем более на дембеле плешивом! Пусть вон ваши клавки и маруськи
таких разбирают, у меня на будущее несколько другие планы.
Василий Никитич в одиночку опустошил свою стопку, а Татьяна Петровна спросила у Алексея:
- Какие же у Жанны такие планы на жизнь?
- Ну, сперва надо гимназию закончить. Потом вот собираюсь ее в МГИМО определить, связи какие надо есть, проблем не будет. Она, правда, за границу хочет. В форумах с иностранцами общается, говорит, интересные среди них попадаются, в гости ее зовут.
- В форумах – это в клубах, чтоль? – спросила Татьяна Петровна.
- Да не. В Интернете.
- В дискотеке чтоль?
- Да нет же! – Алексей улыбнулся и поставил бокал на стол. – Во всемирной сети! Она входит в сеть через компьютер и общается с иностранцами! Пойдем-ка, Жанночка, покажешь тете Тане и Василию Никитичу, как Интернет работает!
- Че там показывать-то? Ну, пойдемте.
Гости и хозяева поднялись и прошли в комнату Жанны. Среди прочей роскоши, состоявшей из стеллажей с англоязычными книгами, домашнего кинотеатра и тренажера в углу, похожего на винторогую антилопу с растопыренными ногами, в комнате также находился прозрачный стол со стоявшим на нем плоским монитором.
- Че-то хиленький у вас компьютирь! – неожиданно заявила Татьяна Петровна. – Я вон у нас на почте видела компьютирь, так тот здоровый такой, целый телевизор. И на экране буковки, белые на черном, а тут какой-то парень. Жанна, это хахель поди твой?
- Ну, вроде того, - ответила Жанна. – Это Джастин Тимберлейк.
- Это певец такой у них новый популярный, - пояснил Алексей.
- Ах, а я и не знаю этих артистов новых, совсем от моды отстала, - махнула рукой Татьяна Петровна. – Из молодых Леонтьева только знаю, а из зарубежной эстрады никого не знаю.
Жанна прыснула.
- Ну, Жанночка, покажи, как Интернет работает! Пусть гости хоть увидят!
Жанна произвела необходимые клики, и модем деловито зашипел.
- Это чего он, подзаряжается?
- Коннектится.
- Жанночка, ты бы это… по-русски бы, а то мы в гимназиях-то не обучались, аглицкого не знаем. Чего щас будет-то?
- Интернет щас будет, всемирная компьютерная сеть.
Гости с напряжением наблюдали за мельканием картинок на мониторе.
- Ну и что, где Интренет-то?
- Ну вот же, - Жанночка показала рукой на монитор, - вот я в форум вошла.
- Вот это чтоль? – И Василий Никитич со всей дури зарядил пальцем в центр монитора. Нежный дивайс качнулся, и на середине экрана появился овальный жирный след. – Так тут все не по-нашему, мы и не поймем ни пса! Ты нам, Жанночка, по-русски чевонить покажи.
- Василий ээ… Никитич, вы бы поосторожней пальцем… Нельзя в мониторы пальцами тыкать! – сказала Жанна, тактично кашлянув, и заклацала мышкой.
- Ну вот… Сегодня утром новый чат нашла… Покажу сейчас, как чаты работают…
На экране появилась почти пустая страница, наверху которой был изображен тот же Джастин Тимберлейк в компании хилого негра в кепке набекрень. Под сладкой парочкой появилась надпись: «Регистрация в чате».
Татьяна Петровна прочитала надпись вслух:
- Регистрация в чате! – причем ударение в «чате» сделала на последнем слоге. – Ты же, Жанночка, говорила, что за границу хочешь, а тут – регистрация в Чите!
Жанна взвыла и отстранилась от монитора.
- Папа, ну что я тут сижу, я не понимаю? Мне им что, от сотворения мира все объяснять?!!!
Алексей замялся.
- Ну, Жанночка, Татьяна Петровна не может всего нового знать, не расстраивайся так! Покажи вон лучше, что ты сегодня ночью такого смешного накачала!
«Ну ладно, козлы. Не понимаете буквы – будет вам картинка», подумала Жанна.
На дисплее появилась движущаяся картинка. Полногрудая девица с пририсованным лицом Джорджа Буша-младшего ритмично делала минет стоявшему перед ней негру баскетбольных пропорций. Гости охнули и отвернулись.
- Жанна, ты это зря, мы порнуху не понимаем!
- Что-то не то сейчас с молодежью творится! Может нам лучше телевизор посмотреть, Леша?
Алексей сконфузился, склонился над столом, что-то прошипел Жанне в ухо и скрыл все окна.
- Да, действительно, пойдемте за стол, я вам включу запись, как мы в Португалии, в Алгарви, отдыхали.
Компания последовала за стол. Василий Никитич уселся первым, налил водки в фужер из-под шампанского и, видимо, чтобы залить лишний адреналин, образовавшийся при виде порнушной картинки, залпом эту дозу хлопнул. В бутылке «Тертышовской» осталось совсем чуть-чуть. Василий Никитич почувствовал лихие вихри в голове и решил ускорить процесс.
- Лешка! А у тебя пивка нет?
- К чему после водки пиво? У вас же завтра поезд!
- Не учи ученого, Леха. Скажи: пиво есть?
- Ну, есть. Евгения, принеси из холодильника «Миллера» Василию Никитичу.
На столе появилась аккуратная бутылочка пива «Миллер». Василий Никитич подозрительно на нее покосился. Его смутил чересчур соломенный цвет напитка. Но Василий Никитич решил, что хозяину видней, взял бутылку и, недолго думая, приложил горлышко к краю стола и долбанул по нему пятерней. Крышка с горлышка слетела, на скатерти появилась треугольная дырка, все приборы звякнули, фужерчик с Жанночкиным «Спрайтом» подскочил и упал набок, и его содержимое вылилось юной даме на джинсы.
Жанна истерически вдохнула воздух и привстала. На самом интересном месте джинсов расплылось мокрое пятно. Татьяна Петровна захлопотала:
- Ах, Жанночка, сладкое поди пятно-то! Солью надо, солью, покуда не впиталось!
Вася, неудобно-то как!
- Да я-то чё? Открывалки-то тут нету!
- Василий Никитич, где ж вы были раньше! Это ж «Миллер», крышка одним поворотом открывается!!
- Поворотом? Не смеши, Леха! Да мне чем ее вертеть, легче зубом открыть!
- То-то у вас их так мало осталось, дядечка Вася! – воскликнула обиженная Жанна. – Ладно, пойду в юбку переоденусь. Не скучайте.
Пока Жанна ходила за юбкой, Алексей поставил в видик кассету и сказал:
- Ну, давайте смотреть. Мы вот тем летом в Португалии отдыхали, туристическую группу только в Москве туда набирают, желающих не так много. Обывателю дороговата такая поездка, а мы вот поехали.
- Это вы там сами записали? – спросила Татьяна Петровна.
- Конечно сами.
- На магнитофон? А откуда показывает-то?
- Да вон же он под телеком стоит, Татьяна.
- Такой здоровый с собой таскали вместо фотоаппарата?
- Ну что вы, Татьяна Петровна! – изумилась Евгения. – Это на камеру записывается.
Жанна вошла в кухню и, присев на стул, промолвила:
- Что, объясняете дорогим гостям суть процесса видеозаписи? Ну-ну!
Алексей, не обращая внимания на ухудшанские мотивы в речи дочери, сказал:
- Сейчас промотаю, это мы тут в автобусе из аэропорта едем…
Алексей взял с дивана большой серебряный пульт и начал им орудовать. Татьяна Петровна сказала:
- Это у вас такой пульт большой? Дай-ка, Лешечка, посмотреть… Да, у нас куда меньше… и тоже все не по-нашему понаписано… Глянь-ка, Вась!
Василий Никитич вытер руки о штаны и сказал:
- Дай-ка… Леха, как мотать?
- Там кольцо большое посередине, его крутите.
Василий Никитич направил пульт излучателем себе в пузо и начал крутить кольцо. Ничего не произошло.
- Э, да тут батарейки сели! Ничего, щас мы их простучим!!
Алексей думал, что Василий Никитич сейчас вынет ни в чем не повинные батарейки и начнет ими цокать друг о друга, но механик поступил проще. Он взял пульт и стал долбасить им по столу, чтобы батарейки цокались прямо внутри. Стол опять зазвенел, и Жанна, несшая в этот момент вилку с селедкой под шубой ко рту, выронила щедрую порцию салата на белую юбку. Обалдев от такого невезения, девушка выронила туда же и саму вилку и вскричала:
- Папа! Это уже не смешно! Какого черта я тут вообще делаю с этими урюпинцами?!!! Юбку вчера купила!!! Как отстирать?!!
- Василий Никитич, вы и вправду очень неаккуратны! – вступилась Евгения. – Это же вам не полено, чтобы так стучать!
Жанна взревела и выбежала из комнаты.
Василий Никитич пробурчал себе под нос:
- Ну уж извините… Мы хорошим манерам не приучены, что не городские, то верно, нам, простым людям, скрывать нечего.
С этими словами он взял бутылку «Хеннесси» и налил себе половину фужера.
Взглянув на это, Алексей привстал и сказал:
- Что ж, Татьяна, раз так, думаю, пора вам уже уходить.
- То есть как это уходить? Как так уходить? Ты нам, Лешечка, еще свою знаменитую жакузю не показал! Коньяку вон полный пузырь. Вина целый стол. Еще не погуляли толком! Да и потом, куда ж мы пойдем? Поезд-то завтра утром!
- При чем тут поезд? А чемоданы вы где оставили?
- В камере хранения! Уж, извини, Лешечка, что сами себя в камеру не сдали, - съязвила Татьяна Петровна, - не принимают нас, видать, негабаритные мы с Васей. А у тебя, чай, места на всех хватит!
Алексей побагровел и воскликнул:
- Нет уж, извините! Хозяин здесь я! И вы сейчас вместе со своим дуболомом пойдете куда захотите, а у меня дома спит только моя семья!
- Ах вот как, Лешечка! А я, значит, не твоя семья! Я, значит, приблудная!
И Татьяна Петровна вскочила со стула и затопала к двери. За ней потянулся и невозмутимый Василий Никитич, не забыв прихватить со стола бутылочку винца.
Пока оскорбленные гости одевались и обувались, Татьяна Петровна бурчала о том, что ноги ее и ее мужа больше у Алексея в гостях не будет, что варенье она забирает себе («Петечка мой носом вертеть не будет») и что она теперь всем родственникам сообщит, какой теплый прием их может ждать у Алексея дома. Хозяин квартиры кивал и только приговаривал:
- Анне Петровне не забудь сообщить, ага.. И Панкратию Палычу… И Петьке, привет ему от меня, ага… Скажи, мол, собиралась у Лешки в джакузи свои юбки выстирать, да он, гад, не дал.
Татьяна Петровна уничижительно взглянула на братца и вышла за дверь. Василий Никитич вышел за ней и захлопнул дверь за собой.
Лифт долго не ехал, но в конце концов супруги зашли в кабинку и нажали единицу. Когда дверцы закрывались, Василий Никитич неожиданно просунул между ними ногу, не дав им сомкнуться, и сказал жене:
- Держи двери.
Он торопливо подошел к двери квартиры Алексея и достал из кармана пиджачка тупорылый ножик. Ловкими движениями Василий Никитич открутил винтики на дверном звонке и сложил их в карман. Поддев пульт лезвием ножа, Василий Никитич бесшумно отодрал его от стены, зажал в руке и прошмыгнул обратно в лифт.
- Ему-то, чай, один хрен. Новый купит. А нам сгодится. На буфет прилажу. Заместо часов.
Двери лифта захлопнулись, и злорадствующая парочка укатила вниз, к земле.