Подвиг первый: пэкэльные хомячки
Предприятие "Химпром" всегда было гордостью области, объемы производило огромнейшие, пополняло бюджет, зарплаты платило и ухитрялось содержать даже баскетбольную команду. Алмаз, а не предприятие, но больше здесь подходит сравнение с дойной коровой. Потому как помимо молока производило оно тысячи тонн говна в виде отходов производства фосфогиспсовых удобрений и железного купороса. В отличии от коровьих лепёх, сие добро само собой не разлагалось, а потому свозили его в огромные кучи, горами возвышавшиеся вокруг города Чернигов, областного центра и места компактного произрастания черниговчан, человекоподобных растений неизвестного назначения. Впрочем знатоки утверждали, что назначение их - терпеть злоключения и удивлять окружающий мир беспросветностью жития.
Город был тих, затхл, богат расплывающимися мусорками и красноречивыми воронами, предрекавшими Чернигову печальное будущее, несмотря на развитую промышленность и удельных князей в основании. Плохо, ой плохо жилось в Чернигове, так плохо, что когда в городе кто-то улыбался, то посмотреть на это сбегались собаки с самых дальних улиц. Собаки хотели бы улыбаться вместо людей, но у собак нет мышц для улыбок. А у черниговчан не было желания.
По городу протекало три речки, две из которых усохли от социализма. Когда мелеть стала и третья, то партийные власти встревожились. Совестно было как-то оставаться городу вовсе без речек. Всё-таки центр области, должна речка быть, а то ещё толки диссидентские пойдут. С благой целью сохранения идеологически важной реки пригласили специалистов, кои должны были определить причины водного оскудения, грозящего превратить весьма зелёный городок в мёртвую пустыню. Специалисты приехали аж из самой Москвы, долго всё вокруг выведывали, потом испугались обилия местных тайн и скрылись в стольном граде. Через время прислали доклад, где виновником оскудения указали горы вокруг города. Что это они всю воду впитывают, к тому же отпугивают своим зловонным видом от города тучи. Черниговчанам слышать это было очень удивительно, но столичные знатоки грозили, что однажды из чрева гор выйдет пустыня и поглотит окрестности. Такого допустить было нельзя, поэтому горы решено было срочно убрать.
Тут же стали прожекты придумывать куда и как. Напридумывали многого, но даже по тем капитальным временам всё было слишком дорого. Горячие головы предлагали просто взять Чернигов и перенести за пределы гор, а освободившегося места хватит на многолетнее засыпание. Вариант представлялся интересным, во всяком случае по деньгам, но тут в глубинах КГБ возник суперпроект. Там задумались над тем, что живая природа должна содействовать социализму, как предпоследней ступеньке эволюции. Что так должно быть, знали давно, но всё как-то пихали ногами драгоценный алмаз, пока некие умные головы великих возможностей не узрели. Ведь если взять живую природу на свою сторону, то всякого врага победить можно. Например запустить в Пентагон шпионов-тараканов, дельфинов заставить следить за подводными лодками, а плесень докладывать о состоянии ракетных шахт.
Под столь интересные проекты выделили деньги, понимали цену успеха. Если живую природу перетянуть на свою сторону, так это не только по силам успех, это ещё и наглядное доказательство превосходства социализма. Если, скажем, начнут птицы бросаться на американские самолеты, начиненные динамитом коты лезть под танки, а змеи кусать морскую пехоту, то мигом загнётся западный мир, а за ним и все остальные, которые социализму не привержены. Вот тебе и победа мировой революции, когда к классовой борьбе прибавится возмущение закабаленной природы. Чуть ли не миллиард выделили под это дело, создали кучу институтов, собрали туда дивизию светлых голов и начали с живой природой отношения налаживать, стремясь побудить её к активным действиям. Обещали в случае успеха отдать под заповедники пол-Америки и значительную часть оппортунистического Китая. Однако природа молчала, хотя предложения были выгодные. Тогда попытались наладить сотрудничество с отдельными родами и видами животных, коль уж общее руководство не захотело бороться за счастья. Но и тут вышел облом.
Может быть ещё бы поработали несколько лет и добились своего, но случилось возмущение. Не понравилось армии, что ей финансирование чуток урезали. И сама идея не нравилась, что сокрушат Америку не доблестные солдаты и офицеры Советской Армии, а какие-то скоты да паразиты. Выходит, что армия и не при делах. Брожение началось, статьи появились, где осторожно подымались вопросы идеологической чёткости концепции привлечения природы на свою сторону. Упоминалось о доклассовости природы, неспособности её вести какие-либо активные действия. И вообще, человек венец и творец, он должен сам себе коммунизм сделать, а не у тараканов помощи просить.
Так оно бурчалось, бурчалось и грянул гром. Сильнейший гром: институты разогнали, финансирование забрали, идею заклеймили, чем и кончилось всё. Но не окончательно. Уже на излёте проекта, когда люди держащие нос по ветру стали уходить, случился один прорыв небольшой. Мог бы он стать первым шагом в победе коммунизма, но не успел. Зато удалось вывести неких животных, способных отходы перерабатывать.
То есть изначально планировали их для подводных лодок и подземных баз, чтоб можно было им скармливать любой отход, а получать всякие полезности, в зависимости от надобности. Планировалось сделать животных производящих электроэнергию, отдельно ГСМ, кислород и боеприпасы. Но успели лишь один вид вырастить. Этаких толстых созданий размером с порядочную свинью и мордами, как у хомяков. Вид имели сумасшедший и даже слегка придурковатый. Характер и вовсе ужасный. К тому же жрали то всё, любой вид отходов, но срали исключительно твёрдым ракетным топливом. Вещь конечно полезная, но над производством топлива целая отрасль работала, не разгонять же людей. Поэтому зверьков решили истребить. Погрузили в вагоны и отправили на флагман технической мясопереработки - Конотопскую фабрику. Там зверьков должны были пустить на колбасу ценой по 2 рубля 10 копеек за килограмм, хотя стоили зверьки гораздо больше. Но страна была богатая и могла себе позволить не зависеть от железных цепей себестоимости.
Хомякомордых везли и смерть уже замахнулась на них своей ржавой косой, когда на её пути возник Сергей Пузырёв, маленький пэтэушник с оттопыренным ушами и членом особенного устройства. На конце у него, прямо из-под шкурки, рос аккуратный ноготь. Очень красивый, вытянутый, как небо от земли, отличавшийся от широких и коротких ногтей на руках Пузырёва. Сначала будущий рабочий только радовался столь пикантному отличию своего устройства. Но когда пришёл черед освободить руки и использовать орган по прямому назначению, то начались неприятности. Барышни категорически отказывались от сексуальных отношений, едва видели пузырёвский ноготь. Ссылались при этом на возможность травм и слушать не хотели о том, что острижен и обработан натфилем. Пузырёв тогда попробовал любить женщин исключительно в темноте, но и тут дело не пошло. Слабый пол сразу же чувствовал неполадки в устройстве и начинал разбираться в чём же причина. Далее обычно следовали пощёчины и ругань. Серёжа был слишком субтилен, чтобы схватить расходившихся тварей за власы и повозить наглой рожей по смятой постели. Он просто уходил злой на весь мир и представлял как мстит ему. В один из таких порывов ненависти, он решил побить отказавшую ему даму. Для этого купил у товарищей кастет и напился для храбрости. Но когда шёл к мерзавке, то сильно окосел, едва преодолел железную дорогу и завалился спать в соседних кустах.
Даже не заметил, что кастет упал как раз между рельсами. Стрелка сработала, но передвинуть рельсы не смогла. И большой товарняк, нёсшийся через Чернигов, слетел с рельс. Много вагонов было разбито, загорелись несколько цистерн с бензином, пожарные тушили, а Пузырёв спал, представляя, как царапает негодяйку ногтем. Во всей этой суматохе, никто и не вспомнил о вагонах с диковинными зверями. Вагоны разбились и хомяки выбежали из них. Те, кто побежал налево погибли, так там были луга, лесополосы, усыхающая река и ни одной свалки. Животным же были нужны отходы. Чтобы жить. Те, кто побежал направо, встретили горы заводских отложений и стали спешно окапываться, чем доказывали участие военных в своей разработке. Уйдя под землю на метр-полтора, хомяки успокоились и стали существовать.
Некоторое время их было не слышно и не видно. Жизнь в Чернигове продолжалась, Псёл продолжал мелеть, проекты насчёт гор продолжали разрабатываться. Центральные власти больше склонялись к переносу города в другое место и засыпанию образовавшихся площадей доблестным заводом. Даже начертали план нового Чернигова. Но тут обнаружилось, что американцы сильно обогнали нас по космическим вооружениям. Нужно было догонять, а то как прижучит капиталист - мало не покажется. Бросили все средства вдогонку и уж не до переноса была. Чтоб обойтись без недовольств, решили спрятать реку в бетонных трубах. Потом можно говорить, что она есть, даже если её не будет.
На том и успокоились, но не надолго. Поползли городом жутковатые слухи, что будто бы в горах химпромовских кто-то шевелится. Бегает по ночам, шушукается и даже виднеются смутные силуэты под слабым светом луны. Говорили, что это там бандиты беглые окопались, а может даже и шпионы. Звонили в обком. Тогда было не сейчас, власти заметушились и послали комиссию проверять, что там и как. Комиссия все горы обходила и отписала, что обитатели действительно имеются, но происхождения не человеческого, а потому вреда строю от них не будет.
Затем строй начал шататься. И уж не заметили предложение старого охотника Николая Климова, который мог навезти во множестве шкурок неизвестного животного, мех которого не ест моль. Охотник интересовался почем будут такие ценные шкуры принимать в заготконторах. Ответа не получил, так как в стране начался бардак и систему застопорило. Решил Климов действовать на свой страх и риск, как и его знаменитая мама. И также кончил. Однажды ушёл в горы и бесследно исчез. Тогда это уже становилась не в диковинку, люди стали пропадать активно и по единицам не плакали, получали наследство и жили дальше, вопросов не задавая.
После застоя жизнь пошла интересная, суетная, заводная, но скоро оказалось, что не туда завела. Народ и поутих, вместо высоких материй озаботившись поддержанием существования. Занятие это трудное и неблагодарное, а потому никто внимания на свалочные горы и их обитателей не обращал. Зверьки какие-то, вроде крыс и всё. Бомжи пытались их на мясо ловить, но вроде бы безуспешно. Тоже и всяких интересующихся, где что плохо лежит людишек постигло. Глубоко в кучах животные жили и человека опасались, чем показывали свою неслабую сообразительность. Неизвестно кто дал подземным животным поэтическое название "пэкэльни хомячки", что по-русски означало адские суслики и намекало на неоднозначность происхождения сих животных. Тем более, что иногда вырывались из отходных глубин языки пламени, так что вовсе апокалептические картины можно было надумать. Но жизнь в Чернигове уже давно была форменным Апокалипсисом, все к этому привыкли и внимания не обращали.
Почти все, но были в Чернигове и такие, кто не только корпел, стремясь выжить, однако и в небо смотрел, мечтая о финансовых высях. Были это лучшие люди, со взглядом настроенным. То есть другие идут и кроме грязи да мерзости ничего не видят, а эти шаг сделали, наклонились быстренько и из обычный кучи говна алмаз извлекли. Чувство внутреннее имеют. Деньги то не просто так разбросаны, деньги будто кровь по жилам потоками идут. И коли есть у человека чувство на денежное течение, так он местечко находит и приобщается. Другой же метается всю жизнь без толку.
Значит заприметили денежные люди пламенные языки. Все их видели, но только человек приспособленный дальше видение пойдёт. Просто так пламени не будет, значит горит что-то. А всё горючее очень даже можно продать. Задумались люди. Послали на кучи мусора бурильную машину, чтоб запасы горючего разведать. Машина день посверлила, а потом сама сгорела и экипаж бесследно исчез. Тогда поставили вторую бурилку, уже с милицией и пожарными. Оползень произошёл и технике всей каюк. И сколько ни пытались потом горы приступом взять, но ничего не выходило. Даже яд в норы закачивали, но без внешних последствий.
Только смогли кусок вещества некоего достать из глубин. Проанализировали вещество и оказалось, что ракетное топливо высочайшего качества. За один килограмм можно сотнями доллары брать, такой ценности вещество. Когда посчитали сколько топлива может быть, то пришли в невиданное волнение и доложили президенту, что готовы делиться, как скажет. И две трети отдадут. Только помощь нужна. Солдат да танки с вертолётами, чтоб силой взять. Жаба, когда количество нолей в обещаниях увидел, то мигом повелел армию слать, животных истребить и топливо продать. Тем более, что некие азиатские покупатели объявились и денег грозились не жалеть. Армия приказ выполнила. Летающих вертолётов правда не нашлось, но несколько танков на ходу привлекли и даже боеприпасы изыскали. Пригнали к горам курсантов артиллерийского училища, вооруженных штык-ножами, цепью поставили и объявили хомячкам ультиматум. Два часа ждали, но хомячки оказались животными бесписьменными и человеческого языка не понимающими. Это их специально так сделали, чтоб не могли в сговор с врагом войти.
Видя такое упорство, командующий операцией, главный черниговский генерал по фамилии Четвертун дал приказ атаковать. Танки для порядка ухнули по горам и цепочки курсантов пошли на штурм. Хлопцы были молодые, уроки физкультуры посещавшие исправно, потому быстренько взобрались на самый верх и в недоумении остановились. Четвертун приказал оповестить хомячков об их безоговорочном поражении. И доложил в генштаб о победе, надеясь этим заслужить себе ещё одну звезду. Был он самонадеян, как и все в его роду, ведущему происхождение от достославного гоголевского Вия. В память о великом предке, некогда четвертованном богобоязненными козаками, генерал Четвертун имел большие глаза, которые долго не мог держать открытыми. Поэтому имел двух младших лейтенантов, которые придерживали его веки. В случае вызова к начальству, вставлял в себе глаза элегантные распорки красного дерева с инкрустацией. Часов несколько так выдержать мог, а потом глаза закрывались. Впрочем сей недостаток вполне восполнялся умением выжимать деньги и чинопочитанием в дележах - главными добродетелями любого чиновника.
Только генерал повелел закрыть ему веки и уже даже почувствовал на плечах тяжесть новых звёзд, как вдруг все кругом закричали. Потому что на вершине свалки, под радостными курсантами разверзлась земля и поглотила всех без остатка, будто медведь муравьёв слизал. Другой тут бы и пал, не выдержав очередного сотрясения судьбы, но в Четвертуне сказалось крепкое виевской наследство. Даже не расстроился, а сразу стал искать, как бы дело себе в пользу обратить. Это называется позитивный подход к жизни и был он у генерала в крови. С такой кровью жить человеку легче и придумал Четвертун как быть. Отослал в Киев донесение с подношением обильным, что задание не выполнимо, разве что авиацией бомбить. Но это опасно политически, как бы запады всякие за животных не вступились. Им же только дай поскулить. Уж лучше мы потихоньку травить их будем и порциально со света сживём.
Убедил и наказан не был. Кроме того ухитрился организовать внеочередной набор и вторично взяток набрать с родителей будущих защитников Родины. Оборотистый был человек, но рамки знал и потому к горам больше не совался. Жадность конечно в стране правила, но страх был сильней. Видать у хомяков этих крыша крутая, не тронь их. Пусть живут коли так.
Снова на них внимания не обращали, только иногда сглатывали слюню, глядя на бесцельные огни на горах. Считай, что доллары горели - обидно. Посему помнили о горах, норовя при удобном случае к их разработке вернуться. А тут слухи про героя пошли. Мутно всё, россказни какие-то, но вроде поймали человека столь неимоверной силы, что может Украину спасти. И в Чернигов привезли. Будут ещё испытывать на прочность и настоящий ли героизм или притворяется. Тут бы его на пэкэльных хомячков и пустить! Пообещали патриотам из СБУ хорошее вознаграждение и те согласились. Списка подвигов из Киева не дождались, способствовать развитию местной экономики согласились. Может получится тут что-то вроде Кувейта. Ожидали, что с приходом Героя посыплется на эту землю разная благодать, возмещение за все прошлые годы. А тут на тебе, как оно всё оправдалось. Простой подготовительный подвиг и тот большую пользу принесёт. Так оно и надо.
Отвезли Тугарина к горам, поставили перед грудой оружия, потому что из Киева указаний как снаряжать Героя не поступало. В столице сильно испугались, когда со всех областей пошёл поток сообщений о героях. В Днепропетровской 17 человек таковых оказалось. А вдруг все настоящие? Президентская администрация стала над вопросом героической утилизации думать. Было предложение собрать всех героев в районе Конотопа и пустить их на салями "Героическое", каковое подавать исключительно на официальных приёмах и по большим праздникам. Выход был вкусный и к нему больше склонялись, когда стали из регионов приходить вести о том, что гибнут герои будто мухи. Не на самых жестоких подвигах, а гибнут. Только из Сум пришла победная реляция, что некий Тугарин вооружился мечом и спустился в пещеры, где несколько суток сражался с таинственными животными "пэкэльными хомячками". Администрация справилась у сатаны, не его ли подопечные, чтоб не было скандала с подземной канцелярией. Оказалось, что животные сами по себе, так в Украине нельзя и потому были повержены. Колбасу делать из них оказалось невозможно, но мех приспособили. А главное, ракетное топливо стали добывать, потекли денежки.
Успех Тугаринский центральную власть заинтересовал. Запросили документы и долго рассматривали фотографии худого и чумазого человека. Даже перезванивали в Чернигов узнать, уж не чурка ли. А то стыдно как-то могло получиться, что герой украинский будет какой-нибудь южной национальности. Но в Чернигове успокоили, указав на нос. Тот был самый, что ни на есть наш. А если в человеке хоть частичка украинского, так он и весь украинец. Жабе пока не докладывали о Тугарине, велели ещё опробовать, чтоб уж наверняка выполнить.
Черниговские спецслужбы стали придумывать ещё один полезный народному хозяйству подвиг, но с этим сложно было. Чудовищ в области хватало, но уничтожение их прямого и ощутимого эффекта не давало. Тогда один офицер предложил направить Тугарина в Ямпольский район, против тамошнего чудища.
Подвиг второй. Битва с кукурузным человеком.
Звалось оно кукурузным человеком, хотя ни к кукурузе, ни к человеку никакого отношения не имело. Откуда пошло это название и почему столь крепко укрепилось - неизвестно, но называли существо только так и только в Ямпольском районе, за пределы которого чудовища почему-то не выходили. Были предложения истребить кукурузного человека территориальной реформой. Расформировать Ямпольский район, передать его земели соседним районам, тогда кукурузному человеку станет негде жить и вымрет. Идея была смелая, но власть её не поддержала. Потому что куда деваться Ямпольскому начальству, не в хлебопашцы же в самом деле идти. Вреда от чудовища немного, пускай живёт, будет чем людишек пугать.
Известно было о существе немного. Глаза у него вроде бы могут светиться как фонарики. Точно, что у кукурузного человека восемь лап. На пяти он бегает, две предназначено для разделки туш, а назначении ещё одной неизвестно. Она всегда возле сердца, которое у кукурузного человека есть, и всегда сжата в кулак. Одни говорят, что она для поддерживания головы во время размышлений, другие, что для рукоблудия. Потому как есть у кукурузного человека и половой орган телескопического устройства. Выдвигается на расстояние до шести метров, хотя говорят, что в старину встречались особи и с десятиметровым. Видимо всеобщая деградация коснулась и сих существ.
Зато способ их размножения оказался диковинным даже для нынешних предзакатных времён. Полов у кукурузного человека нет, как нет и души. Вооруженные своими телескопами, кукурузные люди иногда сходятся и сражаются друг с другом вроде шпажистов. Свои смертоубийственные лапы они при этом не распускают. А кто кого перешибёт, тот и становится самцом. Вводит свой орган в ушной отверстие проигравшему и елозит там. Все долго думали, что победитель впрыскивает семя, но оказалось, что он только расшевеливает семена внутри проигравшего. К тому же проигравший волнуется, чувствуя своё унижение. Всё это создаёт благоприятные условия и вскоре внутри большого кукурузного человека бегает множество маленьких. Со временем взрослая особь выплёвывает малышей и на этом контакт отцов и детей заканчивается. Кукурузные человечки разбегаются по окрестным полям и прячутся в скирдах.
Отвечая на вопрос, питается ли кукурузный человек ответственными работниками, немногие знатоки чудовища вступают в бесплодные споры. На мой субъективный взгляд знатока местных движимых достопримечательностей, питается. Только без малейшей связи с тем, что они ответственные. Чудовища настолько низки в интеллектуальном развитии, что не могут понять разницы между комбайнером и ведущим специалистом областного управления. Сжирают всех с одинаковой быстротой и как-то равнодушно. Последнее, а также редкость случаев нападения кукурузного человека на граждан ясно свидетельствуют о том, что поедание людей не является сколько-нибудь важным и постоянным элементом жизни чудовищ. Скорее это можно было назвать сбоем или исключениями. Точных данных о жертвах кукурузного человека нет, но по оценочным данным, за послевоенные годы в области от этих чудовищ погибло не более сотни человек, что гораздо меньше, чем от запоев, ДТП и даже бытовых конфликтов. Поэтому власть во все времена не обращала на чудовищ внимания. Однако так долго продолжаться не могло, всё-таки Украина. Рано или поздно попадёшься ты на глаза власти и тут уж дрожи. Коли говно, так может и не тронут, а коли есть что взять, так уж возьмут и шкуру снимут, чтоб не жарко.
Настал черёд и кукурузного человека. Ввиду странного способа размножения было их немного, однако сильны были и попробуй найди, если они лесам да кустам прячутся. Опросили местных и те показали место, где прятался один. Весной выборы были, приезжали с области контролёры и один по незнанию нарвался на кукурузного человека. Уничтожен был. Чудище недалеко ушло и спряталось в соседнем овраге. Туда и повезли Тугарина.
Он был сумрачен и тих, поражённый мужеством пэкэльных хомячков. Как те бросались на его меч, защищая жилища свои и потомство. Не пустые животные значит были, если так защищали. Тугарин пустоты не любил и думал её сокрушать для спасения Родины, а тут пришлось зверюшек безобидных резать. Совесть его беспокоила и хоть был будто из камня сделанный, а ёрзал от внутреннего неудобства. Муки усугубляло и то, что портретик Юлии Владимировны, нежно хранимый возле сердца тревожно дрожал, будто указывая на ошибочность действий. Как быть Тугарин не знал. Портретик врать не мог, но и тут товарищи офицеры, вроде настоящие патриоты, за Родину беспокоятся и плохого не посоветуют. Тёр своими каменными руками макушку и думал в какой стороне правильность находится.
Приехали когда и подвели Тугарина к норе, то решил. Прыгнул смело в темноту и пошёл по туннелю, такому высокому, что пригибаться не приходилось. Меч на всякий случай держал впереди. Славный был меч. Изъяли его сотрудники СБУ у одного убитого уголовного авторитета. Настоящий самурайский меч со всеми документами. Висел дома у начальника и на вот, понадобился. Украинскому герою то больше сабля положена, но пока её в киевских музеях искали, приходилось мечом обходится.
Шёл и вдруг дуновение вперед услышал. Кто-то крался в темноте. Тугарин был хлопец не глупый и сразу догадался, что в норе кукурузного человека случайного прохожего не встретишь. Потому предупреждающе кашлянул.
-Чудовище, я не хочу тебя убивать. Портретик луноликой Юлии Владимировны дрожит и приказывает мне не делать этого. Она моя царица, она моё солнце, мой день и моя ночь, моё начало и конец. Я не буду тебя убивать. Скажу им, что поверг тебя, всё равно ведь побоятся лезть проверять.
Чудовище молчало. Тугарин подумал, может не понимает человеческого? Чудовищного он не знал. Вдруг в темноте появились два луча света, исходившие из глаз существа. Кукурузный человек разжал ту самую руку со спорными функциями и стал внимательно изучать ладонь. Потом стал кашлять, будто петь собирался. Тугарин на всякий случай приготовился сражаться, вдруг это такая у животного предвоенная пляска. Но кукурузный человек вдруг запел. Ржавожелезным голосом с неизвестным, но сильным акцентом, он сказал такое:
-Приветствую тебя, о герой! Мы знали, что ты придёшь, мы знали что ты появишься в этих местах, соль земли и позвоночник добра! Убей Жабу, убей мировое зло! Растопчи и сожги, не оставь ему шанса, не оставь от него и следа. Убей Жабу, убей злодея! Мы развитые инопланетяне, мы следим за тем, чтобы ростки зла не могли свободно расти, мы сапаем Вселенную! Жаба пырий! Жаба сорная трава, которой может зарасти вся ваша планета! Спаси её! Убей Жабу, затуши танцующий огонь безобразий, растопчи шипящую гадюку несправедливости, изничтожь восторженную свинью пакостей! Судьба мира в твоих руках! Будь смел и не сворачивай с пути. Ты победишь и добро зацветёт на твоей родине! Прощай смелый землянин, герой маленького кусочка жизни! Победи Жабу!
Точный текст речи кукурузного человека известен, так как эсбэушники вставили в подмышку Тугарину микрофон.
Чудище старательно дочитал послание выцарапанное у него на ладони. Буквы были крупные, так что можно себе представить, что и ладонь была не слабая. Кукурузный человек умолк, глаза его потухли и снова стало темно. Потом началось некое тревожное дребезжание. Портретик под сердцем затрепетал и потянул к земле. Тугарин упал и тут же воздух сотряс гул и пламя. Кукурузный человек взрезал потолок своей норы и улетел куда-то в космос. Тишина.
Офицеры-патриоты подумали, что герой погиб. Чудовище убило его и улетело. Пропала страна, последняя надежда исчезла. Стенания патриотов были так громки, что Тугарин очнулся. Он был цел, только немножко контужен. Однако догадался первым делам глянуть на свои руки, крепко державшие меч. По причине почти отсутствующего образования и нулевой политсознательности, речь чудовища не понял, кроме отрывка, что судьба Украины в его руках. Тугарин решил спрятать меч в надёжном месте и хранить его, как зеница око. А кого убивать не понял, потому что даже не знал, кто у нас президент. Человек был рождён Родину защищать, а не в политике копаться.
Вылез наружу. И стоны сменились смехом, а отчаяние радостью. Так он был важен, так он был нужен. Настоящим герой, вторым подвигом ещё раз подтвердивший это. Ведь обзвонили весь район и оказалось, что кукурузные люди, как один, покинули свои убежища и улетели в неизвестном направлении. Американцы даже испугались, уж не ядерная война ли началась, но потом успокоились, приняв улетающих межпланетных чудовищ за метеоритный поток.
И о второй победе уведомили президентскую администрацию. У той на учете осталось семь героев, работать стало легче, но всё-таки нужен был ещё один отсев. И чтоб не полагаться на местные власти, задание в этот раз выдавала сама администрация. А то может чепуху поручают.
Тугарину досталось убрать главного налоговика Сумщины. Дело это было сложное, потому что хитёр дьявольски, интриган и хладнокровен. Его боялась даже Жаба. Какого-то однорукого калеку. Мог бы просто уволить, но знал, что будет мстить. И его месть будет страшна. Таких нужно убивать, чтоб не осталось и следа, лишь пустое спокойствие. Другого бы пригласил к себе в кабинет и перекусил бы пополам. Вкусен, так съел бы, или выплюнул, но с сумским мытарем было не так. Рыжий хотел убить на расстоянии. Уже готовился неисправный автомобиль для нелепой аварии, когда появился кандидат в герои. Если он справиться, то наверняка герой. Простой человек не смог бы победить лису, которой был тот самый налоговик.
Молниеносная история лисы
Жила в лесах под Семеновкой некая лиса, весьма примерная в разбойничании по курятникам. Хитрая была, кровожадная и горделивая, с таким острым взглядом, что даже собаки её побаивались, робели чувствуя превосходство рыжей. Но сколько верёвочке не виться, а приходит разбойнику конец и как зрелое яблоко падает он с высот своей удачи на твердую землю наказания. Рухнула и лиса. Попала воровка в капкан и чтоб спастись, вынуждена была отгрызть себе лапу. Потом уковыляла в лес, залезла в дремучий овраг и стала зализывать рану да думать, как ей быть. На трех лапах через забор ей не перемахнуть и в курятник не залезть. Зайца тоже не догнать. Мышковать придётся, а это дело не надежное, если и зима многоснежная, то вовсе беда. Почуяла лиса себе скорую погибель, спрятала мордочку в пушистый хвост и стала печалиться горькой своей доле. Чуть скулила, представляя, как слетятся мухи на её труп, а зайцы будут величаво прыгать рядом. Чтоб слишком не печалиться заснула, а проснулась от шума.
Выехала в лес компания и гуляла во всю, отмечая начальственный праздник. Коньяк рекой, закусь богатая, налоговая гудела. К вечеру стали расползаться по кустам. Кто с девками, кто поблевать. Один дяденька отошёл в кусты по второму поводу да и упал, разбудив треском веток лису. Та сперва испугалась, к земле прижалась. Когда рассмотрела, что в порядке всё, то подковыляла ближе. От мужичка пахло перегаром, но одет был прилично и даже в полубезсознательном состоянии вид лица имел грозный. Лисица хоть и зверь дикий, но мигом уразумела, что начальственного сословия человечек. И тут же придумала, хвостатая, как быть. Быстро раздела тело, горло перегрызла и труп в кусты. А сама облачилась в костюм, документы в лапку здоровую зажала и отбыла в город Чернигов. Спасаться.
Пришла к утру, усталая и злая. Долго искала налоговую инспекцию, пока не додумалась идти по запаху. Где сильно воняло, туда и зашла. А ей навстречу охранник.
-Ты к кому!
Здоровенный мужик, лисице на её трёх ногах полдня оббегать этакую стену. Это если ты простец, а лиса хитрая была и хитростью этой могла стены двигать. Так глянула, что осел мордоворот и задрожал, мигом поняв, кто хозяин тут. Даже документы тыкать в морды не пришлось.
-Проходите Степан Яковлевич, проходите!
Величаво прошествовала вперёд, хоть еле держалась на ногах от усталости. Стала думать, где начальственный кабинет. Подумала, что не на первом же. Поэтому свернула на втором и зашагала по коридору. Встречавшие её сперва выражали удивление, но стоило только встретится глазами с лисой, как испуг липкой пеной закрывал лица подчинённых. Они начинали дрожать, будто голые на холодном ветру. Они чувствовали себя сорванными листами, бумагой в руках всемогущего господина. Хочет воздушный кораблик сделает и запустит, а хочет, подотрётся. Судьба в производстве. Ужас.
Лиса довольно оскалила пасть. Страх людей дал ей сил. Уверенно зашла в самую роскошную дверь по коридору. Секретарша хотела что-то спросить, но мигом осеклась, покраснела и едва не начала плакать, понимая собственную провинность, что не узнала господина. Лиса вошла в кабинет, рявкнула, чтоб не беспокоили и упала в большущее кожаное кресло.
И вот ведь чудо, не умела по человечески разговаривать, но люди мигом понимали её. Люди чувствовали спинным мозгом чего она хотела. И заместитель, кабинет которого лиса по ошибке заняла и все остальные не посмели сказать даже слова, что начальник вдруг так сильно изменился. Они успели усвоить главное правило, что не важно кто, важно, что с властью. Это новый был весь пропитан властью, наверно мог бы и область возглавлять. Или министерство. Таков.
И молчалив, но так молчалив, чтоб уж лучше говорил, кричал, сотрясал воздух, молнии метал. Всё лучше, чем этот пронизывающий взгляд, который выворачивал наружу. Ничего не утаишь от этого взгляда. И ведь росточком невелик, в плечах как барышня, но боялись его пуще, чем самых крупных начальников. Особенно уклонисты стонали. Потому что прежний хоть и грозен был, но можно утаить было чуточку. Этот же всё из человека вытягивал, будто исповедались перед ним. В короткое время так дело поставил, что все недоимки взял и план стал перевыполнять, чуть ли не в половину. На фоне таких успехов, вопросов лишних задавать не стали. В СБУ догадывались о лисьем происхождении, отговариваясь, что хорошо хоть не свинья.
На самом деле боялись. Уж на что грозный в Чернигове губернатор был, порождение брошенных донецких шахт и городка Вкровивесь, Змей Петрович Ущерб-Метаев, так и тот заметно робел на совещаниях, где лиса был. А Змей Петрович человек был тёртый, падал не раз и снова восходил, большой властности человек. Но и он чувствовал слабость свою перед лисой. И вполне чистосердечно ходатайствовал о переводе её на повышение в Киев. Пусть там всех в ужас вгоняет. Но столичные начальники и сами лису побаивались, предпочитали держать на расстоянии, приберегая для какой-нибудь крайней надобности, когда уж ничего не поможет, а лиса сделает.
На выборах настал её золотой час. Так всех прижала, что будто не лиса, а удав. Не шевельнешься. Такие результаты народной любви дала, что президент лично приказал ее к наградам представить и пригласил на торжественный прием. Пили там шампанское, не французскую кислятину, а наше, полусладкое. Тосты говорили, благодарили отца родного президента. И лиса сказала. Пустое что-то, но в глаза то Рыжему глянула. И не испугалась ничуть. Все кому жаба в глаза смотрела, каменели от страха, а лиса только усмехнулась. И почувствовал Жаба страх. Природный страх жаб-людоедов, большая часть которых погибала в раннем детстве именно от лис. Сильное дело инстинкт, сильнее даже табели о рангах. Не может президент боятся какого-то пусть и крупного чиновника из налоговой. А Жаба дрожал. И, хуже того, чувствовал, что лиса знает о его испуге. Это уж совсем унизительно было. Жаба разозлился и хотел вскочить, да и перекусить лису пополам. Но не решился. Потому что чувствовал силу её, чувствовал хитрость её и не был уверен. И решил, что убьёт тихо, со спины, как убивал всегда, когда боялся.
Наградил обильно лису и отдал приказание готовить убийство. Не спеша, исподволь, чтоб хитрое животное ничего не заподозрило.
Лиса и не заподозрила. Как бывает со всяким большим хитрецом, стал он видеть не всё, а только себя президентом. Потому что если это рыжее ничтожество смогло в президенты выбиться, то уж ему и подавно туда дорога. Сразу лиса раскусила, сущность Изверга и увидала, что жаба. Лиса куда пригодней президент, чем жаба, даже однорукая лиса. До выборов оставалось времени не так уж много, поэтому погрузился в построение блестящих планов своего возвышения, напрочь забыв о простой истине, что до выборов нужно ещё дожить.
А тут Тугарину сказали, что иди в здание налоговой администрации, излови тамошнего начальника и убей.
-Это последний подвиг, потом подкуём тебя политически и готов будешь Украину спасать вполне. Охрану мы сняли, так что заходи спокойно в здание, он на втором этаже сидит.
С Тугариным не пошли, догадывались о силе лисы и подозревали, что жесток будет бой. Как бы самим под горячую руку не попасть. У Тугарина руки были очень даже холодные, будто каменные, зашёл в здание, равнодушно осмотрел тамошний порядок и пустоту. Никого там не было, все сбежали. Поднялся на второй этаж и там увидел однорукую лису.
-Эй, лиса, не подскажешь, где здешний начальник находится?
-А зачем тебе?
-Дело у меня к нему есть.
-Он сейчас совещание проводит, минут через десять освободится. Может чаю пока выпьешь?
-Немножко можно.
Сели пить чай. Тугарина то не предупредили, что начальник лиса. И сам он, глядя на Патрикеевну этого не понял, потому что напрочь не чувствовал властных веяний. Пили чай, крепкий да сладкий. Тугарин по причине бедности своей привык мусор всякий заваривать, а тут аж покряхтывал от удовольствия.
-И что за дело к господину начальнику?
-Личное.
Тугарин хоть и не образованный был, но не простец, а вполне себе на уме. Лис тоже хитёр, думал, чего это мужлана такого к нему прислали. Безоружного даже, оружие лиса бы сразу почуял. Подчинённые пропали все, будто корова языком слизала. Он уж им устроит, он уж их научит преданности!
От волнения и предвкушения кровавого наказания, встала на лисе шерсть дыбом и хвост замельтешил. Тугарин возьми и заметь, что экая шубка приличная. Он в своё время двух лис поймал, которые повадились у его гусей цыплят красть. Шкуры снял и приготовил в подарок благозвучной Юлии Владимировне. Только украли шкурки, пока сидел он в тюрьме. Не с чем теперь идти к королеве сердца и правительнице мыслей. А у этой то лисы мех ещё лучше тех будет и шкурка большая, на роскошный воротник хватит. Лисы животные ничейные, кто взял, того и мех. Оглянулся, нет ли претендентов. Лиса тем временем уже президентом в мыслях воспарил, верил в силу свою и ловкость. Как вдруг схватили шею его две сильные руки и сдавили с такой силой, что мигом померк белый свет, ещё потрепыхалась лиса и затихла.
Тугарин бросил её на плечо и пошёл бродить коридорами, заходил в каждую дверь, но так начальника и не нашёл. Вышел огорченный, а его окружили радостными криками, что мол Герой, самый настоящий Герой. И третий подвиг выполнил, из администрации пришла телеграмма, что считать героем, единственным по стране, прошедшим испытания. Из Киева выехали корифеи Тугарина политически образовывать, чтоб имел крепкую идейную платформу и влиянию всяческой оппозиции не подвержен. До их приезда сказали усиленно кормить и глаз не спускать. То и делали, а Тугарин попросил шкурку снять, обработать и хранить, чтоб не украли и моль не съела. Спрятал её вместе с японским мечом, чтоб подарить всё разом изумрудной Юлии Владимировне.
Что такое любовь? Это сейчас мало кто знает. И я не знал по слабости своей. Здесь только, на свалке, после того как много думал, явился мне ответ, что любовь это притяжение и соединение. Притяжение такой силы, что сходятся люди, врастают и становятся одним. На каждого человека есть одиночество и груз сей тяжек, но если нести его вдвоём, то куда как легче. Потому и есть мечта в человеке о любви. А сил нет. Порушен нынешний человек и растаскан, ему самому себя собрать сил нет. Про то, что с другим соединиться, так и не думает. Другое дело герой. Он камень есть, без единой трещинки, сплошная цельность. Не боится он любви, но желает.
Воистину геройская эта любовь, ему на счастье, стране на радость. Через труп Жабы лежит эта любовь, надвое разрежет зловонное величие и пройдёт к изобилию цветка. Дрожи Жаба! Уже идёт к тебе Герой, уже начался твой последний отчёт и можно квасить бражку, чтоб было чем сдобрить праздник Освобождения! Я снова научился смеяться, я сплю и хохочу, ищу еду среди отбросов и хохочу, лежу и хохочу, все думают, что я сошёл с ума, а я заранее праздную падение твоё, Жаба! Ты силён и громаден, я ничтожен, но отпраздную избавление страны своей! И хоть не посижу за свадебным столом Украинского Герой и Украинской девы, но зная, что будет он воздвигнут на твоих костях, Безобразник! Дрожи Жаба!
Восстание Тугарина
Когда приехали из Киева корифеи политического воспитания, то приказали переодеть Тугарина в костюм тройку, для придания неуверенности, усадить в центре большой залы и прожектора направить. Чтоб смять человека и затолкать в него скукоженного побольше всяких гниловатых своих положений. Только ошиблись. Вроде мужики умственные, а не догадались сделать поправку, что не простой мужичок, а герой. Рассуждали, что мужик отдельно, героизм отдельно. Только так не бывает. Героизм, если есть, так он всюду, в каждом действии и мысли присутствует. Грубо говоря даже какает человек героически. Тугарин был уже доказанный герой, поэтому ничуть не испугался ни костюма-тройки, ни прожекторов. Его хоть бы и в грязных трусах на сцену выпри, так и тогда бы не испугался. Во-первых не знал про обязательность чистых трусов, а во- вторых герой. Что ему всякое там презрение толпы. Потому сидел посреди залы, чуть щурился и думал, понравиться ли молочноспелой Юлии Владимировне мех. Должен, всё-таки стоящая лисица. Засунул руку во внутренний карман пиджака и стал ласкать пальцами заветный портретик.
Тут хлопнула дверь и корифеи зашли, все с докторскими степенями, некоторые даже заслуженно. Расселись против Тугарина и стал допрашивать, чтоб выведать его политические устремления. После получаса беседы таковых не обнаружили. Тугарин конкретных лиц мешавших счастью не представлял, а говорил, что нужно с пустотой бороться. Потому как пустота - гиблое дело. Пустой человек ломается легко и жизненного содержания не имеет. А чтоб президента долой или власть поменять, так Тугарин про это даже не знал.
-Что такое этот ваш президент?
Корифеи девственности сознания подивились и стали объяснять. Что это отец народа, живое воплощение справедливости, будущее страны, первоцвет нации, царь законности и гончая патриотических интересов. Тугарин заметно взволновался от таких эпитетов и возжелал президента увидеть, чтоб и самому набраться от него столь прекрасных качеств.
-Ещё не время. Человек должен быть достоин и готов, чтобы лично увидеть президента!
-Многие слепнут, когда видят его, потому что он огонь справедливости!
-Многие теряют сознание, потому что он царь вселенского счастья!
-Многие падают на землю, потому что он соль земли и перец воздуха!
Пятый корифей не нашёлся, что сказать и началось обучение Тугарина азам политической лояльности. Они сводились к тому, что жить в стране, благодаря неусыпным стараниям президента, становится легче. Пока ещё плохо жить, много всяких бед и несчастий, но со временем они устранятся и будет всё хорошо. Если конечно оппозиция не помешает.
-Ты знаешь, что такое оппозиция?
-Не.
-Это злонамеренные сволочи, ядовитые гады, позор страны, политические пидорасы, грязь человеческая, говно народа, подонки и предатели.
-Так может их того! В расход!
Корифеи заулыбались, дивясь первобытной резвости ученика. Ведь точно, что чистая доска. Собирались разрисовать его главными доводами. Что президент благо, потому что не допустил войны. А война это зло. Ветеранов приводили и те рассказывали, какое зло и как хорошо жить хоть бедно, но в мире. Мире сохранённом и взращённом Негодяем.
Тут ветераны по ошибке назвали фамилию президента, хотя нельзя было этого делать, потому что президент это не фамилия, это власть и подчинение. А Тугарин насторожился. Где-то он уже слышал эту фамилию, плохо слышал. А тут оказывается президент. Это ещё повезло, что не увидел Тугарин фотографию Жабы. Тогда сразу бы узнал, потому как это была та самая фотография, в рот которой он тыкал свой половой орган дома. Он целовал портрет волшебной Юлии Владимировны и тыкал свой член в разорванный рот какого-то чудовища, вырванный из газеты. Тугарин не хотел тогда смешивать высокую любовь с низменной потребностью организма освободить мошонку. А потому телесный низ отдавал неизвестному чудовищу, а чувства дарил весенней Юлии Владимировне. Сейчас бы увидел портрет рыжей жабы и всё сразу бы понял.
Но даже отсутствие портрета не спасло корифеев. Потому что стали они учить Тугарина, кто в стране самый плохой. И второй назвали Тимошенко. Что она воровка, гулящая тварь, продажная мерзость и змея. Тугарин как окаменел от услышанного. Чуть даже не заплакал, но нечем было плакать, весь пересох от огня возмущения.
-Это не правда!
-Правда, правда.
-Она не гулящая!
Аж закричал. Тут бы корифеи и насторожиться должны были, мужики то опытные. Но сразу за дурака его посчитали, что обманут в два счета и напрягаться не надо, поэтому думали своё что-то, на Тугарина внимания не обращая.
-Не гулящая!
-Гулящая. Её Лазаренко в жопу трахал и на рот давал, на том и карьеру сделала, сучка белокожая.
Корифеи её ненавидели, но как-то спутанно, потому что частенько видели с ней эротические сны. Как они с Юлей. Тугарин же считал Юлию Владимировну чистее свежего снега, а тут такое. И задрожал вдруг портертик возле сердца, затрясся и стал плакать! Сердцем почуял Тугарин нежные слёзы цветочной Юлии Владимировны и взревел, будто динозавр или иерихонская труба. Вскочил, опрокинул столы и стал разрывать побелевших от ужаса корифеев на части. Ничего не говорил, только рычал и гибельно мстил за обиду своей любви. Всех до одного корифеев разорвал, вышел из зала и объявил, что ежели хоть кто-нибудь плохое слово против сладчайшей Юлии Владимировны скажет, тот будет низвергнут в смерть. Милиция хотела его застрелить, но СБУ запретило. Потому что дело государственной важности и нужен приказ из Киева. Сообщили туда о чрезвычайном происшествии и подробностях. В администрации президента задрожали, чувствуя свою скорую гибель. И так укакались, что не догадались приказать застрелить. Вместо того, чтоб по-простому, стали сложно думать. Что какие-то там милиционеры не помогут, тут надо достойного соперника выставить.
И тут же позвонили черниговскому губернатору, считая его единственной фигурой, сопоставимой с героем. Если не победит, так хоть время затянет и сил у этого самого Тугарина заберёт.
История Змея Петровича Ущерб-Метаева
Уж не знаю почему, но как и большинство иных украинских чудовищ, происходил Змей Петрович из местных краёв. Жили его предки в старинном городке Вкровивесь, названном так из-за кровожадности змеев, без всякого на то основания, поедавших местное население. Оттого много было в городе пятен крови и на заборах и на стенах и на мостовой. Долго продолжались сии безобразия, пока губернатор, уставший от жалоб мещан и крестьянства, не прислал в городок сотню казаков с приказанием установить немедленный порядок и чтоб больше никаких кровавых историй. Казаки были люди православные, змей не любили, а потому накинулись рубить и частью истребили предков Змея Петровича, а частью изгнали в южные степи. Там было голодно весьма и чтоб не пропасть, стали змеи уголёк добывать, который в тех местах имелся в изобилии. Вскоре сами рыть перестали, народец стали нанимать для работ, попутно его лопая и спирая всё на обвалы породы.
Так и существовали весьма успешно, пока не пришёл 37-й год. Змеи тогда уже все в партии состояли, поддерживали центральную линию, чтили Вождя и руководили почти всеми шахтами Донбасса. Врагов народа неустанно выявляли, пока вдруг сами такими не сделались. Припомнили им сомнительность происхождения и родственников за рубежом, стали ловить да отстреливать. Государство у нас такое, что строит и растит трудно, но если уж принялось расточать, то без остатка. В короткое время арестовали всех змей, кого к стенке, кого в Сибирь, где они от низких температур всё равно загнулись. Тут бы им и прекратится роду, но ведь яйца остались. Из одного и вылупился герой Змей Петрович. Когда подрос, то на шахты не пошёл, помня опыт предков, а направил стопы свои в торговлю. Скользок был и ядовит, а потому карьеру сделал самую замечательную и ещё в молодые годы возглавил огромный магазин. Торговля занятие сальное, но ясно виделось Змею Петровичу, что власть во сто крат сальней. И туда бы нырнуть да против хвостатых было там предубеждение.
Потому очень обрадовался он, когда вдруг объявили демократию. Тут уж пошустрил, в самое пениво бросился, а когда чуть устоялось всё, то оказался правителем Донбасса. Всё прибрал себе к рукам и обильно насыщаться начал, но не учёл мелкой детали. Готова была жаба терпеть малую да наглую змею, а вот удавище огромный ей был ни к чему. Не то, чтобы боялся Жаба, хлопнул бы челюстями и нет Змея Петровича, просто любил учить, чтоб не возносились люди, а помнили, что на пути к небесам президент стоит и распоряжается, кому вверх воспаряться подобно орлу, а кому вниз говном шлёпаться.
Змей Петрович пал, урок усвоил и стал рядом ползать, выражая свою всецелую преданность. Это черта характера ценная, потому через время получил себе на растерзание кусок в виде Сумщины. Приполз туда, обвил край своим мускулистым телом и стал душить. Как придушил, то заглатывать начал. И хоть область немалая, но почти на половину заглотнул. Хлебальничек то имел не слабый. Рассчитывал и совсем область скушать, но вдруг позвонили из администрации и приказали разобраться с неким Тугариным, причём лучше до навозного состояния.
Змей Петрович про персонажа по фамилии Тугарин слыхом не слыхивал, но выполнять кинулся, чтоб показать свою надобность. Пополз ко дворцу культуры имени Фрунзе, где вроде бы тот зловонный прыщ обретался. За ним бежали все его заместители. По большей части люди, но движениями старались походить на змей, чтоб ничем не отличаться от любимого начальника. В свите только генерала Четвертака не было. Слыхал он, что этот самый Тугарин пэкэльных хомячков победил, а потому испугался, чуя плохие последствия. Но Змея Петровича предупреждать не стал, потому что обидно было ему, офицеру, прислуживать какой-то гадине. Умчал на бронетранспортере в генштаб.
Тем временем Змей Петрович достиг ДК и крикнул, чтоб выходил Тугарин. Ожидал громилу увидеть, а тут вышел человечек маленький, без оружия, только в крови весь. Ну к этому Змей Петрович имел привычку, потому как знаментый был кровопускатель да и предки не из Невинномыска. Потому борзо крикнул:
-Сдавайся негодяй!
-Я герой!
-Говно ты!
-Я герой!
-Это хорошо, героев я люблю жрать!
И стал подползать к Тугарину, чтоб потом метнуться, обвить его тело своими железными кольцами и задушить. Дальше и вправду мог съесть. Другой бы затрепетал в предчувствии смерти и стал горькие слёзы лить, видя свою смерть в желудочном соке пресмыкающегося, но Тугарин будто и не замечал змеиных намерений.
-Уважаешь ли ты сказочную Юлии Владмировну?
Тугарин хотел знать политическую позицию губернатора, чтоб по ошибке своего не угрохать. А Змей Петрович захохотал.
-Ты это что ль про сосалку Лазаренковскую ****ишь?
Он Юлии Владимировну не любил, потому что ходили слухи, будто она была из рода змееловов. За это и поплатился. Бросился на него Тугарин с намерением разорвать гадюку на мелкие кусочки. Змей Петрович среагировал, чуть отскочил, потом набросился и стал вязать Героя своим жирным телом. Обвивал его со всей силой, душил, что есть мочи, а Тугарин улыбался. Не знал Змей Петрович, что был Тугарин каменной крепости, а потому хоть сколько его не души, а вреда не будет. Потом понял, а поздно. Испугался Змей Петрович, почувствовал скорый конец своей цветущей жизни, хотел уж сепаратные переговоры затеять. Но тут затрепетал портретик под Тугаринским сердцем, нежно затрепетал, чувственно, как никогда ещё не трепетал. И переполнили Героя чувства и наполнился его член жизнью и встал сквозь плоть змеиную, покрошив Змея Петровича будто колбасу. Осыпался бывший губернатор кусочками и все с удивлением могли видеть, что вместо одного желудка у него их целых три, оттого и не имела меры в аппетитах змеюка. Тугарин отошёл от зловонных обрезков, сел на скамеечку и стал портретные трепетания чувствовать. С ним его звезда, с ним его богиня, ждёт она его, дни и ночи плачет, да ждёт.
Велико было чувство геройское, по силам его чувство. А то и сверх того, потому что тяжело дышал он и норовил присесть, чтоб высказать словами страсть свою. Приду, приду я зефирная Юлия Владимировна, скоро приду! Вот только спасу страну нашу несчастную, хорошую жизнь тут по-быстрому устрою и приду! Ждите меня алмазная Юлечка Владимировна, слёз не лейте, но смейтесь в предвкушении нашего скорого и несомненного счастья! Сахарная Юлия Владимировна, цветущий абрикос Юлия Владимировна, белая лилия Юлия Владимировна, начало света и конец тьмы Юлия Владимировна! Трепещу и ожидаю, надеюсь и содрогаюсь, силён и слаб, глина и камень, вонь и огонь, вчера и завтра, ночь и день, ничто и всё! У ног ваших Юлия Владимировна, у белых ног, у снежных ног, с розовыми пяточками, маленькими ногтиками, жилкой на косточке и морщинке между пальчиками! Мечтаю о тебе Юлия Владимировна, иду к тебе Юлия Владимировна, плачу от радости по тебе Юлия Владимировна!
И так громко это говорил, что даже я под Харьковом услыхал. Хоть слов не разобрал, но природу грохотания разобрал. И возрадовался! Значит появился Герой, скоро будет Жабе смерть! Так и сказал всем, чтоб радовались скорому пришествию Героя! Не поняли бомжи, ну да скоро почувствуют! Идёт Герой и сокрушит Жабу! Установиться счастье и тихо я умру с улыбкой, расскажу на том свете убиенным Жабой, как славно всё на земле украинской обернулось! Радуйся козацкий род, дрожи Мерзавец!
Тугарин взывал к Юлии Владимировне, а вокруг собиралась толпа народа, желавшая посмотреть на падшего губернатора и узнать, что из этого будет. Слух пошёл будто власть переменилась и можно грабежи начинать. Народец то в Чернигове вроде спокойный и загнанный, но в крови живёт пламя Гражданской войны, когда бродили тут банды во множестве. Режим то режимом, за покушение на имущество голову оторвут. Но падёт режим и тогда уж свобода, тогда уж и самому можно отрыванием голов заняться, а не только терпеть. Интересовались.
-Так это, товарищ убийца, можно ли погромы начинать или это не падение режима, а только вывеску сменили?
Тугарин вопросов не замечал, продолжая чувствовать под сердцем трепетание нежного образа. Народец подумал, что молчание знак согласия и распространился по городу громить магазины. А Тугарин сидел и хрипло шептал, пытаясь перевести на вербальный лад своё любовное томление.
Пока Тугрин сидел и словесно изливался, в Чернигове, кроме множества безобразий, происходило два действия, важные для романа. В Кривой хате, местном сосредоточении властной грязи и скверны, восседали злодеи-заместители Змея Петровича, хоть и люди, но нравов чудовищных. Увидев позорно-колбасную гибель своего правителя, сбежали они мигом и теперь совещались о двух вещах. Сперва о том, как бы и самим не повторить судьбу губернатора. Ведь до чего грозен был и уверен, даже справку имел, что происходит от кровавых ацтекских змиев Келькоцатля и Клемуцоцала, недавно закончил курсы, где учили огнём дышать. Молнии глазами метал, планы обширные строил, аппетиты до седьмого колена насыщал и тут на тебе, валяется колбасой на улице, говорят уже бомжи принялись парное мяско растаскивать. Вот тебе и жизнь. Вещь приятная, но откуда выходит, туда может и пропасть.
-Да убивать его надо, убивать!
Самый трусоватый завопил, а все обрадовались. Будет потом на кого спирать подлую инициативу.
-Вызвать генерала Четвертака, пусть пушки пригонит и расхренячит!
-Чтоб и следа не осталось!
-Будто и не было!
Стали звонить Четвертаку, чтоб присылал своё воинство. А в артучилище докладывают, что нет генерала. Переоделся в женское платье и уехал в неизвестном направлении на бронетранспортёре. Тут задрожали заместители. Четвертак известный карьерист был, место генеральское просто так не отдал бы. Значит страшное дело. Посмотрели друг другу в глаза, а там то страху, а там то говна! И сами бежать. По лестницам, сметая всё, к чёрному ходу, вскочить в машины и мчать подальше от собственной смерти, пришедшей в обличье странного маленького человечка с портретом Юлии Владимировны под грудью. Впрочем о портрете они ничего не знали. В незнании и умчали, все кроме одного заместителя, точнее заместительницы. Она осталась и был этот тот самый случай, когда любовь, пересиливает страх.
Люся Блятышева
Происходила она из рода ведьм, но в семье не без урода, так что колдовать не могла, на метле летала еле-еле, сглазить и нашептать не умела, а только знай себе бёдрами вертит, хоть там тех бедёр и сплошная несущественность. За такое вот поведение сородичи её цурались и всячески донимали. Чтоб унижения не терпеть, пошла Люся в КГБ и заявила о желании порвать с тёмным прошлым и шагать вперёд по комсомольской дороге. Дяденька один в вендиспансере говорил, что комсомол для бойкого человека самое место. Люся в себе бойкости чувствовала вполне, потому и пошла жизнь свою по-новому лепить. Первым делом сменила фамилию, настоящая была у неё незвучная, а Блятышева взяла для более удобного продвижения по службе. Чтоб начальство не робело в трусы лезть. И не робело. Пока были её телеса да пикантность происхождения внове, сделала Блятышева себе карьерный рост до второго секретаря райкома комсомола. И там остановилась. Потому что на смену помоложе пришли девки, а у неё варикозное расширение вен обнаружилось, поди соблазни с таким грузом мужчинку. От конных атак перешла она к окопной обороне, понимая, что теперь сидеть ей тут и не квакать. Разве что струя попадется.
Струя, это у чиновников великое дело. Сидят себе люди, перекладывают бумажки из стопки в стопку, в потолок плюют, тут под одним, как двинет струя и вознёсся. Уж не здоровается, морду воротит, а то и наорать норовит. Только знать бы где та струя ударит. Некоторые даже книги по геологии читали, ходили с вербовой развилкой по учреждениям, чая место взрыва следующей струи найти и там заблаговременно присесть. Только ничем эти метания не кончились. Струи били редко и непредсказуемо.
Когда волнение началось. Самое струйное время, только попу подставляй, чтоб струя мимо не прошла. Задница для струи вроде паруса, зачастую алого. Люся расчепыжилась и стала по учреждениям в расширенном виде бегать. Надеялась барышня. И попала то в струю. Тогда резко патриоты потребовались, она происхождение предъявила, что коренной персонаж фольклора и всегда за Независимость была. Партбилет зубами порвала, прожевала, выкакала и снова съела. Дескать рву с коммунистической гидрой навсегда. Видя такое рвение, поставили ее в область идеологией руководить. На хрен никому идеология не нужна, хоть колесу поклоняйся, но положено, чтоб был ответственный. Вот и поставили заведовать. Люся пожила лет несколько в почёте и бездеятельности, когда стали времена крепчать. Кость сломаешь, она зарастает, а идеология она государству та же кость. Вдруг не всё равно сделалось, что говоришь и за кого голосуешь. Взъерошился народ, с голодухи стал бучу подымать, пришлось его милого в оборот брать, под белы рученьки да мордой в грязь. Чтоб происхождение помнил и с князьями не ровнялся.
Стало у Люси работы хоть отбавляй. Много работы. Тут ещё культуру поручили подымать. В соседних областях народные таланты есть, в шароварах пляшут, колядки выспивуют, у нас чем хуже. Согнали талантов со всей области, стали к корням возвращать. И получалось то, но хотелось Люси большего. Даже не по деньгам, а чтоб власти. Конечно могла она сейчас пощечин надавать. Но какое удовольствие бить какого-нибудь трясущегося от страха районного культуролога? Пресытилась этим Блятышева и мечтала унижать генералов и губернаторов. В глаза их пустые плевать, за волосы хватать и возить послушными лицами по столу. Даже придумала, что стол должен быть из простой не шлифованной доски, чтоб занозы впинались. Будут подчиненные плакать и кричать от боли, а она улыбаться. А если молоденький чиновник, так и слопать можно. Как и все ведьмы, человечинкой Люся не брезговала. Но ела мало, потому с человека могла только и сгрызть, что очищенный от щетины подбородочек, он у чиновников мягкий да вкусный, ну и язык. До мяса не жадная была, больше всё-таки пиршество духа чаяла.
И тут вдруг прилетел на Сумскую землю Змей Петрович. Были они орально-шапочно знакомы (в туманной молодости на одном из шабашей нечистой силы отсосала Люся Змею). Снова встретились. Ущерб-Метаев был сантиментов чужд, как всякий прагматик, предпочитал отсосам платежи, поэтому о прошлом не вспоминал, другое дело Блятышева. Сразу представился ей как наяву сладенький змеиный отросточек, трепетно забилось глиняное ведмаческое сердце и вспыхнула любовь. Да такая, что ничего её не могло разрушить. Уж Змей Петрович и поколочивал её свежими номерами оппозиционных газет и в морду по лицу давал и за патлы таскал, а Люсе всё божья роса. И кажется какие у него руки сильные да ласковые, газеты полевыми цветами, а не типографской краской пахнут, а как схватит за крашенные да реденькие её волосики, так сразу мокрело у Люси в ****е и сладкая истома по телу. Хотел бы она крикнуть "Войди в меня Змий, войди! Растерзай свою маленькую пташечку, опрокинь и заглотни!" Ножки расставить и принять своим заместительским лоном губернаторское остриё.
Только сдерживалась. Знала, что Змей Петрович такой глупости не одобрит, похоть почитал чувством для черни, а сам если хотел кончить, то дрочил на финасовые отчеты. Цифры его сильно заводили, особенно в долларах. Чуть только значок $ увидит, как дрожит и *** подымается. А чтоб время на секс тратить, так это ж обезьянье дело. И думать не хотел. Люся всё это понимала и на Змея не обижалась. Бывало и сама удивлялась себе. Думала уж, что отгуляла своё, успокоилась, а тут страсти-мордасти. Только ничего поделать с собой не могла. Так и любила на расстоянии, иногда только воровала микрофон с зала заседаний. Змей говорил по этому микрофону, губы его касались сеточки, а Блятышева потом елозила у себя чтоб перенести отпечатки его губ на свои, половые.
Неизвестно сколько бы продолжался этот роман и чем бы закончился, когда вот увидела она, как был рассечён Змей Петрович на куски, будто не гордый душитель областей, а кровяная колбаса. И заблажила Люся, упала увядающим лицом на стол и плавала в слезах да соплях. Не могла она поверить, что погиб он, не могла представить, как жить без него, такого сильного, грозного и кучерявого. Почему судьба надсмеялась над ней?
И за отчаянием родилась злоба. Отомстить. Ведьмы всегда мстят, ведьмы не умеют прощать. Потому за дверкой выждала, пока последние чиновники сбегут, опасаясь народного гнева, плащик накинула, очки чёрные и пошла на площадь. Кое-что слышала в разговорах киевских корифеев о Тугарине. Вроде выходило, что обычный мужлан, но герой. Просто так его не убьешь.
Задумала она втереться в доверие, выждать, а при первой удобной возможности отомстить за свою порезанную любовь. Пришла, а Тугарин всё вещает чувства свои Юлии Владимировне, ничего не замечает. А рядом куски Змея Петровича. Упала возле них на колени и стал рыдать Блятышева. Будь она ведьмой могла бы любимого и слепить, спрыснув мёртвой водой. Но училась плохо, а оттого только плакала, тёрлась носом о змеиную шкуру и шептала, что отомстит.
Встала. Вокруг никого, все пошли грабить и долги возвращать, стрельба в городе, гарью потянуло. Люсенька быстренько на колени перед Тугариным опустилась, опытной рукой ширинку расстегнула и давай лживыми губками идеологического работника наяривать. Тугарин был в таких полётах, что поползновений на свой организм не заметил и всё шептал, удивляясь какому-то незнакомому ощущению ниже пояса. Будто его мозолистый хер не в штанине оказался, а в месте теплом, в месте влажном. Подумал Тугарин, что это Юлия Владимировна для него духовно старается и снова забился в словесных излияниях. Блятышева меж тем знай себе работает, дивясь величине прибора. Вроде и мужик так себе, а прибор, что шлагбаум, рот приходилось до ломоты в челюстях разевать. Вскоре уж трудно ей двигаться стало, потому что распух то геройский половой орган и стала она будто червяк на крючке. А *** то пухнет, пухнет! И не крикнуть ей о помощи, ни слезть, даже предсмертно заплакать не смогла по причине излишней растяжки лица. А член то всё растет, сам как-то ёрзается и уж непонятно зачем тут Блятышева, когда и без неё дело спорится. Так тугаринский член её заполнил, что глаза из орбит полезли, а мозги из ушей. И тот самый миг, когда треснули Люсины щеки, Тугарин кончил, как обычно стеклышками уверенности и разнесло незабвенную Люсю на малые кусочки, раскидало по всей окрестной улице.
От грохота, всё-таки заместитель губернатора взорвался, Тугарин очнулся. По сторонам огляделся, ничего не заметил, вправил член в штанину и собрался в Киев идти. Как тут окликнули его. Некий человек с перевязанным животом, весь в поту и едва тащащий огромную тачку. Мало кто бы узнал в этом Сизифе знаменитого сокрушителя драконов, украинского патриота и светоча местной "Просвиты", господина Манджелу. Уж очень он походил на ханурика, укравшего где-то железа и везущего его на продажу в ближайший пункт приёма. Чтобы там сдать, купить поскорей бутылку мутного самогона и тут же всосать, занюхивая грязным рукавом. Если бы не начавшийся в Чернигове переполох, то обязательно остановили бы Манжелу милиционеры и поинтересовались, что это он везёт, обёрнутое картоном, в своей тележке. Но сейчас милиционеры восполняли многомесячные долги по заработной плате и наравне со всеми потрошили обильное чрево крупнейшего городского универмага. А Манджела знай себе толкал тележку, в которой под несколькими слоями бумаги скрывалась не кто-нибудь, а сабля Героя.
Дрожи Жаба! Идёт тебе порицание с вычёркиванием из книги жизни. В урне небытия тебе место, доисторический мерзавец! Долго думал я, почему рассечёт тебя герой мечом, а не разорвёт руками или затопчет. Потом я только понял, что не хочет Герой мараться! Разрубит он тебя и сожжёт, позор и поругание украинское! Дрожи Жаба! Нет тебе спасения! Со слабыми людьми привыкла ты расправляться, с теми кто не поднимет голову и не откроет глаза, кто не хозяин над своим страхом. Этот же другой! Хоть давно прошли геройские годы, хоть сейчас время песочных людей, чтоб удобней в формочки запихивать, но се Герой! Слышу я шаги его и радуюсь! Дрожи Жаба! Я ничтожен и радуюсь, ты многомощен и сотрясаешься от страха! Умный помнит, дурак гордиться! А ты дрожишь! Скот хладнокровный!
Способ приготовления сабли Героя
Металл для неё должен быть патриотическим до крайности. Не бесмысленная железяка, а священный металл, окроплённый кровью украинского врага. Металл, испытавший радость национальной борьбы и украинского освобождения. Черниговские патриоты годами ездили по сёлам, выискивая драгоценный металл из которого предстояло отлить саблю для героя. В том, что он придёт, сомнений не было. Поэтому нужно ждать и готовиться к его приходу. Чтоб встретить во всеоружии и пойти за ним вслед, сокрушать злыдни украинские и строить великую страну нашу. Чтоб, когда Герой придёт, не копошиться, заранее заботились. Находили махновские сабли, петлюровские штыки и даже сокиру времён Богдана, почерневшую от ляхской и жидовской кровей. Это был самый ценный экспонат, над которым патриоты плакали, вспоминая величие предков, державшихся крепко веры, сражавшихся за неё, не боявшихся ни смерти, ни жизни.
То ли все эти доблести были тогда израсходованы, то ли спёр их кто, но ощущали явственно патриоты, что сейчас не то. Жиже стал народ, жиже и суетливей. Про идеалы забыли, мечутся и под американское говно головы подставляют. Льются цивилизационные помои и даже если и был маленький налёт украинского и того смоют. Будто фабрика одна большая, попадают туда люди и выходят одинаковые. Как один. Интересы одни, жизненные принципы одинаково отсутствуют, жрут одно. То есть раздели всех, выдали тюремные робы с номерами, для облегчения учёта и живите, не обляпайтесь. Блять, глобализация называется. Если бы могли, так и морды бы людям вытерли. Потому что лица разные то у всех, не хорошо как-то, неполиткорректно. Хорошо бы сунуть морду в аппаратик, там лицо сотрут и намалюют новое, такое как у всех. А узнаваться по номерам можно. Так и будет, только как выдумают технологию, так и будет. Потому что сперва твоя национальность и вера дело сугубо личное, дальше и морда делом личным ставит. Потому что может у тебя лицо резкое и другим неприятное. Коробит оно людей и зубы кривые. Так ты лучше, братец, лицо смени на общепринятое, а придёшь вечерком домой, достанешь из стола фотографию, глянешь, какой ты там был и гляди сколько хочешь. Никто не запрещает, свобода всё-таки. И тебе хорошо и людям.
К стиранию дело шло, чтоб никаких камней, всё измельчить, денежной водичкой залить и в формы. Строить так удобно. Патриоты прекрасно знали, что строить будут новую Вавилонскую башню, с теми же последствиями. Поэтому были против, но ничего поделать не могли. Хоть и были камешки, но жестоко растирались в мутном и стремительном жизненном потоке. И не было никакой надежды, кроме той, что придёт герой и крепкой своей пятернёй соберёт гнущиеся прутика народа своего в веник и выметет этим веником всяческую грязь человеческую прочь долой с Украины. И глобализацию эту долой. Потому что человек человеком должен оставаться, а не превращаться в бессмысленный ротожоп.
Собирали патриоты металл и надеялись, что хоть маленький вклад, но в великое дело освобождения страны от пагубных зараз. Когда насобирали пудов семь подходящего оружия, то Манджела, главный жрец патриотизма по Сумщине, приказал купить в Киеве пять тысяч экземпляров "Кобзаря", изданного непременно издательством "Дніпро". Целую машину книг купили патриоты, потратив почти все свои сбережения, но не жалели они денег, зная, что Герой попрёт доллары и прочий бумажный сброд, который стал вдруг почти единственным содержанием жизни. Попрёт и изгонит.
На даче Манжелы, в живописном месте Барановка, названным так за сообразительность населения, патриоты установили небольшой тигель. И 9 марта, в День Рождения Великого Тараса, Манджела, в вышиванке, красных сапогах, в кожухе, подпоясанный и с брылём на голове, подошёл к тигелю. В руках он держал старинную бандуру, недавно взятую без спроса в краеведческом музее. Присел рядом, к бандуре приложил "Кобзаря", откашлялся и стал перебирать струны. А потом запел, мощным своим голосом, в котором ясны ещё были козацкие отзвуки и удаль украинская. Громко запел, ещё сильней взялся за струны и потекла, охая и переливаясь на воздухе, густая украинская печаль. Жирная, как украинская земля, тихая, как украинская ночь, страшная, как украинская месть. Текла она и перекатывалась, трепетно бились сердца патриотов, обступивших Манжелу, ждали они великого свершения. Нельзя просто так зажечь огонь для сабли Героя. Не русской спичкой или турецкой зажигалкой, а украинским отчаянием нужно возжечь пламя. Болью украинской и страданием, плачем украинским и любовью к Родине! И все быстрей перебирал Манджела струны и все громче пел и стали ему подпевать патриоты, а некоторые пустились в медленный пляс и ясное прежде небо вдруг затемнилось тучами и загремели громы и засверкали молнии и вдруг одна ударилась в бандуру и зарычал Манджела страшным рыком и задымился "Кобзарь" у ног его.
Пал Манджела, накрыл своим широким телом маленький огонёк от начавшегося дождя. Сохранил огонёк и поместил в тигель, куда стали закладывать купленные "Кобзари". Не молча, но читая любимые стихи, читая и смеясь, очарованные добрыми предзнаменованиями. Раз огонь явлен, значит Герой рядом, значит он скоро придёт и быть добру! Раскочегарили патриоты великий огонь, резво горели "Кобзари", сделанные из Карпатского леса, отпечатанные в киевском издании. Давали они сильнейший украинский жар, получше даже, чем антрацит, потому что таили они в себе огромную национальную энергию, подарок от второго Героя, который не дал нам пропасть в беспамятстве. Слава тебе Тарасу, великая слава и поклон!
И когда разгорелся огонь сильно-сильно, то стали класть в него старые ножи, топоры, сабли, косы, винтовки, всё то, чем сражались наши славные предки за нашу славную страну. И плавился металл, не в силах терпеть патриотического жара и тонкая струйка раскаленного металла потекла в форму, где предстояло ей стать саблей Героя, главным оружием планеты. И весь металл вытек и полностью заполнил форму и тогда поднял Манджела огромный молот. Железной своей частью он был ничем не примечателен, но рукоятка его была сделана из старинного дуба на котором вешали украинских врагов ещё с казацких времён. Запел Манджела одну из протяжных тарасовских дум и ударил что есть духу по сабле, чтоб была она крепка, чтоб была она остра, чтоб была она быстра и не придумать было лучшего оружия. И вторили ему товарищи и целые сутки бил Манджела молотом, пока разъярённые соседи не вызвали милицию. Но когда приехал "бобик", сабля была уже готова, смазана лампадным маслом, завёрнута в вышиванки, обложена "Кобзарями" и цветными портретами Тараса, помещена в старинную деревянную скрыню и спрятана.
Манджела отсидел в тюрьме за нарушение общественного порядка, но ничуть не расстроился. Главное дело было сделано, сабля ждала Героя и они ждали. Хоть и радостное ожидание, но тягостное. Потому что может неделю, а может и год. Соображали, что крайний срок лет сто. Если до той поры не придёт, то украинцев совсем не останется. Может население какое и будет в стране, но исключительно ротожопное, формованное, которому уж ничего не привьёшь, не напомнишь, про садок вишневый коло хаты или как правильно креститься, а только отойди от телевизора, чи шо оно там будет вместо ящика, и дай гамбургер пожевать, это говно точно будет. Такому народцу уже Герой не нужен будет, такому народцу только мясник, потому как не люди, а скоты, бесполезно им объяснять.
Герой должен вовремя прийти и побыстрей, так думали патриоты, а раз огонь явлен и сабля геройская сделана, то вот уж скоро. Ожидали. Манджела, как самый умный патриот Черниговской области, ещё и думал. Что Герой должен быть, это факт, только герой сможет Украину в человеческое состояние вернуть и спасти от погибели. Но ведь жизнь штука хитрая. Может даже и есть герой и подрос уже, а некому ему рассказать о его великом предназначении. Вот ведь незадача. А если не дай бог герой возьмёт и уедет на заработки, куда-нибудь в Чехию или Португалию? Тогда то что? Как-то всё ненадежно выходило. И чего ему геройство не дадено? Уж он то патриот, идейно подкован, весь "Кобзарь" на память знает, за родную мову борется. Всем герой. А нужно кого-то ждать и неизвестно получится ли. Как-то даже обидно было Манжеле. Иногда снилось ему, что он сам и есть Герой, Киев взял, Жабу повесил, американцев долой и ввёл в школах Закон Божий. А утром проснется и ничего. Только скрежет зубовный.
Но когда много о чём-то толковом думаешь, то чего-нибудь и выдумаешь. Так и Манджела, ехал как-то себе на дачу на троллейбусе, ехал недовольный и всё оборачивался назад. Никогда ничего не боялся, а прошлым вечером видел, как огромных размеров женщина отхватила полголовы незнакомому парню. Чуть прожевала, потом вышла и всё выблевала. А парень остался сидеть прижатым к стеклу и нелепо закрывал зияющую дыру в голове. Манджела здраво подумал, что судя по размерам женщины, немало она голов если не съела, то понадкусовала. Никакой приязни к ней не почувствовал и стал опасаться за свою голову. Для борьбы она нужна целая, а то если будет дыра, так не наборешься. С такими хищниками, как та баба эта, трудно. Сильней натянул соломенный брыль на голову и в туже секунду, то ли от сдавливания головы, то ли просто так, в голову Манжеле пришла мысль, а не он ли и есть Герой? Мысль была такой важности, что он обхватил голову руками, чтоб не разлетелась и попросил водителя остановиться. Вылез и быстро пошёл неизвестно куда, будто пытаясь скрыться от мысли. Долго шёл, даже крепкое украинское сердце побаливать стало, когда почувствовал, что с мыслью о собственном геройстве несколько сжился и мог теперь её подумать.
Ничего страшного в ней не было и даже вполне она вписывалась в хитрость жизни. Назначить героем того, кто этого самого Героя больше всех и ждёт. Хитро, хитро. И чем он не герой? Драконов истреблял, патриотичности самой концентрированной, Тараса на память знает, Родину любит за троих, силён. По всем пирогам Герой. Другой бы взвился орлом и пошёл геройствовать, но Манджела был умён и ответственен. Понимал, что дело серьёзное. От этого дела судьба украинская зависит! Вдруг бучу подымет, а окажется не по силам? Придётся бросить, отступить, тогда и те не многие, кто верил в пришествие Героя, разочаруются и уйдут по углам доживать жизни в тоске-печали. Тут слабину давать нельзя, тут уж назвался груздь, так геройствуй по полной программе, без всяких но. И решил Манджела провериться. Сабля то у него на даче хранилась, в залитой бетоном яме, чтоб воры не долезли. Пришёл к даче пешком, ломом сбил бетон и нырнул под землю. Раскрыл скрыню, выложил тома да портреты, развернул вышиванки и увидел великое оружие великой украинской славы. Тщательно протёр его и стал точить. Потому что если обнаружиться, что он герой, то уж времени точить не будет, сразу надо в бой идти. Водил осторожно точилом и читал отрывки из "Кобзаря". Три раза прочёл над саблей всё великое творение и тогда только сабля Героя стала остра и готова к бою. Осторожно поднялся с земли, посмотрел на родное синее небо, пожалел, что нет по близости безбрежного поля спелой пшеницы и взялся за рукоять.
Знал Манджела - тяжела сабля Героя и чрезмерна для обычного человека. Предназначена она для сокрушения небывалых чудовищ и космических боёв. И как бы не был силен человек, а не поднять ему сабли. Но если он Герой, тогда поднатужится он и забьет в нём неимоверный родник силы. Подхватит он громадную саблю как перышко и пустится с ней в пляс. Да не простой, а в пляс грядущей свободы и светлого избавления. Выдохнул Манджела, попросил у Тараса помощи и схватился за рукоять. Напряглось от натуги его крепкое тело и приподнял он саблю на самую малость и уж ожидал бития силового источника, когда развязался у него пупок. С истошным охом упал Манджела на саблю и горько заплакал, чувствуя, что не Герой. И так это было обидно и больно, что решил Манджела погибать. Едва-едва замотал меч, скрыню закрыл и лег сверху ожидая смерть от разрыва внутренних органов. Однако смерть не пришла, прибыли сами внутренние органы, встревоженные долгим отсутствием главного патриота области. Вытащили Манжелу, отвезли в больницу и подлечили.
Он то сперва и жить не хотел, уговорили сотоварищи, что умирать сейчас малодушие. Особенно переубедился, когда из СБУ прошли и про героя спрашивали. Раз уж эти ищут, то должен Герой вскорости явится. Обуянный радостными предчувствиями, нанял Манджела кран и тот поднял саблю Героя на поверхность. Манджела сел подле и стал читать над саблей "Кобзарь", чтоб не потеряла она украинского духа. И когда перечитал книгу сотый раз, прибежали из города сотоварищи и рассказали, что вроде явился. СБУ проверяли и установили, что самый действительный герой.
И возопили патриоты и стали друг друга целовать-обнимать да по плечам хлопать. Схватили тачку крепкую, на которой загодя сабля была уложена и покатили в город, чтоб вооружить Героя. Бежали и пели, бежали и кричали, бежали и подпрыгивали.
Идёт избавление, идёт Герой, идёт великий подметальщик дома Тарасова. Мусор и грязь долой, семена бурьяна в огонь, а доброму плоду распространение! Дрожите безобразники, дрожите мерзавцы, дрожите продавшиеся, сокрушены будете и повергнуты в забвение, втоптаны в землю и сожжены до последнего колена! Суд вам будет предавшие Родину, наказание вам будет, забывшие бога, погибель вам будет, потерявшие облик человеческий! Идёт Судья и сокрушитель, идёт воитель грозный и возделыватель украинский! Сторицей получите, кровушкой отплатите, застонете, заплачете, но не будет вам спасения! Скоро будет день избавления и вавилонская блудница Жаба падёт! Этой саблей будет убит, этой саблей будет разрублен на мелкие кусочки, этой саблей будет стёрт и низвергнут, этой саблей прекратится и уйдёт в темноту небытия, откуда и пришёл, отрыжка безобразия и прыщ мерзости, вонь грязной совести и тоска денежной погони. Червь! Дрожи Жаба!
Катили они тяжёлую тележку, пыхтели тяжко, хватались за издерганные по пропадающей родине сердца, какие бывают только у патриотов. Были они всё мужички в возрасте и жизнью битые. Падал пот с их впервые за многие годы расправленных счастьем лбов, а следом падали и они, не выдержав напряжения. Толпа их редела и под конец остался лишь один Манджела. И он бы упал, потому что изнемог, потому страшно болел живот и голова кружилась. Но он был должен. Животные знают только может, а человек ещё и должен. В этом главная разница, а потом уж мышление и речь.
Манджела катил тачку и шептал себе, что скоро будет праздник. Манджела не знал, что президент жаба, жаба-людоед, хрустящий человеками, как сухариками, пожирающий людей бесследно, холодно ухмыляющееся пустыми глазами чудовище, ведущие своё происхождение из Ивоткинских болот, где люди никогда не жили, а только мучались. Манджела катил телегу и не замечал вокруг грабежи и пожары. Он должен был дать саблю Герою и больше ничего для него не было. Вот проехал возле проходной завода и по щербатому тротуару покатил к ДК. Проехал возле уже воняющих кусков Змея Петровича и разорванной несчастной любви его Люси Блятышевой, когда заметил неказистого человечка сидящего на асфальте и бредящего женщиной. Член огромных размеров прорвал штаны человека и устремился по направлению к солнцу, будто хотел оторваться от тела и изнасиловать светило. Член не послужил Манжеле доказательством героизма, скорее даже наоборот. Украинский герой не должен быть похотлив, оставив это слизкое чувство всяким инородцам.
Украинский герой должен быть возвышен и трепетен в любви к своей вишнёвой и жирнозёмной Родине, её бескрайним полям и прозрачной воде из колодцев, обсаженных калиной. А женщины суть суета. Козаки не пускали женщин на Сечь, потому что женщины это жир, женщины это расползтись по норам и копить, женщины это позабыть товарищей, поменять боевого коня на корову, а саблю на косу. Женщины это надеть на шею ярмо, это терпеть унижение, это сносить обиды, это жить не здесь, а жить будущим, растя детей, таких же рабов, как и ты. Только когда злодеи падут, только когда дым от сгоревшего Вавилона застелет небо и кровососы человеческие мертвыми гроздями опадут на землю и станут из наказания удобрением, только тогда можно будет настоящему украинцу взять к себе в дом женщину, возлечь с нею и дать жизнь сильному и свободному потомству у которого не будет шеи. Голова сразу будет переходить в плечи без всяких перерывов, чтобы никто и никогда не смог надеть на украинца ярмо. Да и некому будет надевать, потому что свет проберется даже в самые дальние уголки и не оставить ни одной жабы-людоеда, ни одного другого чудовища плотоядного и любого прочего свойства.
Сам Манджела не имел семьи, из маетков была только дача да "Кобзарь", который перечитывал каждый день, ища поддержки и утешения. Он был готов к героизму, но избран был другой, этот странный человечек, восседающий в кусках вонючего мяса и крови разлетевшейся в пух и прах женщины. Манджела едва смог докатить к нему тележку и как бы из последних сил сказал речь. Примерно такую.
Вот оружие, каким победишь ты врагов украинских! Вот плуг которым собьешь ты бурьян земли нашей и взрыхлишь её под семена счастья! Вот молния, которой поразишь ты нечестивцев в креслах! Вот ветер, которым отделишь ты плевела! Вот песня, которой заставишь ты замолчать все беды наши! Возьми её, герой, возьми в свои крепкие руки и замахнись, чтоб увидела вся страна, что всходит солнце избавления, разгорается костёр очищения, звенят колокола суда над злодеями! Дай людям надежду и укажи путь! Убей Жабу! Убей Жабу! Убей Жабу!
Обессилевший, пал Манджела на корявый асфальт. Пал готовый умереть, потому что выполнил своё предназначение, потому что не прожил свою жизнь зря, потому что претерпел не как скотина, в нелепом желании выжить, а как человек, положив существование своё в фундамент будущего счастья Родины. Закрыл глаза и сопнул счастливый, поскольку не о чем жалеть, а только радоваться.
Тугиран меж тем подошёл к возку и нащупал в ворохах страниц из "Кобзаря" саблю. Как настоящий герой, имел к холодному оружию сильное влечение, а вот всякими пухкалками смердеть не хотел. Подхватил саблю и так легко, будто не было в ней многих пудов смертоносного веса, будто не была она раза в два больше самого Тугарина. Подхватил и завертел, чувствую пребывающую в себе силу. Свистел восхищённый воздух, раздираемый на клочки многовесным орудием. И слыша этот свист, Манджела заулыбался, чувствуя, что Герой пришёл. Веками ждали его, часто обманывалось, бывало, что разуверялись, но вот явился он. От радости потерял Манджела сознание перед тем успев подумать, что наверное умер от счастья. А Тугарин положил саблю на возок, взял Манжелу на руки и отнёс в тенёк. Зычно крикнул воды и тут же принесли.
Облил Манжелу минералочкой, увидел его взгляд и сказал.
-Иду я в Киев, сокрушать засевших там врагов.
-Жабу убей! Жабу убей первым делом, иначе за каждым убитым злодеем будет вставать десять новых! Жабу убей!
-Надо - убью.
-А знаешь ли как?
-Замахнусь и ударю.
Убивать Жабу нужно так:
Убей Жабу! Взмахни саблей, и рассеки темечко, чтоб голова его рассыпалась в прах. Потом обрушь свод его мерзкого черепа и рассеки полушария гадкого его мозга. Соскобли белое вещество, выжги серое, чтобы ничего не смог чувствовать, чтобы не мог злоумышлять! Потом раздави кровавый его мозжечок, чтоб обездвижить навеки, потом проломи его средний мозг, в кашицу преврати ядра нервов! Пройдись металлом по Варолиеву мосту и изничтожь его, чтобы никто больше не прошёл там! Потом войдёт сабля в продолговатый мозг, чтобы не смог Жаба дышать, чтобы сердце резиновое его замерло навеки! Достигни спинного мозга и там уж установись, уже не в негодяе, а в трупе! Так будет с Жабой, терзателем малых, гонителем убогих, попирателям честных, давителем справедливых, убийцей смелых, черной ночью страны, танцующим демоном безобразия! Так будет! Дрожи Жаба!
Ты же, Герой, помни, что Жаба силён. Жаба опытен и коварен, руки его обагрены кровью невинных по локоть, губы его измазаны кровью украинской, каменное сердце его в крови многочисленных жертв. Питаясь нашей слабостью становиться он силён и не победим. Даже сабля героя может не помочь. Поэтому ты должен поступить хитро.
Говорят, что хитрость - кривая тропка для злодеев, но не верь этому, потому что говорят так не видевшие Жабу. Когда враг силён, когда враг многочислен и не оставит камня на камне от дома твоего, когда заберёт жену твою в шатёр свою, когда вырежет сыновей твоих и продаст, как скот дочерей твоих, вырубает сады, вытопчет поля, осквернит церкви! Тогда нужно быть хитрым как змий и коварным как волк! И ты будь таким, потом что силён враг и безумен замысел его!
Из последних сил сказал Манджела:
-Ты наша единственная надежда! Ты должен победить, иначе пропадёт Украина! Должен! Я знаю как.
Тугарин осторожно заглянул в голубые манжелины очи и увидел в них желтую полоску, и гроздь красную, калинную и степь широкую целинную, и горы карпатские и болота припятские. Вся Украина была в тех глазах, вся без исключения. И чиста она была, без малейшей ряби. Поверил Тугарин.
-Слушаю тебе и внимаю тебе.
-Найди гришину голову и выключи Негодяя!
Голова Гонгадзе
История эта облетела всю Украину и даже в мире слышали о ней, но настоящей подноготной не знал никто. А дело было. Жил себе на свете грузинский парень Георгий, горячий, гонористый, самолюбивый и резкий. До поры до времени жил он у себя на родине, в прекрасногорной и солнечной Грузии, кушая жаренных барашков, лаваши и хинкали, запивая всё это густой и пахучей хванчкарой. Жил бы не тужил, но стала Георгия одолевать неведомая тоска. И что не делал он, стараясь убежать. Песни пел, танцевал день и ночь на пролёт, ходил в горы охотиться, мотыжил виноград, потреблял лёгкие наркотики, а тоска неведомого свойства не отступала от парня. Для украинца тоска привычна и знакома, живёт он с нею всю жизнь и не жалуется. Но для грузина была тоска тяжела и думал он уже броситься вниз с высокой горы, когда увидал случайно карту Европы. И большую зеленоватого цвета страну, стыдливо раскинувшуюся между варварской Россией и цивилизованной Европой. Ёкнуло сердце Григория и понял он, что там его избавление. Может потому что, мать его была из той страны, но скорее из-за странного устройства, расположившегося у него в голове.
Было это устройство обыкновенным пластмассовым выключателем дешевой модели, какие делают в обществе слепых. Невесть как занесло его в голову молодого грузина да так удачно, что и не догадывался он о своём чудесном строении. Жил и ничего не замечал, кроме той самой непонятной тоски по Украине. Клин клином вышибают и решил Григорий ехать в Украину, потому что сердце подсказывало, что там будет лучше. И приехал он во Львов. Странный город со странной историей. Был он польским и только сталинские багнеты выгнали из него ляхов, пустив немало крови всем. И стал он украинским, но благодаря кому здесь быстро забыли, штыки на которых возвысились, сильно ругали. Такая уж Украина была страна, что уменьшалась она благодаря самой себе, а расширялась штыками поработителей.
Гонгадзе ничего такового не знал, пил себе кофе в кофейнях, курил сигареты в курилках и любил девушек, где придётся. На одной женился и завёл детей, когда тоска, уж было совсем утихшая, потащила его в Киев. Там он стал журналистом, блестящим и только благодаря тому, что имел ровную спину и язык слишком широкий, чтоб лизать начальственные задницы. Широкий этот язык прославил его быстро, но скоротечно, потому что повстречался Григорий с Жабой. И заглянула жаба ему в глаза. Чудовище могло видеть внутрь человека и увидел Рыжий тот тумблерок в грузинской голове. И маленькую алюминиевую табличку, на которой высечено было два слова: "Выключатель Жабы".
И задрожал Жаба и покрылся мертвенным потом, почувствовав близость гибели своей. Привык Жаба к слабым и безропотным, готовым до последнего терпеть и даже в пасти чудовища надеяться. Страшное дело производит надежда со слабым человеком. Готов он терпеть и унижаться, оправдывая ужас существования своего надеждой выжить. Сполна пользовался Изверг надеждой, ломала она своей тяжестью человеческое достоинство и превращала людей в смирную еду. Только горяч был Георгий, надеждой обманываться не собирался, смерти не боялся и мог. Мог отдать свою голову для того, чтобы спасти Украину, ставшую ему родной. Мог. Видел это Жаба и чувствовал, что ничуть не боится его грузин, не дрожит, а улыбается, не воет от страха, а смеётся в глаза. Страшно и подумать Жабе, что жизнь его в этой бесшабашной голове. Тошно и представить Жабе, что стоит только щёлкнуть выключателем и не станет его. Потому что темнота он, смрадная темень безобразий!
Дрожал Жаба! Думал жить вечно, а тут пахнуло холодом смерти и обмер в безобразной судороге и завыл от удушающей тоски! Щёлк и нет его, будто недоразумение исчезнет он со всем своим величием и могуществом! Вершина безобразия сойдёт в овраг и не станет его! Дрожал Жаба! Исходил ужасом Кровопивец!
Жаба бежал к себе во дворец и приказал доставить ему голову Гриши. Как блудница требовала головы Иоанна Крестителя, так он требовал голову Гонгадзе! И понеслись псы его и стервятники исполнять страшное приказание. И отрубили голову Георгию. И спрятана была голова в титановый сейф и заклёпан был замок, чтобы никто не мог открыть его. Выброшен был сейф на середину Днепра, чтобы погребло его илом и никто не нашёл. Думал тем спастись, думал, что нет на свете больше ему выключателей. А оказалось, что есть! Только теперь уж не пластмассовый да незнающей голове, а железный и в умелых руках. Сабля Героя тебе выключатель, дрожи Жаба!
Тогда Жабе повезло. На день-другой позже заметь он особенность гришину и пропал бы. Потому что ехала уже к Гонгадзе группа сумских патриотов во главе с Манжелой. Тогда они ещё прибывали в наивной уверенности, что для организации в Украине счастья, нужно гаранта безобразий убрать и всё само собой получится. Силу президентскую понимали, а потому искали обходные пути уборки Рыжего. За большие деньги узнали от знаменитой Татьяны Чаросветл про голову Гриши и выключатель. Если бы сразу поехали, то успели бы, но денег не хватило. Пока ждали авансец получить, Жаба голову и захватил. Опять же потратились и Чаросветл указала, что голова в Днепре, в железном ящике, однако как его извлечь не знала. Уверяла, что человеку туда не добраться. Патриоты подумали сперва, что врёт, но потом поняли про героя. Для него работа. Потому как герой, это не простой человечишка, это огого! Ждали.
Теперь вот и рассказал Манджела всё Герою. Посоветовал ехать поездом до Борисполя, а там уж пешком.
-А достанешь голову, первым делом щёлкни выключатель. Сразу должно всё посветлеть, потому что не станет тьмы египетской, чучмы богомерзкой! Как не станет, так верни голову матери, чтоб похоронила сына в целости и становись править страной.
-А к Юлии Владимировне когда?
-И к ней успеешь, утомляться сильно тебе не придётся, только по геройству твоему и будет всё нормально делаться. Ступай, не опоздай на поезд.
Закрыл глаза старый Манджела, ощутив, что жить теперь ему не обязательно, потому что всё выполнил. Фундамент уложил, а здание уж другим придётся строить.
-Саблю не забудь.
Прошептал и закрыл глаза, как исполнивший предназначенное.
Битва за голову
Положил Тугарин геройскую саблю на такое же плечо и отбыл в сторону вокзала, расспрашивая путь у прохожих. Город был обуян безвластием, пожары, перестрелки, схватки в рукопашную и толпы людей с мешочками, возочками, базарными сумками, туристическими рюкзаками и прочей вещепринимаемой снастью.
Народ подымал своё благосостояние, один день год кормит. Владельцы пытались сопротивляться, часто кроваво, потому что зарабатывается у нас трудно, отдаётся ещё тяжелее. А уж кровишку проливать у нас имеют. Забитый народишко, пугливый да воровитый, но если головы проламывать, так мастера - золотые руки. Чем и занимались. Тугарин, коли хотел, мог бы это безобразия мигом прекратить, одного окрика хватило бы. Но задача его было стреблять безобразие в корне, то есть Жабу к ногтю.
Потому шёл себе Тугарин по улицам, сквозь дым, сквозь радость и отчаяние имущественного передела, который распространился и на вокзал. Было в нём пусто и будто глазницы черепа, тоскливо смотрели выломанные двери. В одной из касс зачинался огонь, буфет был разграблен, равно как и газетный киоск. Возле потухшего табло, раньше высвечивающего расписание поездов хрипло стонала пожилая женщина огромных размеров, местный монополист по продаже пирожков. Её избили, но не сильно и стонала она главным образом из-за того, что больше двухсот пирожков за здорово живёшь достались дерзким грабителям и за что ей теперь покупать муку и мясо для начинки. Был соседский толстый кот, но всё равно обидно.
Тугарин по геройской своей природе обиды не знал, вышел на перрон и увидел поезд, который немного было остановился, но сейчас ускорял свой бег, видимо узрев несколько трупов возле входа в вокзал. Тугарин перепрыгнул через несколько путей, подбежал к уходящей ленте поезда, схватился за скобу и повис на одном из вагонов. Потом ухитрился через щель проникнуть вовнутрь. Он не смутился, что поезд был товарный, потому что не знал о наличии пассажирских, не засомневался, идёт ли состав в Киев, потому что не знал, что поезд может идти и не в Киев. Тугарин лёг на щербатые доски пола, пропитанные чем-то вонючим, положил саблю рядом и собирался заснуть, рассуждая, что перед Днепром поезд должен остановиться, не вплавь же пойдёт.
Только заснул Тугарин, как крик.
-Це нэ дило!
И тишина. Тугарин взял саблю и стал ей вагон протыкивать. Наткнулся на некое затемнение в углу и вытащил на свет Божий к щели дверной. Кричащей плотью оказался черниговский городской голова Александр Феофанович Андроид, бессменный правитель и гроза мелкого чиновничества. Тугарин его не знал, а потому, думаю, с удовольствием бы выслушал истории сего достопочтимого мужа.
История Александра Феофановича, Андроида
Был он роста среднего, волоса кучерявого, красив, но в меру и также умён. Относился к роду растений, был выращен в горшке у одного из бухгалтеров Днепропетровского механического завода, но слишком разросся и стал в квартире мешать. Тогда хозяин вживил растению несколько человеческих клеток, обрезал колючки, потому что Александр Феофанович был кактусом и пустил в мир, надеясь, что смесь пустынных бурьянов и слабожанского человечества уж как-нибудь выживет и не пропадёт.
Так началась самостоятельная жизнь одного из первых в СССР андроидов. По причине жаркого происхождения первым делом занялся Александр Феофанович поиском тёплых мест, в чём весьма преуспел. Устроился на ТЭЦ, где огромные котлы разогревались до красна и чем сильнее морозы, тем было теплей и вообще хорошо. Там Андроид произрастал достаточно долго, впрочем корней не пуская и потомства не производя, потому как климат был всё-таки не самый кактусный, мало солнечных дней. Мечтал Александр Феофанович уехать в более подходящие края, куда-нибудь в Ялту, а то и солнечную Грузию, но даже кактус подчиняется начальственным распоряжениям, поэтому вместо солнечных югов оказался Андроид на бурячном севере, а именно в Чернигове. Тогда уже сообразило растение, что ежели так оно и дальше пойдёт, то можно и на крайнем Севере очутиться. Где уж совсем не жизнь. И стал Александр Феофанович подыскивать себе более удобную жизненную стезю. Тогда как раз демократия началась, многие люди в беспамятстве были, не знали куда и поткнуться, но у растения преимущество в созерцательности есть. Не нужно бегать и метаться, стой себе да перерабатывай денежный свет на говно. Андроид так и делал, к жизни присматривался весьма внимательно и одним из первых сообразил, что самые тёплые места начали раздаваться путём народного волеизъявления. Пошёл на выборы.
Народ черниговский, привыкший больше к свиньям у властного корыта, был обрадован явлением выбритого растения, а как узнал, что кактус в пустыни это будто наш буряк - самогашку делают, так и вовсе полюбили. Проголосовали и победил Александр Феофанович. Вселился в большой мэрский кабинет, заказал на фарфором заводе огромный горшок в котором и восседал, управляя городом. По последнему пункту, впрочем, ничуть не обременялся, поручая всё многочисленным помощникам и заместителям. Это растению простительно. Тем более, что народом был обожаем. Народ украинский привыкши к злодеяниям от властей, то жрать не дают, то самих потребляют, а тут растёт себе кактус и никого не трогает. Не без того конечно, что уцепится какая-то бумажка с нолями за иголочки, но так ведь это дело всем понятное и нестыдное.
Так произрастал Александр Феофанович до следующих выборов, когда вдруг выискался дерзкий соперник, дальний потомок Летающих свиней, шумного и нахального племени, посягавшего даже на завоевание небес. Имени дерзеца история не оставила, но празднование победы над ним было столь значительным, что Андроида залили. Александр Феофанович был то растением пустынь, а тут столько коньяка пошло, что когда утром очухались, был переизбранный мэр неотвратимо мёртв. Это значит, что опять выборы затевай, деньги трать и дрожи за результат. Никаких сил на это не было. И придумали садоводы горисполкомовские смерть главного растения скрыть. Кактус то штука примитивная, а потому долго по нём не видно смертельных последствий.
Боязно сначала было, так вот в наглую дурить, но потом вспомнили, что и не так население местное дурили, даже скорый коммунизм обещали и ничего. Укрепили Андроида в его горшке, вырезали на груди дыру и погрузили туда магнитофон, из которого похожим голосом молнии всяческие метались.
-Нельзя! Решить! Чтоб порядок был! Я вам покажу! На кусочки! Смотри у меня! Уволю! Цэ нэ дило!
Это наборчик был для повседневной работы, чтоб подчинённые не расслаблялись. На случай приезда начальства выдумано было другое.
-Будет исполнено! Так точно! Мигом! Прикажу разобраться! Не извольте беспокоиться! Огромное спасибо за приезд!
Этим вполне и обходился Андроид в своем правлении, тем более, что понимали его все с полуслова. Некоторые слишком умные поначалу сомневались, чего это мэр стал такой грозный, а лицо каменное, только чуть брови сводит. Но помыслить, что мёртвый не могли, всё-таки власть, она вечно живая. Понимали так, что избрался на второй срок человек, теперь ему четыре года и казнить и миловать, чего уж там языком трепаться. Так и продолжалось правление мертвого кактуса в Чернигове и даже появление такого отъявленного злодея, как Змей Петрович, дела не изменило. Змей бы любого паршивого мэра задушил, но только не кактуса, потому что он весь в шипах, начни душить - изранишься. А шипы на Андроиде то росли и росли, как растут на мёртвых ногти и волосы.
Потому устоял и продолжал потусторонне править, когда началось в городе безначальственное безобразие. Грабежи, погромы, заместители решили мёртвый кактус от греха подальше спрятать, а то узнают вдруг чего в народе, беды не оберешься. Пытались вывезти Александра Феофановича на джипе, тому колеса пробили, толпа настигала, чтоб самосуд устроить, над холёнными и богатыми, но рядом железная дорога. И поезд едет. Вкинули туда кактус и сами залезть хотели, но не смогли. Потому что слабенькие, руки то, больше привыкли визы наносить, тяжелее печати ничего много лет уж не подымали. Потому оборвались с дверок, кто по рельсам был размазан колесами, а кого толпа настигла и сделала очень больно, чтоб знали как в дорогих пиджаках ходить.
А Александр Феофанович продолжил путь в вагоне и долго сидел не замечаемый, как вдруг сработал в нём магнитофон, подчинённая кассета и стал он ругаться да всяческие тортуры обещать. Ничего конкретного не говорил, но каждый чинуша сам про себя догадывался, в чём его корят. Тугарину гадать было нечего, по причине героизма даже самые начальственные окрики не воспринимал, потому рубанул саблей по грудям и рассёк магнитофон, чтоб не гавкало. Самого Андроида покрошил мелко и стал на язык класть, жажду утолять. Вкус мэрский был чуть кисловат и приятен, поэтому до Днепра и слопал почти всего бывшего черниговского градоначальника Тугарин. Не по кровопийству своему, а из жажды.
Когда поезд остановился, то спрыгнул Тугарин на землю и стал осматриваться в поисках Днепра. От гусей своих, у которых был и дикие корни, слыхал о сей великой реке, оси Украинства, на берегах которой похоронен сам Тарас. Вдвойне велика была сия река, что рядом с ней жила незабвенная Юлия Владимировна и даже может быть окунала своё нежное белое тело в сии воды. Сразу захотелось Тугарину черпнуть благой жидкости и может хоть посредством её прикоснуться к телу своей высокопоставленной возлюбленной. Радость обуяла Тугарина, втянул он воздух и принюхивался, чтоб услышать запах Днепра, хребта украинского и черты плачевной, по которому разделялся народ на два части из которых одна забыла язык, а вторая веру отцов и дедов. Следствием плача и потоком слёз был Днепр и если попробовать на вкус воду его, то была она солёная за исключением тех редких моментов, когда купалась в нём медовая Юлия Владимировна. Тогда вмиг становилась вода сладкой, и вниз и вверх по течению и даже в притоках. Но редко купалась цветущая Юлия Владимировна, потому что много было у неё дел, нужно было спасать страну, а мужики всё по углам да чтоб своё я показать. Юлия Владимировна показывала миру примеры мужества, объявив войну чудовищу Жабе и умудрившись остаться жить.
О ней розовопятой, о ней жемчужнозубой, о ней с бутонами роз в подмышках, о ней зефирноягодичной, о ней тонкогубой, о ней с голосом ангела, о ней тонкоикрой, о ней сосковосотовой думал Тугарин, спеша к Днепру. Полнота чувств, недоступная обычному человеку, переполняла его. Геройское дело любовь!
Впереди был холм и за холмом ожидал герой увидеть украинский хребет, ненавистными коммунистами многажды переломанный и заключенный в шлюзы да плотины, чтоб была убита свободная река, чтоб осталась лишь рабская канава, по которой будут ездить громоздкие корабли, увозящие украинское счастье. Тугарин обязательно хотел разрушить эти наростни, чтобы свободно потёк могучий Днепр, чтобы снова вышли из-под земли Ненасытец и Старый дед, помнящие ещё козацкую славу. Хорошо, что не видят они правления Негодяя, скрыта от них толщей воды глубина падения украинского. Всяко было, но чтоб Жаба оседлала Украина и пила кровь безвозбранно! Стыд.
Как оно дошло до такого, что лёг народ к лапам Подлеца? Почему козацкий корень превратился в плеть бессловесную, которую куда хочешь, туда и гни? Больные эти вопросы. Показывают они позор наш. И кажется, что всё наше житие позор беспросветный. Но ведь были смелые люди, которые вставали и за Родину жизни не жалели! Были! И будет Герой. Поэтому дрожи Жаба! Ухватил ты страну в слабое время, но будет тебе сильный ответ! Дрожи Жаба, близок уж Герой!
Украинский герой. Испытательные подвиги
© Copyright: Николай Каксон, 2002
Свидетельство о публикации №202112300065
Свидетельство о публикации №202112300065
Рецензии