Неформат

Когда послушным, т.е. стандартным, детям дарят игрушки, они в них играют. Моделируют ситуации, похожие на реальные. Учатся жить, учатся общаться. Павлик не был стандартным. Он не принимал эту реальность как должное. Прежде чем играть, ему было необходимо попытаться узнать свойства игры. Потрясти машинку, отломать колесико. Эти высоконаучные исследования занимали все время, и на игру его уже не оставалось. А затем Павлику дарили следующую игрушку.

***

Первая бомба взорвалась ранним декабрьским утром в центре мегаполиса. Павел покопался в интернете и изготовил взрывчатку. Сделал бомбу. И потряс мир. Основательно потряс. Как когда-то игрушечную машинку. Потрясенный мир немного пошумел, затем снова вернулся к рутинной жизни. Полностью восстановился. Игрушечные машинки сами никогда не восстанавливались: они либо продолжали ездить как раньше, либо ломались. "Странно," - подумал Павел.

К этому моменту люди его возраста успевали выучиться, обзавестись работой, иногда даже создавали семьи. А Павел все искал выход в свойства игры. Другие всю жизнь играли, играли, играли, и лишь иногда, к старости, начинали догадываться о свойствах, но ничего изменить уже не могли. Павел решил начать со свойств. Игра подождет. Ну должны же где-то быть эти свойства... А что если они скрыты за семью печатями? Может и так, но может и нет. Вполне возможно, что они совсем рядом, просто другие, увлекшись бешеным темпом игры по кем-то заданным правилам, до сих пор не замечали выхода в эти свойства. Так или иначе, но узнать свойства свойств игры не представлялось возможным. Поэтому другие их не искали, а Павел искал.

Конечно, Павел тоже понемногу учился. И работал. Но все это как-то по минимуму. Чтобы только игра не кончилась, прежде чем он выйдет в свойства. А там, глядишь, можно будет начать игру заново. Или нельзя. Какая разница.

***

Вторая бомба взорвалась где-то в окрестностях мегаполиса, в дачном поселке. При взрыве первой бомбы никто из высокопоставленных лиц не пострадал, а по улице дачного поселка как раз ехал какой-то чиновник. Поэтому теперь мир был потрясен гораздо сильнее. Но тоже восстановился. А Павлу оторвало несколько пальцев на руке.

Адская боль. Кровищи, кровищи... "Круто!" - сказал Павел. Боль - это самое яркое впечатление от жизни. Может, ради боли все и затевалось? Нет, на свойства, вроде, не похоже. При помощи боли можно что-то изменить. Но это все равно игра, а не ее свойства.

Павел перебинтовал руку. Просто чтобы жизнь не прекратилась раньше времени. И еще получил благодарность за спасение чиновника от терракта. Своим телом заслонил, пальцы оторвало.

***

Больше бомбы не взрывались. Мир был потрясен, но эксперимент не принес результатов.

А еще Павлу иногда снились тараканьи бега. Много-много тараканов ставят на дорожки, и они бегут, бегут, бегут, стремясь к слабоуловимому запаху чего-то съестного. А один таракан стоит в начале дорожки и никуда не бежит. Сначала Павел видит этого таракана сверху, из-за стекла. А затем он - сам этот таракан. Он видит две грубых деревянных стенки, видит свет, льющийся через стеклянный потолок. Он стоит своими маленькими лапками на деревянном полу. Куда-то вдаль уходит дорожка. И оттуда, издалека, доносится запах чего-то вкусного. Павел знает, что другие тараканы уже побежали, уже бегут и, возможно, уже едят какую-то вкуснятину. Или не едят. Или нет там ничего - только запах. А он, Павел, остается на месте. Никуда не бежит. Не бежит. Не бежит. И тут раздается жуткий писк. Может, кто-то из-за стекла подбадривает его, хочет, чтобы он хотя бы начал движение? Нет. Это будильник. И Павел просыпается.

***

Ему уже 30 лет. А он все не начал игру. Или уже начал? Законченное высшее образование, средненькая работенка. Ничего особенно интересного или наоборот пугающего. Нет, он не играет. Он поддерживает игру в рабочем состоянии, чтобы продолжать искать. А может, нет никаких свойств? Или можно в них выйти, но нельзя изменить? Вполне возможно. Но другие даже не пытаются искать. А Павел пытается. Он измерил шагами весь мегаполис, затем всю страну. Нет, похоже, что это не декорация. Но где гарантии?

Другие живут. Кто-то уже добежал до конца своей тараканьей дорожки и узнал, есть ли там что-то вкусное, или это была просто иллюзия. Общая иллюзия, поддержанная большинством. Другие живут и не пытаются искать. Они приняли жизнь такой, какой получили, привязались к ней и теперь не хотят слышать, что кто-то предполагает обратное. Другие живут. Живут, потому что живут. Потому что нет причин, чтобы не жить. Чтобы жить, тоже нет причин. Но они живут. И не хотят допускать никаких альтернатив. А Павел не начал бежать. Павел стоит в начале тараканьей дорожки. Стоит, потому что стоит. Потому что нет причин, чтобы начать бег. И не понимает, какая из двух позиций - его или других - истинная. И есть ли истинная позиция. Других больше, они сильнее. Но становится ли от этого их позиция истиннее?

У него такое же тело, такие же длинные усы, такие же маленькие лапки, как у других. На одной, правда, не хватает пальцев, но это не беда. Он ничем не ущербен. Но разве это причина, чтобы бежать, как все? Бежать к той же сладкой иллюзии, что и все? Или это не иллюзия? Или все же иллюзия?

Павел все еще видит эти сны. Он снова сверху стекла, среди болельщиков. Он видит, что все тараканы уже добежали до конца дорожки. Их хозяева уже празднуют победу, уже делят призы. Других тараканов уже вынули из ящика и рассадили по банкам. А один таракан так никуда и не побежал. Изучает своими лапками и усиками стенки ящика, ищет чего-то. Возможно, ищет обходной путь, короткую дорогу. Или длинную. Не известно, какая лучше.

***

Павлу Николаевичу 45 лет. Он все ищет. И не находит. Он сменил много мест работы. Нигде не задерживался. Не хотел играть. До сих пор не женат. А ему это нужно?

Деревянный ящик наклоняют, и последний таракан скользит к выходу. Павел Николаевич несется по узкому коридору куда-то вниз. Он цепляется лапками за деревянный пол, но не может остановить движение. Источник сладкого запаха все ближе, ближе. Наконец, вместо стеклянного потолка сверху появляется отверстие, и чья-то рука берет Павла Николаевича и переносит его в банку.

Да, теперь он помнит эту банку. Как же он мог ее забыть? Каждую неделю его вынимают из этой банки, сажают в ящик, и он бежит по узкой дорожке, соревнуясь с другими тараканами. Никто не спрашивает, хочет он бежать или нет. Все прошлые разы он бежал. Бежал, потому что бежал. Потому что не было причин, чтобы не бежать. А в этот раз почему-то не захотел бежать. Вот они, свойства игры. Их можно понять, но нельзя изменить. Снова жуткий писк. Будильник. Да, свойства нельзя изменить. По крайней мере, во сне.

***

Ему уже 60 лет. Он гуляет по бульвару и думает о своей жизни. Не лучше и не хуже, чем у других. Потому что нет критерия, по которому можно было бы определить, лучше она или хуже. Или это была не жизнь? Бесплодные попытки выйти из игры в ее свойства? Может, и так.

К нему подходит молодой человек. Ну, один из тех, "новых". Поколение NEW. И говорит: что же ты, Павлик? Почему не захотел жить, как все? Ты кто, спрашивает Павел Николаевич. Я на тебя тридцатник поставил, отвечает мол.чел. Я поставил на то, что к 20 годам ты обзаведешься важными знакомствами, перетрахаешь половину баб на факультете, найдешь перспективную работу. Что к 30 годам ты вырастешь в должности, женишься, заведешь детей, купишь дом. Ну кем, кем ты работал? Дворником? Электриком? Сторожем? Тьфу! Строителем? Наборщиком текстов? Редактором паршивой газетенки? За это всего по одному очку дают. Подвел ты меня, Павлик. Столько игр подряд я ставил на тебя и выигрывал, а тут ты встал как пень, и все тебе, типа, пофигу. Глупо, Павлик, глупо! Неформатом стал. Не подходишь под формат игры.

Павел Николаевич в этот момент представил, как он скользит по узкому коридору со стеклянным потолком, и отверстие для руки все ближе, ближе, ближе... И вот уже скоро этот молодой человек просунет руку в ящик, возьмет его, Павла Николаевича, и посадит обратно в банку. До следующей игры.

Но лапок нет. И коридора нет. Упираться нечем и не обо что. А рядом мол.чел. Ждет. Что делать??? Заорал Павел Николаевич и со всей силы ударил своего "хозяина". Мол.чел. упал. Мертвый. В этот момент все пропало. И возникло другое.

***

Теперь у Павлика маленькие лапки и длинные усы. И у других тоже. Каждую неделю проводятся игры. Каждый таракан ставит на своего человека: сколько лет проживет, чего в жизни достигнет. Павлик тоже ставит. Вот они, свойства игры. Вот к чему он стремился. Он вышел в свойства, что дальше?

Как-то раз Павлик не стал делать ставку. Другие сделали, а он не стал. Прежде чем играть, надо потрясти (т.е. изучить) машинку, отломать колесико. Павлик вспомнил, как делается взрывчатка. И в тот момент, когда другие тараканы сделали свои ставки и начали следить за жизнью человечков, взорвалась первая бомба...

27 ноября 2002 г.