Римix version

           РИМix version

Городские воспоминания.
Сцена 1. Санкт-Петербург. Улица Шпалерная, дом 50а. Дорога перед зданием. Натура. Утро.
  Мы видим здание школы. Мимо проезжает машина. Из далека доносится свисток милиционера.

Сцена 2. Спб. Гимназия «Альма Матер». Утро. Интерьер.
   Классная комната учеников гимназии 9го класса. Не очень строгая учительница, опершись об стол, с чувством иронии произносит:
   Учительница: … как только галлы поднялись на Капитолийский холм, Капитолийские гуси своим гоготом и хлопаньем крыльев подали сигнал тревоги…враг был схвачен…с тех пор Капитолийские гуси вошли в пословицу…
  За окном раздается звук промчавшийся машины, за ним свист милиционерского свистка.
Отлет.

Сцена 3. Спб. 2002г. Аэропорт Пулково. Натура + Интерьер.
       Аэропорт в Санкт – Петербурге. Останавливается машина. Из нее выходит юноша. Около входа в аэропорт он видит своих друзей. Он им машет, те тоже его замечают. Вытащив сумку из багажника прибывший поднимается к ним. Все радостно приветствуют друг друга и заходят внутрь. Там уже все собрались. Учителя юношей выдают им билеты и паспорта, одевают на них желтые кепки. Идет перекличка. Убедившись, что все на месте группа идет на паспортный контроль.

Сцена 4. Аэропорт. Зал ожидания. Интерьер. Утро.
    Зал ожидания ярко освещен и пуст, если не считать тощего старика, который сидит на лавке. На стене весит электронное табло, с надписью отбывающих рейсов. Среди них Спб – РИМ.

Прибытие в Рим.

Сцена 5.Рим. Наше время. Аэропорт Леонардо да Винчи. Паспортный контроль.
  Много карабинеров. Приехавшие и встречающие, уезжающие и провожающие, - в зале множество людей, и все они с типичной для южан экзальтацией обнимаются и целуются. В том числе и мужчины с мужчинами.
  Какая – то мать, потерявшая ребенка, с отчаянными криками бегает по холлу.
  Мать: Камилло! Камилло! Камилло!
Ее крики затихают вдали.
  Какой – то толстяк, только что сошедший с самолета, радостно вопит.
Толстяк: Эй, Рена.
  Несколько мужчин неторопливо идут ему навстречу. Тот, которого назвали, радостно орет в ответ.
Ренато: Эй, Раффе, это ты?
Толстяк, растроганный радушным приемом, медленно идет на встречу своим друзьям.
Раффе: Здорово, ребята!
Встретившись, они долго хлопают и толкают друг друга.
Ренато: Ну и пузо ты наел!
Раффе: Чтоб ты сдох!
Они обнимаются, продолжая дружески тузить друг друга.
    К пограничным будкам подходит группа ребят в желтых кепках. Они с любопытством озирают все вокруг.   
Голос за кадром: Я думал: « Вот я и в Риме. Это Рим.» Я смотрел на самолет, который меня привез, как на последнюю ниточку, связывающую меня с домом, семьей.

Сцена 6. Рим. Аэропорт. Натура. День.
Около аэропорта стоят много автобусов. Водители, разморенные полуденной жарой, дремлют. Один из водителей зевает. Группа подходит к своему автобусу. Все садятся.

Сцена 7. Приаэропортный район. Движущийся автобус. Натура. День – Вечер.
  Юноша сидит у окна в автобусе и видит перед собой картину.
Поля, зеленые холмы, какие – то боксо образные магазины. Рядом виднеется магазин IKEA. Все  это мы видим глазами юноши. Экран темнеет постепенно. Юноша заснул.
Сцена 8. Горы. Акведук. Натура.
 Автобус поднимается по горному серпантину. Кругом растут оливковые рощи. Национальные итальянские дома с оранжевой черепичной крышей возникают неожиданно. Автобус выезжает на прямую дорогу. Перед нами предстает панорама:
 Две параллельные линии зеленых остроконечных елей стоят перед монастырем.
Автобус медленно въезжает в этот «зеленый коридор» и останавливается на площадке перед монастырем. Из автобуса выбегают подростки.



Сцена 9.Монастырь. Ночь. Натура.
   Голос за кадром: Монастырь…Старый, милый, красивый. В нем живут три монаха. Настоятель этого монастыря падре Джавани. Он чем – то напоминает апостола Петра, особенно когда встречаешь его у дверей с ключами.
Нас поселили в бараках ( как мы их называли) около этого монастыря. Кормили нас три милые женщины приезжающие из соседнего городка.
    Юноша подходит к краю площадке, которая находится перед бараками. Он смотрит на черное небо, увешенное звездами. Сзади раздаются крики, смех. Кто – то к нему подходит. Видна только тень этого человека.
Тень: Чего делаешь?
Юноша: Да…так. Смотри, здесь даже большая медведица другая…

Сцена 10. Рим. Автострада. Натура. Утро. Дождь.
Идет дождь, непрерывно моросящий мелкий дождь. Пропускных пунктов очень много, но почти во всех из них горят красные огни, запрещающие проезд. Движение осуществляется через те автоматы, которые отмечены зеленым сигналом. Их всего несколько штук, к ним выстраивается длинная вереница машин, среди которых затесался и наш автобус. Машина вырывается на кольцевую дорогу. Сквозь стекло видно как на огромной скорости, обгоняя друг друга, проносятся грузовики и машины всех видов и марок.
  Наш автобус почти не движется. Водитель оглядывается вокруг: справа, слева, сзади одни только машины – огромная пробка, затор, подобный спутавшемуся клубку.
  Мы ехали в Рим.
 
Сцена 11. Рим. Метрополитен. Интерьер. День.
Мы спускаемся в метро. Воспитатели раздают детям билеты.
   Воспитатель: Это билет на всю неделю. Мы не один раз за эту поездку спустимся в метро. Смотрите, не потеряйте.

Сцена 12. Метрополитен. Интерьер.
И снова туннель. Все очень скромно, даже слишком. Перрон весь обклеен рекламой «Властелина колец». Внизу рельсы лежат на каменной брусчатке. Люди кругом весьма невеселые. Такое чувство, что им не хватает солнца. Мимо проскакивает поезд. Он весь раскрашен граффити.
Экскурсовод: Как видите наше метро не такое красочное, как ваше. Одна из причин - это проблемы, появлявшиеся при постройки метро. Иногда строители наталкивались на предметы старины, а в других случаях дом, стоявший над местом постройки, покрывался трещинами.
Наплыв.

Сцена 13. Рим. 1972г.Стройка метрополитена. Тоннель. Интерьер. День.
   Тому, кто пришел сюда с солнечного света, тоннель метрополитена сначала кажется темным. Но как только глаз привыкает к слабому свету неоновых ламп, он начинает различать огромное сводчатое пространство, таинственное, как чрево кита.
   Сверху капает вода; снизу тоже слышен шум воды.
   На рельсах стоят вагонетки. Вокруг разбросаны инструменты, кучи мокрой глины.
   Инженер садится в первую вагонетку; остальные следуют за ним;сколько человек, которым не хватило место, садятся  во вторую.
Инженер: Если бы вы знали, сколько трудностей, сколько препятствий. При малейшей опасности вмешивается коммуна и прекращает работы. Появляется инспекция, и нужно слушаться пожарников, и идти в коммуну, и разговаривать с чиновниками по делам зданий в аварийном состоянии.
Журналист: В чем причина нынешней остановки в строительстве, не - соблюдение техники безопасности?
Инженер: Нет. В этот раз это, так сказать, археологическая причина. Во время работы мы почувствовали полое пространство, пустоту…Я уверен, находка будет иметь широкий резонанс…Полагают, что это постройки III века…На этот раз приостановить работы нас заставило искусство.   


Сцена 14. Рим. Наше время. Испанская лестница. Натура. День.
  Детям предлагают сняться на фоне цветущей лестницы. Камеркар рассаживает всех по лестничным ступеням.
   Экскурсовод: Пока вы рассаживаетесь, чтобы сделать снимок, я расскажу вам о вашем соотечественнике, жившем неподалеку. Я имею в виду...
Голоса детей заглушают имя.
Экскурсовод:  …он очень любил, ревностно любил этот город. В свой первый приезд он исходил вдоль и поперек Римский форум, то и дело останавливаясь с запрокинутой головой перед аркой Сентимия Севера, зданием Курии и колоннами храма Сатурна; обошел в задумчивом изумлении неоглядные термы Каракаллы; вдоль, со всех сторон, полюбовался заслоняющим полнеба Колизеем; отыскал могучий Пантеон Агрипы, опутанный лабиринтом тесных улиц; поднялся с подзорной трубой на Капитолий; и, обувшись в мягкие сапоги, излазил руины императорских дворцов на Палатинском холме. Ну, а самым продолжительным был его второй приезд в Рим.
Сцена 15. Рим. 1838г. Улица Via Felice ( ныне Via Sistina) близ площади Барберини. Дом № 126. 
   Человек среднего возраста подходит к дому № 126. На господине широкополая белая шляпа, белые перчатки, белый же щегольский  пиджак поверх синего бархатного жилета. На встречу ему выходит старик. Это Челли, владалец третьего этажа этого дома. Человек в белом снимает у него квартиру.
Они обнимаются.
Челли:  Николя, Вы вернулись!
Николя: Да,  я уже в городе с самого утра.
Челли: Да что Вы, друг мой?! Что же вы делали весь день?
Николя: Я снова обходил весь Рим вдоль и поперек. Я вижу этот город второй раз и начинаю в него влюбляться. Признаюсь сразу, в первый мой приезд,  Рим мне не понравился, в нем было что – то малороссийское, помещичье. А теперь…чувство спокойствия и радости окружает меня  здесь.




Челли: Вы, наверно, проголодались. Пойдемте, я попрошу жену Вам накрыть.
Николя: Спасибо, но я только – что из кофейни Via Condotti.
Челли: Так вот кого видел сегодня мой друг ! Он мне рассказывал о чудаке, который спускался от церкви Троицы по Испанским ступенькам, на ходу фехтуя тростью со своими друзьями, и пел что – то по- русски. Так это были Вы?
Николя: Ха, смешно все - таки, не успел появиться в городе, как уже стал предметом сплетен. Но, на самом деле, все так и было. Я так был рад Риму и встречей с друзьями, что стал немного сумасшедшим.
Челли: Кстати, в прошлый приезд вы оставили свой дневник. Он лежит в тумбочке. Я никому не сдавал вашу комнату, поэтому можете пожить там.
Николя: Премного благодарен. Тогда я пошел. Увидимся уже завтра.
Челли: Да, конечно. У меня есть тоже еще дела, вернусь уже поздно.
Николя: Чао!
  Старик уходит вниз по улице. Николя смотрит на него, на узкую итальянскую улочку.
Николя(тихо): Италия, моя красавица. Она моя. Никто в мире ее не отнимет у меня. Я родился здесь. Россия, Петербург, снега, подлецы, департамент, театр – все это мне снилось. Я проснулся опять на родине.
 

  Сцена 16. Рим. Наше время. Натура. День. Римские форумы.
Дети слушают экскурсовода. Кто – то отходит и рассматривает белые камни.
Экс: Посмотрите сюда…
Воспитатель: Так, дети, развернулись и стали смотреть!
Экс: Вот здесь написано по – латыни – « Здесь похоронен Цезарь». Но он не был убит здесь, это произошло…
Наше внимание устремляется вверх:
 Ясное небо освещает великие развалины.

Сцена 17. Монастырь. Трапезная. Вечер. Интерьер.
   Пустая трапезная. Постепенно в нее начинают заходить люди. Все рассаживаются. Это очередное ночное собрание, так сказать вече. На нем подводятся итоги дня, задают вопросы и получают ответы.
   У всех немного сонный вид. Со столов все убрано, только корзинки с бобами и тарелочки с маслинами. Их не убрали с ужина.
   Учитель: Так, теперь я ясно ответила на ваш вопрос?
   Ученица:  Да, спасибо.
   Учитель: Тогда у меня вопрос для вас. Мы все время здесь сталкиваемся с полководцами, солдатами, императорами. Как вы думаете, что для них, для римлян, слава, или что есть слава? Подумайте об этом, и завтра мы опять соберемся и обсудим эту тему.
   Камеркар( нетерпеливо): Светлана Александровна, Светлана  А –лек – санд –ровна! А можно я сейчас отвечу?
   Учитель: Нет, все завтра. Плюс это вопрос для детей.
   Камеркар: Но я Вас прошу!
   Учитель ( недовольно): Давайте.
Камеркар: Что есть слава? Слава ест то, что дадут ему на ужин!
Хохот наполняет трапезную.
Учитель делает выговор камеркару и пытается успокоить детей.  Камеркар лишь смеется, и обещает больше « ни – ни». На заднем плане один юноша спрашивает другого.
Юноша: Что он сказал? Что он сказал!?
 
Сцена 18. Музей Эльтрусков. День. Интерьер.
   Мы внутри. Великие картины великих авторов смотрят на нас. Ребята  шатаются, жадно смотрят, где бы присесть. Вот один увидел место, где бы он мог отдохнуть. Юноша приближается, вот уже осталось меньше метра. Он подходит, садиться. Улыбка слабоумного скользит по его лицу. Безмятежное счастье. Но воспитатели не дремлют. Вот юноша уже стоит прямо перед экскурсоводом с перекошенным лицом. Постояв так пару минут, он все же  отходит и направляется к своему другу. У них завязывается разговор.
   Юноша 1: Все картины одинаковы. Везде смерть, Христос. Одни и те же сюжеты. Сколько можно смотреть на худых, костлявых и дырявых.
Его друг неубедительно кивает, но отходит от атеиста. Видно его слова не - приятны ему.




Сцена 19. Рим. 1838г. Дом Челли. Вечер. Интерьер.
   Николя поднимается по лестнице. Вдруг голос сзади окликает его. Внизу стоит постоялец этого дома, и сосед по этажу.
   Сосед: День добрый! Вы все - таки вернулись. Я, вот видите, тоже решил приехать
   Николя( раздраженно): Вижу…Я очень устал, спокойной ночи.
   Сосед: А я знал, что Вы  приедете. К вам сегодня письмо принесли. 
   Николя ( строго): Вы что, читали его?!
   Сосед: Нет, как можно-с, просто оно из Петербурга, я вот и решил…
   Николя: Ладно…До завтра. ( Про себя: Не терплю наших  в Риме. Они высокомернно сердито разговаривают о нечистых улицах Рима, о его жалкой дряхлости, о том, что итальянцы подлецы и мошенники. А сами они кто, скот, приезжающий к Пасхе целыми ватагами, посмотреть на Папу в Святом Петре или поесть макарон с ароматным соусом, после чего благополучно уехать.) 
 
Сцена 20. Рим. Наше время. Ресторан «Da Nino». Интерьер. День.
   Группа занята едой. Мимо проносятся официанты. Один из них это Нино – владелец этого ресторана. Он чем – то похож на мафиози: коренастый, с круглым лицом, с масляными черными волосами. На нем белая рубашка и черные штаны. Он улыбается.
  Юноша 1: Как у меня болят ноги!
   Юноша 2: Да!, но нас ждет еще другая половина дня. Кстати, ты будешь свои соломки?
   Юноша 1: О…нет. А потом казармы, эти сырые казармы. На, бери соломки.
В этот момент к юноше подходит Нино, он видит, что тот ничего не съел.
   Нино:  You don’t like it?
Юноша не внятно пожимает плечами. Нино, улыбнувшись, уходит.
   Юноша 2: Ну, все, тебе кранты. Светлана Александровна же сказала: они обижаются, когда не доедают.
   Юноша 3: Убьет, однозначно убьет. Смотри, вот сейчас из того стола винч достанет, а может просто тебя закажет. Смотри, как он смотрит.
  Юноша 1: Идите вы!
Камеркар встает из своего стола, он встает на середину и готовится произнести речь, в руке у него бокал вина.
   Камеркар: Всем приятного аппетита! Знаете, когда мы сегодня бродили по улицам Рима, смотря на вас, смотря как вы еле тащитесь, я почувствовал себя молодым. Спасибо Вам.
Все хлопают.

Сцена 21. Рим. Монастырь. Бараки. Вечер. Интерьер + Натура.
Длинное одноэтажное здание. Площадка перед ним. На ней стоят стулья, столы, разный хлам. К нам подбегает юноша. Съемки начинаются как будто с любительской видеокамеры.
   Юноша: Я ваш сегодняшний проводник тире экскурсовод. Начнем нашу прогулку с наших…эээ…казарм…да казарм. Идемте за мной. Вот здесь, Саша сними, вот здесь мы моемся.
К ним поворачивается юноша. Весь рот у него в пасте. Он стоит в одних шортах и шлепанцах.
    Моющийся юноша( в камеру): Сними туалет…,блин, пастой из – за вас измазался.    
   Юноша экскурсовод: Да…вот…( приоткрывает дверь) здесь у нас туалет и тут же душ. Два в одном, так сказать. Вчера я мылся у наших учителей… Чувак, я почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. А вот и наша спальня.
   Кругом проходят ребята. Кто – то раздет, кто – то что – то на себя натягивает. Из – за всех углов к снимающим тянутся руки. Комната плохо освещена, картина напоминает ад.   
   Чей – то голос: Я не мылся десять дней!!!
 Раздается грубый хохот. Кто-то толкает снимающего и камера падает. Изображение исчезает.
  Наплыв.

Сцена 22. Санкт- Петербург. Гимназия Альма – Матер. 9 класс. Урок литературы. Интерьер. День.
   Учительница: Так, кто нибудь хочет нам прочитать этот отрывок. Дима ты?… С выражением, пожалуйста.
    Дима:
 Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины,

Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес, дремучий и грозящий,
Чей давний ужас в памяти несу!


Так горек он, что смерть едва ль не слаще.
Но, благо в нем обретши навсегда,
Скажу про все, что видел в этой чаще.

Не помню сам, как я вошел туда,
Настолько сон меня опутал ложью,
Когда я сбился с верного следа.
    
  Сцена 33. Рим. Бараки. Интерьер. Ночь.
Темно. Горит всего пару ламп. Почти все лежат в своих кроватях. Слышатся хлюпанье, шмыганье носами, переходящее в кашель. Раздается чей – то голос.
    Голос I: У кого диск « Сегодня ночью»? У кого…
    Голос II: Блин, ну как тут сыро. У меня кровать опять влажная.
    Голос III: Как и у всех нас. Возьми свой диск Metallik’и, утешься.
    Голос II  забирает диск. Потом, бормоча  засовывает его в CD- плеер. Накрывается пледом поверх  одежды. Отворачивается к стенке.
   Голос IV: Люди, люди! Дайте поспать.
  Вдруг человек, лежавший, и вроде бы спавший, у самого выхода вскакивает.
   Вскочивший: Монастырь бомбят! Я пошел за хлебом!
  Лунатик выбегает из бараков. Через пару секунд все выбегают за ним. Несколько людей продолжают лежать. Они спят. 

Сцена 34. Рим. Одна из церквей Рима. Интерьер. День.
  Группа входит внутрь церкви. Все снимают шляпы. Подходит к алтарю. Человек в костюме преграждает им путь. Он и экскурсовод начинают выяснять отношения. По ее движениям видно, что она хочет узнать его фамилию. Что – то крикнув ему она возвращается к группе
  Экскурсовод: Я сказала ему, что с такими манерами, ему надо работать в боксе.
  Начинается процессия. Ребята рассаживаются на скамейки. Сегодня воспевают нового святого. На стульях лежат бумажки с текстами новой молитвы.
  Начинает  играть орган . Через некоторое время вносят мощи святого. Все встают и начинают читать молитву. Девушка из русской группы плачет. Немного посидев, группа покидает службу. 

Сцена 35. Рим. Сакре Санте. Интерьер. День.
Ответ на запрос в интернет – поисковике.
Вопрос: Сакре Санте.
Ответ: Лестница, по которой поднимался Христос на суд Понтия Пилата.
   
Люди на коленях взбираются по лестнице. Группа подростков отошла в сторону и сели на другую лестницу. Они то со смехом, то с грустной задумчивостью смотрят на поднимающихся.
  Юноша 1: Я не верю во все это.
  Юноша 2 : Да, я тоже.
  Юноша 3 : Я верю в Бога, но не хочу принимать не одну веру, так как она придумана человеком.

Сцена 36. Москва. Театр на Таганке. Интерьер. Вечер.
   Действие происходит на плохо освещенной сцене. Посередине качаются громадные часы. На переднем плане мы видим человека в белом плаще, возможно, что это военный, так как движения и походка его чисто кавалерийского типа. Перед ним стоит молодой человек лет 27. Он одет в старенький разорванный голубой хитон. Голова покрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спинной. Позади стоят два солдата, одетые в военную форму римлян.
   Человек в белом плаще: Иешуа Га – Ноцри, веришь ли ты в каких – нибудь богов?
   Молодой человек: Бог один.
   Человек в белом плаще: Так помолись ему! Покрепче помолись! Впрочем это не поможет.
   Затемнение.

Сцена 37. Рим. Вилла Адриана. Интерьер. День.
   
Записки графомана: Что поражает прежде всего в вилле Адриана, это ее громадные размеры. Нибби уверяет, что она занимала пространство в 10 кило-
метров. Если турист отважится направиться к югу через колючий кустарник и заборы, то он найдет еще более обширные залы, чем те, которые показываются иностранцам. Чтобы соединить все эти помещения, которые расположены так далеко друг от друга, что представляются в виде отдельных кварталов города, были устроены подземные ходы или криптопортики. При этом мрамор употребляли так щедро, что и до сих пор вся почва покрыта им. Трудно представить себе совокупность зданий более роскошных и более разнообразных и пестрых: они представляют собой невероятную смесь портиков, перистилей и других построек всяких форм и размеров. Куполы больших зал, круглые своды экседр чередуются с треугольными фронтонами храмов, а над крышами высятся башни и террасы, осененные виноградными беседками. Очевидно, римляне мало стремились к симметрии в своих архитектурных сооружениях.Так как Адриан много путешествовал, то он хотел сохранить в своей вилле воспоминания о тех странах, которые ему больше всего понравились. Здесь были, по словам биографа, Лицей, Академия, Пританей, Каноп, Пойкил , Темпейская долина и даже ад в миниатюре. Без сомнения, он не добивался того, чтобы воспроизвести точную копию всех этих зданий и местностей, довольствуясь лишь весьма приблизительным сходством. Давая отдельным частям своей виллы чужеземные названия, он приспособлял их ко вкусам своего времени и обычаям своей страны.Из всего этого теперь многое настолько разрушилось, что нет никакой возможности разобраться в этих развалинах. Но это, мой уважаемый читатель, личное мнение твоего верного слуги.

Вилла Адриана. Обломки былого величия. Под ногами густой слой пыли и песка. «Желтая масса» еле плывет по адреановской вилле. Рядом единственный оазис воды. Но в нем плещутся одни лебеди. К нам приближается парень. На нем желтая кепка. Сам козырек растрепан до бахромы.
   Парень( в камеру): Короче мы смотрим на эти некому не нужные развалины, на кирпичи плохого качества. Сказали будет вилла, а показали во.
  Показывает неприличный жест.

Сцена 38. Италия. Город Сан Георгия. Натура. День.
   Камера двигается вместе с группой по городу замку. Они идут по маленьким улочкам, уложенным камнем. Кругом сидят бабушки. У них седые волосы, одеты они во все черное. К группе подходит престарелая пара. Они, оказываются, жили раньше на Украине.
   Пара: Вы откуда? А, из Ленинграда. Хорошо, вы скоро вернетесь домой.
 Камера разворачивается от супругов и пред нами предстает панорама, увиденная с конца скалы, на которой стоит город. Небо, небо, только небо.

Сцена 39. Рим. 1838г. Комната Николя. Натура. Вечер.
  Николя входит внутрь. На столе лежит письмо. Это письмо от его ученицы Марии  Балабины. Он берет его и начинает читать. Одновременно он снимает с себя жилет и шляпу и падает в кресло.
   Письмо: Прочитав Ваше письмо, датированное 2558-м годом от основания Рима, мне ужасно захотелось к Вам.
   Николя( сам с собой): Дальше можно не читать, письмо запоздало на год. Все это, она уже говорила мне в столице. Да…, надо написать письмо Данилевскому.
   Он начинает небрежно искать бумагу, потом чернильницу. Заточив перо, приступает к письму.
   Николя:Дорогой…нет, Александр…ммм, а вот: Саша, друг мой, я снова в Риме! Помнишь ли ты его знойную Piazza di Spagna, кипарисы, сосны, Петра и дуб Тасса. Чья рука вырвет меня от сюда? Что за небо! Что за дни! Лето – не лето, весна – не весна, но лучше весны и лета, какие бывают в других углах мира. Что за воздух! Пью - не напьюсь, гляжу – не нагляжусь. В душе небо и Рай. Ваш Николай Васильевич…Пока хватит. Или….еще вот что..
  P.S. Рим уже не кажется мне маленьким. Виды красивее, небо лучше, а картин, развалин и антиков смотреть на всю жизнь станет. А уж собор Святого Петра, где я сегодня отслушал пасхальную обедню, уж просто беспредельный.



Сцена 40. Рим. Наше время. Собор святого Петра. Интерьер. День.
  Группа внутри. Громадное здание. Кругом слышна иностранная речь: англичане, французы, итальянцы, даже индусы в национальных костюмах.
   Экскурсовод: Те золотые буквы наверху по 2м каждая.
   Юноша: Ты веришь в это
   Юноша 2: С трудом, но после обманок с объемом я верю во все.

Сцена 41. Рим. Лестница на купол собора святого Петра. Интерьер. День.
  Стук ног по железным ступенькам. Мы видим измаженные лица поднимающихся; одни смеются, другие еле поднимаются и вдруг…

Сцена  42. Купол собора святого Петра. День. Натура.
  Цель достигнута. Голубое небо. Где – то под барабанную дробь маршируют солдаты. Рим на ладони. Совсем рядом видна резиденция Папы. Только два охранника и пустой зеленый сад с элегантными авангардными скульптурами. На газоне выстрижен герб папства .  Площадь перед собором. Люди, как муравьи, бегают по площади то  фотографируясь, то от арабов. Все стенки на Купале расписаны: I was here, J, USA, Wir machen…., J’ai …vyеtle  dgt{x.
  Один из парней берет синий фломастер и начинает писать, второй ему подсказывает.
  Парень: Питер…да, да..Russia…пиши…дай мне.
  К ним подходит охранник. Делает предупреждение. Как только он отходит, дело продолжается. Он опять неожиданно появляется, и в этот раз фломастер уходит вместе с ним.
   Воспитатель: Сними вот здесь. Какая красота! Для этого стоило пройти столько ступеней.

Сцена 43. Одна из площадей Рима. День. Натура.
  Вот перед нами площадь Рима. С традиционными фонтанами по середине, туристами около него и надоедливыми арабами.
   «Желтые кепки» выходят на  площадь. Тут же их оцепляет толпа арабов. Они начинают предлагать свой товар, закручивать на пальцах фенечки.
   Камеркар: Что здесь происходят? Пошли вон от детей. А вы чего рты разинули?!
У фонтана сидит пьяный бородач. Он орет  и брызгает водой. Дети смеются, дразнят его. Но вдруг он поднимает стул и с агрессивным видом направляется к группе. Воспитатели быстро уводят детей. Экскурсовод бежит к карбиньеру. 
   Пьяного уводят.
Камеркар: У вас пол часа свободного времени.
Дети разбегаются.
Наплыв.


Сцена 44. Автобус. Интерьер. День.
  Камеркар читает нравоучительные  лекции. Кто – то слушает его, кто – то музыку в своих наушниках. Многие смеются. Учитель пытается вновь успокоить детей. На некоторое время наступает тишина, но потом все возвращается. Камеркар делает, какую – то едкую заметку. В ответ все хором кричат: ROACH!, намекая на усы Камеркара.

Сцена 45. Рим. Одна из площадей Рима. День. Натура.
   Голос за кадром: Арабы. Появляются они всегда неожиданно, можно даже сказать внезапно. В одной и той же одежде, с одним и тем же лицом, они подходят и улыбаясь желтой улыбкой, а иногда и вовсе не улыбаясь, предлагают свой товар. Иногда, правда, карабинеры немного сбивают их планы. Тогда они просто подходят к вам, как будто просто стоят рядом, и ждут момента. Как только карабинер отходит, из охотничьей жилетки песочного цвета со множеством карманов, араб достает до боли знакомые бусы, железные браслеты и игрушечные пистолеты, стреляющие мыльными пузырями, производства Китайской Народной Республики.. 
   Арабы вообще очень интернациональный народ: торгуют чем угодно, где угодно и для кого угодно.

   Мы видим площадь с крыши соседнего дома. Люди сверху выглядят крохотными, но их довольно много. Среди этого муравейника, среди простых жителей Рима и туристов, с фотоаппаратами на шеях, виднеются  пробегающие смуглые люди в песочных жилетах. Картина напоминает улицу Нью-Йорка: большая пробка и куча желтых машин – такси.






Сцена 46. Рим. Полянка перед Колизеем. Натура.  День.
 Туристическая брошюра: Колизей средневековое название Амфитеатра Флавиев, построенного в Риме при императоре Веспасиане около 75 г. и надстроенного при императоре Тите в 80 г. Колизей - сооружение эллипсоидной формы, включающее арену и места для зрителей. Предполагаемая вместимость - более 50 тыс. человек. Такая постройка олицетворяла политику “хлеба и зрелищ”, проводившуюся римскими императорами. На арене Колизея происходили гладиаторские бои и травля зверей. По случаю открытия Колизея были устроены зрелища, длившиеся 100 дней. Император Траян, празднуя покорение Дакии, вывел на арену 10 тыс. гладиаторов. В средние века и эпоху Возрождения Колизей служил каменоломней. Сохранилась часть наружной стены и внутренних конструкций Колизея. Туристы всех стран приезжают в Рим, чтоб увидеть это грандиозное строение.
   Наш «желтый отряд» решил передохнуть на полянке перед Колизеем. Все разлеглись на безупречно выкошенный газон. Учитель обращается к ребятам.
   Учитель: Посмотрите дети на Колизей. Мы видим его последний раз. Только вдумайтесь, мы видели его  каждый день,  и это стало для нас обыденным. Как и все тут. Все это превратилось в привычное, словно Петропаловка, Адмиралтейство, Смольный собор. Вы так ныли на экскурсиях, но смотрели с открытым ртом, невообразимо закидывая головы, чтоб насладиться фресками Микеланджело. Пройдет время, все уляжется, и вы будете с добрым чувством вспоминать эту поездку. Я не знаю что именно. Форумы Рима или ваши, как вы их называете, казармы. Цезаря или друга. Гул машин или музыку органа. Вы никогда не забудете всего этого ( разводит руками). Рим останется в ваших сердцах. Ave Roma!
   На заднем плане двое из группы беседуют, до них доносятся только некоторые слова.
   Юноша: Я думал  Колизей будет белым.
 Юноша 2: Ты немного опоздал.    

Отъезд.
Сцена 47. Рим. Монастырь. Утро. Натура.
   У стен монастыря много сумок. Кругом ходят дети. Кто – то фотографирует, кто – то снимает. Кругом зелень, горы. Открыты двери ведущие в монастырскую часовню. Сегодня в ней будет проходить свадьба. Приезжают гости молодожен; проходят внутрь. Кругом веет атмосферой ожидания.  При малейшем шуме машины раздаются голоса:
- Ну что, едет.
- Не, не он.
- Пошли пока…
   Но вот появляется гулкий звук. Это едет автобус. Он подъезжает, разворачивается и останавливается. Из него выходит водитель. Лениво он открывает багажное отделение. Дети быстро закидывают туда свои сумки и залезают в автобус.

Сцена 48. Отъезд из монастыря. Автобус. Интерьер. Утро.
   Всех пересчитывают. Автобус трогается. Юноша смотрит в окно. Навстречу автобусу выезжает свадебный кортеж; все машут руками на прощанье. Монастырь остается позади. Вдруг автобус останавливается. Ему никак не разъехаться со встречной машиной. Юноша продолжает смотреть в окно. Он видит собаку, в ней есть что – то от волчицы. Она тоже смотрит на него. Водитель наконец объезжает машину. Автобус уезжает. Собака, пару минут постояв, разворачивается и скрывается за холмом.
    Голос за кадром:   Рим будоражил мое воображение; он увлекал и манил меня. Я никак не мог точно представить себе этот огромный, беспорядочный город, который был и историей, и легендой, и политической хроникой, и Ватиканом…и все это как – то не укладывалось в единое целое. Впрочем, очень трудно представить себе город. Он вообще не поддается определению. Что такое Рим? Я и теперь не знаю. На этот вопрос каждый отвечает по – своему…

Сцена 49.  Отлет. Рим. Аэропорт Леонардо да Винчи. Самолет. Интерьер. Утро – День.
   Сквозь иллюминатор самолета мы видим терминалы. Самолет начинает набирать скорость, все убыстряется, все сливается; перед глазами юноши начинают быстро сменяться кадры воспоминаний о поездке: Колизей, Собор Святого Петра, площадь Испании, вилла Десте. Взлетел.
   Плоские, неподвижные пейзажи внизу, словно картины Руссо. Огромные пышные деревья, балюстрады, статуи, луга – все отдаляется. Все кажется не настоящем.
   Затемнение.
На темном экране  раздается диалог из фильма Феллини « Рим »:
       Юноша:  Do you like Rome?
Американка: Oh yes, wonderful!
 




Эпилог ( исповедь ).
За день до отлета.

Сцена 50. Рим. Монастырь. Часовня в монастыре. Интерьер. Вечер.
   Дети проходят в часовню. Они явно удивлены, что такая удивительно красивая часовня находится в этом монастыре. На стенах, на потолке роспись, ни чуть не уступающая всему, что они видели до этого.
   За алтарем стоит маленький орган. Перед алтарем два ряда скамеек. Все садятся. Наступает тишина.
   Кто – то смеется, но пытается сдержать свой смех. Некоторые продолжают рассматривать интерьер. У одной девушки потупленный взгляд, она явно пытается что – то осмыслить, что – то вспомнить.
   Все продолжают сидеть. Тишина нарушается редким кашлем. Неожиданно встает Камеркар и двигается к выходу. Все проходят за ним.

                FINE