Метро

Лёха пробирался по тоннелю, вжимаясь в ниши, когда мимо пролетал поезд, внимательно глядя под ноги. Сколько всякого хлама валяется под ногами, уму непостижимо! И откуда он только тут берется? Стоило ему увидеть отблеск света на стене, он сразу мчался к нише, чтобы спрятаться. Еще не хватало, чтобы какой-то из пассажиров, пялящийся в окно от нечего делать, заметил его. Вот тут и жди, что примчится ментовка или еще что похуже. И что они в окно смотрят? Все равно же ничего не видно. Зажрались. Вот им бы так, по стеночке… Лишь бы Толик правду сказал, хотя очень похоже на то, что так и есть… Нужно только поискать… Впереди сверкнул огненный глаз дракона, раздалось громовое рычание, от которого затряслись стены. Лёха покачал головой, скорчившись в очередной нише. «Ну и когда ты, идиот, перестанешь придумывать всякую всячину? Дракон… Хех… Поезд это, поезд… Люди вон до чертей допиваются, а ты до чего?» – он провожал глазами вихляющий на рельсах последний вагон и вспоминал то, что рассказал приятель…
- Лёх, слышь, а там военные склады есть, - Толик оглядывался, нервно поддергивая рукав старенького пиджачка, из обтрепанных рукавов которого торчали покрасневшие, обветренные кисти рук. Брюки пузырями обвисали на коленях, подчеркивая худобу, а из кармана торчало бутылочное горлышко. Толик тщательно прикрыл бутылку полой пиджака, смущенно пряча глаза.
- Какие еще склады! – Лёха пренебрежительно махнул рукой. – Сказки для дошкольников!
- Никакие не сказки! – обиделся приятель. – Сам подумай, метро охраняется, там такие катакомбы – черт ногу сломит, поезда бегают… Кому в голову придет искать? Есть они там, есть… Так сказать, стратегический запас…
- Словеса-то какие знаешь, - усмехнулся Лёха. – Все никак не можешь забыть, кем раньше был?
- На себя посмотри! – Толик нервно сжал пальцами бутылку. Лёха засмотрелся на грязные обломанные ногти приятеля и вздохнул, переведя взгляд на собственные руки, далеко не отличающиеся чистотой.
- Ладно, без обид… Что там такое, в этом метро?
… Поезд проехал, опять раскачивая последним вагоном. «Зеленый поезд виляет задом, вертясь как дура-судьба моя…» – вспомнил Лёха и опять горестно вздохнул. Он достал из кармана бумажку, разгладил ее на колене и начал рассматривать переплетение линий схемы, иногда бормоча что-то себе под нос. Неведомо еще, откуда Толик нарыл этот планчик, но пока, вроде, все соответствовало. Немного впереди должно быть ответвление от метро, что-то вроде служебных тоннелей, именно там, по словам приятеля, и был один из вожделенных складов. Лёха сглотнул голодную слюну. Блин, а Толик-то сидит себе сейчас в подвале, в тепле и уюте, ноги ему бить не нужно, наверняка что-то ест сейчас, бутерброд с колбасой, не иначе… Лёха представил себе этот бутерброд, влажный кусок колбасы, неровно отрезанный, с кружочками сала, как на картинке, лежащий на черном хлебе, светящийся розовым цветом в желтых бликах подвальной лампочки. Желудок протестующе сжался, отказываясь питаться мечтами и требуя чего-нибудь более существенного. Лёха потер живот, чувствуя, как справа под ребрами начинает покалывать, грозя взорваться болью. «А вот это сейчас совсем не вовремя», - подумал он, продолжая массировать ноющее место. А Толик еще и бормотуху пьет Танькину, не иначе. Точно ведь пьет… И сама Танька там же… Задом вертит, кофточку расстегивает. Медленно так все… Пальцами над каждой пуговкой пошевелит сначала, а потом расстегнет… И все ближе, ближе… И задом из стороны в сторону…
Лёха сплюнул, неожиданно рассердившись на себя за мысли. Надо же, сначала бутерброд мерещится, потом раздевающаяся Танька во весь рост. И что в этой Таньке такого? Вечный синяк под глазом, всегда грязная, а вот поди ж ты… Из-под ноги вылетела жестяная банка и откатилась в сторону, грохоча пустыми боками по плитам пола. Этот звук заставил Лёху вздрогнуть, судорожно сжимая пальцы.
- Тьфу ты! – он сам удивился, как дрожит его голос. – Это ж я уже в нужном тоннеле. Вот ведь… Эх, бабы, бабы… Только задумаешься, и вот…
Он пошел дальше, внимательно осматривая стены, боясь пропустить заветную дверь. Луч света от слабенького фонаря танцевал по тоннелю, выхватывая из темноты плитку, в потеках грязи, кабели, свисающие со стен, кучу костей на полу… Кучу костей? Лёха перевел луч фонаря, все еще надеясь, что ему померещилось. Руки дрожали, и узкий световой конус приплясывал, как обезумевший. Присмотревшись к тому, что осветил фонарь, Лёха прижался к стене, неосознанно пытаясь найти нишу, спрятаться, сжаться в маленький комок. Он всхлипнул, поняв, что спрятаться негде. Череп, венчающий груду аккуратно сложенных костей, торжественно смотрел на него. Пустые глазницы казались провалами тоннелей, из которых вот-вот вылетят ослепляющие огнями поезда, грохоча по невидимым рельсам, вонзаясь в глаза, раздавливая мозг металлическими колесами…
Лёха всхлипнул от ужаса и прижал ладонь к губам, стараясь дышать как можно тише. Мало ли какие кошмары могут таиться в глубине тоннеля, в котором в качестве приветствия выстроена пирамида с человеческим черепом на вершине.
- Этого не может быть, - прошептал он, стараясь убедить себя в том, что ничего страшного не произошло. – Такого просто не бывает. Кости эти – не настоящие. Пластик. Да-да, пластик! Это специально для отпугивания тех умников, которые пожелают поближе ознакомиться с содержимым складов. Да-да, именно так!
Он почти убедил себя, что так и есть, перестал дрожать и даже пнул одну кость, валяющуюся неподалеку. Перестук откатившейся кости опять заставил сжаться, но фонарь больше не трясся в руке. Он пошел вперед, внимательно обшаривая взглядом стены. Переплетения проводов, змеящиеся кабели странным образом успокаивали, напоминая, что вокруг него вовсе не первобытные джунгли, где из-за угла может выскочить какой-то монстр, но вполне цивилизованный современный город, по катакомбам которого он пробирается к своей цели.
Что-то скользнуло по плечу, и он вскрикнул, взмахивая руками. Фонарь отлетел в сторону, прокатился по плитам, но не разбился.
- Уф… - пробормотал Лёха, подбирая фонарь и оглядываясь. Все было абсолютно спокойно, только один из кабелей, протянутых вдоль стен, покачивался, спускаясь на пол. Очевидно, он сорвался с крепления и зацепил за плечо. Лёха осуждающе посмотрел на кабель, тихо проклиная строителей тоннеля, которые не позаботились о том, чтобы все крепилось навечно. Еще раз посмеявшись над собственным страхом, он пошел вперед более уверенно. Сладковато-гнилостный запах подземелья забивался в ноздри, окутывал со всех сторон, заворачивая в одеяло вони, напоминая о протухшем мясе.
- Не убирают тут, что ли? – удивился он, когда запах стал совсем невыносим, вызывая рвотные спазмы. – Интересно, откуда так несет?
Он сделал еще шаг вперед, обшаривая лучом света стены, и поскользнулся. Падая, Лёха постарался уберечь фонарь, понимая, что без света ему не выбраться из этих тоннелей, однако, стекло все же разбилось, но лампочка, на счастье, уцелела. Сейчас эта лампочка освещала лужу крови, натекшую из висящего под потолком тела. Кожа с трупа была содрана, и кровь стекала на пол. Звук ударяющихся о пол капель напоминал стук дождя по оконному стеклу. Лёха успел удивиться, что не слышал этой жутковатой капели раньше, и тут же его вырвало. Желчь, дымящаяся в холодном воздухе тоннелей, смешалась с кровью, создавая сюрреалистическую цветовую композицию.
- Нужно сматываться отсюда, - бормотал Лёха, становясь на колени и нашаривая откатившийся фонарь. – Быстро сматываться. Что-то тут не то…
Он поднялся и попятился, не в силах отвести взгляд от мертвеца, подвешенного на что-то, напоминающее крюк, торчащий в потолке. Луч света, скользнув по трупу, высветил уходящий вдаль ряд таких же повешенных покойников с содранной кожей. Пол тоннеля заливала кровь.
- Господи, спаси и помилуй! – перекрестился Лёха, который никогда не был верующим, но сейчас готов был поверить в существование и ада, и рая, и любых потусторонних сил.
Еще один кабель с легким шуршанием соскользнул со стены, выводя замершего человека из состояния ступора. Лёха вскрикнул и побежал, стремясь убраться как можно дальше от жуткого места. Кабель зазмеился следом. Вот упал еще один. Лёха заметил что-то вроде присосок, идущих вдоль одной стороны кабеля, словно по живому щупальцу. Эти присоски жадно шевелились, расширяясь и сжимаясь. Упал еще один кабель, и они, как по команде, посыпались со стен, стремясь вслед убегающему человеку. Лёха уже кричал не переставая, не думая больше ни о милиции, ни об охране, ни о чем. Он только хотел выбраться в привычный мир, где все понятно и знакомо, а Танька протягивает стакан мутной жидкости, от которой перехватывает дыхание, и лампочка, раскачивающаяся под потолком подвала, освещает розовый кусок колбасы на бутерброде. Стены запульсировали, от них отделялись комки, распухающие бугрящимися шарами. Каждый из шаров тянул щупальца, пытаясь достать добычу, круглые глаза, блестящие в дрожащем луче фонаря, окружали бегущего человека со всех сторон. Лёха увидел, как раскрываются клювообразные пасти, демонстрируя острые клыки, и зажмурился. Он так и бежал дальше, не раскрывая глаз, чтобы не видеть этих тварей, напоминающих осьминогов, каким-то образом выбравшихся из воды. «А, может, во всех тоннелях живут такие твари… Может, они живут под землей… Правильно говорят, что для каждого – свое место… Человек не должен закапываться под землю… Это там мы – люди, а тут – только еда… еда…» – странно постукивали в голове мысли, мелькала Танька, размахивающая бутылкой, скалящая зубы, лампочка освещала ее подбитый глаз, а кожа блестела от пота.
Он задыхался, проклиная все выкуренные за жизнь сигареты и выпитую водку, в боку противно кололо, сердце стучало где-то в горле, но тихий шорох за спиной не давал остановиться, подгоняя вперед. Пол задрожал, с потолка посыпалась побелка, впереди мелькнул яркий свет.
- Поезд! – Лёха завизжал в восторге, забывая о том, что нужно беречь дыхание. Там было спасение, там мчался поезд метро, окна его светились теплой желтизной, а в вагонах находились люди, множество людей. Он больше не был одинок в этом кошмаре. Впереди был его мир.
Он выскочил из тоннеля и увидел мелькнувшие мимо последние вагоны, перестук колес сочетался со стуком сердца и вселял уверенность. Лёха победно сплюнул через плечо.
- Вот вам всем! Накося-выкуси! Фиг!
Он повернулся, чтобы идти к станции, и с удивлением обнаружил, что не может оторвать ноги от пола. Блестящее щупальце, покрытое капельками влаги, обвивалось вокруг щиколоток ласкающим движением. Присоски нежно коснулись кожи. Лёха рванулся, не обращая внимания на то, что рвется одежда. Один ботинок слетел с ноги, но он почти освободился от захвата, когда с потолка упало еще одно щупальце и сжало его плечи. Присоски впились в шею с хлюпающим звуком. Очередной поезд метро несся по тоннелю, заглушая своим грохотом все звуки.
- Зеленый поезд… - прохрипел Лёха. – Виляет задом… Эх, Танюха, раздевайся быстрее, может, я еще успею…