Бессилие

Весь год пролетел перед глазами, как одна ночь с неюбимым человеком. Лето, очень, зима - жара, слякоть,
лед. Пугающее однообразие, скука, бессилие перед обстоятельствами, жизнь человека в большом городе и
наконец обреченность или скорее потеря смысла жизни в самом ее начале. Как в отечественном, скучном фильме,
не обязательно в черно-белом, но просто в нудном, бессмысленном, с дурацкими актерами, напышенностью и
толстым слоем грима в зеркалах. В редкие и как правило пьяные минуты просветления и охарения хотелось
все бросить, послать к чертовой матери и еще кое-куда, но они все-таки были редкие и кратковременные, поэтому
вскоре мозги снова засыпали, сердце отмирало, а ноги продолжали нести куда-то на "автомате", глаза
открываться и закрываться, согласуясь с биологическим ритмом, свойственным этому человеку, все как всегда,
одинаково...
Они видели свет, не задавали много вопросов, почти не спали, скользили взглядом по стенам и кричали,
не ощущая прикосновения звуков. Про себя кричали, внутрь, а потом, охрипшие, снова ложились спать и
изнемогая от усталости, проорав напоследок что-то обидное про бога, засыпали тревожным сном, видели
черно-белые сны, давно умерших родственников и друг друга. Смеялись и обнимались, краснели и тонули
одна в другой, просто так, от безысходности. Никому невидимые, слепые, оглохшие от зла соседей,
осыпанные как осенней листвой наговорами цыган и пугливых детей. Ни за что не хотели просыпаться,
мучились, плакали кровью, дышали жадно, как в последний раз. Но "последний" приходил только однажды
и то, потоптавшись на пороге, плюнув от омерзения на давным-давно чистый ковер, ушел, шаркая "говно
давами" к соседям. А они снова плакали: одна, еще не совсем отчаявшаяся, от счастья, а вторая от жалости
перед своей второй половиной, наполовину рассыпавшейся и избитой до полуобморока случайными обстоятельствами.
Иногда одна говорила: "Наверное, я умерла." Другая не соглашалась, спорила, делала первой искусственное
дыхание, отгоняла назойливую смерть полотенцем и все твердила:" Курить, курить." Нащупывала
наконец-то онемевшими от воздержания пальцами сердце подруги, убеждалась что оно снова мучается и
бьется, пытается высвободиться, колотиться о ребра, рвет совсем еще маленькими ручками сосуды, потом
снова замирает и так каждый час, снова и снова, смотреть как из дыр в горле выходит табачный
дым, как его бесформенная масса собирается в один огромный кулак смерти, ощущать ускорение пульса
и ускользание последнего квадратного сантиметра воздуха из легких, снова и снова ловить от этого кайф,
останавливаться и с удвоенной силой налегать на спиртное, предназначение которого на самом деле
заключалось в поддержании организма железных машин. Но однажды им все это надоело и вторая сказала:
"Наверное ты и правда умерла." Ушла на кухню м долго ревела, потому что наконец-то начала видеть,
но смотреть было уже не не что.