Терминообразование в пост информационных речевых жанрах

Наблюдения за современными речевыми процессами наводят на мысль об интеграции лингвистических и паралингвистических средств при словопроизводстве, что на письме отражается в совмещении фонографической записи с идеографической. Идеографический знак может быть типовым средством деривации, а также открывает новый ракурс в исследовании субстанционального статуса слова. Слово (равно как и любая его часть) может существовать виртуально. Так, слово (пост)информационный в нашем заглавии потенциально дифференцирует три заглавия, соприсутствие которых возможно благодаря виртуальному соприсутствию слов информационный и постинформационный, из которых читателю предлагается выбрать одно – или оба. При выборе одного варианта читатель вынужден виртуально оставить либо удалить элемент пост-. При выборе обоих вариантов приходится обе процедуры совмещать.
Информационный взрыв во второй половине ХХ века привел к преобладанию «метадискурсивных языков над первичными объектами» [6:43], в частности, к преобладанию критики над литературой. Наряду с этим наблюдается эволюция научных и общекультурных парадигм, и постмодернизм превращается из частного методологического принципа в «общекультурную надстройку», распространяя свое влияние на философию, политику, религию, науку.
Постмодернизм, по словам М.Эпштейна, – это «сознание неизбежности такой ситуации, когда сама критика порождает свой предмет и реальность текста выступает как иллюзорная проекция семиотической власти критика» [6:20]. Критика становится (пост)информационным дискурсом и характеризуется логоцентричностью, гипертекстуальностью и интертекстуальностью.
Литературная критика постмодерна (ЛКП), эксплицируя постмодернистскую картину мира, широко использует возможности словопроизводства. Характер терминообразования и окказиональной деривации в ЛКП свидетельствует об особом типе языкового освоения действительности. Наибольшая специфика проявляется в интерактивной деривации, особой форме языковой игры, практически не применяющейся в других литературных жанрах.
Интерактивностью, интерактивной деятельностью принято называть диалогические, творческие, нелинейные формы восприятия артефактов, приглашение реципиента к участию в создании того или иного произведения.
Подлинная интерактивность мыслится как деятельность, доступная массовому потребителю, не случайно она получила развитие в век технологического прорыва и расцвета массовой культуры. В результате у термина «интерактивный» появилось дополнительное значение – ‘массовый, осуществляемый через средства массовой информации’ (ср. интерактивный опрос телезрителей, интерактивный диктант на нашем сайте и т.п.). Наиболее развитым инструментом и воплощением интерактивности сегодня является интернет, посредством которого любой может присоединиться к написанию «сетевых романов» и т.д., вставляя собственные отрывки.
 Интерактивно, нелинейно воспринимать можно как сюжет, так и любое иносказание, реминисценцию, актуальное членение предложения, наконец, членение слова. Читатель становится (со)автором (автор деперсонализирован).
Интерактивность интенциональна. Наличие потенциального соавтора желательно, но не обязательно. Интерактивность виртуальна. Конкретные формы ее реализации не всегда поддаются прогнозу. Интерактивность гипертекстуальна. Количество вариантов интерактивного восприятия произведения потенциально бесконечно. База интерактивности (последовательное, линейное содержание произведения) считается законченным произведением условно.
 Рецепция «обычного» произведения потенциально (субъективно) интерактивна. Такая интерактивность имплицитна. Она не декларируется автором формально.
Интерактивная деривация базируется на ряде формальных приемов, которые могут сопровождать практически любой из линейных, не идеографических, способов, переводя их в статус интерактивных через внедрение в дериват идеограмм-разделителей: 1) парентезис: (само)уничтожение; не(слишком)лепые [3] и т.п. (формант заключается в скобки и происходит виртуализация форманта и самого процесса) – заданная автором текста модель реализуется по-своему каждым читателем, то есть читатель становится соавтором;  2) дефисация: по-кончить с собой [3] (дефис виртуально соединяет-членит слово); 3) квотация: “супер”вещь или “супер”идея [6] и т.п. (формант заключен в кавычки – виртуализуется семантика форманта).
Между тем благодаря контексту интерактивная деривация может реализоваться и без участия идеограмм. Таковы случаи интерактивной грамматической транспозиции, встречающиеся, например, в фольклоре: в зоопарке работаю, антилопу гну…; Уехал поездом, вернулся ослом и пр. Наконец, можно выявить виртуальный парентезис (скобки лишь подразумеваются: автор оставляет условия для возможного эксперимента, читатель волен расставить скобки самостоятельно): Наш постмодернизм [интерактивная аббревиация – Д.Г.] питается <…> отрицательной энергией <…>. Какой-то он у нас постный [интерактивное усечение – Д.Г.]. Может, так и следует расшифровать эту аббревиатуру: "постный модернизм"? [интерактивная дезаббревиация – Д.Г.] [5].
Интерактивный дериват гораздо менее зависим от контекста по сравнению с «обычным» окказионализмом, так как обособление форманта уже (гипер)информативно (создает (микро)контекст, «ключ» к внутренней форме).
Интерактивная деривация обладает и терминообразующими потенциями. Так, специфическую микросистему терминов ЛКП могут сформировать такие дериваты, как (пост)модернизм [4]; (предпост)модернизм [3]; преди-(среди-, после-)словие [1]; “супер”идея [6]; анти-метафизический [6] и т.п. ЛКП как метадискурс задает новые способы образования, глубину смысла для подобных дериватов и новый ракурс их изучения.
Терминологический характер дериватов, построенных по типовым моделям, предполагает их активное функционирование в метадискурсивной практике и широкие возможности узуализации. Собственно окказиональные, нетерминологические дериваты (ср., напр., Чёрный призывает Маяковского в соучастники своего (без)ум(ного)ысла [1]) отражают творческую, игровую составляющую литературной критики как особого вида литературы, сочетающего в себе черты литературоведения, эссеистики, публицистики.
Библиография
1. Давыдов Д. Строитель утопии // 2. Колотаев В.А. БЛОУ-АП // Энциклопедический словарь культуры XX века. – М., 2001.
3. Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. Очерки истор. поэтики. – Екатеринбург, 1997.
4. Тупицын В. Коммунальный (пост)модернизм: русское искусство во второй половине 20-го века. – М., 1998.
5. Холмогоров В.М. Cовременная проза – глазами прозаиков // Вопросы литературы. – 1996. – №1.
6. Эпштейн М.Н. Постмодерн в России. Литература и теория. – М., 2000.