Наваждения Гидо. Опыт медитаций

- Гидо, ты снова здесь, - едва пошевелив губами,  сказал Тонджу.
- Да, Учитель, я здесь, - Гидо озирался по сторонам.

Гидо, после перемещения, пытался воспринять окружающее. Слепота, порыв пространства, едва не сорвавший с него кожу, полет, страх и, наконец, реализация.
- Зачем пришел? – спросил Учитель, но его губы были неподвижны.
- Тонджу, я ищу, - ответствовал Гидо.
Старик, с длинной седой бородой до пояса, лысым, желтым блестящим черепом и бесстрастными азиатскими глазами, смотрел в сторону Гидо.
«Почему я не понимаю этих глаз», - крутилась мысль в мозгу Гидо.
«Потому, что глаза не предназначены для выражения мыслей. Вот твои глаза – большие и безумные, в них можно прочитать все: и мысли, и эмоции, и движения души», - ярко-желтые буквы всплыли в мозгу Гидо.
«Он меня читает», - понял Гидо.
Тонджу сотворил две пиалы, и одну отправил легким мановением руки в сторону Гидо. Гидо принял посланное, и увидел, что это была всего-навсего пиала с зеленым чаем. Он, поклонившись, принял угощение.
- Что спросишь? – услышал Гидо.
- А что я могу спросить? – так же мысленно спросил Гидо.
- Ты слишком молод, чтобы прийти в Шамбалу и остаться здесь, но ты достаточно умен, чтобы не задавать один и тот же вопрос дважды, - старик сделал глоток из пиалы.
Старик левитировал в полуметре от соломенной циновки, и, казалось, нависал над Гидо.
Гидо тоже поднялся, и теперь глаза Ученика и Учителя были вровень.

«Ты дерзок», - увидел мысль Учителя Гидо.
«Я должен пройти путь Учителя и свой собственный, поэтому силы во мне – вдвойне», - заметил Гидо.
«Хорош тот ученик, который превзойдет Учителя, но такого, как правило, не бывает», - отчеканилось в сознании Гидо.
«Значит, будет», - спокойно и уверенно отправил мысль обратно Гидо.
«Плох от ученик, который не пойдет дальше Учителя», - отправил вдогонку мысль Гидо.


Свечи вспыхнули ярко.

«Дерзок, умен и непоседлив. Освободи свой ум», - поймал мысль Гидо.
«Он свободен. Для восприятия», - парировал Гидо.

«И что же?» - уловил мысль Гидо.
«Я хочу претворять свои мысли», - безапелляционно заявил Гидо.

«Ты не ведаешь, какой силой обладаешь. Ты способен созидать и разрушать. Но, что более важно, - ты способен созидать и разрушать людей», - прочитал Гидо.

«Если во мне это есть, значит, тому и быть», - смиренно ответил Гидо.
Учитель и ученик сделали по глотку чая.
«Научи меня, как это сделать, ради них. Ведь я могу их уничтожить. А я хочу созидать», - попросил Гидо.




Тонджу был безучастен. Он отпивал глоток за глотком зеленый чай и смотрел в Пространство.

«Раздели мысли, и чувства, и желания. Они – разные. Почувствуй, что они – разные. В юношеском возрасте мысли -  мысли тяжеловесны, неповоротливы и прямолинейны, зато чувства – пылки, ярки и неуправляемы. Чувства – ярки, горячи и неосознанны. Желания – эфемерны и представляются только в мечтаниях. В зрелом возрасте – мысли – остры, отточены и правдивы. Чувства – притуплены, слабы и прагматичны. Желания – конкретны и ничего животворящего с собой не несут. В старости – мысли остры, как меч (отсюда – синдром мудрецов), чувств – нет, ибо это сгоревший порох, а желания… они превращаются в мукУ…Из которой, уже будущие поколения, возможно, и испекут хлеб» - воспринимал прочитанное Гидо.

«Ты сказал – мысль, что имеешь в виду?», - услышал Гидо.
«То, что я воспринимаю. То, что я вижу и ощущаю перед собой. Это сферично. Это – средоточие моего желания или размышления, моей медитации. Я их вижу. Я вижу чужие мысли, которые приходят ко мне. Я ощущаю, кто мыслит обо мне и что мыслит. Это – библиотека мыслей. Я вижу свои мысли. Я их создаю. И пользуюсь ими. Но они мне нужны. Я хочу, чтобы они приобретали реальность. Мне нужно», - и Гидо поднял темные глаза к небу.

«Определи сам важность и необходимость своих мыслей. Твои мысли – это оружие. Ими ты сломаешь или разрушишь, или, наоборот, создашь и воскресишь. В тебе – сила, и ты еще не понимаешь, что можешь. Потому что воплотился для другого», - прочитал Гидо.
Пиала исчезла, и появилась другая, с темным, вяжущим напитком.

Гидо сделал глоток.

(продолжение следует)