Поза боксера

...
Иногда мне кажется, что я прожила тысячу жизней и не одной своей.

Одна моя знакомая сказала: «прошлое бывает до того прекрасно, что закрывая глаза руками, мы начинаем вспоминать день вчерашний, и так проживаем сегодняшний»

Тогда мне казалось, что это просто красивые слова. Но только через несколько лет, когда у меня на самом деле появилось то, о чем можно было вспоминать и грустить, до меня полностью дошел смысл этой фразы. И мысль о том сколько я пропустила одиноко сидя в прокуренной кухне с бутылкой пива, или вина, давит на меня сильнее, чем горесть пустоты прожитых дней и жалость к самой себе.

Меня часто называли «романтической натурой» и мне нравилось это. Теперь я думаю, что романтика это разновидность шизофрении. И единственное лекарство от нее это люди которые нас окружают, особенно те, с которыми мы мечтаем сблизиться.

Виктор ЦОЙ (великий опопситель русского рока) пел:

«Ты должен быть сильным, ты должен сказать: руки прочь, прочь от меня!»

Но в реальной жизни в тот момент когда ты по настоящему считаешь себя сильным, находятся руки которые ударом кулака безжалостно проламливают твою защиту, как пуля «Калашникова» бронежилет, и вытаскивают на Божий свет твое сердце, показывая всем беззащитность твоего покореженного «Я».


…


Есть такое понятие в медицине – «поза боксера». Чаще всего этот термин применяется патологоанатомами. Когда смерть человека произошла не моментально, а в течении некоторого времени, он непроизвольно занимает положение когда колени руки и подбородок прижаты к груди. Но что самое интересное в этом, что с этим термином близко знакомы гинекологи и акушеры: дитя находящиеся в утробе матери находятся в этой же позе – позе боксера. Разве не весело? Представьте сколько людей закончили свой жизненный путь, тем же чем и начали.

И так, перефразируя Цоя споем «Ты должен быть Жадным, ты должен сказать – руки прочь, прочь от меня»

Эта история собрана из кусочков воспоминаний и обрывков фантазий. Все совпадения с реальными событиями несущественны и в данном случае не имеют никакого значения.

…


Произошли все последующие события в небольшом областном городе, находящемся достаточно близко от столицы нашей "незалежной" родины. Городок очень уютный и самодостаточный. Зеленый летом и темно-белый зимой. Как я попала туда – это совершенно невероятная история, которая, может быть, когда-нибудь, и будет рассказана мной, но не сейчас.

Было 29-е декабря, билет на Киев можно было взять лишь на 6-е января, ходить и просится к проводникам я не любила и не хотела. А электричку ненавидела за грязь и вонь.

Весь город был завален снегом, игра солнечных лучей сглаживала боль только что потерянной любви и обманутых ожиданий. Я с чашкой кофе в одной руке, и с сигаретой в другой, сидела на ступеньках единственного уютного в этом городе, бывшем когда- то пристанищем местного бомонда.

Голова гудела от «неправильного» принятого вчера клубничного ликера. Солнечные лучи отражались от снега похожего на опавшие крылья изгнанных ангелов.

Почему все великие грешники так любят Бога? Я ЗНАЮ! Потому что только он сможет понять глубину нашего падения и простить нам то что мы себе никогда не простим.

В то утро Он вспомнил обо мне и дал мне шанс. Но до сих пор я не могу понять: шанс исправится или пасть еще ниже?


Что тебя привело именно в тот час и в тот день это место? Как я смогу теперь узнать? То что это ТЫ я поняла не сразу. Не сразу и расслышала твою просьбу произнесенную нарочито хриплым «под пацана» голосом:

-Закурить не будет?

-Курение вредит...

Пауза

-Ну и…?

-Что «ну и…»?

- Ну, чему или кому вредит? Ты фразу не закончила.

Меня стало это немного доставать:

- Какая в жопу разница! Вредит и все! ****ец!

И здесь ты произнесла фразу, в дальнейшей жизни слышанной мной не раз, избитой и опошленной частым употреблением:

- А ты классная.- И улыбнувшись глазами и уголками рта, добавила:

-Я Саша, идем я водки возьму.

Так началась еще одна из моих жизней, прожитая слишком быстро и оставившая самую глубокую рану.

…

Питие водки в одиннадцать утра на голодный желудок очень сближает. Когда в двенадцать в кафешку принесли свежие «тошнотики» и мы под них взяли еще одну бутылку, я знала о тебе почти все: что твой папа хотел мальчика, а мама родила девочку, что ты потеряла девственность отдавшись за деньги однокласснику, что твоя «любовь» старше тебя на десять лет и работает учительницей химии в твоей школе.

Мы читали друг другу стихи, глядя через запыленное окно на ноги сограждан, спешащих по своим непонятным делам.

А Когда какая - то твоя знакомая поздоровалась с тобой и я, задержав на ней взгляд, спросила «кто это?» выражение твоих глаз изменилось и ты грубо ответила «А тебе не похуй?» Тогда я положила руку тебе на колено, ты сильно сжала ее и резко наклонившись и щекоча мое ухо своим дыханием, как-то очень робко, как будто перед кем-то извиняясь спросила ( или попросила) «Идем ко мне?»

Резко вскочив, опрокинув стул, я одной рукой схватила недопитую бутылку, а другой тебя:

- Конечно! А у тебя есть там жрать чего?

Через десять минут два пьяных подростка неопределенного пола ехали в троллейбусе на «Вишенку» и пугали теток с «баулами» и дядек с дистрофичными елками, громким беспредельным смехом и нецензурными выражениями.

Еще через шесть часов проспавшиеся и пропахнувшие друг другом, храня на губах и ладонях теплоту нескончаемых поцелуев, мы ехали в том же маршруте в центр города «на елку» и строили план совместной жизни на ближайшие сто пятьдесят лет.

Наштукатуренные тетки уже заменили «баулы» на тридцатикопеечные пакеты с изображением мадонны и джинсов «Леви-с», а дядьки были веселы и пьяны не меньше нашего.


«На елке» общее веселье народного праздника до предела возбуждало и так изнеможенный организм. И когда ты в этой пропитой и постоянно наступающей на ноги толпе встретила своего отчима и пользуясь его почти невменяемым состоянием, стала вымогать у него деньги на ресторан, я только глупо подхихикивала и боролась с бешеным желанием поцеловать тебя в губы.

…

Разумеется, не в одном кабаке свободных мест не оказалось. Взяв в ближайшем ларьке три бутылки портвейна и четыре пачки «Прилуцких», мы оккупировали беседку в детском садике находящемся почти на берегу Южного Буга.

Старые трехэтажки тупо смотрели на нас подслеповатыми, обмороженными окнами и оплакивали людскую мораль и девичью невинность песнями Пугачевой из «Иронии судьбы». А мы пели Цоя, сожалея, что нет гитары, спорили о Мики Рурке и курсе доллара. Время остановилось, снег был как облака, а портвейн как билет в рай.

Но видимо в этот момент Бог устал от нашей безумной влюбленности и ушел спать.

Мы не заметили как они подошли, и слащавый голос «С наступающим, девчонки» заставил вздрогнуть и сердце бешено заколотилось от неожиданного испуга.

-Че надо?- Почти в один голос ответили мы.

- Мы тут смотрим, плохо вам без нормальных пацанов.

В этот раз ты успела среагировать раньше:

- Пошли на ***!

До сих пор, посылая кого-нибудь, я стараюсь вложить в эти слова туже силу и презрения, отдавая тебе своеобразную дань памяти. Потому что, это были последние твои слова, которые я услышала.

Их было четверо или пятеро. Я не помню, да и наверное, не видела их лиц, Чьи-то руки сжимали мой рот и мою шею. Больше я ничего не чувствовала кроме ударов по голове и желания прижаться к тебе и перенести все ЭТО одним целым с тобой.

…

Вдруг все резко закончилось и настала тишина.

- Саня…

Но в горле что-то булькнуло и сдавило. Меня стошнило, когда я встала на четвереньки и попыталась увидеть тебя. Слезы и кровь стекали по щекам и замерзали грязными бусинками на моих следах. Ты лежала свернувшись калачиком возле скамейки.

Руки и коленки прижаты к груди, как будто ты стала совсем маленькой и ждешь маму, которая вот-вот придет и споет тебе колыбельную.

Все так же на четвереньках я подползла к тебе, шепча «Саня…Саня…»

Твои открытые глаза смотрели сквозь меня и в них увидела отголоски такой нечеловеческой боли, что я легла рядом и начала целовать твое остывающее лицо, со всей силы прижимая к себе, и не замечая, что мои руки и грудь стали липкими от твоей крови.

…

Утренняя электричка тащила меня в нудный и ненужный Киев. Я сидела в «позе боксера» и безостановочно повторяла: «Пошли на ***… Пошли на хуй…»


Начиналась следующая жизнь….