Забыть про женщин

 В нашем городе онкологический диспансер находится рядом с кожно-венерологическим. Грустные это учреждения, и проходя мимо них, кто-то  шепчет поневоле: «Чур меня, чур!». Не знаю, может и мне следовало так поступать, но спохватился я, лишь получив направление в онкологию – из-за родинки, которая стала темнеть и вдруг превратилась в нечто иссине-черное.

С напускной бодростью переступил я порог онкологического диспансера. В приемном  отделении очереди не было. Слава Богу, сказал я себе, хоть сюда никто не торопится. Но медсестра, рассматривавшая мои бумаги, огорчила:
      - Будет еще очередь, будет. Накануне поступило тридцать  семь человек.   
      -  А  сколько выписалось?
      -  Не знаю – выписка не через меня.   
   - И какая тут статистика: из тех, кто прибывает, сколько выписывается обратно, а сколько… - спросил я  и с печальным видом прикрыл глаза…
   -  Этого я тоже не знаю, - ответила медсестра, - но всех, кто к нам прибывает, мы отправляем туда,  - и она показала пальцем вверх.   
- Как? – ужаснулся я, - неужели всех? Кто-то все ж остается в живых? - Я понял, что палец вверх означает уход к Господу Богу.   
- Да нет, наверх – это в операционное отделение… 
- Ну, слава Богу, а то я испугался…

Меня поместили в палату, в которой одно место было свободным – на кровати лежал только матрас. Что-то меня насторожило и я спросил санитарку, которая стелила постель:         
 - Скажите, а раньше  кто здесь лежал?   
 - Да бабушка одна лежала, - ответила санитарка.   
 - Как бабушка, здесь же мужская палата? Или тут все равно, мужчина ли, женщина… - Я устрашился, настолько обреченным показалось мне мое положение.   

  Но санитарка промолчала. Осмотревшись, я увидел в коридоре узкую дверь; подумалось – гроб только и пройдет…
  - И что: бабушку – в эту дверцу? – снова спросил я санитарку, она как раз отвлеклась на секунду.
  - Да нет, сама ушла, на своих двоих…
  - Ну, слава Богу! – снова выдохнул я с облегчением. - А  на этих кроватях кто – тоже женщины? 

        Санитарка промолчала – она вновь была занята своим делом. Но мне показалось, что ей было просто лень кивнуть утвердительно головой. 
- И сколько лет этим женщинам? – попытался я несколько игриво продолжить разговор, но санитарка лишь угрюмо переспросила:
- Каким женщинам? Ты забыл, милок, в какую больницу попал? Тут забудь, мужчина ты или женщина. Знай лежи, здесь все едино…. 
-  Неудобно как-то – вместе с женщинами, в одной палате … 
-  Вместе с кем? – переспросила санитарка.
-  С женщинами…
-  Сказала тебе – забудь про женщин…
-  Как забыть, если буду с ними в одной палате…

Наконец выяснилось, что палата эта все же мужская, но раньше, всего  несколько дней назад, она была женской. Видно, правильно говорят, что мужчины и  болеть стали чаще, и умирать.

      Потом были  обходы врачей, подготовка к операции и никаких мыслей о женщинах; наверное, я б не думал о них, если и лежал бы с ними в одной палате.
- Вы только не волнуйтесь, все мы умрем от рака, - сказал перед операцией хирург и ободряюще добавил: - если до него доживем…

Он был в халате, забрызганном кровью, и страх все глубже забирался мне в душу.
      - А где ушиватель внутренних органов? – спрашивал хирург у помогающих ему медсестер. - Куда он подевался? 

    Славу Богу, этот ушиватель, а им оказалось нечто, напоминающее разводной ключ, только хромированное, моих внутренних органов не коснулся – раковых клеток в болячке не обнаружилось, но каково было все это пережить.   

На другой день после операции я вышел, наконец, на свежий воздух. Присел на лавочку в скверике недалеко от диспансера и взглянул на проходившую мимо женщину.

«Интересная особа, - пришла мысль, - даже красивая…»   И тут же – новая мысль: «Ты смотри, я снова  замечаю женщин…»