СОН Ю

Сегодня мне приснился сон. Я шла по белым снежным холмам и на лоб мне капало розмариновое масло. Душа моя телесна более, чем я сама, ибо я чувствую ее, она зудит чуть ниже двенадцатого ребра сверху – это бьется в возбуждении ее хвост, - ее левая лапа обнимает меня за шею, правой она упирается в мою поясницу, так что я чувствую ее гулкую извивающуюся, вполне весомую плоть. Если закрыть глаза, я чувствую, как она вытягивает левую лапу, все ее тело напрягается, выворачивается, как кошка, расправляющая затекшую спинку прежде чем перевернуться на другой бок, она касается лапой моего затылка, той точки, где обитает мое плененное сознание, и от удовольствия загребает коготками мое пространство, то раскрывая, то сворачивая лапку. Я закидываю голову назад, и вижу дорожку своих следов на снегу…
Глаза ее смотрят прямо в мои глаза, но они закрыты. Губы ее целуют мои, я ощущаю ее шершавый теплый язык, ловлю его и задыхаюсь.
Мне тяжело нести ее на себе, потому что я еще не привыкла к ее весу. Мне тяжело понимать ее, потому что я не всегда слышу ее голос. Он похож на стон наслаждения, она поет его не отрывая своих губ от моих, не открывая рта – нашего общего рта – и он вливается в меня жидкой негой, гудит, вибрируя в моей голове, журчит и вьется по всему моему телу и скапливается, жужжащий, извивающийся, внизу моего живота. Чем тяжелей тянет она меня, чем тесней обхватывают меня ее ветвистые пульсирующие клети, чем пронзительней бьется во мне ее голос, тем сильнее несет меня вперед по снежным холмам, пухло перекатывающимся мимо меня, глухо скрипящим мои шаги в полной мягкой темноте…

Я проснулась от того что еж щекотал меня своей бородкой, сопел, уткнувшись носом мне в плечо. Он шевельнулся и на коже остались узоры, ветки, жуки, яичная скорлупа, перья… золотой петушок взмахнул хохолком и перевернулся на другой бок.
Я осталась одна в слепом теплом углу с огромной воспаленной в затылке и плечах подушкой, как перекипевшая каша выпирающей из угла-кастрюли и подминающей под себя мое сонное я, скопившееся в ноющем основании шеи. Я стекает с болезненно теплящейся туши перьевого варева и плавно, таинственно переливает ватные сгустки прерванного небытия  в направления левой пятки. Пятка приковывает к себе ее призрачное внимание, захватывает и воплощает в себе все ее существо, обретая в то же время младенческую самостоятельность - с игривым любопытством подползает к краю кровати и, опираясь на большой палец, заглядывает вниз: там холодно.

А здесь тепло. Поэтому я карабкается обратно, вверх, по коленке, дальше щекотно! проваливается в мягкий живот, сердито булькает, дальше приятно, между грудей, вверх,  ямка под шеей – неприятно надавливать на горло… Нет. Дальше подушка. Поворачивается, обнимает что-то горячее и гладкое… Горячее, нежное и гладкое… Горячее и нежное… нежное…