оН НеНавидел

 
Он ненавидел. Он хотел ненавидеть. Он ненавидел не только действительно неприятные вещи, а также весьма милые, приносящие другим удовольствия: мороженое, детей, море, солнце…

От этого он не страдал, как обычные люди, ибо ненависть была его жизнь. Он не видел  радости в отдыхе, не любил, не верил и не гулял под луной, мечтая о счастливой жизнью. Ведь он это все просто ненавидел. Ненависть была и радостью, и удовольствием, и самым приятным…
  Однажды сидя у себя на кухне, он подумал: «А не принести ли радость в жизнь остальных? Не подарить ли им ненависть? Ведь она приносит столько удовольствия!»
 
  Он вышел на улицу. Навстречу ему шла женщина. Она была некрасива. Этим она ему и понравилась. «Мне будет легче». Так думал он. И неожиданно толкнул ее. Она ничего не сказала, даже не обернулась. Он остановился. Ненавидел. Ему пришлось подбежать к женщине: еще раз толкнуть. Та не обращала на него внимания. Не обернулась.

    А он налился удовольствием – он ненавидел, он злился. Женщина не успела сделать еще пару шагов, как тот опять подбежал к ней с очередным ударом. Она шла. Он ненавидел. Находился в блаженстве. Но одного не понимал он, почему она его не ненавидит. «Она некрасива». «Она должна ненавидеть». «Она должна ненавидеть хотя бы меня».

  В очередной раз он подбежал к этой женщине, которая шла с необъяснимой точностью и спокойствием.
- Ты некрасива! Ты некрасива! Ты уродина! – кричал он.
Та шла.
- Ты некрасива! Ты некрасива!…
Она шла.
Он же начал бегать вокруг нее.
- Ты некрасива! Ты некрасива!
-
Он остановился перед ней, тем самым перегородив ей путь. Она остановилась.

Четыре глаза встали друг против друга: первая пара впилась во вторую. Дико. Красно. Дивно. Вторая не имела и цвета, выражала ничего. Она стояла неподвижно. Растворялась в тех красных белках.

   «Я ненавижу! Я ненавижу!» «Ненавижу!» «Ненавижу!» «Не-на-вижу-у-у!» Он кричал. А та белела. «Я счастлив! Я счастлив!» «Счастлив!….» «Счастлив!….» «Счастлив!» Та белела. «Я никого никогда так ненавидел…». Не успел он докричать свое блаженство, как она оказалась у его ног. Не на коленях – ее колени лишь поджались, лежали друг на друге, а все тело, белое, мертвое, лежало также спокойно, как когда-то двигалось и ходило. Только глаза теперь закрылись. И ничего в выражении тела не изменилось. Только стало чуть холоднее и противнее. Оно было некрасиво…

  «Я!» «Как!» «Я хочу тебя…ненавидеть!» «Где ты?!» «Вставай!» Это была не ненависть. Это было сожаление: дикое, неопытное. Первое. Он упал на это несчастное тело, начал его бить, кричать ему: «Вставай, дура!» Та лежала.
   

Он умер. А та некрасавица умерла телом, сотворив лишь его чувства, пробудив в нем то, что не мог сделать никто иной. Любовь?!
                2002-11-25
                (начало 09-2002)