Глава 1. Летопись Нарцисса

В этом замке прошла вся моя жизнь. Я – эльф, время надо мной не властно. Но я помню еще те времена, когда росла Литта – белая башня. Северные странники строили тут свой фортпост, какие бесконечной цепью тянутся по континенту. Они выращивали ее, подобно дереву. Величественное строение, не уступавшее по высоте легендарной Вавилонской башне – вот какой была Литта. Теперь от былого величия осталось только название. Несколько веков спустя власть Северных странников стала сходить на нет и мои сородичи постепенно были вытеснены из Александрии.
Потом случилась война. Наместник странников, будучи вынужден принять экстренные меры, использовал самое последнее свое средство – Семя гнева. Оно проросло рядом с Литтой и, надо сказать, чуть было не порушило ее. Из сокровищницы Александрии, в ту пору называвшейся Бабилонией (не путать с Вавилонией, она – за много миль на юго-запад отсюда), Александр Отчаянный (прозвище, конечно), которому суждено было стать первым монархом Александрии, достал Драконье сердце, водрузив ее на вершину. Угроза падения Литты отступила, а Александр Первый стал монархом нового государства. Александрии. Это название было дано уже соседями, в ту пору могущественными и дружелюбными.
Я помню время правления первого монарха. Золотое время. Хотя, если подумать, то мой господин тут был не при чем. Просто обстоятельства к этому располагали. Ослабленная войной, страна не расширялась, но крепла. Когда наконец нашли способ утихомирить Титанов, сынов Граббы, так и рвавшихся в бой, были налажены торговые связи. Тут уже приложил руку сам монарх. Он имел знакомых на стороне, по всей видимости, тоже ставших высокопоставленными чиновниками за рубежом, что на первых порах сделало торговлю чрезвычайно выгодной для нас.
Потом он умер. Его сын, еще маленький мальчик, названный в его честь, принял трон. Конечно, сам он не мог править. Поэтому я проводил все свое время с ним.
Мой воспитанник был хорошим правителем. Справедливым. Не добрым, а именно справедливым. После него таких не было. Две династии подряд правили женщины – неплохо, но довольно либерально.
Пятый государь отличался от своих предшественников излишней суровостью, за что получил прозвание Злобный. Но и он, в чьих жилах текла кровь сына Граббы, не был самым жестоким.
Где-то в одиннадцатом веке Александрийской эры  сменилось окружение. С севера, откуда ни возьмись, пришли орды варваров. Воители Граббы, за века полного бездействия, не смогли противостоять внезапной угрозе, сыны же Литты, истые пуритане уже несколько поколений, не смогли отстоять провинции Александрии. К несчастью, как раз в это время Александр V Злобный помер, на его место встала дочь. Как истинная дочь Литты, она отрицала всяческое насилие, поэтому Титанам было запрещено покидать свою юдоль. Были слабые попытки к созданию народного ополчения, но они не могли противостоять войску, закаленному в бесчисленных битвах.
Поэтому в результате трех следующих поколений Александрия была полисом. И лишь с приходом ко власти Александра Х Вежливого, нашедшего общий язык с соседями, тоже бывшими под пятой кочевников, начался какой-никакой – а рекреационный период. В то время был создан Альянс семи стран, объединенные силы которого смогли отбить атаки ослабшей и разнежившейся к тому времени Ярой Орды. И хотя положение было скверным (члены альянса так и норовили отколоться), подданным удалось все-таки выйти за пределы замка и заняться промыслом. До этого все питались в буквальном смысле святым духом – кажется, так переводится название злака, послужившего рационом для трех поколений.
Политика Александрии вплоть до семнадцатого колена династии была очень нестабильной. Создавались и рушились союзы – зачастую в одинаковой  мере скоротечно. Торговые караваны, уходившие за Предел, часто возвращались с пустыми руками – когда торговые отношения внезапно прекращались и начиналось противостояние. Их – правда, под прикрытием приказов на высшем уровне, ловко издаваемых государями – обчищали до нитки на таможнях, которые росли как грибы, чуть ли не через каждую милю. Кстати, в Александрии первые таможни появились только два века назад – во времена правления Александра XIII, прозванного Стяжателем. Жаден он был без меры – но, естественно, в казне деньги надолго не залеживались, все шло на дело. Неприкосновенный запас его пращуров остался нетронутым, хотя и увеличился за его правление всего на четверть.
Так получилось, что к началу правления Александра Семнадцатого (как вы уже могли догадаться, Александр – это титул, а не имя. У государей вообще нет имен, кроме тех, что дает им народ) назрел-таки предсказанный Сострадамусом застой. В это время дипломатические связи с пограничными государствами как-то единовременно разорвались, на юго-востоке замаячила Новая Орда, страшнее предыдущей, ибо шли в ней не люди, а… в общем, нелюди. Правда, лютовала Орда зимой, когда слабели воины Запределья – но с каждым годом Черно-зеленые стяги все ближе и ближе продвигались через степь, служившую раньше щитом всего западного плоскогорья. Но заселившие степь люди (не люблю пионеров,  мужланы они отвратные) сделали возможным продвижение войска на Запад. А тут – глянь-ка, Орда вылупилась.
В общем, ситуация получалась неприятная, и – что существенно – методами монасей неразрешимая. И – надо же – как раз, когда Либеральный (Тьфу, ты, прозвище! Правильнее сказать – размазня!) вступил на правление.
Не люблю я его, сыны мои. Ему бы богословом быть, паршивцу прекраснодушному, не государем. Он, впрочем, не виноват – каша задолго до него заваривалась, но уж ему-то всякие резоны есть, чтобы за ум-то взяться. А он благотворительностью занимается. На социальном уровне. Не, ну где вы видели правителя, кормящего свой народ? Кабы не клятва, мною данная, ей-богу – отнял бы трон у нечестивца. Хотя пращура его достойного помню хорошо. В хороших мы с ним были отношениях…
И все ж, пока монах за рулем, не бывать Александрии державой великой.