Феноменальная карьера

ФЕНОМЕНАЛЬНАЯ КАРЬЕРА

    Коля Лушов был родом из глухой сибирской деревни. Это был настоящий крестьянский сын: могучий, как конь, и добрый, как телка. Потому и прозвали его Лушкой. Весу в нем было не менее ста килограмм, плечики не в каждую дверь проходили, ну и ростом бог не обидел. При недюжинной силе он обладал исключительно спокойным и добродушным характером. В драки никогда не лез и говорил окая: «Батяня мой вечно с синяками ходил. Сам-то он не пил, потому и не дрался. Ну а как почнёт мужиков разымать, которы выпимши, дак те и навешают сгоряча».
    С лица у Коли не сходила улыбка, а когда смеялся, глазки и вовсе в щелки превращались, наглядно демонстрируя, что татары Мамая через Сибирь проходя, все же подзадержались маненько. Самым необычным для нас городских парней было то, что у этого Ильи Муромца щеки были, как булки, и с розовым до неприличия румянцем, как у малышей в детском саду. С другой стороны, понятно, что вырос Коля на чистой сметане, парном молочке и пельменях, а румянец - от избытка свежего воздуха, которого так много на покосе. Другое коренное отличие его от испорченных городом ребят состояло в том, что Коля не только сам не умел материться, но первые годы пунцово краснел, слыша это от таких салаг, как мы. Видать, нравы в деревне и в семье были исключительно строгими: поди увидят парня, лапающего девку где-нибудь за овином, так отхреначат жердями, что никакие знахарки не вытянут болезного до прежней кондиции.
    Ел Коля степенно, не торопясь, с достоинством, как и положено крестьянскому сыну - все же не прощелыга какой безлошадный. И честности он был исключительной, что нам казалось идет просто от деревенской глупости. О том говорит, к примеру, такая история. Как уж там в таежной Сибири пришла ему в голову мысля податься в моряки - о том не ведомо. Только собирала его в мореходку вся родня. Кто сала дал, кто пирогов с клюквой - торбочка вышла не слабая, а вот с деньгами у крестьян всегда туговато было, да и детей в семье - семеро по лавкам, разве напасешь на всех? Ну, конечно, собрали, сколь могли, да благословили родители в путь-дорогу дальнюю. Может и вообще с той деревни за всю историю он первый в моряки подался. Долго ли, коротко, а попал наш герой на Сахалин в славный портовый город Холмск. Экзамены какие-то, конкурс и все такое прочее. Видать неважно решил он задачку по геометрии или еще по какой другой мудреной науке и не прошел по конкурсу, а может и вовсе двойку схватил. Молчит он о том из гордости. Дела-то все закончились, деньги - то же, а куда крестьянину податься? До Сибири далеко. Вопрос, конечно, не в деньгах. Крестьянский сын нигде не пропадет. Даже в городе. Даже в портовом. В порту вон грузчики всегда нужны - всегда заработает на дорогу домой. Беда в другом. Как отцу-мамане в глаза-то глянет?
Что скажет? Сплоховал, мол, ваш Коля. Недоумок он, мол. Отец, конечно, ничего не скажет, вздохнет тяжело, да пойдет коня распрягать. Не дело это - поворачивать раньше времени. А тут ребята подсказали: Вон в двух часах езды, в Невельске еще одна мореходка есть, и экзамены там через пару дней начинаются. Валяй - попробуй, авось повезет. Денег нет, а в порт идти - глядишь и экзамены пропустишь. Снял наш Коля единственные ботиночки, чтоб не развалились раньше ремени, повесил их на палку за спину и дунул по железке, прям по шпалам босиком. Налегке, ибо торбочка с харчами давно уже пуста была, он за сутки и дошел. Вот и спрошу я вас: какой городской додумался бы пешком переть? Садись на ближайший поезд, и дуй - куда тебе надо. В крайнем случае ссадят тебя, садись на следующий поезд и дуй дальше, да не забывай перед контролерами слезы кулаками размазывать: не ел, мол, уже трое суток, заснул - все деньги сперли, к мамане еду. Да этих вариантов тыщи, если подумать. Кондуктора, может, и не поверят какой продувной роже, да кто ж его знает, а вдруг - правда. А у Коли, понимаешь, все честь да гордость. Хоть и кажется все это глупым, а таких, конечно, уважают в душе.
    А в Невельскую мореходку Коля поступил, и началась его морская жизнь. Форму нам давали черт знает каких размеров. Впечатление такое, что шьют его с таким расчетом, чтоб можно было надеть прямо на водолазный костюм. А тут еще мода была на узкие брюки чуть расклешенные книзу. Прежние клеши на сорок пять сантиметров можно было увидеть только в старых фильмах о матросах Балтики. Сидим все, ушиваем, кто во что горазд. Есть, правда, на всю мореходку одна швея для подгонки обмундирования, да к ней такая очередь. Швею ту все «кавалеристкой» звали за ее кривые ноги, но старались отношения наладить, ибо от этого зависела скорость продвижения твоей очереди на подгонку. И только один Коля в ус не дул. Ему этот водолазный размер оказался в самую тютельку. Что же касается узких брюк, то в деревне его могли не понять. Как-то все это не солидно,- решил Коля и оставался спокойным, как Будда.
    Вокруг всё салаги мельтешат: кто борьбой занимается, кто бегом, а кто и вовсе книжки читает или, скажем, в шахматы чешет. Ну, больше всего, конечно, боксеров. Это и понятно - море любит смелых. Они что паразиты придумали. Мало им тузить друг друга в спортзале, дак они прямо в кубрик приносят «лапы» тренировочные, перчатки, и тот час, что до отбоя, тузят друг друга в кубрике. Пыль, конечно, столбом. Вокруг заинтересованные лица ставки делают на своих любимцев, подначивают: «Давай, Серый! Кроши его, падлу!». Азартное это занятие, скажу я вам. И только Муромец наш Лушка лежит себе, хоть бы хрен, и все налаживается  вздремнуть. А эти шкеты, соплей перешибешь, все подначивают: «Вставай, Человек-гора, сразимся. Али боишься, что юшку пустим?» Коле как-то несолидно даже с такой шпаной связываться: хоть раз попадешь, так грех на душу возьмешь, человека калекой на всю жизнь сделаешь. По его понятиям драться можно только если обидели крепко, скажем, про матушку при всех что-нибудь срамное сказали. Понятно также, если спьяну, а тут ведь все понарошку.
    Долго так это он со стороны смотрел на эту суету, но чем-то достал его крестьянскую гордость самый что ни на есть коротышка в роте - Боря Росланкин, пацан и вовсе пустяшный. Видать, при его малом росте язык у него был, что ботало на коровьей шее. Достал мелкопузый нашего Лушку до самой печенки. И решил Коля: я ведь бить-то серьезно и не буду. Так, разве шлепну, чтоб не задирался. Самым сложным оказалось перчатки на него напялить. Кулаки-то у него с мою голову. Натянули-таки, примотали бечевочками, чтоб не слетели в самый интересный момент. Стоит Коля, что глыба, и примеривается, куда б ему так ударить, чтоб не очень больно было. А Борька-стервец, прямо испанский танец танцует, ноги так и мелькают. И корпус все время, как у резиновой куклы ходит. Что произошло дальше, Коля долго понять не мог. Ткнул он мелкого перчаткой, а того уже давно в намеченном месте нет. Нырнул он как-то вниз, вынырнул сбоку, и вот уже кровавые пузыри у Коли из носа, да так обильно, что не унять. И на все-то ушло от силы секунд десять. Коля, ясное дело, рассвирепел: «Убью!». Да только в боксе бой запрещен, если кровь хлещет.
    Уложили Колю на коечку, принесли мокрое полотенце, прислонили к носу, голову запрокинули. Унялось понемногу. В общем, никто и не шутил по этому поводу - не тот случай. Лежал Коля после отбоя, ворочался, вздыхал и думу крестьянскую думал: «Как же это так. Шкет- в микроскоп только рассматривать - а в десять секунд кровь пустил. Где же справедливость? Да мне же в деревне никто и не поверит. Девки засмеют, до конца жизни не отмоешься». Ох и упрямы эти крестьяне. Небось Некрасова помните: «Мужик, что бык - втемяшится в башку какая блажь, колом её оттудова не выбьешь, как ни пробовай...».
    На следующий день подождал Лушка, когда занятия у боксеров закончатся, и подошел к тренеру: хочу, мол, попробовать. Тот окинул фигуру с уважением: материал добротный вполне, только работать придется много, чтобы из этого мешка мяса сформировать быструю, упругую силу. Поговорили. Написал ему план тренировок. Купил себе Коля трико спортивное, скакалочку детскую. Утром бегает, после занятий в училище в секции потеет, а уж вечерком где-нибудь в сторонке на скакалочке прыгает. Прыгучесть ног развивает. Ни в какие бои в кубрике не вступает. Перед городскими соревнованиями пошел спортивные трусы покупать. Наметил белые с синими полосками по бокам. Продавщица симпатичная, молоденькая. Как такой про трусы сказать? Мне,- говорит,- вон то подайте, и уши запылали от стыда. Оплатил, приносит сверток в кубрик, развернул - толпа в хохот. Оказались атласные трусики в цветочек с оборками кружевными.
    Первые соревнования закончились для Коли слишком быстро. У него - тяжелая весовая категория. В городе другого спортсмена в этой категории не оказалось, объявили Колю чемпионом города, дали второй спортивный разряд, грамоту - все, как положено. Тут ведь стоит только начать. Коли чемпион, готовься дальше на областные соревнования. Внимание тренера, усиленные тренировки. Что можно сделать с человеческой фигурой всего за несколько месяцев - непостижимо. Вместо мешка добротного мяса появились упругие мышцы, рельеф мускулатуры - чистый Геркулес в молодости, хоть картины с него пиши.
    На областные в Южно-Сахалинск провожали Колю всем кубриком. Напутствовали: Ты, мол, не горячись. Медали - не главное. Главное - живым приехать, главное - поучаствовать. Нужно быть слишком наивным, чтобы надеяться хоть на третье место для совсем необкатанного спортсмена. Ждем. Волнуемся. Встречать тоже все вместе пошли и... обомлели. Слезает наш Коля с с улыбкой до ушей с поезда, на груди - значок перворазрядника, в левой руке - кубок офигенный, в правой - куча грамот. Чемпион! Вот-те на!..
    Пришли в кубрик. Рассказывает. Приехали, устроились в гостинице. Перед соревнованием жеребьевка. Претендентов в моем весе трое. Оба соперника - перворазрядники со стажем. Кинули. Мне выпало драться с победителем первого боя. Мандраж - жуть. Тренер говорит: «Ты, Коля, смотреть бой сегодня не ходи. Перегоришь только, а тебе нужно собраться для завтрашней встречи и выложиться до упора. Сходи в кино, душик прими теплый, успокаивающий, не переедай, выспись хорошо, а утро вечера - мудренее». Я-то поначалу так и решил, да какое тут кино. Сидишь, а мышцы пляшут, и никак не унять. Лучше б уж отмутузили сегодня. Не выдержал, сбежал из кино - прямо в Дворец спорта. А там и мои сопернички появляются на ринге. Я как глянул - в глазах потемнело: это ж не люди, а быки форменные. Такой как вдарит раз - до конца жизни голова трястись будет и слюна изо рта капать. Начинают бой, первый раунд. Друг друга они знают. Видимо, не раз уже встречались на ринге. И сразу понеслась! Пару предупреждений каждый отхватил. Перерыв. Второй раунд. Решили: чего тянуть - щас и закончим. Ну и поперли буром. Минуты не прошло, как обоих дисквалифицировали за грубые нарушения правил боя. Ну а назавтра выхожу я на помост, поднимает мне рефери правую руку и объявляет чемпионом. Те два бугая зло так поглядывают: вечером им на темной улице - не попадайся. Понимаю, что как-то не совсем честно этот кубок отхватил. Но ведь правила - есть правила. Я-то их не нарушал. Поскольку возможности такой не представилось.
    Раз чемпион области, надо ехать на сборы, за зону Дальнего Востока готовиться выступать. Тут мой тренер на дыбы. Пошел в судейскую коллегию: «Не дам молодого, перспективного, необкатанного спортсмена убивать. Его еще готовить и готовить, а там сломают, как пить дать». Мне-то тоже облегчение: кому ж охота, чтоб тебя убили в цвете лет и на пике спортивной карьеры?
    Фантастические события эти произвели на Колю соответствующее впечатление. Он отпил глоток славы, нюхнул фимиама, и правильно понял, что все это еще надо отработать. С удесетеренной энергией и упорством занялся тренировками, и на следующий год на зональных соревнованиях занял второе место и получил кандидата в мастера спорта. На этот раз - заслуженно. Кто знает, как сложилась бы дальше эта феноменальная спортивная карьера, да только годы обучения в мореходке закончились, и стал Коля радистом на среднем рыболовном траулере - какие уж тут соревнования, а там и вовсе разошлись наши дороги.

Новосибирск, февраль 1997