Звезда моя...

Их двое. Почти рыжий блондин и шатен. Сергей – мой давний друг и любовник. Это у нас обоюдное. Как-то очень легко было сказать ему: «Семья, любовь и секс – совершенно разные вещи. По крайней мере, для меня». Он ответил, что за это меня и любит.

Я стала его любовницей неожиданно быстро. На работе мы ни разу не дали повода для сплетен, хотя иногда на корпоративных вечеринках позволяли себе поцеловаться и пошутить друг о дружке на пикантную тему. Сергей приходил ко мне всегда слишком поздно или слишком рано, мы любили друг друга с невероятным усердием, мяли мокрые простыни и неприлично долго курили в постели после. Нам всегда было о чем поговорить «до». И совсем не о чем  - «после». Прикуривая сигарету от  сигареты я долго держала за руки тишину. А когда он пытался сказать что-то неполитическое, я быстренько ныряла под одеяла. Астрофизические прогнозы  о составе нового правительства и попытках договориться с парламентским большинством вылетали из него, как пар из модного утюга. Потом он замолкал. И почти не дышал. И мы снова курили, пока Сергей не вставал, молча одевался и уходил, захлопнув дверь.

Я часто говорила ему, что он – мой лучший друг. Сергей часто вместе с дымом выдыхал в мой рот факт нашего непомерного постельного счастья. Я смеялась, и он говорил мне, что я умру смеясь. Он называл меня «звезда моя», и я продолжала фразой из старого сентиментального кино: «почему Вы целуетесь?». И уже про себя: «Это последний русский, Сережа». Иногда мне казалось, что я хочу именно этого, чтоб он стал последним.  Я представляла себя старой, с узелками вен на руках, гофрированной шеей и потускневшими выплаканными глазами. Больше всего было жалко кожи – белой и гладкой. Я знала, что старости у нас с ним нет, но картинка рисовалась сама собой: я, Сережа и совсем старые, дырявые от ветхости и бесконечного курения простыни.  Он говорил, что мы когда-нибудь угорим в этих чертовых простынях. Я смеялась и не находилась в них, запутываясь в пододеяльнике. Я бросала в него серые гусиные перья. Я стонала, когда он распутывал мои ноги. Я орошала его горячими слезами, когда мы рок-н-ролили на столе. Я хотела остановиться…

Сережа пришел ко мне в последний раз в понедельник. Руслан был вчера, сегодня у него работа, а возможно и завтра. А возможно, он будет пропадать неделями. Только этого я тогда еще не знала. Я только знала, что Сережа стал последним Сережей. Он пришел в понедельник, еще не зная, что это наш последний понедельник. Как всегда веселый, как всегда с двумя пачками “Marlboro lights”. Как всегда усадил меня на кухонный стол, прижался небритой щекой к моим коленям.

- Сереженька, не надо. Больше ничего не будет.
- Звезда моя, ты умрешь смеясь.
- Я не шучу, Сережа. У меня есть другой и я люблю его.

Сережа даже не отнял рук. Посмотрел на меня  по-рыжему весело, снял со стола и унес на наши простыни.

- Они пахнут тобой.
- Нет, звезда моя, они пахнут просто сексом.

Мы любили друг друга в полной тишине. Сергей не рассказывал мне об очередном премьер-министре и его команде. Он даже не покурил со мной  «на коня». Просто встал и ушел. Я впервые вскочила с кровати до того, как он  успел закрыть дверь.  Сережа был невероятно серьезен и впервые не смотрел мне в глаза. «Теперь уже не будет как всегда»,- это все, что я сказала ему на прощанье.

Недавно приходила новая девушка Сергея. Сказала, что он никогда не называл ее «звезда моя», не смотря на то, что мы тезки. Я так понимаю, что она из вежливости не спросила, почему он до сих пор носит в кошельке мою фотографию. Я бы все равно сказала ей, что мы – самые лучшие друзья.

Сегодня пришел Руслан. Он спросил, почему мой лучший друг, вчера напившись, сказал ему, будто был вчера у тебя. «Ведь вчера у тебя был я, а, малышка?» Я прикурила сигарету от сигареты. Мне надо было украсть молчание, закрыть рот себе и ему, выключить телефон и запереть дверь. Мне надо было заткнуть соседскую собаку, скулящую под дверью,  и выкинуть из головы факт присутствия в нашей жизни его жены. Его жены – моей подруги. Что я могу рассказать ему о своих друзьях? Слава Богу, он рассказал сам: «Я знаю, что вы были любовниками. В офисе все об этом знали. Похоже, он до сих пор не может смириться с тем, что у тебя есть другой. Знал бы он, кто это. Но он ведь никогда не узнает?». Руслан захихикал. А я даже не улыбнулась. И почему-то тут же нарисовались  узловатые руки, гофрированная шея, выплаканные глаза…

Как всегда.