Интерактивная деривация как вид языковой игры

Интерактивностью, интерактивной деятельностью принято называть диалогические, творческие, нелинейные формы восприятия артефактов, приглашение реципиента к участию в создании того или иного произведения. В современном узусе под интерактивностью понимается сотворчество зрителя (читателя, слушателя), которому благодаря техническим возможностям позволено вмешиваться в сюжет произведения («Игра в классики» Х.Кортасара, романы Г.Гарриссона, театральные перформансы, в последнее время – кинофильмы и т.п.), изменять настройки и правила компьютерной игры, импровизировать в прямом эфире теле- и радиопередач, направляя ход дискуссии и корректируя сетку вещания.
Подлинная интерактивность мыслится как деятельность, доступная массовому потребителю, не случайно она получила развитие в век технологического прорыва и расцвета массовой культуры. В результате у термина «интерактивный» появилось дополнительное значение – ‘массовый, осуществляемый через средства массовой информации’.1 Наиболее развитым инструментом и воплощением интерактивности сегодня является интернет, посредством которого любой может присоединиться к написанию «сетевых романов» и т.д., вставляя собственные отрывки.
 Интерактивно, нелинейно воспринимать можно как сюжет, так и любое иносказание, реминисценцию, актуальное членение предложения, наконец, членение слова. Читатель становится (со)автором (автор деперсонализирован).
Интерактивная деривация – обобщающий рабочий термин для обозначения неизученных специфических процессов окказиональной деривации, сопровождающейся (не)явным обособлением форманта и имеющей преимущественно письменное выражение. Чаще всего формант заключен в скобки (парентезис (ср. англ. parenthesis – ‘брать в скобки’) – виртуализация форманта и, как следствие, – самого процесса) или отделен дефисом (дефисация – виртуализация процесса членения слова). Заключение форманта в кавычки (квотация – ср. англ. quotation marks – ‘кавычки’) – более редкое явление (виртуализация семантики форманта). Как показывают наблюдения, интерактивная деривация – специфический атрибут литературно-критических текстов, особая форма языковой игры, практически не применяющаяся в других литературных жанрах.2
Интерактивный дериват гораздо менее зависим от контекста по сравнению с «обычным» окказионализмом, так как обособление форманта уже (гипер)информативно (создает (микро)контекст, «ключ» к внутренней форме). Сам факт виртуализации и интерактивации деривата окказионален. Интерактивность способа деривации характеризует его комплексно: структурно, семантически и функционально. В качестве иллюстрации приведем некоторые примеры некоторых моделей, выявленных в текстах литературной критики [дериваты в примерах выделены нами, форманты подчеркнуты – Д.Г.].
Интерактивная префиксация + суффиксация: Такое постоянное расшатывание "основ" и обеспечивает тот удивительный слог, который окрестили "в народе" "ботать по-дерриде" [Курицын 2000].
Интерактивная депрефиксация: Генис – пост(а)теист, он приемлет и чтит самые разные вероисповедания… [Эпштейн 2000].
Интерактивная протеза (начальная сегментация): Просто язык немеет от изворотливости и искрометной обманности русского языка.  Столько (л)жемчужин насадить на (л)живую нитку! [Эпштейн 2000].
Интерактивная (де)префиксация:3 попытка себя задушить, по-кончить с собой [Липовецкий 1997]; (предпост)модернизм [Липовецкий 1997].
Интерактивная (де)сегментация: Столько (л)жемчужин насадить на (л)живую нитку! [Эпштейн 2000].
Интерактивная эмансипация префикса + интерактивная пансемия: Незнание названия вещи <…> провоцирует вопрос, и в случае отсутствия у вещи наименования рождается отрицание самой вещи: это есть не-(...) [Колотаев 2001].
Интерактивная (де)суффиксация: Обуздание трущоб: Контекст(уальность) – интертекст(уальность) – гипертекст(уальность) [Соколов 2000]. Ср. на материале английского языка: Tom Wolfe and Socia(ist) Realism [Эпштейн 2000].
Интерактивная (де)композиция: необходимой платой за творческий дар становится <…> (само)уничтожение [Липовецкий 1997].
Интерактивный тмезис: не(слишком)лепые [Липовецкий 1997].
Интерактивная транссегментация4 + интерактивный тмезис: важно именно то, что это насилие, идущее от других, по-(пусть и поту﷓)сторонних [Липовецкий 1997].
Несколько разных примеров в одном предложении: А у Вик. Ерофеева: задушили, за-(или у-)давили [интерактивная транспрефиксация, интерактивный лексический тмезис – Д.Г.], (за-, при-)кончили [интерактивная (транс-, де﷓)префиксация – Д.Г.] (эротический жаргонный образ) оборвали (как петля рвется)... – такой ряд выстраивается [Липовецкий 1997].
Интерактивное усечение, интерактивная флексация и идеограммно-сегментная субституция5 реализуются через аномальную структурную трансформацию прецедентного текста: Добро должно быть с Мурак@ми! [название диспута о творчестве современного японского писателя Харуки Мураками – Д.Г.] (*Добро должно быть с кулаками). Неявное обособление форманта сопровождается замещением сегмента -а- паралингвистическим графическим средством – фонологически опосредованной логограммой @ (которая, заметим, подлежит затем (интер)активной вербализации: читаем @ как [а]).
Наконец, можно выделить интерактивный парентезис («интеракивность в квадрате», читатель волен сам расставить скобки): Наш постмодернизм [интерактивная субституция или интерактивная аббревиация – Д.Г.] питается час от часу иссякающей отрицательной энергией –  энергией разнузданного раба <…>. Какой-то он у нас постный [интерактивное усечение – Д.Г.]. Может, так и следует расшифровать эту аббревиатуру: "постный модернизм"? [интерактивная дезаббревиация – Д.Г.] [Холмогоров 1996].
Квотация выявлена пока на единичных примерах, однако, как подсказывает логика, можно определить ее принципиальные отличия от парентезиса и дефисации.6
Таким образом, окказиональная деривация в ЛКП обнаруживает качественно новое отношение к производному слову, декларируя условность (сво)его существования, и одновременно является проявлением потенций языковой системы.
Интерактивность наблюдается в различных функциональных стилях и на разных уровнях речевого выражения языка, например, в текстах бланков деловых писем и т.п. документов, однако здесь эта разновидность языковой игры преследует не эстетические цели, а отражает лишь прагматическую установку на экономию места. Чаще всего это интерактивное словоизменение (согласование в роде, числе), например Уважаемый(ая, ые); ученика(цы) и т.п. При безусловной интенции адресанта к интерактивности вряд ли стоит причислять подобные примеры к проявлению ПЯКМ (что вполне возможно сделать с позиций самой ПЯКМ).
В научной речи интерактивность в основном проявляется на лексическом уровне (термины-дублеты в скобках и уточняющие конструкции), например: лингвистика (языковедение, языкознание) – наука о языке; неглагольный предикатив, точнее категория состояния, используется в безличных предложениях. В предложениях такого рода также не преследуются собственно игровые цели. Скорее наоборот, автор стремится максимально точно, дискретно описать свой предмет, характеризуя его при помощи синонимов. Однако в научно ориентированных текстах встречается и интерактивная деривация (примеры можно наблюдать и на материале нашего текста – выше), как правило, для обозначения в одном слове равнозначных величин, являющихся контекстуальными синонимами или стоящими в одном логическом ряду. Например, интерактивная декомпозиция: Пятая Всероссийская конференция "Физикохимия ультрадисперсных (нано)систем" [название реальной конференции – Д.Г.]; интерактивное слияние + префиксация: (пока)непоявление на лингвистический свет [Изотов 1998, 81].
Разумеется, в рамках статьи невозможно подвергнуть описанию интерактивность во всех функциональных стилях и во всем ее многообразии – это предмет более серьезного исследования. Интерактивная деривация и, шире, интерактивность в речевой/языковой деятельности требует глубокого всестороннего исследования, и здесь мы лишь попробовали наметить некоторые направления.
Интерактивная деривация обладает рядом специфических черт, ее проявления носят универсальный характер, поэтому можно предположить, что аналоги ей (по форманту, средству и направлению деривации) найдутся среди всех известных и потенциально возможных «линейных» способов словопроизводства и различных их комбинаций. Другими словами, «линейная» деривация служит базой для нелинейной, поэтому вторая сложнее структурно, семантически и функционально. В перспективе возможно выделение интерактивной деривации в особую под- или парасистему словообразования со специфическими способами, типами, средствами и пр.
ЛИТЕРАТУРА
Изотов В.П. Параметры описания системы способов словообразования (на материале окказиональной лексики русского языка): Дис. … д-ра филол. наук.– Орел, 1998.– 341с.
Колотаев В.А. БЛОУ-АП// Энциклопедический словарь культуры XX века. – М., 2001.
Курицын В. Русский литературный постмодернизм. – М., 2000.
Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. Очерки исторической поэтики. – Екатеринбург, 1997.
Соколов Е.Г. Обуздание трущоб: Контекст(уальность) – интертекст(уальность) – гипертекст(уальность) // Метафизические исследования. - СПб., 2000. – Вып 14. – C.134-148.
Холмогоров В.М. Cовременная проза – глазами прозаиков// Вопросы литературы.–1996.–№1.
Эпштейн М. Дар слова. Проективный лексикон. 2001. – http://www.emory.edu. 
Эпштейн М. Постмодерн в России. Литература и теория. – М., 2000.


ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ср. интерактивный опрос телезрителей, интерактивный диктант на нашем сайте и т.п.
2 Сегодня мы наблюдаем расцвет литературной критики постмодерна (ЛКП), в которой милитарный дискурс и милитарная риторика (М.Липовецкий) как доминанты тоталитарной культуры  сменились поворотом в сторону эссеизма и автаркии как литературного жанра. Публикация книг ведущих критиков постмодерна (М.Эпштейн, В. Курицын, А.Генис и др.) – свидетельство концептуализации ЛКП как самостоятельной дисциплины со своими объектом, методами изучения и терминологией. В этих монографиях выявляются типологические признаки российского постмодерна, выстраиваются определенные концепции, подводятся итоги его развития. Поскольку важнейшим компонентом эстетики постмодерна является языковая игра, неразрывно связанная со словотворчеством, ЛКП, эксплицируя постмодернистскую языковую картину мира, широко использует возможности окказионального словопроизводства, в этой области практически не исследованного. Характер окказиональной деривации в ЛКП свидетельствует об особом типе языкового освоения действительности.
3 Интерактивным может быть не только процесс словопроизводства, но и направление процесса.
4 Под термином транссегментация понимается не единый акт деривации, и не комбинация префиксации с депрефиксацией [см. напр., Изотов 1998:82], а виртуальное соприсутствие двух слов с разными префиксами в пределах одного знака формального плана. Аналогично объясняется термин транспрефиксация (см. в тексте ниже). На наш взгляд, подобные термины следует применять лишь в отношении к интерактивным деривационным процессам в указанной трактовке.
5 Обычно субституция в синхронии понимается как родовое понятие по отношению к процессам трансаффиксации и транссегментации, а также взаимозамещения разностатусных частей слова. В нашем понимании субституция – последовательное применение разнонаправленных способов деривации, при которых формантами выступают единицы разного статуса (например, усечение сегмента -а- сопровождает вставка логограммы @). Термин употребляется исключительно в целях компрессии и означает не способ, а прием.
6 Формант, заключенный в кавычки, обязательно должен обладать семантической самостоятельностью. Например, интерактивная префиксация в следующем предложении: каждая “супер”вещь или “супер”идея оказывается подделкой под то, чем она пытается быть [Эпштейн 2000]. Дефисом же и скобками выделяется и любой асемантический сегмент.