День Диктатора Книга первая. Глава первая. Часть вторая

Проект: День Диктатора
Книга: Последний ветер Земли
Глава: 1 / ВЗГЛЯД БЕССМЕРТНОГО
Часть: 2



Черные стены трубы магистрали инфосети медленно проплывали мимо нее. Сегодня Ника не спешила. Сегодня у нее был выходной и в сеть базы она вышла по привычке. Можно сказать – по явственному желанию души. Киберонки жили большую часть своей жизни в сети, и просто не представляли как можно жить без нее. Отлученная от инфосети киберонка впадала в депрессию, хамила всем напропалую, пускалась во все тяжкие – только бы отвлечься от непривычной пустоты в голове. В общем – наблюдалась вполне обычная наркотическая ломка. Быть может, это было не слишком правильным сравнением – но им действительно была жизнь не в жизнь без кипения инфопотоков в голове.

Стать обычным, плоским человеком – ночной кошмар любой киберонки.

Ника наслаждалась. Она позволяла сети нести ее аватару куда вздумается управляющим системам сети. В некотором смысле это был не совсем отдых – такое плавание иногда позволяло постичь инфосистему куда лучше, чем спланированный штурм. Отличные специалисты по инфосистемам часто использовали этот трюк, чтобы без помех достичь глубинных уровней программ. Иные умудрялись забраться в этих поисках так далеко, как не забирались даже сами конструкторы систем. Но для некоторых – о, совсем некоторых – это было не приключением, не исследованием, а наслаждением.

Не всем киберонкам удавалось просто плыть по воле волн информации. Потеряв свой вес и инерцию, стать для базовых программ неразличимой частицей информации. Плыть на поверхности информационных потоков, откликаясь на едва слышные указания базового уровня программных систем. Таких было мало, не более одной на несколько тысяч.
Ника была из них.

Ласковое море информации нежно качало ее на своих теплых ладонях. Если бы она могла, она бы прижмурила глаза и замурлыкала.

Ленивым взором она отмечала маленькие окна и широкие порталы в стенах инфомагистрали. За ними виднелись то разновысотные параллелепипеды, кубы и пирамиды баз данных, то шевелящиеся, пульсирующие зеленоватые клубки сетей баз знаний, и иногда даже хаотические нагромождения толстых светло-серых блинов, завязанные друг с другом баз концепций. В иных окнах попадались даже крайне редкие в инфосистемах столь древнего возраста базы эмоций, похожие гроздья ярких шаров, зеленые, синие, желтые, с небольшой примесью шаров огненно-красных.

Обычно эмоции прилагались к отлично воспитанным искусственным разумам – но на базе Первой экспедиции не было и следа ИР. Уж в этом Хинг Моррисон, большой спец по ИР, убедился в первую очередь. И потом почти несколько дней ходил чернее, чем стена инфомагистрали. Даже Тинка и Винка Миловановы – уж на что девчонки-оторвы – а даже они не рисковали своими обычными шуточками в его сторону. Впрочем, это не удивительно, ведь Хинг был ныне бааальшим начальником, и определял, кто именно будет работать на восстановлении систем базы. Говорят, старички ван Дейк и Смирнов хоть и здорово изменили первоначальный план Моррисона, но передали его капитану КК «Есмир» Вольфу Одинссону с пометкой, что план это именно Хинга.

А, как известно, инициатива наказуема действием – теперь Хинг командовал толпой киберонок и морпехов. Управляться всем этим хозяйством у него получалось плохо. Сказывалось отсутствие опыта. И потому девчонки на своем секретном совете договорились помогать своему новому, и, довольно симпатичному, начальству.

Ника все же мурлыкнула, вспомнив, как на том же совете киберонки делили Хинга. Многим он нравился, особенно после того, как они посмотрели на приключения Хинга и Ники в симуляторе поверхности Кынды. Не обошлось, конечно, без обычной женской стервозности и таскания за волосы, но Хинга Ника закрепила за собой. В конце концов, именно она с ним расстреливала те гадские шары, мерзла почти голым пупком на противной смеси снега и песка. И рисковала своей драгоценной нежной кожей – синяки и ссадины вон до сих пор видны!

Ника возмущенно дернулась, обрела вес и провалилась через поддерживающий ее поток информации.

Ну что за неудача! Ей хотелось топнуть ножкой. Она так классно плыла, и забралась так далеко! На горизонте даже появилось что-то похожее на внешние сенсоры – поля длинных и тонких штырей, находящихся в постоянном движении, вытягивающихся вверх, затем вновь сокращающихся. И так без остановки, минута за минутой. Но это были не сенсоры – уж она-то помнит, где сенсоры. Первую неделю на базе киберонки как раз и занимались системами связи. Жили во временных куполах-палатках на поверхности. Мерзли под холодным – куда холоднее, чем в давешнем симуляторе – ветре, ходили на базу в кислородных масках. А работали не над расконсервацией систем жизнеобеспечения, а над запуском систем связи.

Дурацкая идея, но такой уж план составил этот старый маразматик ван Дейк, а капитан его утвердил. Сюда бы этих старых пердунов – померзли бы денек, сразу бы сменили приоритеты.

Ника слабо барахталась в инфопотоках. Да, вряд ли ей сегодня удастся еще раз так замечательно настроиться на систему. Хочешь, не хочешь, а надо выходить, пока вон тот симпатичный рой небольших алых кубов, поросших острыми оранжевыми иглами, не обратил на нее внимание. Что ни говори, а рисковать своей драгоценной аватарой, настраиваясь на систему на столь глубоком уровне она не собиралась. Программ много, а аватара одна. Нет уж, лучше она завтра займется системой, и ляжет на инфопоток у самого входа в систему, там где внутренние защитные системы встречаются не так часто. И не колются так больно своими жалящими лучами…

Что? Ай! Черт! Бежать!!!

Ника глубоко вздохнула и выпрыгнула из системы.

Голова кружилась и ее слегка подташнивало. Почти так же, как в некоторые моменты, известные любой хоть раз залетевшей девчонке. Когда киберонка выходит так быстро из инфосети, это больше похоже на падение с большой высоты без парашюта. Да еще с вращением. Противно – жуть! При этом в киберимпланте включаются мерзкую спецпрограммы зацепленные на какие-то древние механизмы женского тела. Полностью имитируя утреннюю тошноту при беременности. И тем пытаясь убедить любую киберонку, что лучше не рисковать своей личностью, неумело и грубо забираясь в инфосистему. По замыслу высоколобых конструкторов имплантов это должно было отвадить особо ретивых киберонок от лишнего риска. Идиоты! Как они не понимают, как приятно нежиться в информационном море! Климаксеры! Самим не до удовольствий и другим мешают!

Она довольно злобно пялилась в экран. И как раз в этот момент на нем мигнул знакомый вызов. Настроение Ники сразу улучшилось.

– Привет сестренка! – на экране появилась довольная рожица Анки. – Чего хандришь?

– Да так… – неопределенно ответила Ника.

– Что, опять выкинуло через несколько слоев? – понимающе кивнула Анка.

– Ну да, расстроилась я из-за этих синяков. И вылетела. – Ника продемонстрировала Анке руку. – Что с ними делать – ума не приложу! Уж неделя скоро – а они не проходят. А в медлаб идти не хочется. Там такие противные медички – хихикать будут. Больше не полезу в этот дурацкий тренажер, лучше уж сразу погибнуть, чем так мучиться, как я тогда.

– Ну, ничего, зато себе такого парня зацапала!

– Ну да, он мой, – уныло сказала Ника без особой уверенности в голосе – обязательно будет моим.

– А вообще, как было бы здорово быть такими, как Святая Четверка! Эх, можно было бы летать через слои, не опасаясь последствий! – непоследовательно заявила Анка. – Я вот два дня назад тоже вылетела через слои, даже умудрилась пролететь через систему контроля пространства. Там так обалденно! Здоровенный такой объем пустого пространства прямо посередине инфосети и в нем планеты! звезды! корабли! Планеты – такие лапочки, похожие на смешных котят, только внешняя, седьмая, похожа на комок снега! – глаза Анки горели. – Местное солнце похоже на ярко пылающую точку, и такие красивые синеватые искры кораблей и истребителей!

– А я вчера вышла на систему охраны периметра – такая дрянь на вид. Какие-то невероятные конструкции из темно-зеленых труб, дисков и небольших черных кубиков. Что-то совсем странное, удивительное – я такого никогда не видела.

– Ну, ничего, наши парни разберутся. Воякам дай только повозиться с всякими смертоносными игрушками. Они прям как дети становятся. – Анка покосилась в куда-то сторону и улыбнулась. – Все! Мне пора. Не теряй связь!

– И тебе того же, – хмыкнула Ника.

– А я что знаю… – Хитрая рожица Анки, обрамленная разноцветными косами, заговорщицки подмигнула ей. – К тебе Он идет!

– Что? Откуда знаешь?! Да я… – Ника обеспокоено посмотрела в маленькое зеркальце, со скоростью света извлеченное из бокового кармана. – Ааа… тринадцатый бит! Я выгляжу как ведьма! Чмок, сестренка, мне пора… – и она метнулась к столику, где стояла ее сумочка.

С экрана необидно хихикала Анка, ее названная сетевая сестренка.



Тем временем Хинг шел по слабо освещенному коридору вместе с лейтенантом морпехов Эликом Шалаи. Лейтенант невысок, коренаст, черен волосом и мрачен – куда-то запропастился один из его парней – сержант Тимковски. По сему поводу лейтенант уже получил пачек от своего непосредственного начальника, капитана Михова. Впрочем, ни тот, ни другой особенно не переживали – куда на базе деться сержанту – наверняка ударился в романтику с одной из свободных киберонок или врачих.

– …и чего? Так и не откликнулся? – со слабым интересом спросил Хинг.

– Да он, по всему видно, отключил маяк! – со злостью в голосе сказал Шалаи. – Взял на складе резервный купол-палатку, или даже того проще – использовал из аварийного комплекта. И кум королю – на природе любовь крутит! – в голосе лейтенанта послышались нотки зависти. Лейтенант был ненамного старше Моррисона и его интерес к любовным приключениям был вполне понятен. – Вот вернется эта образина – загремит он у меня на месяц на гаупт-вахту! Будет знать, что тут не курорт и отцам-командирам проблемы доставлять отучится.

– Ты бы проверил – не может ли он куда вляпаться? – вспомнив свои тренажерные приключения, Хинг вдруг нахмурился. – Тут эти шары чертовы – ходячие террористы. Точнее – бегающие. Воооот такие ноги – он показал руками – не у каждой манекенщицы такой длины ноги найдешь. Догонят кого угодно! И – бабах! – хана парню…

– Не каркай. Наших парней какие-то шары не сожрут! Да и где те шары – их разведка видела только черти где – километрах в двухстах от базы. А близко их и нет – я теперь постоянно контролирую периметр. Хоть народу на базе стало больше, и расползаются все по разным модулям базы, но основной периметр мы теперь отслеживаем.

Моррисон задумчиво кивнул головой. Человеческое хозяйство на базе Первой экспедиции все разрасталось. К первоначальному десятку киберонок и полутора десяткам морпехов добавились вернувшиеся из дальнего рейда разведчики, несколько врачей с медлабом полного комплекта, еще десяток киберонок и шесть десятков техников, морпехов, и даже биологов. Чего биологам тут было сейчас делать, Моррисон не знал. Но начальство просто прислало ему людей, а ему пришлось их пристраивать к делу, обеспечивать условия. Кстати, экипажи четырех шаттлов, что стояли на относительно чистой площадке в нескольких сотнях метров от базы, тоже ошивались в центральном модуле. И всем им надо было найти жилье, обеспечить занятием или же хотя бы развлечением.

– Запросил бы ты у майора ван Дейка, Карбовского или Ким Вен Ира – не пропадал ли у них кто из женского персонала? – перечислил Хинг старших офицеров тех служб, где по традиции работали почти одни женщины. – Можно еще у биологов спросить – но я не помню, кто у них главный.

– Закрыл бы ты своим распоряжением работы на дальних модулях – может, нам было бы легче. Людей у меня в достатке, а вот техники дали мало. – Попросил лейтенант. – Тебе хоть киберонки проблем не создают, а вот у меня мои орлы так и рвутся куда-нибудь улететь.

Хинг кивнул, соглашаясь. Иногда он сам себе напоминал квартирьера небольшой армии. До исследования самой базы в самом начале руки у него доходили редко. И если бы не помощь киберонок, то все это хозяйство рухнуло просто под собственным весом. Но многие из киберонок – особенно сестры Миловановы – были сущим подарком небес для него. Среди них было довольно много отличных специалистов по управлению. А мало кому было известно, но сейчас человеческий коллектив поддавался вполне формализованному управлению. Стоило только нужные программные комплексы настроить нужным образом – и большая часть проблем была решена.

– Полегче – это да. Только вот закрыть там работы я не могу – там как раз вся энергетика. Нам не так уж много генераторов выдали. Надо переходить на местные источники.

– Сам понимаешь – скукота, – продолжал жаловаться Шалаи. – На днях отловил одних таких – они не по стопам Тимковски отправились, а решили шаров пострелять. После ваших с той рыжей подвигов в тренажерке все мои рвутся то же самое в реале опробовать.

– Идиоты! Попадет такой шарик им под ноги – и все – ищи-свищи потом их по всем ветрам. – Хинг передернулся в ознобе, вспомнив, как их чуть не пришибло взрывом в тренажере.

– Да ладно! – Рассмеялся морпех. – У нас все же не те ваши пукалки. Парни тоже не идиоты – они собирались взять на охоту скорострельные лазерники. Вот наладится у нас тут все – сам поеду шариков пострелять. – Вдруг взмечтал он.

– Кстати, тут девчонки устраивают праздник. – Вспомнил Хинг. – Насколько я знаю, они собираются и ваших парней пригласить – так что готовьтесь. И сам приходи.

– Везет тебе на подчиненных – в который раз позавидовал Шалаи. – И как тебе их старик Врочек отдал? Удивляюсь я ему.

– Да как отдал – отдохнуть старику хочется. Вот и сбагрил эту банду мне! – улыбнулся Хинг. При мысли о «банде» у него сладко стало на душе. Что ни говори, а одно он уже нашел в этой так неудачно для него начавшейся экспедиции – просто массу замечательных девчонок. – А может ему просто неохота было тревожить свой ревматизм. Холодно же тут… мама и почему я не белый медведь!

Хинг и Элик рассмеялись, хлопнули ладонями об ладонь и разошлись в разные коридоры. Шалаи спешил проверить своих обормотов, которые второй день не могли наладить один из четырех оставшихся на базе драггеров. Как только драггер сержанта Тимковски был бы засечен дальними сканерами, лейтенант собирался выйти ему на драггере навстречу. И крепко поговорить с ловеласом без пристальных взглядов контролирующих периметр базы сканеров.

Моррисон повернул налево, в один из радиальных коридоров центрального модуля базы. Судя по маркировке, он вел в запасной модуль управления. Там ныне обитали большинство киберонок. В том числе и так, что недавно так лихо расстреливала в тренажере местную живность.

Последние дни киберонки громко ругались на древних конструкторов-перестраховщиков, борясь со строптивыми инфосистемами, никак не желающими открывать свои базовые уровни управления. Ругались – но постепенно пробивались вглубь систем. На базе то там, то тут включались в работу системы жизнеобеспечения, сенсорные поля. Сегодня должен был быть запущен один из реакторов, расположенных в дальних модулях. На днях киберонки обещали ввести в строй систему контроля пространства.

По своим характеристикам она была даже чуть лучше, чем у КК «Есмир». Хотя и была ограничена видимой полусферой. Сказывались ограничения и бонусы расположения базы на планете. Впрочем, еще пару недель назад КК «Есмир» выбросил над планетой пакет из пары сотен микроспутников сенсорной и инфосети. И теперь Кында была обеспечена сетью наблюдения и передачи информации всего на порядок проще, чем на самой Земле. Или двумя ее наиболее развитыми колониями – Северным Крылом и Короной. Даже на Шимахе – колонии с населением в десяток миллионов человек – система спутников была проще. Но Кында была потенциально более интересна – в этой системе были еще две планеты, на которых могли жить люди. Потому стоило побеспокоиться о материальной базе прямо сейчас.

Моррисон тем временем тоже тратил время не зря. За прошедшие две недели он смог разобраться в самой структуре базы. Да и назначение большинства модулей было для него не загадкой.

База представляла собой наполовину погруженную в грунт структуру модулей типа «связанная звезда». Почти каждый модуль представлял собой здоровенный гладкий шар, торчащий из серой каменистой почвы планеты. Центральный – и самый большой – модуль базы был связан широкими подземными коридорами со всеми двумя десятками иных модулей, в том числе и с тремя энергетическими, отстоявшими от базы довольно далеко – на несколько километров. Остальные модули расположены компактной группой и также были соединены со всеми ближайшими, кроме энергетических и парочки модулей, упрятанных глубоко под землю. В результате система переходов представляла собой довольно сложную сеть. Новичок бы в ней наверняка заплутал бы.

Вокруг модулей ветром нанесло кучи серого песка и снега. Эти барханы грязно-серой смеси постоянно вызывали раздраженные восклицания. Особенно изощрялись в проклятиях морпехи и биологи – им по долгу службы приходилось часто вылезать наружу. Но морпехам такое было хоть привычно. А злые, отмороженные на ветру и исцарапанные ледышками биологи были лишены своей единственной радости. На планете практически отсутствовала жизнь.

Нет, вирусы и бактерии присутствовали, хоть и в минимальных количествах. А вот с животными высшими была просто беда. Кроме пресловутых ходячих бомб пока удалось обнаружить всего десяток видов – грызуны, насекомые и два вида птиц.
Биологи надеялись, что южнее им повезет больше, а пока от скуки вместе с медиками готовили микстуры. Особо противного вкуса и омерзительного цвета. И поили ими обитателей базы. Во избежание биоатаки, как высокопарно выражались они. Ежедневные процедуры проверки здоровья и почти насильного кормления этими микстурами вызвали стойкое отвращение к медицине всех иных обитателей базы.

Они давно уже сошлись во мнении, что самая страшная биоатака уже произошла – в лице тех самых биологов и медиков.



Идя по коридору, Хинг как раз догнал двоих биологов. Он остановился в удивлении – парни тащили какую-то тяжелую пластиковую коробку. С символом киберцентра на боку. А рядом с ними шла высокая пухленькая киберонка в темно-коричневом форменном комбинезоне – Хинг не помнил как ее зовут – и что-то им выговаривала. Биологи шли красными пятнами, кривили губы, но коробку не бросали.

– А, Хинг! Изволь видеть – провинились перед нами и теперь помогают, – обрадовано вскричала киберонка – мы тут к празднику готовимся!

– Так вы же собирались завтра?

– Да нет, по всему видно, что сегодня запустим и реактор, и систему контроля пространства. Это же надо отметить! Если не отметить, как следует – то работать не будет. Это я тебе гарантирую! – хитро прищурилась чертовка.

Моррисон слегка покраснел и про себя ругнулся. Знают же, что они ему нужны и потому ведут себя нахально. Да и нравятся они ему. Давно у него не появлялось столько хороших друзей – хотя бы и среди девчонок. Особенно среди девчонок.

– Гарантируешь? – этак удивленно спросил он. Все же надо их чуть приструнить – а то на шею совсем сядут. – Я вот тоже гарантирую, что если они работать плохо будут – то я сам, лично, понимаешь? лично буду этими системами заниматься. Восстанавливать управление, то, се… Никому не доверю. А тем, кто их запускал – предложу иную работу. Вот хоть им помогать – он кивнул на биологов – снежных тушканчиков ловить.

– Ну, зачем же сразу такие строгости… – надула губки девушка. – Я совершенно уверена, что работать будет все нормально. Но… – она мило улыбнулась – отметить все равно не помешает!

– Ну ладно, готовьте праздник, чертовки! – хмыкнул с каждым днем входивший в роль большого начальника Хинг. – Народу нужен праздник – народ его получит.

– Есть, наземный капитан! – довольная киберонка прищелкнула несуществующими каблуками.

Биологи, понуро слушавшие начало разговора, тоже просветлели лицом и потащили ящик активнее.

Моррисон перегнал эту живописную группу и пошел быстрее, чтобы не слушать, что там щебечет вслед девушка. Он был воспитателем искусственного разума. И потому отлично ладил с киберонками и даже принимал участие в праздновании их праздника – Дня первой киберкрысы, который приходился на 256-ой день года. Он к ним относился очень нежно. Всегда был рад с ними поболтать и принять участие в их праздниках. Но, он так и не мог привыкнуть к тому, что гениальность в работе с инфосистемами у них уравновешивается каким-то уж очень инфантильным отношением к людям.

Иногда они ставили Хинга в тупик. И он не знал, плакать или смеяться.

При всем при том, они отлично ладили с людьми, особенно с мужской частью экспедиции. Они умели – когда хотели – управлять людьми, умели добиваться своего… И все одно – иногда они были сущие дети.

К счастью, это не сказывалось на их отношении к работе. Работа была для них свята, и один намек на то, что они лишатся ее, быстро приводил их в чувство. Последнее время Хинг пользовался этой угрозой часто. Он не задумывался о том, что десять раз показанный кнут может на одиннадцатый раз никого не испугать. Он тоже был еще молод и не знал, киберонок достаточно хорошо. Хинг не знал, что есть для киберонки лишение возможности работать с инфосетью.

Он был жесток и не сознавал этого. Он тоже был ребенком.
К счастью, он быстро рос.



Проходя мимо одного из ответвлений перехода, он притормозил. Постоял, покачиваясь на носках и чуть поскрипывая мокасинами жесткой кожи. Затем свернул в этот проход. Примерно через сто пятьдесят метров он пришел к площадке с длинным пандусом. По нему он спустился на тридцать метров ниже уровня почвы. И вышел к шлюзовой камере медицинского модуля. Под этим названием модуль числился в списке модулей базы его персонального компа. Киберонки пока еще не смогли добыть информацию из недр инфосистемы базы об этом модуле.

В этом модуле не было радиальных коридоров – только один длинный и широкий, проходящий через центр. В стенах коридора был высокие окна и двери – много выше человеческого роста. Они вели в полутемные помещения, где тускло светились небольшие глазки световой индикации. В любое окно или дверь без труда протиснулся бы любой из тех шаттлов, что стояли на площадке рядом с базой. Быть может – кроме грузового.

Какое-то странное оборудование было видно в эти окна в неярком свете коридорных плафонов проникающим сквозь пыльную поверхность окон. Иногда он останавливался у дверей, протирал часть окна от пыли и трогал сенсорные пластинки. В глубине темных помещений медленно разгорался теплый свет и отражался от множества сверкающих поверхностей, никелированных ручек и совсем уж удивительного вида медицинских роботов. Что это были именно медицинские роботы – он не сомневался нисколько. Уж больно они были похожи на робота из стандартного медлаба, разместившегося в свободном помещении центрального модуля.

Открыть дверь ему еще ни разу не удавалось. Один раз он рискнул даже открыть сенсорную панель и понял, что без хорошего специалиста делать тут нечего. Сенсорная панель сидела на маленькой золотой контактной площадке вделанной в массив стены. Он покачал головой. Нечего было и думать, чтобы открыть эти двери без применения тяжелой техники. Он с уважением глянул на толщину стекла – впрочем, вряд ли это было стекло. Еще неделю назад, когда он нашел этот модуль, он решил, что лучше он подождет, пока киберонки наладят полный контроль над системой. Это оборудование, там, за поверхностью тяжелого стекла, внушало ему уважение. Пожалуй, даже трепет. Что-то в нем такое было – монументальное, рассчитанное на работу веками и тысячелетиями. В который раз он удивился – он даже не мог подумать, что во времена Первой экспедиции умели делать такие машины.

Проходя по коридору, он зажигал все новые и новые огни в помещениях за тяжелыми стеклами и дверями. Иногда он шел вдоль одной стороны коридора, иногда переходил на другую. Огни зажигались и в коридоре становилось чуть светлее. В такие мгновения он сам себе казался властелином непознанного. Тень его скользила по стенам. Тень. Десятки слабых теней. Они шли за ним, они повторяли каждое его движение – только в собственном понимании. По коридору шли десятки кривляющихся Хингов.

Это навевало на него жуть.

Пройдя весь модуль, он повернулся к тому, зачем он сюда шел. Одна из дверей, пойти у дальнего конца коридора оказалась чуть менее крепкой чем иные. Чуть более подверженной коррозии. И еще ему повезло. Очень повезло. Как он сумел разобраться, сенсоры всех дверей были выставлены на весьма высокий уровень защиты. У этой двери в результате многолетней коррозии сенсор оказался чуть более податлив, чем иные. Часть схемы разрушилась и защита оказалась ослаблена. Этой лазейкой он и воспользовался, втайне от всех загрузив ИРы КК «Есмир» и КК «Лерней» расчетами по расшифровке ключей сенсора. В принципе, нарушение было не большое. Как руководитель наземной команды он мог использовать мощности ИРов для своих целей. Большое нарушение было в том, что он выставил высший приоритет для этих расчетов и не сообщил Вульфу Одинссону о результатах. Зачем он это сделал – он и сам не знал.

Возможно, в нем взыграл тот дух, что заставляет людей давать свои имена планетам, открытиям, строгим и красивым формулам? Возможно и так.

Результаты, впрочем, были не обнадеживающими. Максимум, что удалось сделать – это восстановить ключ, по которому ускорялось открытие двери. По расчетам, все двери были бы готовы к немедленному открытию примерно через две тысячи лет. Ему удалось пролететь эти двадцать сотен лет для дефектного сенсора за несколько дней. Теперь он смотрел на плоскую серебряную пластину сенсора, на поверхности которого светилась цифра три. Три дня до открытия этой двери.

Хинг долго смотрел на эту цифру. Ему было страшно. Он не знал почему, но ему было страшно. Со дня отлета Первой экспедиции не прошло и полусотни лет. Двадцать веков – и пятьдесят лет. Песчинка против Пирамид. Было в том, что он сделал, что-то жутко неправильное. Это как если бы археолог вскрыл гробницу фараона через час после погребения того во всем блеске пышности.

Со стучащим сердцем Моррисон отвернулся от двери и шел долгие минуты по коридору. Все атавистические страхи, сидевшие в Хинге, выползли на поверхность. Все голо-ужастики, что он смотрел в детстве – высунули свои уродливые и страшные головы. Хотелось сорваться с места и бежать, бежать, бежать! Но он прошел спокойно эти полторы сотни метров и лишь на пороге обернулся.

В этот момент свет за толстыми стеклами начал гаснуть. Медленно и тихо. Моррисон слышал только свое неровное дыхание. Было в этом что-то титаническое. Что-то вечное, сравнимое с возрастом звезд и безбрежностью космоса.

Через пять минут, уже поднявшись по пандусу, Хинг вспомнил вчерашний доклад сестер Миловановых и остановился. Согласно докладу, «медицинский» модуль не имел внешних источников питания.

Впрочем, он не имел и внутренних источников.