Юг и Запад

/записано в ночь с 23 на 24 октября 2002/

- Почему я должен вести тебя к командиру?
- Потому, что у меня есть Честь.
- С чего ты взял, что ты обладатель Чести, а не презреннейший из стада шурави, которое должно умереть?
- Да, я – русский… более русский, чем это дозволено нынешними временами, раз моим богом является Честь.
- Ты можешь это доказать?
- Да... Ведь я сам могу выбрать, когда мне умереть, - сказал мужчина и показал кольцо от гранаты. – Скажи своему командиру, что я хочу говорить с ним, и он захочет это сделать, поскольку моя смерть в моих руках.
…
- Ты хочешь выторговать свою жизнь?
- Нет. Я хочу пойти и выбрать человека, который останется жить вместо меня. Потом я отдам свою жизнь в твои руки.
- Почему?
- Перед смертью я хочу взглянуть в глаза человека, который останется жить. Поклянись мне в этом.
- Хорошо! – сказал командир тех, кого называли террористами.
- Но не клянись именем Аллаха, - предупредил мужчина, - ибо, как я знаю, клятва данная даже святым именем, но человеку, которого ты считаешь неверным, недействительна.
- И как же я должен поклясться?
- Собственной честью. И честью своего Рода.
- Не много ли это будет для тебя – человека без рода, чья память коротка… того, кто, как и все вы, не может назвать даже имени своего прадеда? И почему ты этого хочешь?
- Не много, поскольку я сейчас удерживаю нить жизни своей в собственных руках и волен отпустить ее в любой момент.
- Ты говоришь не так, как говорят ваши...
- Я – воин. И тот враг, которого тебе будет сладостно убить. Возможно, я убил одного из внуков твоего прадеда. А делаю я это только потому, что перед смертью хочу взглянуть в глаза человека, который останется жить, - повторил мужчина.
- Хорошо, - сказал командир тех, кого называли террористами. – Иди и выбери того, кто останется жить. Да будет так – клянусь своей Честью и Честью Рода своего!
- И я клянусь собственной Честью! – сказал мужчина. – Клянусь в том, что приму смерть тогда и так, как ты захочешь.
После вставили обратно усики чеки гранаты в запал, и командир помог ему в этом…
…
Ты русская? Нет? Впрочем, неважно… Пусть сын твой, когда он родится, будет Русским по духу и обладать Честью. Запомни. Честь! Передай ему это слово.
…
- Зачем ты ей это сказал? – спросил он. – Способна ли она нести твои слова?
- Многие, кто в этом зале, заслуживают смерти, многие заслуживают жизни… возможно, в ком-то из них теплится и Честь... Я стал бы с тобой плечом к плечу, если бы мы вели войну против американцев – у них нет чести, в этом я уверен абсолютно. Но я не могу выступить рядом с тобой против Рода своего, даже если он забыл древнюю гордость свою и достоинство… О Чести же ему позволяется узнать, только когда крайняя опасность настигает тех, кто им управляет…
- Значит, ты из рода рабов?
- Разве раб волен распоряжаться своей жизнью и смертью? Разве он разменяет свою жизнь на смерть другого?
- Кто она тебе?
- Никто. Я не знаю ее имени. Как и имен тех, кто вокруг. Но я слишком долго был одинок. Еще одна просьба…
- Не много ли просьб для того, кто называет себя воином? – усмехнулся командир.
- Эта тебя устроит. Я хочу принять смерть не со всеми, а сейчас и из рук твоих.
- Почему сейчас?
- Не хочу смотреть, как принимают смерть те, в ком нет достоинства – ибо это наполнит мое сердце омерзением. И не хочу видеть смерть тех, в ком достоинство сохранилось – ибо сердце мое переполнится горечью, что они так бездарно потратили жизнь свою.
- Хорошо! – в третий раз сказал командир тех, кого называли террористами, и выстрелил ему в лицо, а мужчина не отвел взгляда и улыбнулся навстречу.
И почувствовал командир, что сердце его наполнилось горечью, и сказал он своему …
- Дух его сейчас рядом с нею. Иди и сделай так, чтобы девушка та вышла отсюда с семенем твоим – семенем воина. Пусть она называет русским того, кто родиться. Пусть даже родиться воин, с которым придется встретиться моему сыну. И пусть тогда вновь соприкоснется Честь с Честью…

И была их там тысяча и еще малое число. И умерли все…

А через два дня девушка снова вышла на свою работу – останавливать машины и предлагать свое тело за деньги. И была она, как большинство из них, бесплодна и носила внутри себя заразу…
Дух мужчины, дух командира, дух его помощника встретились над нею, переглянулись… и им мучительно захотелось поскрести затылки, которых не было.


(Я долго размышлял – стоит ли выставлять на суд то, что было написано в ночь с 23 на 24 октября 2002. Слишком скандально и даже неприемлемо для многих. Но решил – пусть пойдет именно в том виде, что пригрезилось, и рука мгновенно записала… без изменений.)