Заморозки в Душе

Холодно…мороз…Снежинки мирно, потихонечку ложатся на землю, забирая с собой все негативное, витающее в воздухе. Вокруг ослепительно красиво. Удивительно как белый цвет очищает всю картину, представляющуюся перед человеком.
Я была в парке, где не было никого. Казалось, жизнь здесь остановилась. Не было суеты, бега, времени… Я так иногда устаю от этой скорости, «скорости жизни». Словно уже выдрессированные животные вскакиваем с утра в определенное время, бежим куда-то, сломя голову, на ходу успевая что-нибудь почитать или посмотреть…Если неожиданно остановить в эту минуту человека и спросить его – «почему он так торопится?», уверяю, что несколько минут он будет колебаться и пытаться придумывать что-нибудь…
Этот парк, эта сцена, эта картина, эта белизна у меня почему-то ассоциировалась с детством. Хотя…наверное, детство должно ассоциироваться с чем-то веселым, громким, задорным, у меня всегда было наоборот – что-то очень тихое, мирное, свое…И самое интересное то, что мой мир тогда был защищен, хоть я и была маленькой и физически слабой. С годами, по мере развития, сталкивания со множеством различных ситуаций, историй, встреч с людьми, этот мир становился все более хрупким, а точнее оболочка внешняя грубела, черствела, но по сути внутренне был слабее и уязвимее. Странно….как я это допустила?! Не знаю…
Я бродила в парке не долго, смотрела на красивые деревья, одетые в белые одежды, ощущала спокойствие, которое было настолько тихим, что его можно было даже почувствовать и дотронуться руками…В эти минуты не хочется кого-либо увидеть или услышать, не хочется, чтобы кто-то ворвался и потревожил эту тишину и это блаженство, не хочется сорвать что-то, что так нежно переплетается вокруг и держится друг за дружку, опираясь о воздух… Малейший шаг и все это рухнет, ускользнет…уйдет.
Не хочется кого-то видеть еще и потому, что сердце пустое, такое же белое, как этот парк, такое же холодное, как это спокойствие вокруг, одето в те же одежды, что и эти деревья, но мне не страшно от этого. Оно, то есть Сердце, иногда пытается стать как все, но выглядит это безумно смешно – ведь игра начинающего актера не что иное, как попытка крика о себе, чтобы толпа услышала. Я всегда ему говорила: «не надо, ну подожди немножко, оно будет, оно будет настоящим, оно будет живым, оно придет к тебе настолько неожиданно, что ты почувствуешь обжигающую боль, которая одновременно подарит тебе чувство радости». Но Сердце меня никогда не слушало, да и сейчас не послушает. Я задаюсь вопросом, может ему нравится пребывать в таком расположении духа?!
В воздухе какой-то аромат, голову кружит, глаза блестят. Как же это красиво! Завтра будет дождь и это красивое станет мерзким, грязным, причиняющим неудобства, на него будут огрызаться, бурчать себе что-то под нос…Превращение красивого в причиняющее неудобство…и мешающее…Но я вот подумала – зачем думать об этом сейчас, когда вокруг такая красота, я ведь предаю ее, думая о том какой она будет завтра – я уже отношусь к ней нечестно.
Я думала, думала, думала…а потом сказала ему – Сердцу, которое уже стало скучать от моего сегодняшнего настроения и задумчивого вида: «Давай проживем Сегодня, подождем, увидим, почувствуем, обретем, может потеряем. Но самое главное – сделаем то, что должно быть сегодня, то, что полагается этому дню, то, что отмерено для этого дня…» Сердце как-то неожиданно, без раздумий согласилось и мне даже стало несколько обидно от того, что оно даже не захотело со мной поспорить или хотя бы обсудить что-то. Все-таки безучастное отношение хуже любой критики! Но я как-то постаралась не придать значения такому настроению Сердца и продолжала наслаждаться картиной передо мной, которая становилась все божественнее и красивее.
Все, что происходило со мной в это день, нельзя назвать чем-то обычным или исключительно оригинальным. Это были лишь ощущения вперемешку с горечью и радостью, удовольствием и недовольством…
Время от времени я смотрела на странные узоры, вырисовывающиеся прямо на моих глазах. На секунду что-то остановилось. Я совершенно перестала чувствовать Время, которое и так еле было ощутимо. Если бы кто-то сейчас заглянул в мои глаза, чтобы увидеть что я сейчас вижу – он бы увидел лишь двойную радужку, такие же глаза, такой же цвет и такое же выражение. Да…в моих глазах были глаза потому, что я смотрела на снег, на узоры, которые появлялись на моих глазах и среди миллионов узоров, которые Мороз пытался мне показать как дорогому гостю, был именно этот: были глаза…это были глаза, которые мне были очень-очень знакомы, настолько знакомы, что что-то щелкнуло в Сердце. Появилось ощущение, что Сердце стало небезразличным, оно постоянно пыталось высунуться, чтобы внимательнее разглядеть. Я почувствовала какую-то надвигающуюся опасность и не пускала его. Оно стонало, просило, умоляло; я не разрешила. После чего, оно просто замолчало и больше меня не беспокоило, то есть вернулось в свое практически основное состояние. Мне все же было интересно понять, подумать что же это за глаза, которые всполошили все настолько, что даже парк показался оживленнее… После нескольких попыток заглушить и утихомирить Сердце, Память решила прийти на помощь и сказала несколько осуждающе: «Да глаза же те, любимые, просто давно забытые, или искусственно захороненные в одной из моих полочек. Ну что, вытаскивать? Хочешь немножко подумать? Вспомнить?». Она говорила это все настолько безразлично, что в сравнении с Сердцем, на которое я чуть не обиделась несколько минут тому назад, оно было просто пылким и горячим. Я отошла назад, настолько сухо ответила «не надо», что с трудом узнала свой собственный голос. Память зевнула и покорно ушла. Осталась я и обиженное Сердце. Я так ему и не разрешила посмотреть что же там было. Я лишь смотрела на эти узоры – твои глаза – в снегу и строго посмотрела в лицо Морозу, который так искусно их очертил на этом снегу. Но не было обиды… и я рада! Я стояла, смотрела, даже пыталась что-то вспомнить без Памяти, не получалось, Сердце не видело и поэтому ничего не ощущалось. Как хорошо я научилась контролировать все это, всех их за столь небольшой отрезок времени?! Они меня слушаются, они тут же подчиняются. А мне от этого легче живется? Наверное, да.
Тут включился Разум и забегали мысли. Узор постепенно терял свои формы, все сложнее становилось различать какие-то силуэты, черточки, стрижки. Может, не стоило так грозно смотреть в лицо Морозу?! По мере исчезновения этого узора, все четче пробивалась одна и та же мысль: все было таким красивым, белым, чистым, а наутро осталось лужей, грязью, причиняющей беспокойство моему исполосованному Сердцу. Именно поэтому я уберегла его, не допустила возможности столкнуться с этими глазами.
А завтра наступит что-то новое, красивое, светлое, может, не белое, может, оно будет другого цвета, но я увижу, я замечу, я почувствую и приму. Главное – не различать узоров на снегу…