День поминовения

В этот день улицы и транспорт заполнены венками, и все отпрашиваются с работы. На вопрос «Можно Ивана Петровича к телефону?» отвечают: «Он уехал на кладбище, но скоро будет». На кладбища по верховному велению опускаются души умерших, и каждая из них с раннего утра смиренно ждёт у своей могилы. Вне ограды – столпотворение: люди прибывают и прибывают, в руках у них цветы, венки, сумки и пакеты с провизией. Кругом автобусы, машины, гаишники, торговцы, цыгане.

За воротами тише. Людской поток реками растекается по аллеям, притоками – по проходам, ручейком – к каждой ограде, памятнику, кресту и надгробью. Пока добираешься, взгляд выхватывает чужие лица, чужие фотографии. Незнакомые тебе люди кругом. Чужие смерти, чужие судьбы… Чужие и незнакомые?

Пожилой мужчина обнимает гранитный постамент, целует дорогие лики: «Здравствуй, мама. Здравствуй, папа… Вот пришли вас проведать..» Старушка неслышно молится у скромной могилы, крестится, кланяется. Подходит к кресту, прикладывается к нему морщинистой щекой: «Христос Воскресе, сваха! Скоро и я к тебе…» Многочисленное семейство расположилось на лавочке, кто поместился, а остальные стоят. Головы опущены, вспоминают. На могиле живые цветы, печенье, конфеты… Дальше слышится плач. Безутешно плачет женщина, лёжа на сырой земле. Не затянулась ещё сердечная рана от гибели сыночка родненького, господи… Душа сжимается от боли у всех, кто проходит мимо. И каждый забирает частичку горя матери с собой. А вашу скорбь тоже кто-нибудь облегчит. Общее горе у всех.

Эти, видать, давно здесь. На застеленном газетой столике почти пустая бутылка водки - на раз разлить, варёные яйца, нарезанная колбаса, первая редиска, горка соли. Пьяненький мужичонка рассказывает жене, какой тесть был хороший человек, а та молча глядит в землю, кивает. «Эх, папка, папка, не уберегли мы тебя… Жить бы тебе, да жить…» А их внучок, объевшийся конфет, дёргает её за локоть: «Бабуль, когда пойдё-о-ом, бабу-у-уль». А вот свежая могила совсем. На пасху хоронили – в рай попадёт. Цыгане попадаются с полными пакетами собранного с могил. Проходящие суют им на ходу свои гостинчики. Помяните.

Вот и пришли. Синички уже поджидают на дереве. Вот уйдём, тогда будете тут пировать, а пока не мешайте. Я целую табличку с родными именами: «Здравствуй, дедушка. Здравствуй, бабушка. Вот пришли вас проведать». Помню, что так всегда делал мой отец.  Мне, мальчонке, было удивительно. Как это – говорить с умершими?!  Было удивительно слышать смех. Разве на кладбище смеются? Разве можно есть, пить?   Ведь надо только плакать! Что я и делал, начиная с дальнего подхода. Постепенно привык. Да и в самом деле, если пришли пообщаться со своими родными, делайте это так, как считаете нужным, как было принято в каждой семье.

Заканчивается День поминовения и наступают сумерки. Одна за другой поднимаются души умерших, улетают туда, где скоро зажгутся звёзды.