Ты знаешь все

Ты знаешь все. Каждый мой день и каждый глоток воды не проходит мимо твоего внимания. Контролируешь ли ты меня? Я не знаю, я не уверена. Но поверь, иногда мне хочется, чтобы ты тщательнее проверял ми тетрадки с домашним заданием, исправлял ошибки. А лучше бы предупреждал их.

       Я очень люблю приходить к тебе ясными и прозрачными вечерами, когда солнце уже близко к вершинам деревьев и крышам домов, когда оно уже готовится провалиться по ту сторону горизонта. Если пересечь проезжую часть моей улицы, немного пройти после вдоль яблоневого сада, расположенного по правую сторону, то совсем скоро можно оказаться на моем любимом болоте. Я его просто обожаю. Никогда раньше я не предполагала, что сердцу станут близкими и родными сухие стебли камышей и тростника, острые литья осота, вечно сырая тропинка через насыпь, беспорядочно валяющиеся на земле спиленные молодые побеги деревьев, гниющие прошлогодние листья, отмирающие кустарники, сдающиеся в борьбе за жизнь перед натиском болота. Сюда лишь отдаленно доходят звуки, живущей по соседству цивилизации: гул автомобилей, грохотание работающей техники, скрежет металла и прочие, сопутствующие процессу жизнедеятельности человека шумы. Людей здесь бывает мало, по крайней мере, мне почти никто никогда не мешал.

       Солнце уползает. Я сижу на земле и безмолвно провожаю его. Оно так же, без лишних слов, прощается с миром, буквально до завтра, всего на несколько часов. Обещает вернуться с рассветом, и все знают, что солнце обязательно выполнит свое обещание. Кажется, только ему можно абсолютно полностью верить и не оглядываться по сторонам. На самом деле, верить хочется всегда. Потому, что с верой жить легче и гораздо проще. А в этой суматошной круговерти подозрений,  в погоне за лучшей жизнью, в бесконечном поиске виноватых, из-за которых эта лучшая жизнь до сих пор там, где нас нет, теряется главная идея самого действия, теряется собственное внутренне содержание.

       Я прихожу к тебе в моменты мрачных размышлений, неразделенной грусти. На красном диске уплывающей звезды, в окружающем его бесцветном пространстве я пытаюсь разглядеть тебя, заметить невидимый облик. Разум смеется надо мной, а глаза продолжают искать неведомое им доселе зрелище. Знаю, что никогда ничего не увижу. Но каждый раз, приходя сюда снова, сидя на жестком и потрескавшемся холме, буду опять смотреть на побледневший небосвод, ждать, надеяться, пытаться поверить.

         Мне хорошо здесь с тобой. Ты знаешь, последнее время просить тебя о чем-то я не отваживаюсь. Если тебе заблагорассудиться, ты сделаешь все по-своему, как бы мне не хотелось противоположного результата. Я часто не понимаю логики в поступках твоих, иной раз постичь ее мне так и не удается. Хотя время обид и роптаний прошло. Сейчас период вопросов; жаль, правда, что зачастую ответов на них приходится ждать очень долго. И больно, когда ответы я получаю с большим опозданием, когда уже вопросы теряют значимость, когда уже ничего нельзя исправить. Впрочем, что я не смогла пережить, ты сам знаешь, возвращаться к этому сейчас не имеет смысла. Скажу только, что соболезную сама себе. Соболезную своей жизни, скорблю по поводу умершей в  младенчестве любви. Ты повернул ход событий так, что у меня даже не хватило сил взглянуть на это, на деяние воли твоей. Я предчувствовала нечто подобное, даже допускала мысль о том, что ты можешь поставить на моем сердце большой и тяжелый крест: я решила в тот день, захлопывая за собой входную дверь квартиры, что больше никогда не открою ее, что больше никогда не выйду на свет твой. Но ты вывел меня и заставил идти дальше. Правда, я до сих пор не могу понять (и принять тоже), почему ты оставил медленно умирать на кресте мою добрую и лучшую половину?

       Сегодня, наверное, мне не удастся  избежать просьб.

Я обращаю к тебе мой недостойный, слабый голос, я осмеливаюсь просить тебя о нижеследующем.

Мой великий кормчий, свидетель и соучастник всех достижений и несчастий моих, мой щедрый благодетель и тиран, пожалуйста, пусть милость твоя снисходит на меня во сто крат чаще, чем гнев твой, а любовь твоя будет безгранична.

Не будь жесток и мстителен, прости мне и друзьям моим ошибки наши, ибо блуждаем мы слепые во тьме кромешной, где грех близок и неизбежен, как вылетевший из-под колес  камень.

Не завидуй счастью человеческому; пусть это удел богов, а мы лишь незваные гости на вашей торжестве в честь вечного праздника бытия мира.

Не лишай меня разума, а друзьям моим дай терпения.

Закрой уши мои перед лестью, поставь глухую стену между мной и речами завистников, отведи их вместе с оговорами лживыми стороной, за десяток полей. Убереги меня от собственной злобы беспринципной и научи по-доброму относиться к окружающим людям.

Не дай поставить мне во главу угла мысли о хлебе насущном, избавь от идолопоклонства пред деньгами и жизненными благами.

И последнее, о чем хочу попросить… Дай мне найти место под твоим солнцем, навести порядок в собственной жизни, обрести душевный покой, повернуть лицо свое с чистой совестью к солнцу.

       С уважением и молчаливым согласием, сейчас и вечно, одна из миллиардов твоих смертных…

16 января 2001 г.