Before the winter

Я познакомился с ней осенью, когда желтые листья опадали на грязные дороги, противный дождь моросил с неба, а я замерзал по дороге на работу в легкой кожаной курточке. И все же она была прекрасна. Ну, и моя новая знакомая тоже ничего. Мы виделись каждый день в метро, по дороге на работу. Вначале серьезно смотрели друг на друга, потом улыбались при встрече. Я смотрел на нее, думая о пошлых желаниях, а когда наши взгляды встречались, я чувствовал себя неловко. Однако, несмотря на все это, я чувствовал на себе ее съедающий взгляд. Возможно, вся эта история так ничем бы и закончилась, но надо же о чем-то писать.
Утро не предвещало ничего страшного, до тех пор, пока к нам не вошла председательница профкома и ласковым, почти нежным голосом не сказала:
- В субботу все едут в исторический музей!
Наступила продолжительная тишина. Только слышан хруст жестких дисков и ритмичная работа вентиляторов – народ в процессе мысли. Умные люди придумывали, что сказать в свое оправдание дома, остальные взвешивали, от чего придется отказаться в выходной, а такие как я, сидели и тупо улыбались. А времени на размышление было не много, точнее его не было совсем – пятница.
Исторический музей встретил нас ужасно злой вахтершей, которая обозвала нас всеми матными словами, имевшимися в ее арсенале. Когда мы стояли возле стенда древнего русского оружия, и экскурсовод – очень старенькая бабуля, съедавшая половину слов, рассказывала почему-то про китайского императора Чжуан-цзы, правившего в 4 – 3 веке до нашей эры, я увидел свою попутчицу. Она стояла с другой стороны стенда и смотрела на меня. Экскурсовод рассказывала про императора Хань Фей-цзы, правившего в 4 – 3 веке до нашей эры, когда я без стыда рассматривал прекрасное тело моей незнакомой знакомой. Все в этом теле было великолепно, не считая немного пухлых бедер и слегка распущенной талии. В глазах горел озорной огонек, а губы лились соком от переизбытка губной помады. Владелица этого добра тоже смотрела на меня оценивающе. Я был явно не идеален, потому что ее лицо менялось от сморщенного состояния до почти громкого смеха. Экскурсовод рассказывала об Шихуанди и его реформах, когда мы отошли от стенда и побрели сами по себе. Оказалось, что ее зовут Машей. Хорошо не Васей, подумал я, иначе пришлось бы послать эту Васю к… Большому театру. Но посылать никого никуда не пришлось, потому что мы сами ушли, когда экскурсовод дошла до Крещения Руси и резко перевела тему на коммунистов – лекция была очень занимательная.
Мы встречались каждое утро в метро, и каждый вечер возле. Мы гуляли по вечернему, а иногда и по ночному городу. Она рассказывала мне про смещение химической реакции, про то, что присутствие катализатора не влияет на состояние равновесной системы, так как катализатор в равной мере ускоряет и прямые и обратные процессы.
- Это же очень просто! – говорила она.
Я соглашался, не поняв ни единого ее слова. В ответ я проводил контратаку и начинал рассказывать, что единство измерений – состояние измерений, при котором их результаты выражены в узаконенных единицах величин и погрешности измерений не выходят за установленные границы с заданной вероятностью. Она понимающе качала головой. Я четко представлял, как мы живем вместе: она с утра до ночи рассказывает мне про основные понятия неорганической химии, а я обороняюсь жалкими обрывками моих институтских познаний.
Наши отношения не носили определенного характера. То она исчезала на месяц или на два в своих делах, то я забывал на несколько недель, что мне нравится какой-то человек. Мы прощали друг другу эти прегрешения. Был, правда, грешок-с. Познакомился я на дне рождения с одной милой особой. Она была сногсшибательна. В смысле, сшибала ноги одной правой, а иногда и левой. Каратистка была. Но я-то по своей глупости не знал этого. Мы танцевали почти все медленные танцы с ней. Она сопела мне в ухо и все время молчала. Но молчание женщины не говорит о том, что она тихая и слабенькая. Проснулся я в постели с ней. То ли я был так пьян, то ли склероз, но выяснилось, что я признался ей в любви. Дальше-хуже. Кое-что начал вспоминать. Лучше склероз. Оказался с ней в одной постели я неспроста. Я обещал на ней жениться и сделать троих детей. Видимо, чтобы не терять времени, приступил к действиям. После бурных воспоминаний я посмотрел на нее…, до туалета добежал так быстро, как летают ядерные ракеты. Отступать было поздно. Вечером мы пошли «дышать воздухом» в центр. «Надышался» я на всю жизнь. Мы шли медленным шагом, целуясь через каждые пять минут. И каждые пять минут мне хотелось повторить утренний подвиг. Прохожие оглядывались на нас. Ее ярко зеленые волосы было видно на другом конце города, а ее серьга в носу отталкивала даже летавших рядом ворон. Она без конца говорила:
- После свадьбы купим стиральную машину. Нет, лучше телевизор, а то пропущу «Дикий ангел». Квартира у тебя есть. А диван у тебя старый? Ладно, купим новый. Еще надо обязательно купить музыкальный центр, а то дисков у меня много, но не потащу же я свой мафон от родителей. У них тоже надо что-то слушать. А сколько ты получаешь, девять тысяч? Да, маловато. Придется тебе подработать где-нибудь. Вот тут пацаны устроились грузчиками на строительный склад. Ты тоже можешь туда пойти. Слушай, ко мне родственники приезжают на следующей недели, придется их у тебя поселить. Ладно, чего такого. А мама к тебе часто приезжает? Ее не должно быть у нас. Ты должен самостоятельно жить. А ты готовить-то умеешь? Придется учиться, а то твоя молодая жена помрет с голоду. Надо будет еще купить новый компьютер….
Я слушал ее и думал: «О, где ты, Маша?». И она услышала мой зов. Из толпы вышла Маша. Я подумал, что, если она увидит меня с этим чудом, то убежит от меня с той же скоростью, с какой я сегодня бежал до туалета. А ссорится с ней мне совсем не хотелось, тем более что она может заменить эту брррррр…. Пришлось спасать положение. Я ловким движением бедра и рук завернул мою спутницу в переулок. Она непонимающе хохотала истерическим смехом. Но я не обращал на это внимание – из-за угла вышла Маша. «Счастливый день» - подумал я. Пришлось затащить свою «подругу» во двор. Она засмеялась еще больше, думая, что я захотел страстной любви. Вот еще. Мне было не до любви, потому что во дворе стояли черные Mercedesы. Среди них стоял и автомобиль моего дяди. Видимо решает дипломатический вопрос с «крутыми» ребятами. Двор предоставил право выбора – семь подъездов. Взвесив все «за» и «против» рванулся в дальний. Не угадал. Дядя проводил дипломатию именно там. Я услышал, а позже и увидел, его сразу. Он умоляюще о чем-то договаривался. Снизу крался какой-то человек в кожаной куртке с автоматом.
- Вали отсюда! – сказала ему моя спутница, когда я еще не успел о чем-либо подумать.
Тот вначале испугался, а потом улыбнулся и сказал: «Ну и чучело!». Засмеяться он не успел, потому что был сражен ударом в челюсть – сногсшибательная девушка вступила в свои права. В следующий момент на нас смотрело огромное количество «стволов».
- Да ты дура понимаешь, что это была очень важная встреча для меня, - кричал на мою спутницу дядя, - да ты уб….на совсем ох….а, знаешь, кого ты вырубила? Это же главный барыга, чтоб он сдох…. Придется теперь звонить пахану,  объяснять, что мой архаровец в темноте перепутал барыгу с бульдогом.
«Чучело» плакало. Ее тушь растекалась по щекам. Сейчас она смотрелась еще страшней, чем с утра. Дядя, выплеснув всю отрицательную энергию, ушел. Я долго ему объяснял причину моего триумфального появления с этим чудом.
- Кто это? – плача спросила она.
- Это мой дядя! Он предприниматель. Помнишь, как у Пушкина: мой дядя самых честных грабил….
- Пред..при..манитель, - цедила она слова – а говорит как бандит. Ты…ты тоже бан…дит, я поняла. Отстань от меня. Я не хочу жить с бандюгой, что бы на меня все оглядывались.

***

Я ходил по комнате и взвешивал все «за» и «против». Она давно не звонила – это плохо. «Может она меня не хочет слышать и видеть?» - думал я. Однако, как она может звонить, если она работает с утра до ночи. И потом, меня самого нет дома. Недавно она подарила мне медальон в виде монетки с изображением Амура. Значит, она меня любит – это хорошо. Если, конечно, не смущает, что ее родители интеллигенты, чего обо мне нельзя сказать. А, что, люди-интеллигенты тоже люди. Но как ее приблизить к себе? Надо начинать с родителей. Чем я не интеллигент в первом поколении?
С огромным букетом цветов и бутылкой вина и водки (думал, правда, лишняя) я вошел в знакомый подъезд. Позвонил в дверь. Открыл ее отец. В руках он держал кастрюлю с чем-то горячим, в фартуке, в тапочках с дыркой на большом пальце. Его вопросительный взгляд врезался в меня. Но я ничуть не растерялся, а наоборот, стал еще решительней. Я уже плохо соображал, что говорю и делаю.
- Вы Федор Михайлович, отец Марии Федоровны? – интеллигент растерялся. – Я имею честь быть знакомым с вашей дочерью. И я намерен стать ее законным супругом, поэтому как человек благородный пришел познакомиться с родителями моей избранницы.
У отца избранницы в душе явно боролись злость и удивление. Я приготовился к худшему. Но он, вместо того, чтобы спустить наглеца с лестницы, пригласил меня войти. В коридоре стояла мама с не меньшим удивлением на лице. Я деликатно преподнес ей цветы. Она растерялась от такого решительного хода «жениха» и даже немного раскраснелась. Мы все прошли в комнату. Меня посадили в кресло, мать села на диван, а отец на стул, он по-прежнему держал в руках кастрюлю. Все молчали. Я не знал, что говорить дальше и только теперь почувствовал внутри панику.
- Как нам вас величать? – заговорил интеллигент, когда разум кричал: «Полундра!».
- Олег Викторович, но можно просто Олег, – деловым видом ответил я.
- Что ж Олег, Машеньки пока нет…. Вы играете в шахматы?
- Да, - соврал я, ведь я совсем не играю.
- Ну, что ты Федор, какие шахматы? Надо накормить человека, - встала на мою оборону мама. – Идемте, поужинайте с нами.
Она взяла меня под руку, и мы направились на кухню. Отец-интеллигент по-прежнему сидел на стуле и о чем-то думал. На его лице было написано, что он в полном непонимании происходящего. Его можно понять. Родная дочь скоро покинет отчий дом. Неужели он столько потратил сил, чтобы она вышла замуж за этого наглеца. Он потер рукой нахмуренный лоб. Прихватка упала с ручки, и отец в задумчивости схватился за горячую кастрюлю. «А, черт…» - ругнулся он и направился на кухню.
Я преподнес бутылку вина, которую мы вместе с интеллигентами успешно употребили. В течение нескольких часов я рассказывал изумленным родителям моей любимой о всякой ерунде из жизни моих знакомых. Иногда мои рассказы являлись обычными анекдотами из газет. Однако мои собеседники слушали меня очень внимательно и восхищались моей находчивостью. Затем мама ушла в комнату. А отец, с которым мы разговорись о мировых масштабах науки, предложил мне принять чего покрепче. Я согласился. Он с деловым видом полез в буфет. Но заначки там не оказалось. Тогда я достал бутылку водки, чем привел интеллигента в восторг. Я его покорил. Еще через час мы сидели в обнимку и говорили о высоком. Он ежеминутно говорил, что любит меня. Рассказывал пошлые анекдоты и о своей первой любви. Вычурный в своих манерах, на первый взгляд интеллигент, оказался совершенно обыкновенным и даже родным человеком.
Входная дверь щелкнула – Маша пришла. Я сидел с ее отцом, но мне хотелось вырваться из его объятий и бежать к ней. Папа не заметил прихода своей дочери. Она сняла кожаный плащ, поцеловала маму и прошла на кухню. Она стояла в дверях и улыбалась, глядя на меня.
- Такой получится интеграл, - говорил мне отец, показывая на бумажку.
- Но такой интеграл не решается, - возразил я.
- А ряды на что, а? Их настолько изучили, что с их помощью можно решить любой интеграл.
Я слушал и ничего не понимал. Маша улыбалась. Я смотрел на нее, а она на меня. Потом она повернулась и ушла в комнату.
Ушел я от семьи «невесты» около двенадцати ночи. В прихожей Федор Михайлович держал меня час. Каждые две минуты говорил, что я ему понравился, чтобы я приходил еще…. Когда я вышел и облегчено вздохнул, за мной выбежала Маша.
- Ну, ты даешь. Не ожидала. Жених, - она улыбнулась. – Как же теперь будешь оправдываться.
- Не знаю. Может, ты мне поможешь, и мне не придется оправдываться.
- Как же я тебе помогу.
- Стань моей женой.
Маша замолчала. Она смотрела на меня и молчала. Неужели скажет нет. Может, просто не решается.
- Тяжело ответить, – точно не решается. – Страшно.
- Ты меня любишь?
-Да…. Я так сильно тебя люблю, что готова стать твоей женой. Но мне очень страшно.
- Ничего, с опытом будет не так страшно, - зачем-то добавил я.
Она меня поцеловала. Я вышел с полным чувством удовлетворения. План выполнен, точнее перевыполнен.
Следующие несколько недель шли в подготовке к свадьбе. Я работал за троих, плюс подрабатывал по ночам. Нужны были деньги, причем в огромном количестве. Свадьба намечалась обширной. Одних родственников больше пятидесяти. А еще друзья и друзья друзей. И это только с одной стороны. Поэтому с Машей мы виделись редко. Иногда я забегал к ней домой. Оставлял цветы для Маши ее родителям, говорил, что почти все готово и снова убегал на очередное место службы нашей доблестной Родины.
В воскресенье мы ездили в какой-нибудь парк, где долго гуляли с ней под листопадом желтых листьев. Но, с каждым разом я чувствовал, что она как-то отдаляется от меня. Я не придавал этому значения. Думал, что со временем все пройдет, что поженимся, и Маша станет для меня родной. Однажды, когда я бежал с букетом огромных красных роз к ней домой, я увидел, как она стоит с каким-то молодым человеком, что-то ему эмоционально говорит и плачет. Шел дождь со снегом и дул сильный северный ветер. Я замер, глядя на стоящих возле подъезда. Молодой человек повернулся и стал уходить. Маша сначала кричала ему, потом увидела меня. По ее лицу текли слезы, а ее глаза были полны горя. Совершенно очевидно, что этот человек был ей очень дорог, и, как это не прискорбно, дороже меня. Я догнал обидчика моей невесты. Мне очень хотелось его ударить, но в детстве меня к этому не приучили, да и ничего это не изменило бы, скорее усугубило. Он смотрел на меня с явным недоумением. Что-то тяжелое давило внутри. Я протянул ему розы:
- Подарите ей, и она вас простит. Это ее любимые.
Всю ночь я бродил по городу пьяный. На ночную работу не вышел. Удивительно, как меня не забрали в милицию. Проснулся в каком-то дворе рядом с бомжем от устойчиво резкого запаха. После работы поехал в парк, где мы гуляли с Машей. Вспоминал минуты, проведенные с ней. Затем сел в метро и катался от одной конечной станции до другой. Вышел неизвестно где и побрел вдоль палаток с различной дрянью, которая якобы называется продуктами. Сел на автобусной остановке с бутылкой пива и стал смотреть на людей. А в это время Маша вместе со своими родителями колесили по всему городу в поисках меня. Ее папа не жалел ни бензина, ни колес своей старенькой «семерки». Маша увидела меня, проезжая мимо. Подошла ко мне.
- Мы тебя всюду искали. А ты здесь…
- Зачем искали? Что-то случилось?
- Поехали домой. Холодно.
- Расскажи, откуда он взялся.
- Зачем? – спросила Маша, но я не ответил. – Когда ты исчезал неизвестно где, мы с Викой ходили в ночные клубы. В одном из таких клубов мы и познакомились. Повстречались, потом поссорились. Тогда я решила, что он навсегда ушел из моей жизни. И я согласилась стать твоей женой, решив, что никогда его больше не встречу. Но он вернулся. И вся проблема не в том, что я не могу его прогнать, а в том, что я его люблю…. Но Амуры должны встретиться, - она достала медальон, - они обязательно должны встретиться…. Поехали домой.
Мы сели в машину, и ее отец отвез меня домой. Всю дорогу мы молчали. Я смотрел в окно, а Маша смотрела на меня. Мне это было неприятно. Я больше не хотел ее видеть.

***

- О нет, - кричал я, изображая порыв ярости – как ты мог разбить мою любимую кружку для пива? Я тебе покажу, как хулиганить. А ну, где мой ремень? Маша, где мои брюки? Пора заняться воспитанием ребенка….   

2002