Тормоз корабля

Когда-то, давным-давно, флагманом Северного флота был крейсер "Мурманск". Корабли этого проекта (68к) послевоенной постройки – их много было на наших флотах: "Железняков", "Свердлов", "Дзержинский", – всех уже и не вспомнить, разве что в справочник заглянуть.
А флагман, на то он и флагман, чтобы на его борту появлялись все кому не лень. В основном, конечно, проверяющие всех мастей и калибров из центрального аппарата Министерства обороны и родного ВМФ.
Довелось как-то раз вывозить на этом крейсере какого-то генерал-полковника Генерального штаба, прикатившего на флот с очередной проверкой. Как может генерал да еще с приставкой полковник проверять организацию службы на флоте для многих флотских остается за пределами понимания. Но проверяли, проверяют и, надо думать, будут проверять, пока флот не задолбают окончательно.
Вышел генерал проветриться после обеда, а на мостике – все кому положено во главе со старпомом. Вахтенный офицер, подтянутый, застегнутый, затянутый, пристегнутый молодой лейтенант при виде генерала намертво ввинтил бинокль в свои глазницы, демонстрируя образцово-показательное несение вахты. Генерал потоптался возле старпома, о чем-то спросил, ему что-то ответили, закурил и пристроился возле магнитного компаса. Надо сказать, что магнитные компасы на тех кораблях представляли собой стальную тумбу, которая заканчивалась полусферой, внутри которой и помещался компас. Внизу тумбы имелась педалька, при нажатии на которую на полусфере распахивались две шторки и можно было видеть, что там компас показывает. Конструкция не хитрая, чтобы понятно было, представьте себе мусорное ведро с педалькой. Представили? Тогда поехали дальше.
Надыбал генерал эту педальку и ему вдруг интересно стало: а что будет если нажать? Нажал! Шторки "хлоп" – открылись. Отпустил! "Клац" – закрылись.
– Ну, надо же как у них тут все интересно устроено, – подумал генерал. И началось: "хлоп" – "клац", "хлоп" – "клац"…  Понравилось!  "Хлоп" – "клац", "хлоп" – "клац"…
Через пять минут генеральской забавы внутри старпома уже все клокотало, как в жерле вулкана Везувий. Зеленый от злости, старпом косил глаз на генерала, но доже вякнуть не смел. Субординация для военного все равно, что смирительная рубашка для психопата.
– Ну, как? Как урезонить этого старого дуралея, – метался немой старпом. – Чтоб ты пропал вместе с этой педалью, будь она трижды… Ну, погоди, я тебе устрою, шаловливый ты наш … Сидел бы на своей подмосковной даче, так нет – примчался мне тут педальку нажимать, – рычало все старпомовское нутро.
– Рассыльный! Ко мне! – заревел старпом. За спиной у него тут же вырос рассыльный. – Вот что, – шипит ему в ухо старпом, – дуй в машинное отделение и передай БЧ-5-му, чтобы застопорил ход.
– Как? На словах передать? Так не поверит же, – шепчет матрос. – Надо машинным телеграфом передать.
– Какой к чертовой матери, телеграф. Ты что, сам не видишь, – кивает старпом на генерала, который запросто пошел бы под суд, если бы педаль могла привлечь его за изнасилование. – Я тебе сейчас записку напишу.
Рассыльный помчался в машину. Механик, очумевший от старпомовского послания, застопорил ход, не забыв при этом покрыть всю вахту на ГКП соответствующими выражениями.
Корабль продолжал еще какое-то время двигаться по инерции. Когда инерции совсем не осталось, вдруг очнулся вахтенный офицер, подтянутый, застегнутый, затянутый, пристегнутый молодой лейтенант, заметивший, наконец, что пеленги перестали  изменятся.
– Товарищ капитан 2 ранга! Корабль по непонятным причинам потерял ход, – во всю мощь своих легких известил он о своем наблюдении.
Старпом, ожидавший, что рано или поздно прозвучит подобный доклад, собрал на своем лице столько эмоций, столько неподдельного изумления, что первый раз в жизни пожалел, что это происходит здесь, на крейсере, а не на сцене столичного театра.
– Как??? Не может быть, – завопил старпом и далее полилось. Не обращая внимания на присутствие высокого начальства, старпом обматерил всю вахту вплоть до сигнальщиков, командира БЧ-5 пообещал зарядить в главный калибр и выстрелить. Но это была прелюдия. Он подбирался к кульминации своего же спектакля:
– Кто нажал на тормоз корабля!!! Какая тля нажала на эту педаль!!!
При этом он сделал театральный жест в сторону несчастной педали, сделав при этом вид, что совершенно не заметил генерала, когда тот, как ошпаренный отпрыгнул от нее в сторону. Старпом кругами носился вокруг магнитного компаса, приседал, падал на карачки, вскакивал, а генерал старательно изображал полную свою непричастность.
Когда фонтан иссяк и корабль дал ход, генерал на цыпочках подошел к старпому, бережно под локоток отвел его в сторону и тихонько, чтобы никто не слышал, пропел извиняющимся голоском:
– Зря ты, старпом, так раскричался… Твои орлы не виноваты… Это я нажал… Случайно… Я же не знал, что это тормоз корабля.
" И на том спасибо!" – подумал старпом. Лицо его сияло. Он был явно доволен преподнесенным начальству уроком: "Знай флотский закон! Не твое – не лезь".