А-эротика

Есть особый, я считаю, сакральный характер у человеческой близости, близости между мужчиной и женщиной.
   
  Для ребёнка эти Мужчина и Женщина чаще всего идеально воплощены в Папе и Маме. Когда дети в подворотнях и закоулочках начинают свои первые разговоры "про это", ощущается некая граница, которую, мне кажется, они боятся всё же переступить. Не знаю, как это было у вас, но вот я, вспоминая, обнаруживаю, что не мог тогда перенести грязь, которую содержали эти разговоры, на своих отца и мать. И у меня даже есть подозрение, что почти никто из моих товарищей также не мог этого сделать. Родители почему-то оставались неприкосновенны…
   
  Но почему? Почему ребёнку, казалось бы, уже развращённому, не переступить эту черту?..
   
  Не знаю… Но ведь и я сейчас, в свои тридцать семь лет, в отношении ли к художественному творчеству, да просто в воображении - не могу её преступить.
   
  Но разве я не родился как все дети? Разве мои родители не были вместе, как все? Почему же такой барьер во мне? Если это там, в их любви, в их доверии друг ко другу совершилось, и я не вижу нечистоты (не знаю почему, но не вижу), то почему?..
   
  Нечистота - это позор, а по-церковнославянски "позор" означает всеобщее обозрение…
   
  Венчание в церкви имеет ещё иное название, более точное: Таинство Брака.
   
  То, как появились у нас с женою наши дети - ТАИНСТВО, наше, неотъемлемое и непередаваемое. Я не могу этим поделиться, не предав и не извратив нашу Тайну. После этого я навсегда лишусь этой Тайны, без которой беззащитна любовь, беззащитна душа, беззащитны мои дети…
   
  ххх
   
  У человека есть т.н. "естественные надобности", и они "естественные", не безобразные. Но откройте уборную, начните делать этот естественный и необходимый процесс предметом литературы - и Вы получите даже худшее, возможно, извращение, нежели эротическая проза (которая мне кажется именно извращённым представлением о том, что возможно в литературе).
   
  Почему мы иначе смотрим на эротику, чем на описание "отправлений"? Потому что это СЛАДО-страстие, оно не из уборной. Любовь часть того, чем человек измеряет своё счастье, это не просто "естественная нужда", и поэтому любовь трудно опускается до уровня сортира. Но в жизни (я знаю это), во время, когда любовь обращается в оргию, кого-то из участников может стошнить, вырвать - так бывает; и чувство отравленности, ощущение скотства, которое ниже животного и вместе с тем - ужасающего ОДИНОЧЕСТВА овладеет человеком...
   
  Тогда не знаешь уже, где гаже.
   
  Этот оргиастический, изуверский характер несёт в себе, как мне кажется, и эротика как жанр.
   
   
  ххх
   
  Один из эротических рассказов, напечатанных в сети, заканчивается так:
   
  "Но любопытство Евы заселило Землю, - вот и я спрашиваю:
   
  - Родной, а что тебя во мне возбуждает?
   
  Ты задумываешься на секунду и говоришь:
   
  - Морщинки.
   
  - ???
   
  - Я люблю твои морщинки у глаз, на лбу, складочки на груди, на локтях... Они меня возбуждают.
   
  - Почему?
   
  - Да потому что они появились во время жизни со мной. Ты ими улыбалась, хмурилась, недосыпала, растила сына, ждала, любила... и... любишь".
   
  Мне кажется, это хорошо написано, и это - правда (хотя может быть, даже слово "возбуждает" можно вполне заменить, ну да её дело). И когда я читаю всю вещь, мне жалко, что это лишь эпизод, мне жаль, что он проглочен остальным текстом.
   
  Я думаю: лучше б были напечатаны лишь они, это был бы короткий рассказ о настоящей любви...
   
   
  ххх
   
  Есть какие-то страсти, которые бушуют в нас. Достоевский писал: Бог и дьявол борются, и поле битвы сердце человека. И внутри у меня может быть ад - но зачем я эти страсти, эту враждебную работу я буду сам тиражировать и распространять?
   
  Однако бывает невозможно скрывать в себе переживания, нужно осмыслить - и отвергнуть то глухое и чёрное, что накопилось.
   
  Потому-то в Церкви и установлена исповедь: человек часто не в силах справиться с тем, что его давит. Но и эта просьба о помощи, как и брачные отношения – она - тоже Таинство, и здесь вновь мы наталкиваемся на тайну - неразглашаемую тайну исповеди.
   
  Попытка освободиться от своих страстей, осмыслить их, переплавив в литературу - ошибка, просто страсти эти ещё кого-то обожгут, ещё кого-то втянут в омут. А собственные переживания не только не истаят, но могут нарастать практически бесконечно, до прямой ненормальности, как и происходит в конечном итоге в эротической литературе…
   
   
  ххх
   
  Есть две наготы - в древнееврейском об Адаме и Еве говорилось по-разному: люди до грехопадения ходили голыми=ПРОЗРАЧНЫМИ, а после - уже физически ГОЛЫМИ и вместе с тем непрозрачными, закрытыми, спрятавшимися от Бога и друг от друга.
   
  Можно разоблачиться, стать в беззащитности, в открытости души и, рискуя получить насмешки, непонимание, всё же распахнуться, чтобы свидетельствовать своим опытом о важнейших вещах. Это тоже страшно, но это кого-то приводит к любви и вере.
   
  А можно раздеться - это опасно, тоже страшно, но - вместо открытости появляется порнография.
   
   
  ххх
   
  Есть ситуации (это разговор, тесно связанный с темой аскетики, самоограничения), когда человек ещё не может в чём-то себя побороть. И если в некоторых случаях лучше не рваться, не пытаться стать "святым", то иногда просто НЕОБХОДИМО порвать связь с каким-то источником информации или родом занятий, увлечением, если он не в состоянии противиться…
   
  У нас дети с самого рождения очень тяжело болели. Речь шла изначально о жизни и смерти. Потом – о возможной пожизненной тяжёлой инвалидности. Мы боролись как могли… И почти три года я не смотрел ни ТВ, ни видео (только посмотрел однажды "Неоконченную пьесу для механического пианино" – один из двух самых любимых моих фильмов). И знаете? Теперь я ЖАЛЕЮ, что эта эпоха (когда были только живые слова, живые лица, проигрыватель, чтение книг урывками по ночам на кухне) закончилась. Хорошее, счастливое время.
   
   
  ххх
   
  Быть может, в финале нужно было подвести итоги, придать более завершённый вид этим неприбранным, отчасти сумбурным мыслям… Однако всё же, думаю, главное я выразил в самом начале. Может и нужно было остановиться лишь на одном, но главном вопросе – о чувстве стыда нашего перед родителями и стыда перед детьми, которые уже есть у нас или ещё будут.
   
  Наши родители и наши дети – способны помочь нам ответить очень на многие, самые больные вопросы...
   
  А в литературе, вслед за нашей жизнью, открыты для нас всех необозримые пространства. Я думаю, мы очень часто слишком мало внимания обращаем на эту связь нашей "маленькой" жизни – и творчества.
   
  Этот литературный мир почти буквально - часть нас. В жизни - масса поводов для литературы, просто нужно УЧИТЬСЯ СМОТРЕТЬ. Детские маленькие впечатления, мимолётные образы, серьёзные слёзы, выплаканные однажды, наша любовь, наши папа и мама, наш первый помысл о том, что придётся уходить ТУДА...
   
  Останавливать эти несущиеся частички, эпизодики нашего опыта, расспрашивать их, вглядываться в картины и лица, вспоминать голоса, различать запахи, искать себя и свои жизненные уроки. А за всем этим, если получится, увидеть Бога, Который, любя, наградил нас даром: дышать, видеть, двигаться, дружить, любить, молиться, плакать, сострадать, сорадоваться, творить, рожать детей, восхищаться небом, разгадывать мир... И быть человеком.
   
  Вот что мы, по счастью, имеем. И ещё есть талант, дар, который так глупо было бы оставить без высокого применения. И помнить о детях, родившихся или нет, ваших или моих. И думать, обязательно думать, даже в самом страстном творческом порыве, какой жизни хотим мы их научить, и какими хотим мы остаться в их памяти…