Андрюшка

- Ты что, совсем тупой? – Плужникова стояла и смотрела на него в упор. За ней в школу приезжали на черной иномарке, и поэтому ей можно было смотреть на сгорбленного Андрюшку в упор. Андрей был не тупой. Поэтому второй раз отказывать не стал – покорно отдал тетрадку с упражнениями по русскому. Обидно, конечно, что вот так она сейчас возьмет и все у него сдует. Но что ей ответишь?
Русский - сейчас, это значит, что еще сорок пять минут будет бешено биться сердце. Потому что после русского – математика. И потому что математичка снова унизит его у всех на глазах. Чем так не полюбился Зинаиде Федоровне пятиклассник Андрей Белов, сказать трудно. Может, тем, что сидел все время на своей второй парте и прятался за чужую спину. Но мало ли есть на свете пятиклассников, которые прячутся за чужие спины, а невзлюбила Зинаида Федоровна именно Белова. На прошлой неделе она стукнула его при всех линейкой по спине – а нечего было прятаться!  Она с удовольствием нарисовала ему в дневнике жирную двойку с внушительным хвостиком, чтобы на тройку никак переправить было нельзя. И еще одну за день до этого. Морально опускать этого тщедушного мальчика ей доставляло почти физическое удовольствие.
Возвращаться домой не было никакого желания. Мама опять зло посмотрит на него и спросит, вернула ли классная дневник после проверки. Что дневник остался в школе, Андрей врал уже третий день, скоро она перестанет этому верить. Вырывать страницу с двойками он боялся – когда обман откроется, будет еще хуже.
Андрюша тихонько открыл дверь своим ключом и прислушался – мама хозяйничала на кухне. Он на цыпочках прокрался в свою комнату, спрятал этот чертов дневник за книжную полку и осторожно вошел на кухню.
- Ну, какие новости? – мама лишь чуть-чуть наклонила голову в его сторону.
- Никаких, - тихо ответил он, - завтра обещают отдать. А сегодня получил четверку по географии…
- С математикой что? – в глазах недобрый блеск.
- Ничего… - еще тише.
- Что за бестолочь растет! – выдохнула мама. – Надеялась, что помощник будет, хоть какая-то радость в жизни, а ты…
Андрей хотел бы, очень хотел, чтобы мама им гордилась. И чтобы помощником быть. И чтобы она встречала его из школы с улыбкой. Но всегда получалось все как-то наоборот. И мама только осыпала его упреками - за плохие оценки, за то, что он рохля, и за то, что неудачником растет. Радости не было. И не предвиделось.
          В пятницу снова была математика. Первым уроком. Он уже предчувствовал, что его там ожидает, но надеялся на лучшее.
          Увы, к концу урока в дневнике предательски краснел еще один «неуд»… Уже третий за эту неделю. Больше надеяться было не на что. После звонка он кое-как побросал в рюкзак свои книжки и с остекленевшим взглядом пошел к выходу. До дома идти было четыре минуты. Все это время Андрюша не думал ни о чем. В голове просто гудело и желаний не было никаких. Он по инерции медленно и бесшумно открыл дверь ключом, вошел в квартиру, натыкаясь на углы в прихожей. До ванной оставалось три шага. На кухне что-то жарилось, привычно работал телевизор. Три шага, ручка двери – на девяносто градусов, и… все.
          Когда дверь в ванной выбили, его тело уже остыло. Он провисел на бельевой веревке несколько часов.