Се человек

— Уважаемые пассажиры! Доброго вам пути! Сегодня  я приготовил вам приятные сюрпризы: плащ-дождевик, из отличной клеенки, разных расцветок, всего за 10 рублей, две штуки — за 15 рублей, три — за 20. Не упустите такую возможность. Также я вам  предлагаю отличные импортные батарейки производства Соединенных Штатов всего за 3 рубля! Только сегодня и только у меня! Кто желает? — я замолкаю и только сейчас улавливаю размеренный стук стальных колес электрички по рельсам. До чего же я это ненавижу. Мне примелькались зеленые вагоны, жуткие переходы между ними, желтые и раздражающе блестящие деревянные скамьи, похожие на нары, особенно тогда, когда на них кто-то лежит, вытянув вонючие ноги в грязных носках. Все лица слились в одно. В такое толстое и бессмысленное, небритое и вместе с тем накрашенное, тупое и бесформенное. Трясущиеся руки, протягивающие мне деньги, одинаково грубы и немыты, с облупленными и потрескавшимися ногтями. Они всегда дают мне самые мятые купюры, всегда выбирают их в своих кошельках из китайского кожзаменителя. Дают и, отвратительно дыша перегаром, выбирают себе плащ, батарейку, ручку, карты, книги, средства от моли и тараканов — я уже не помню всего, что продавал.
Так и сейчас.
Они похожи на одно целое, копошащееся по всему вагону.
Жирный мужик с красным лицом, наклонившись, лениво развязывает шнурки на ботинках и из этого положения презрительно смотрит на меня и беззвучно шевелит блестящими от слюней фиолетовыми губами.
Он видит, что я бросаю на него взгляд. Такой же презрительный и вызывающий. “Я тебя ненавижу”, — тихо, совсем тихо шепчу я. Не ему, самому себе, а может быть, нам обоим.
Кудрявая тетка в цветастом платье, чавкая, жует огромную сдобную булку. Как в нее еще влезает? У нее и внук такой же, химически кудрявый и глупый, жующий такую же булку, и я его точно также ненавижу.
Других здесь нет. Среди полусотни сидящих на желтых нарах людей, других нет. НЕТ. НЕТ!!!  А Я?!!!
Я тону среди моря жирных, жующих булки туш, Я задыхаюсь от грязной пыли с их резиновых сапог, Я умираю от запаха немытой картошки и собачьего пота, Я останусь среди них навсегда. Да? Да. Или нет.
Как мне вырваться?! Что двигает меня из вагона в вагон, навстречу новым жирным тушам, убивающим меня своим презрением?! Что двигает меня — ЧЕЛОВЕКА — к ним?! К быдлам в спортивных костюмах, жующим булки, развязывающим шнурки и в мерзком предвкушении халявы поднимающим на меня свои пустые глаза?!
Разве я стою, когда они сидят, потому, что я ниже их? Презреннее их? Глупее их? Беднее?! Уродливее?!! Отвратительнее?!!! ДА?!!!
Нет.
Я стою потому, что я — человек.
И среди них это звучит ГОРДО.

МаО.
Писано 24 октября 2000 года в Москве.