И не было загадок у мира, кроме тех, что нарисовали мы светом зв

Все дороги, когда-то созданные, все жизни, когда-то рожденные… никогда не начинались. Не было начала у бесконечных дорог, они всегда были частью чего-то, что мы привыкли называть душой. И не было загадок у мира, кроме тех, что нарисовали мы светом звезд и назвали своей памятью…
Да будут даны крылья принявшему небо! Да будет возвращена память открывшему глаза!
___

В темноте была слышна лишь тишина сотворения. Так было всегда, когда мир переставал существовать… пусть даже на какое-то короткое мгновение… И когда тишину заполняла музыка, пробуждались души, чей путь пролегал по безликой дороге, освещенной только жемчужинами звёзд и янтарём луны. Их шаги были незаметны и легки, словно снежинки на тёплой ладони, оставляющие свои следы на бесконечных страницах вечности.
Они неуверенно касались ступнями земли, глядя в синеву неба. Эти души редко смотрели под ноги, часто оступались, ударялись о камни и падали на твёрдую землю. Но они никогда не переставали наслаждаться небом, оно всегда было внутри, плескалось в душе, расправляло крылья. Их называли мечтателями и романтиками, иногда они уверенно скрывались за скептическими масками, всегда оставаясь верными своей душе. Их называли детьми, потому что они верили в сказки и в то, что путь, начатый когда-то, приведёт их домой.
Они слушали шепот ветров в объятиях ночи, они были одиноки, и часто не хватало сил взлететь. И лишь небо холодное заполняло их, а внизу расползались города. И лишь одно желание – впитать в себя до краёв небо, чтобы не чувствовать холода городских улиц – расправляло уставшие крылья.
Их руки сжимали в объятиях ветер и губы шептали забытые имена родных душ, ведь ни одна в мире Сила не могла разлучить то, что было связано самой вечностью в минуту сотворения музыкой и небом…
___

Ноябрьское снежное утро ворвалось в распахнутое окно. И вместе с осенним холодом в душу проникли давно забытые слова. Расправив крылья она сидела на полу и смотрела на серовато-синее небо, словно в первый раз.
Как только наступала ночь она видела их танцы… Ее душа была с ними, совершая свой бесконечно-одинокий полет. О, если бы хоть на миг стать собой, чтобы танцевать с ними в звездной выси, куда долетают лишь мечты, и помнить каждый миг этого сказочно-прекрасного полета.
Да осияет нас Ночь нездешней своей луной…
Сначала приходили сны… Они вселяли безумие, заставляли с силой сжимать виски, смотреть в никуда неподвижным взглядом. Пока глаза не привыкли Видеть… Тогда ее душа улетала вместе с ними и танцевала в лунном свете странные танцы. Иногда она могла помнить эту первозданную красоту высоты, и смутные воспоминания заставляли её глаза светиться.
Каждый, кто хоть раз видел этот танец на фоне лунного диска, кто хоть раз слышал их песню, сплетенную из голоса Вселенной, тот уже не сможет забыть… И лишь один путь выберут увидевшие – к смерти или к свободе…
Да, она устала сражаться и быть сильной… больно было признать это, но душа хотела покоя…
Девушка улыбнулась бескрайнему небу и подошла к окну. На землю падал снег, накрыв белым ковром все еще зеленую траву. Так уже было когда-то; снежинки падали на лицо, на закрытые глаза и холодные губы, падали в последний раз, касаясь почти остывшего дыхания. А потом душа отправилась дальше, задержавшись лишь на миг, чтобы высушить слезы на Их глазах.

***

Голубоглазая девушка вздрогнула, увидев светлого дракона, кружащего над шпилями замка. Его силуэт сиял в лунном диске, словно давно забытый сон. В чешуе отражались звезды, а когти мягко разрезали воздух в завораживающем полете. Перепончатый бархат крыл переливался светом далеких планет, в зубастой пасти огнем пылал последний закат, и млечный путь сиял в смертельно-плавном движении хвоста. По спине пробежал холодок, но когда взгляд девушки окунулся в бесконечную глубину янтарно-серых глаз, она почувствовала, как не хватает ей прикосновения к холодной чешуе, и тихой Песне, что слышат лишь звезды. Она хорошо понимала, что должна ненавидеть эти плавные движения, эту алмазную чешую, эти глаза… глаза… Эльфийка всхлипнула и, перегнувшись через каменные перила, протянула правую руку к дракону.
Голос тугой тетивы нарушил спокойствие ночи, и дракон, описав прощальный круг над холодной луной, скрылся в звездном свете. Крики ночной стражи еще недолго нарушали покой небес; наконец все стихло. Девушка еще очень долго смотрела на полную луну, потом подобрала длинные юбки светло голубого платья и вышла из комнаты в тускло освещенные коридоры цитадели. Туфли мягко ступали по толстому ковру, гобелены, протягивающиеся по всей длине стен, смотрели на девушку глазами сотни сражений и побед. Она хотела поделиться с кем-то своими мыслями, но знала лишь одного человека, который смог бы выслушать и понять ее душу. Его комната располагалась в самой дальней и безлюдной части огромного замка, почти под самым небом. Комната Лорда Верховного Мага, брата Семи Ветров.
Эльфийка неслышными шагами поднялась по крутой лестнице, рука неуверенно коснулась тяжелой дубовой двери, пальца ощутили ее неровную шероховатую поверхность. Она не хотела разбудить его, но смятение было готово перелиться через края ее души, поэтому девушка тихо постучала и приоткрыла дверь.
Он не спал. Стоял у окна во всю стену и остановившимся взглядом смотрел на луну.
«Значит он тоже видел» -- промелькнуло в ее голове. Эльфийка подошла ближе и остановилась за спиной брата. Он никогда не был ее братом, но когда-то давно их связала сама вечность.
-- Они не убили ее…
Эльфийка вздрогнула от его, внезапно прозвучавшего, голоса.
-- Нет, не убили, не успели. Почему ты думаешь, что это была дракона?
-- Я не думаю, я просто знаю это.
-- Драконы… все привыкли считать их врагами. Дети Бездны, тёмные посланники неба – так говорят люди и эльфы, но…
-- Эл, послушай…
Она, словно не заметив его слов, продолжала:
-- Знаешь, я сначала пыталась найти ненависть в сердце своем, но увидела там лишь любовь… Это наверное звучит абсурдно, но… -- Девушка словно очнулась от своих мыслей.
-- Не говори ничего. Ты простишь меня?, …мне нужно побыть одному.
«Ты тоже пытаешься ненавидеть их, брат. Нас учили этому слишком долго. Но, кажется, душа все еще помнит Истину, и она не хочет ненавидеть» -- эльфийка мысленно вытерла невидимые слезы с его глаз и ускользнула в темноту коридоров, чтобы забыться неспокойным сном в тишине своих покоев.
День принес тревожные новости о надвигающейся армии тринадцатого и последнего в этой Эпохе ордена Пламени объединенного войска эльфов и людей. Последний их союз Эпохе Безвременья. Солнце, скрытое плотной пеленой туч, слабо светилось на сером небосводе. В замке царило нервное оживление и чувствовался тонкий запах надвигающейся войны.
Эльфийка с тревогой смотрела в распахнутое окно на черных птиц, кружащих в холодном рассветном небе, на солнце, скрытое завесой туч и на бледный, почти исчезнувший диск луны, который она не могла видеть, но ощущала в небе. Рука соскучилась по гладкой рукояти меча, звукам свистящей стали и рассекаемой плоти, но сегодня, сейчас, ей впервые не хотелось касаться оружия и чувствовать его силу в своих руках.

…Танец сражения, как печален и сладок вкус крови на губах. Крови друзей и врагов, крови, смешавшейся воедино. Уже ль братья могут убивать братьев? Разве не слышат они музыку, что зовет за собой? Там другая дорога, прочерченная звездами… Там… Я слышу, я слышу песню, что Они пели лишь звездам.
Меч замер в воздухе на короткое мгновение. Девушка почувствовала острую боль в боку, в глазах заплясали красно-черные пятна. Еще некоторое время перед её затуманенным взором мелькали окровавленные фигуры людей и эльфов, на лицах которых война навсегда оставила свои печати. Лишь одна мысль пронеслась в её голове: «Почему, почему они убивают друг друга? Почему, ненавидя драконов, мы рушим свои же города, убиваем невинных людей. Почему мы настолько глупы, что назвали мудрость драконов Тьмой. Где же вы, одинокие посланники неба?» Эльфийка почувствовала теплую кровь на рассеченных губах и потеряла сознание.

-- Милая моя жизнь, – тихо шептала ей ветер, -- пожалуйста, никогда не сдавайся. Поверь, Светлая, вся боль исчезнет, дождь смоет кровь с ладоней, холодные снежинки упадут на лицо и сотрут морщинки, поверь, больше не придется хмурится и считать тела погибших. Мы прошли все, понимаешь? Еще один глоток воздуха, ну же, дыши!
Она открыла глаза. На лицо падал дождь, тело истерзанное в кровь не хотело эту жизнь, лишь душа желала учиться. Еще один глоток воздуха. Она дышит. Колени подкашивались, кажется ей оставался всего один шаг… над пропастью… Девушка поднялась на ноги и огляделась. Безмолвный крик вырвался из груди ее. Глаза не хотели видеть столько смерти, а сознание не принимало кровавые картины истерзанного мира. Убитые были везде, многих она знала с детства, многие готовы были отдать за нее жизнь… Потом взгляд судорожно заскользил по омытым кровью холмам, но так и не нашел Ее.
«О, Свет!» -- кричала душа, пытаясь отыскать ее родное тело, но лишь тишина окутала поля. Она не хотела эту жизнь больше. Зачем? Она умерла вместе с той, чья душа всегда была ее частью, с той, которая отдала ей воздух в своих легких, которая заставила жить, учиться, изменять этот мир и верить в то, что они обязательно встретятся, не сейчас, нужно лишь немного подождать. Что значит вечность для дракона, …но как же тяжело, когда ты ощущаешь каждый бесконечный миг вечного сейчас. «О, Свет, как глупы люди, коль считаю, что если ты дракон, то значит – враг. Уж лучше мрак и ненависть, чем этот бездушный их Свет.»
Грязные руки вытирали в лица теплые слезы, она дала себе слово больше не плакать… никогда… «Ветер! -- вопила пробудившаяся душа, -- Вернись ко мне, родная! Прошу тебя!» И руки все так же судорожно сжимали в объятьях ветер, такой холодный, такой родной… «Почему, почему ты ушла? Ты всегда была такой сильной. Я всегда удивлялась твоей холодной-жестокости, твоей свободе и жажде полета… Где ты, моя крылатая…»
На сгорбленные плечи эльфийки опустились чьи-то руки, она даже не вздрогнула, желая только одного – чтобы это был враг, чтобы он сумел убить ее, чтобы больше не было этого одиночества, этой боли в душе. Но это были его руки, его душа, тоже воющая от потери. Они остались вдвоем, потеряв её еще на целую жизнь. Девушка повернулась к нему лицом и уткнулась в окровавленные ошметки, бывшие некогда рубашкой. Она дала себе слово больше не плакать… никогда… Грудь сотрясали беззвучные рыдания. Кажется, больше никого не было здесь, только две одинокие фигурки прощались со своим Ветром, улетевшим в рассветные небеса ореолом холодного света, оставив лишь звезду, сияющую в холодной серо-голубом небе. Она ушла не попрощавшись… Она никогда не говорила «прощай», уходя в небо, как никогда не прощалась, провожая навсегда.

***

Девушка-дракон вытерла слезы тыльной стороной ладони и подняла глаза к той черно-звёздной бесконечности, что была вокруг. Она была далеко от них, там где тонкие нити миров сплетаются в дороги. Слишком далеко, чтобы коснуться, но рядом, чтобы ощущать в себе их души.
Я вернусь… даже из пепла, но я вернусь, как возвращалась всегда…

Да осияет нас Ночь нездешней своей луной…

2002-11-05\08