5. Миша Гноеродов. Беженец

Было обычное утро. Такое же как и позавчера, вчера… да к чему эти перечисления, если они, как отара овец Долли, неотличимы друг от друга! И всё же, утро лишь началось, лишь забрезжило так, как обычно. А в остальном…

- Прошла ночь, - подумал Миша, - ну и хер с ней…
Он сел и сладко зевнув, потянулся… хлоп! – лопнула резинка в трусах.
- Тьфу ты! - скинул трусы и отправился в кухню. Заглянул в ведро: - Капуста кончается. Но есть не хотелось совершенно. Миша встал возле окна. Всё то, что обычно находилось у него в трусах, теперь развалилось по подоконнику. «Вот так же и жизнь моя прервётся - неожиданно, вдруг – как эта самая резинка. А я до сих пор бездумно растрачиваю дни и года»- он со злостью сбросил то, что лежало на подоконнике. На пол ничего не упало, но стало очень больно за свою бездумность, за растраченные попусту – не года даже – а дни и часы. «Ну всё, хватит. Теперь за каждую секунду биться буду. Гад буду».

В важных делах мелочей, как известно, нет. « Где же у нас начинается утечка в Бесполезность драгоценных мгновений бытия?». Для начала Миша решил срать только на бегу, как лошадь. И не откладывая, он тут же, пулей, вылетел из дома. Бежал он долго. Вот уже показались окраины города, вот они остались за ягодицами. «Растаял в далёком тумане Рыбачий…». Начался лес. Стула всё не было. Стемнело. «Блин, надо было хоть сожрать чего нибудь, а так я до утра могу пробегать. Ладно, сворачиваем домой». И он свернул. Как гражданин свободной России, Михаил Гноеродов в течение ночи более двадцати раз реализовывал своё право на «свернуть», но вот правом «попасть домой» Родина его не обеспечила. «Что это – простая оплошность или преступная халатность? Ведь я одинаково вправе и заблудиться, и попасть домой после этого, – подумал Миша, - ничего-ничего, в Конституционном Суде разберёмся!».
Обосраться Миша вынужден был не на бегу, не стоя, а сидя на дереве, куда его загнал шатающийся по лесу кабан.
Домой Миша возвращался спокойным шагом. Все свои нужды – и большие, и маленькие – он справлял в придорожных кустах, удобно усевшись и очень подолгу. Воля его была сломлена – он не хотел беречь мгновения, он желал быстрее и бездумнее их растратить и умереть. Ибо такого обращения со своим Сыном нельзя прощать даже Отечеству…