Агреман

Широкий, изборожденный мелкими морщинами лоб. Кустистые брови. Малоподвижные тяжелые глаза. Горбатый нос. От правой ноздри до уха тянется бледный шрам, метка страшной юности, краснеющий, когда его хозяин сердится. Черные вьющиеся волосы и недельная щетина дополняют  южную внешность Агремана.
В детстве Агреман был трудным ребенком. Молчаливый, скрытный, хитрый, не прощающий обид и гордый до заносчивости, он сторонился родителей и сверстников, живя своей маленькой приватной жизнью. Никто, даже друг Гога, не знал, о чем думает Агреман, чем живет, кто и что ему нравиться. Мать это сильно обижало, но рассказать сыну о своих душевных терзаниях она не решалась. С отцом было проще, высокий широкоплечий мужчина с угрюмым лицом, он не обращал внимания на выдуманные женой сантименты и грубо обрывал Зухру на полуслове, если она начинала причитать, что их чадо растет, словно сорняк на ветру.
Однажды ночью, отправляясь на улицу по нужде, Агреман проходил мимо родительской комнаты и через открытую дверь нечаянно подслушал их разговор.
Мама обиженно всхлипывала и что-то шептала отцу. Тот в ответ басил и несколько раз произнес имя сына. Мальчик подошел к полуоткрытой двери и прислушался.
–– …беспрекословно выполняет любую работу  по хозяйству.
–– Мне сын нужен, а не ишак, –– всхлипнула мать.
–– Вырастет, другим станет.
–– Его дети сторонятся, словно зачумленного. Взрослые жалуются на заносчивый характер. Ребенок должен быть ребенком и вести себя как ребенок.
–– В семь лет это уже не ребенок. –– Возразил отец. –– Старейшины, в нем души не чают, говорят, хорошим джигитом вырастет наш Агреман.
–– Слушай ты больше этих старейшин.
–– Молчи женщина! Не знаешь что говоришь!
–– А ты мне рот не затыкай!
Отец что-то недовольно буркнул. Под его могучим телом жалобно заскрипели пружины кровати.
"Сейчас курить пойдет", –– догадался мальчик и, стараясь не наступить на скрипучую половицу, незаметно прошмыгнул в свою комнату.
* * *
–– Чужая она и глупая, обращалась со мной как с маленьким, –– вечером поделился с отцом впечатлениями о первом школьном дне мальчик.
Отец нахмурился и влепил сыну подзатыльник.
–– Не тебе сопля зеленая на Луну выть.
Мальчик виновато опустил голову.
Ибрагим, понял что погорячился, и, раскаиваясь, взъерошил сильной мозолистой ладонью кучерявую шевелюру сына.
–– Учится должен хорошо, краснеть не стану. Шкуру спущу если что.
Мальчик испуганно кивнул.
Выйдя на улицу, Ибрагим сел на крыльцо и широко расставил ноги. Обут он был в расшитые бисером полусапожки. Окинув взором двор, он полез в карман штанов за пачкой папирос. Чиркнул спичкой, закурил.
–– Говоришь ему, слушает, а сам тем временем о чем-то думает. Скрытный чертяка.
В обнесенном плетенью дворике росли две яблони, куст смородины и молоденькая черешня, под которой жена стирала белье.
Зухра вытерла мыльные руки о передник. Выпрямилась, с трудом разогнув натруженную спину.
–– В тебя пошел.
Ибрагим выпустил струю табачного дыма в вечернее небо и заулыбался посетившим его мыслям.
–– В меня, хорошо.
Утром, мальчика разбудили раньше обычного, отец приказал пойти к учительнице и помочь ей перенести книги в школу.
–– Вчера видел, как почтарь Натан ей книги из города для школы привез. Пускай поможет, мужское дело сделает, –– сказал он жене.
Зухра покосилась на мужа, потом на клюющего носом сына и, вздохнув, принялась хлопотать по хозяйству.
Дом, в котором временно поселилась учительница, каменный, обмазанный глиной, стоял на окраине горного поселения, скромно прячась в виноградниках. Если обогнуть виноградники и пройти еще около двухсот метров, то тропинка приводит к одинокой вишне. У молодого недоразвитого деревца путника поджидает вкопанная в землю скамеечка, в нескольких шагах от которой, раскрывает огромный беззубый рот пропасть.
Стук в дверь разбудил учительницу. Напуганная ранним визитом, не случилось ли чего, она вскочила с кровати и принялась в спешке одеваться.
…а мальчик терпеливо ждал, выколупывая старым ботинком камушки из крыльца.
Накинув кофту поверх платья и посмотрев в зеркало, все ли в порядке, она открыла дверь.
Агреман поднял голову и грустно посмотрел на учительницу.
–– Меня папа к вам прислал.
–– Доброе утро мальчик. А зачем? –– Поборов зевоту, спросила она.
–– Помочь перенести книги.
–– Ах, книги…
Услышав, смех учительницы, Агреман, словно черепаха втянул голову в плечи и попятился.
Она перестала смеяться и с нежностью посмотрела на мальчика.
–– Подожди. Куда же ты?
Агреман махнул рукой в сторону виноградников.
–– Передай своему папе, что книги я сама в школу занесу, их немного.
–– Передам.
Агреман отступил еще на шаг.
–– А куда ты сейчас направляешься?
Он кивнул головой в сторону пропасти.
–– К скамейке пойдешь?
–– Пойду.
––Я с тобой, можно?
Он не знал, что ему ответить. Ему хотелось убежать от этой чужой непонятной женщины, но в тоже время что-то и удерживало его.
–– Если хотите.
–– Конечно, хочу, только оденусь потеплее.
Накинув на плечи шерстяной платок, учительница пошла вслед за Агреманом к пропасти.
–– Ты меня не бойся, я не злая.
–– Я и не боюсь. Я ничего не боюсь.
–– И отца не боишься?
–– Отца боюсь, –– честно признался Агреман.
В то утро пропасть была особенно хороша. Окутанная облаками ленивого тумана, сонная и грозная, она презрительно наблюдала за затаившими дыхание людьми.
–– О Аллах! –– Вырвался возглас восхищения у мальчика.
–– Да, здесь красиво.
Так они и стояли, забыв о домашних делах, о не перенесенных в школу книгах, о тех ежедневных делах и делишках, занимаясь которыми по жизненной или иной надобности человек разменивает отпущенное ему время на суету и мнимую выгоду.
Из приезжих, подойти к краю пропасти и посмотреть вниз решались не многие. Предательская дрожь в коленях и звон в ушах, словно воины-стражи, не позволяли чужакам подойди к их сокровищу.
 Худенькая, маленькая, в васильковом ситцевом платье и наброшенном на зябкие плечи шерстяном платке, она долго стояла, смотря вниз, на текущую далеко внизу горную речку Агнус, извивающуюся голубую ленту, на разбросанные невидимой, но могучей рукой обломки каменьев, на медленно летящую крупную птицу. Словив воздушный поток, птица расправила крылья и начала парить, высматривая добычу. Чужие и зачаровывающие мазки природы Кавказа, восхитили коренную минчанку и полюбились ее впечатлительным сердцем.
Все это время Агреман молча стоял рядом. Сталкивал носком ботинка в прожорливую пропасть мелкие камушки и, наклонялся вперед, отслеживая их падение.
 –– Мальчик не наклоняйся так сильно, это опасно, –– волновалась учительница. –– Я же за тебя отвечаю.
Но он делал вид, что не слышит ее, и продолжал свое странное занятие.
Наконец, она потеряла терпение. Взяв Агремана за руку, она внимательно посмотрела ему в глаза.
–– Зачем ты их сталкиваешь вниз?
–– Я думаю.
–– И о чем же ты думаешь?
–– О разном. –– Неопределенно ответил мальчик.
Серьезный вид не шел этому малышу со смешно оттопыренными ушами и непослушной шапкой курчавых волос. Учительница улыбнулась.
–– Расскажи, о чем ты думаешь.
Агреман столкнул в пропасть еще один камень.
–– Я никому не расскажу, –– пообещала учительница.
–– А я об этом еще никому и не рассказывал.
Учительница подняла круглый камешек и неумело кинула его в пропасть.
Агреман проследил за его падением.
–– Кто же так бросает? И половины не пролетел.
–– Следующий полетит дальше, –– улыбнулась она, подбирая подходящий камень.
–– Вот об этом я и думаю. –– Задумчиво произнес мальчик.
–– Я тоже о многом думаю. О птицах, о звездах, о людях.
–– А я о камнях.
–– О камнях? –– Удивилась она. –– А что о них можно думать? Это ведь камни.
–– Молчаливый, но интересный мир. Камни умеют хранить тайны, свои и чужие.
–– И твои тайны они хранят.
–– Хранят.
–– А разве у таких маленьких бывают тайны? Мне кажется, что ты еще слишком молод для тайн. У людей они появляются с годами, с опытом.
–– Тайны есть у всех, только одни умеют их беречь, а другие нет.
–– Ты, значит, умеешь беречь свои тайны?
–– Я умею, –– кивнул головой Агреман.
–– Интересно, что за секреты могут быть у тебя. Наверное, влюбился в какую-нибудь девочку из класса.
–– Я всю свою жизнь буду один. Жены у меня не будет.
Он тяжело вздохнул.
–– И друзей у меня не будет.
–– А меня ты считаешь своим другом? –– Учительницу забавляли рассуждения мальчика.
–– Вас считаю, но вы не будете моим другом.
–– Почему?
Он серьезно посмотрел на учительницу.
–– Вы скоро уедете. Найдете хорошую работу в большом городе.
–– Да не куда я не уеду, мне здесь нравится. Правда, зарплата маленькая, но здесь красиво.
–– Красота. О ней люди думают в последнюю очередь. –– Заметил Агреман.
–– Тогда о чем же они думают, если не о красоте?
–– О вещах.
Учительница поправила сползший платок.
–– Речь не мальчика, но мужа.
–– Вот видите, вы надо мной насмехаетесь. А знаете почему?
–– Почему?
–– Жизненный опыт подсказывает вам, что обычно ученики знают меньше своих учителей, по такому закону живут все и я не исключение.
Учительница загадочно улыбнулась.
–– Допустим.
–– Так вот я исключение, ––  с серьезным видом сказал Агреман.
–– Тебе же неполных восемь лет?
Он не дал ей договорить.
–– Это не зависит от возраста. Это дается свыше. Мудрость дается от рождения.
Учительница перестала улыбаться и нахмурилась.
–– Теперь вы подумали, что я ненормальный.
Она смутилась.
–– Я так не думаю.
–– Еще мне известно, что через два года у вас будет первый ребенок, девочка. А еще через три года родится мальчик.
Агреман замолчал.
–– Продолжай, –– попросила она.
–– Но счастья вы не найдете.
–– Почему?
–– Для вас оно заключается в другом.
–– Ты говоришь смешные вещи, это невероятно, никто не в силах предсказать будущее.
–– А предсказания Нострадамуса, –– возразил Агреман.
Учительница улыбнулась.
–– Запутанная стихотворная форма, произвольно переводимая и неточно трактуемая.
–– А книги Леонардо де Винчи, Коперника, Жюль Верна. –– Возразил Агреман.
–– Все смешалось кони, люди.
Он обиделся.
–– Опять насмехаетесь?
–– Ну почему же насмехаюсь, просто ты упомянул…
–– Все они жили ради будущего. –– Перебил учительницу мальчик.
–– Но Леонардо и Коперник занимались наукой, а Нострадамус шарлатанскими предсказаниями по расположению небесных тел. Историки утверждают, что он прибегал к наркотикам в своих лженаучных изысках. А Верн и вовсе обыкновенный писатель фантаст.
–– Мне тяжело с вами спорить, вы знаете больше меня.
–– Я приятно удивлена. В глухой горной деревушке первоклассник знает Леонардо, Коперника, Верна.
–– У нас есть школа.
"Наверное, мальчик перечитал книг, не смог объяснить прочитанное и впал в мистику", –– сделала вывод учительница.
–– Мне пора домой.
Агреман, ссутулив плечи, быстро зашагал домой, через виноградники, не разбирая дороги.
 Учительница смотрела ему в след и о чем-то напряженно думала.
Агреман обернулся, махнул ей рукой, описав в воздухе крестообразное движение, и скрылся в лабиринте виноградных лоз.
Предсказание мальчика сбылось. Через год Инна Николаевна уехала в город, бросила влюбленных в нее ребятишек, молчуна Агремана, променяла дом на краю пропасти на двухэтажный особняк с горячей водой и удобствами. Учительница променяла здешнюю красоту на созданные человеческими руками вещи. Красота и вещи. Вещи победили красоту.
Потом была война. Она все перепутала, перевернула с ног на голову и многих лишила жизни. Напрасно и случайно погиб на той войне отец Агремана. Друга Гогу убило разорвавшимся поблизости снарядом. А пропасть не пострадала. Даже два сгоревших танка и те вросли в землю, покрылись мхом и сейчас едва различимы сверху.
Да, война давно закончилась, а память, она ведь не два танка, ее подо мхом не спрячешь…