Десятый купон

/Это письмо я нашел во дворе здания, в котором раньше располагалась психиатрическая больница. Видимо, при переезде они выкинули часть своих архивов./

Жить становится всё труднее, а я, ко всему прочему, постепенно схожу с ума. Диагноз, который поставили мне врачи, ничем не хуже других – общее заболевание, шизофрения. Как  говорится, с этим живут и даже лечатся. Правда, лечиться мне не понравилось, а теперь мне всё меньше и меньше нравится жить. Начинают происходить странные вещи – этот мир постепенно перестаёт мне подчиняться. Пока что я ещё могу работать, общаться с людьми, но читать становится всё труднее. Нет, я не забываю буквы или слова, просто мне трудно собрать их воедино и увидеть, что скрывается за ними. Пишу с трудом, но свои мысли меня ещё слушаются, хотя они стали такими медленными, что, кажется, их можно поймать в руки и ощупать со всех сторон. Мне говорят, что всё это пройдёт, или что в жизни есть ещё много интересного кроме чтения. Наверное, они правы, но где гарантия, что всё остальное останется со мной, а не исчезнет, подобно буквам на страницах книг? Раньше мне казалось, что я знаю будущее, по крайней мере своё. Теперь я знаю будущее всей планеты или страны, но не знаю, что случится со мной через полдня. Друзья поддерживают меня, но что они могут сделать, ведь им не дано забраться внутрь моей головы и вставить на место выпавшие винтики. А винтиков выпадает всё больше и больше, и скоро они начнут звенеть у меня в голове, как в пустой консервной банке. Ш. В общем, как сказал один человек, имя которого я уже не помню, так жить нельзя. А что делать, если не получается жить? Ответ прост и понятен, и, к сожалению, он один.
Самоубийство – очень ответственный шаг, и прежде чем совершить его, нужно всё очень тщательно взвесить. Даже свадьбы назначают не раньше, чем через месяц после помолвки. Я решеил оставить себе целых три месяца, три недели и три дня жизни. В предсмертном письме девять купонов, первые три из которых заполняются через месяц, четвертый, пятый и шестой – через неделю, а купоны с номерами 7, 8 и 9 – с интервалом в одни сутки. Только после того, как будет заполнен последний купон, я смогу покинуть эту планету. Чтобы игра была честной, письмо было запечатано в конверт,  который мне должны были приносить в указанные числа.

Купон № 1

Читать могу, хотя не всё понимаю. Пишу какую-то ерунду, причем большей частью на автомате. Не покидает чувство страха. Музыка начинает проникать во внутрь головы и расплывается там, растекаясь по извилинам и заполняя всё пустое пространство. В такие минуты винтики не звенят, однако слышно, как они булькают, купаясь в музыкальных волнах. Странно, но они, похоже, легче музыкальной жидкости. А звенели как железные... На самом деле всё очень интересно. Даже страх приобретает цвет. Сейчас он ярко-оранжевый, и, возможно, местами салатно-зелёный. Веселенький такой...
Появилось умение сидеть на одном месте и ни о чем не думать, хотя в любой момент могу впустить в голову мысли и выйти из этого состояния. Управляемость мыслей потрясающая - любую мысль я запускаю в приготовленное для неё русло, в котором она течет пока я её не остановлю. Будучи остановленной, она спокойно дожидается следующей. Однако видно, что изменения этим не заканчиваются, и что будет дальше, предсказать не берусь. Поэтому и заполняю купон.

Купон № 2

Весь предыдущий месяц прошел в попытках вылечиться. Лекарства помогли сделать мысли нормальными, а винтики спрятать в темный чулан. Так что они больше не звенят. Однако тревога остаётся. Сейчас мне понятно только одно – никакое лекарство не может помочь тебе в борьбе с самим собой. Лекарства убирают симптомы, но не причину. Причину ты можешь устранить только сам, причем достигается это исключительно трудно. Ты должен всё время вести войну с самим собой, в которой ты обязательно проиграешь. Сил на войну не осталось. На перемирие пока хватает, но видно, как старые раны начинают болеть и гноиться. Поэтому заполняю купон.
 

Купон № 3

Весь предыдущий месяц ушел на эту дурацкую войну. Как и предсказывалось, она закончилась полным моим поражением. Лекарства уже не нужны. Как в старом анекдоте – дайте что-нибудь от головы, только не гильотину. Увы, кроме гильотины мне уже ничего не помогает. А до смерти осталось шесть купонов, три недели и три дня. Приятно знать дату собственной смерти – можно не планировать на этот день ничего важного, и провести его в тишине и покое. Хотя зачем? Ведь покой ждёт меня сразу после этого дня, причем покой вполне вечный. Так что хватит бороться, пора начинать жить. Пока ещё есть такая возможность.

Купон № 4

Прошла неделя жизни. Ещё одна. Или, без «ещё», одна неделя. Первая, и пока единственная, поскольку назвать жизнью ту войну, которая велась мною до этого, не поднимается рука. Мне кажется, что оставшиеся дни дадут мне больше, чем все прошедшие годы. Однако надо спешить – ведь до смерти всего 18 дней!

Купон № 5

Ещё 7  дней прошло, ещё 11 осталось. Можно сказать, что почти две трети жизни прожиты. Но как! Если бы была возможность продлить жизнь, заполнить все потерянные годы тем же материалом, что и последние две недели, как бы это было прекрасно! Но, увы, мы не властны над прошлым. Остаётся лишь будущее, маленькое, но манящее. Жаль, что окружающие меня люди ничего не поймут – ведь внутри них всё ещё идёт война.

Купон № 6

Это была замечательная неделя. Я запомню её на всю жизнь, то есть, простите, на всю смерть. А сейчас надо торопиться – подобрать способ, составить завещание... Хотя завещать, в общем-то, нечего. Разве что крошки хлеба на столе да таракана в углу.

Купон № 7

Способ выбран. Мне принесут яд, быстрый и безболезненный. А вообще писать некогда – дела!

Купон № 8

Странно, но в эти дни я меньше всего думаю о смерти. Год назад был страх, три месяца назад – ожидание спасения, три недели назад – пренебрежительная ирония, а сейчас – пусто. Не осталось даже равнодушия. Это всё равно, что сесть в автобус.

Купон № 9

Заполняю, уже приняв яд. Что успею написать, пока он не подействует, то успею. А написать хочется много – поблагодарить одних людей за помощь, других, напротив, выругать нехорошими словами. Но, я думаю, они сами всё поймут. Так что: «В смерти моей прошу никого не ви


/Здесь письмо обрывается, как будто писавший его вдруг заснул, неспособный бороться с многолетней усталостью. Продолжение письма находилось в том же конверте, однако оно было написано другой ручкой, которая не выдержала дожди. Поэтому прочесть его невозможно



Попытки отыскать личное дело, к которому это письмо относилось, не увенчались успехом./