Чашка

Перед нашими глазами – комната, тускло освещённая парой небольших свечей. В центре их света – маленький круглый деревянный стол. На самой середине этого стола стоит чашка. Обыкновенная белая чашка без каких-либо узоров. На дне – смутные пятна коричневого оттенка, вероятно, от кофе, которое там могло находиться. На стенке – красный яркий след губной помады. Огонь свеч колеблется, колышется, но охватить стен или потолка комнаты не может, так что остаётся ощущение, что вокруг этого стола – беспросветная тьма, в которой ничего нет.
Хотя, если присмотреться, то у краёв стола можно увидеть две мужские фигуры, безмолвно сидящие друг напротив друга. Однако возможности разглядеть их лица нет никакой. Внимание этих мужчин всецело приковано к изящной белой чашке в середине стола, разделяющего их. Наконец, один из них медленно поднимает голову и обращается ко второму:
– Ну что, уважаемый, какие у вас могут быть предположения по поводу этого предмета?
Второй также поднимает голову и пристально смотрит в глаза первому в течение минуты.
– Это – чашка, – наконец произносит он, – обыкновенная белая чашка, – мужчина некоторое время ждёт ответа, но, не получив никакой реакции, продолжает, – в ней имеются остатки кофе и следы губной помады, следовательно можно сделать вывод, что из неё некоторое время назад пила женщина. Сделана эта чашка, по-видимому, из фарфора. Это всё, что я могу сказать с большой долей уверенности. Далее идут разнообразные предположения, имеющие, скорее всего, мало общего с реальностью.
– Что ж, соглашусь с тем, что это – чашка. Из чего она сделана, судить не берусь. А вот с тем, что к ней имеет отношение женщина, я не согласен. Вы, на самом деле, ничего не знаете об этой чашке. Ваша фантазия, быть может, оттого, что вы одиноки, хотя это и не важно, рисует вам изображение женщины, пьющей из чашки кофе. А сказал вам об этом всего-то один след губной помады. Почему это не может быть мужчина с накрашенными губами? Или какое-либо животное?
– Принимаю. Хотя, вероятнее всего…
– Вероятность значения не имеет. Исключения создают гораздо более важные результаты. Так вот, далее – почему вы вообще решили, что кто-то из этой чашки пил что-либо? Разве эти следы не могут быть нанесены специально? Вам не стоит утруждать себя ответом. Разве эта чашка не может быть сделана из пластмассы, железа или дерева? Она вполне может быть и чёрной. Словом, вы ничего не знаете об этой чашке. А вот я скажу вам, что никто из неё ничего не пил, никто ничего на ней не рисовал и не из чего она не сделана. Она не существует.
– Что ж, резонно. Попробуем доказать, что она всё-таки есть, – с этими словами человек берёт чашку в руку, поднимает её и с размаху бросает на поверхность стола – раздаётся треск, и чашка раскалывается на несколько частей, разлетающихся по столу, – видите, чашка может перемещаться, взаимодействовать с другими окружающими её предметами и со мной, изменяться. Я уверяю вас в том, что она существует.
Его собеседник подвигается к центру стола, так что стало, наконец, видно его лицо, на котором возникает подобие улыбки:
– Видите ли, друг мой, дело в том, что и вы также не существуете…

Вот так, наподобие этой чашки, бьются и наши представления о мире. Но никогда нам не суждено познать его истинную сущность, как невозможно описать человека по отпечаткам его пальцев на столе. Можно только делать предположения. Бесконечные хрупкие предположения…
(11.01.2002)