Мой. Чертов. Мир. глава 3

Глава 3
  В которой я убеждаюсь, что летать самолётами Аэрофлота
   не всегда приятно, но больше, в принципе, не на чем.
   
  1
   
  - Так куда мы направимся? - спросила Таби.
  - Твое мнение? - обратился я к Олегу. - Ты можешь Перейти?
  Он на мгновение задумался.
  - Нет. Здесь – нет. Неактивная точка... - сказал он, прислушиваясь к чему-то в себе. - Я могу перейти сам, но... Для того, чтобы перевести всех вас требуется очень мощная зона. Рядом есть пара подходящих зон, но больше чем на два человека их не хватит. Сделать я смогу всего один Переход, а следующий... Два месяца – по меньшей мере.
  - Н-да... Не пойдет. - я потер лоб, мучительно роясь в новообретенной памяти. Девять зон я помнил, но... Все слабые, кроме одной, что возле Вологодского Монастыря, но и та зона... Дромос, - сказало подсознание. Пускай будет Дромос. Неважно. Вологодский Дромос имеет сезонный цикл, набирая мощь в середине лета, а к осени почти совсем угасая. Черт! Вечно так – когда что-нибудь позарез нужно, ничего не найдешь. Хотя...
  - Пермь. - сказал я.
  - Чего? - не понял Олег, а когда понял:
  - Ты уверен? Ты же не Проводник.
  Я – Странник, ты... болван! - подумал я, но промолчал.
  - Почему Пермь?
  - Ты там когда-нибудь был? - спросил я.
  - Нет, но...
  - Доверься мне. Я там Переходил. Не сам, конечно... Но добра мы тащили будь здоров. Оружие, медикаменты, ну и тому подобное.
  - Сколько?
  - Тонн пять - не меньше.
  Олег присвистнул.
  - Ничего себе. Так ты еще и контрабандист?
  - Иногда. Так мы едем, или нет?
  Ты уверен, что поступаешь правильно? Пусти козла в огород... Олег мне не нравится. Не уверен. Но другого выхода нет. Врешь! Вру. Теперь ты заткнешься? Да, сэр!
  - Едем! - сказал Олег, и мы начали собираться.
   
  * * *
   
  Никогда не позволяйте женщине собирать вам вещи в дорогу – одна женщина наберет столько всего, что потом десять мужиков не утащат. Следуя этому золотому правилу, я собирался отправиться в Люберцы один, рассчитывая к двенадцати быть там, час на сборы и – вперед.
  Не тут-то было...
  - Я с тобой! - сказала Таби, да так, что я понял – убедить ее не удастся, как бы мне не хотелось.
  - Ладно... - буркнул я.
  - Я тоже! - подняла голову от сумки Данка, и мне захотелось сию же минуту оказаться на необитаемом острове. Таби, уловив в моем взгляде мольбу, быстренько пресекла активность матери, направив ее по другому руслу.
  - Мама, - сказала она по - норманнски, - А кто соберет наши вещи? Да и Олегу надо помочь... Займись, а?
  - Хорошо. - смирилась Данка, я же с облегчением вздохнул, стараясь сделать это незаметно.
  Мы вышли из гостиницы "Рэдисон - Славянская", я поймал такси и мы поехали.
   
  * * *
   
  - Ты здесь живешь? - спросила Табитина, входя.
  - Как видишь.
  - Не слишком... э-э-э... роскошно.
  - Зато не дует из всех щелей, как в ваших дворцах. - усмехнулся я. Видела бы она, где я только не жил за свою жизнь. - Присаживайся, или постой – мне все равно. Я быстро.
  Я нашел спортивную сумку, скидал туда самое необходимое, вплоть до аптечки с запасом антибиотиков и антисептиков, нашел пластиковую баночку с витаминами – в дороге все сгодиться, долго и старательно искал тайник, но так и не вспомнил, куда я с прошлого раза запихал немного камешков, имеющих хождение в любом из миров...
  Черт! Это было самое неприятное – не люблю ни от кого зависеть.
  - Аксак! - позвала Таби.
  - Да? - я повернулся.
  - Расскажи немного о себе... Мама... Она рассказывала, но...
  - Я не похож на того героя из саг, о котором она тебе говорила?
  - Нет. Совершенно непохож. - интересно, от кого у нее привычка резать правду-матку в глаза? - Я представляла тебя высоким, красивым, сильным, благородным...
  - Да ну? А разве ж я не такой? - я гордо, как петух, выпрямился. - Нет, ты скажи! Разве я не высокий, разве я не красив, как Хеймдалль, разве не силен, как бык, разве благородством не затмеваю Беовульфа?! Разве...
  Она фыркнула и засмеялась. Я стоял и слушал, и смотрел на нее. И понимал, какой я счастливый человек все-таки, если у меня такая дочь...
  ...Через полтора часа мы уже были у гостиницы...
   
  * * *
   
  2
   
  - Пассажиров, вылетающих рейсом 5301 до Перми, просим пройти на посадку к выходу номер один. Повторяю...
  Я нервничал. Стыдно признаться, но ожидание начинало сводить меня с ума. Терпеть не могу ждать. Верно, но не только. Мне начинало казаться, что вон за тем столбом притаился убийца, холодно ищущий меня бесцветными глазами. Среди пассажиров засел еще один, и я не могу его опознать, а когда смогу – будет уже поздно.
  Назовём это комплексом Освальда, - сказало подсознание. - В честь Ли Харви... Убийца боится быть убитым.
  Подошли Таби с Данкой.
  - Аксак, что с тобой? - спросила Таби, уплетая за обе щеки пирожок с картошкой, купленный в буфете, каких в аэропорту развелось просто море. Опрятно ела, не то что я – свой пирог я сожрал в два приема, забыв разжевать куски.
  - Со мной? Ничего. - рассеянно ответил я, машинально окинув взглядом зал ожидания. Затем застыл и поправился, - Почти ничего...
  Человек, что привлек мое внимание, был одет в черную кожаную куртку и линялые джинсы. Голову его украшала угольно-черная шевелюра; волосы жирно блестят под толстым слоем геля. Лицо обычное, только глаза какие-то...
  Бегающие глаза.
  Тонкой рукой этот человек аккуратно залез в сумочку красивой женщины. Легким незаметным движением прикрыл свои действия от моих глаз и уже через секунду отошел, делая вид, что его жутко заинтересовало содержимое барахольного ларька.
  Карманник.
  В естественной суете аэровокзала кража осталась незамеченной.
  - Объявили посадку. - сказал подошедший Олег. - Пора идти.
  - Идите. - ответил я. - Я догоню.
   
  * * *
  Карманник отошел уже довольно далеко от своей жертвы, и думал, кого бы щипнуть еще, но тут перед ним возник человек в светло-зеленой рубахе с подвернутыми рукавами и в такого же цвета брюках.
  - Дай сюда. - негромко сказал человек.
  - Чего? - опешил вор.
  Человек посмотрел ему в глаза. Желтое пламя медленно тлело. Карманник дернулся, но гипнотический взгляд не отпускал.
  - Дай сюда. - теперь слова походили на шипение разъяренной кошки. Аксак протянул руку. - Быстро!
  Парень явно не привык к такому обращению, но слишком уж странным казался тот, кто встал у него на пути. Поэтому он решил не рисковать и дождаться подстраховщика.
  Аксак краем глаза подметил приближающуюся фигуру. Будь у него побольше времени, он сдал бы этих двоих в милицию. Но время поджимало...
  Он без замаха ударил карманника в грудь, одновременно вытащив молниеносным движением кошелек у того из-за пазухи. И через секунду отошел, оставив онемевшего вора глотать обиду в обществе напарника.
  Преследовать Аксака они не решились.
   
  * * *
  - Ваше? - подошел я к женщине, уже обнаружившей потерю.
  - Мое! - она схватила кошелек и быстро пересчитала деньги. Посмотрела на меня:
  - Спасибо.
  - Не за что. Больше не теряйте. - я повернулся и пошел к первому выходу на посадку. Паспортный контроль, билетный контроль, вещевой контроль...
  Я вошел в набитый народом зал, что служит последним перевалочным пунктом между землей и креслами самолета. Таби помахала мне рукой.
  Я направился к ней. И вот тут моя нога вошла в соприкосновение с чьей-то лодыжкой в армейском ботинке со шнуровкой.
  - Извините... - пробормотал я, чувствуя себя неуклюжим остолопом.
  - Пся крев!
  Это было настолько неожиданно, что я замер, как столб, глядя в серо-зелёные равнодушно-ледяные глаза... Проводника!
  Похоже, у тебя проблемы, - лаконично вылезло подсознание. У нас, поправил я автоматически, и мысленно сплюнул. Докатился! Скоро начну беседовать по душам с самим собой...
  Проводник, а это был именно Проводник – в таких делах я не могу ошибиться – молча и без улыбки оттолкнул меня в сторону, не ведая, что и его жизнь и его Сила находятся в огромной опасности. Пустота внутри меня завыла от жажды, но я скрутил её волевым усилием и бросил подыхать в угол.
  - Извините, я случайно... - смущённый лепет. Надеюсь, этого хватит ввести Проводника в заблуждение. Тот милостиво кивнул с высоты своих двух с лишним метров, и я скользнул в сторону.
  Так вот ты какой, Пороша... Рост что надо. Два десять, если не больше... И взгляд. Королю впору. Причём такому, кого ещё при жизни станут звать Грозным, Железным, Драконом. У Эрманариха был такой взгляд. У Всеслава... Но ты не король, Пороша, и слава богу! Обладай Генрих такой внутренней силой, я бы болтался на виселице ещё двадцать пять лет назад. А я жив. До сих пор.
  Он отошёл, а я стоял и чувствовал себя маленьким и слабым. Противно, чёрт! Не люблю Проводников. Не люблю и всё тут.
  Я нагнулся, делая вид, что завязываю шнурки. Пороша подошёл к двум подозрительным (на мой паранояльный взгляд) личностям, что-то негромко приказал. Один из них, в молодёжной бандане, хотя на вид ему можно было дать лет тридцать, склонил голову и исчез в толпе. Воин, понял я. А его манеру завязывать косынку я узнал. Когда-то я немало плавал с критскими пиратами и сам носил подобную.
  Второй... Он не пират – это точно. Слишком уверенные для моряка движения. И нож в рукаве... Храмовый убийца? Нет. Глаза не те. Без фанатизма. А вот самоуверенности хоть отбавляй. Воин и хороший. Не помню, кто сказал, что хороший солдат должен быть самоуверенным, но я полностью с этим согласен.
  Пороша закончил свою речь, второй кивнул и тоже отошёл, куртка сзади слегка топорщится – кроме ножа второй запасся чем-то посерьёзнее. Да и у Пороши что-то определённо есть. Ума не приложу, как они весь арсенал пронесли через контрольный пункт? И это сейчас, когда все специальные службы кидает в нервную дрожь при упоминании о террористах!
  И что ты будешь делать? - поинтересовалось подсознание. Ничего. Пока ничего. Дураку ясно, что Пороша собирается взять самолёт с заложниками и... Перейти. Да, у него хватит смелости и ума сотворить такое. А там, за Гранью, можно отсортировать пассажиров и найти меня. Запросто! Какой смысл мелочиться и выискивать одного из трёх миллионов москвичей? Гораздо проще с тремя сотнями пасажиров одного самолёта! Но его затея меня устраивает. Так что я буду молчать и сопеть в тряпочку.
  А люди? О них ты подумал? Заткнись! Так, так. Цель оправдывает средства? Старый добрый принцип, оправдывающий отсутствие принципов! Как ты похож на себя прежнего! Того, кто убил Мансура. Того, кто пустил Рахиль стрелу в спину... А она ведь не предавала тебя! Она всего лишь ехала к любимому человеку... Ты так боишься предательства, что сам предаёшь направо и налево! Заткнись!! Вспомни Кончака, вспомни Дейн! Хватит, замолчи! Посмотри в глаза правде, Аксак. Хорошо, устало подумал я, хорошо... Я встану и посмотрю. Но... потом. Сначала надо помочь Таби и Данке. На-до помочь... Надо.
  - Ты выглядишь как оживший труп. - поприветствовал меня Олег, - Тебя укачивает в самолёте или заранее?
  Таби хмыкнула.
  - Очень смешно. - угрюмо буркнул я. - Смотрите, чтобы вас самих не укачало... Вы пронесли оружие?
  Таби и Олег переглянулись. На гладком бесстрастном лице мавра ничего не отразилось, но мне показалось, что он про себя улыбается.
  - Да. - сказал Олег. - Как антиквариат.
  - Отлично. Дай мне нож.
  - Ты кого-то встретил? - нахмурился Олег.
  - Себя самого с гнусной ухмылкой... Давай нож.
  Табитина холодно посмотрела мне в глаза.
  - Ты что-то скрываешь? Зачем тебе оружие?
  Я нагло ухмыльнулся.
  - Ногти подрезать. На ногах уже во какие вымахали...
  Нож я получил, но заодно посеял недоверие в нашей команде. Правду говорить я пока не собирался, а врать... Нет уж, хватит. И так наворотил с три короба, скоро путаться в собственном художественном плетении начну.
  Наконец подъехал автобус. Мы запихались в раскалённое нутро и через пару минут, кругами покатавшись по залитому солнцем бетону, увидели наш ТУ-134. Сказать, что зрелище железной "птички" потрясло Данку и Табитину, значит не сказать ничего. Я уж думал, что без нашатыря и поллитры спирта тут не обойтись... Данка была близка к обмороку, её трясло. Таби держалась, но судя по цвету лица, ей сейчас было не до романтики покорения воздуха. Пришлось ими заняться. Олег всучил Данке что-то успокаивающее, подумал и дал по таблетке ещё и мавру с Табитиной.
  - Противохимический запас? - спросил я, имея в виду армейскую аптечку на случай ядерной войны. В комплекте там есть такие розовые таблетки, погружающие человека в эйфорию, чтобы избежать постядерного шока, когда земля плавиться от радиации и весь мир катится в тартары. Очень эффективно. Гражданские широко используют их как "колёса".
  Олег странно посмотрел на меня.
  - В общем-то тоже самое. - сказал он, - Хочешь?
  - Нет, спасибо... А ты сам?
  Он пожал плечами.
  - Кто-то должен мыслить здраво...
  Я усмехнулся.
  - Не доверяешь?
  Олег сверкнул глазами, но решил не упоминать о бессовестно выклянченном мной ноже.
  Что ж... Хорошо. Ты умнее, чем кажешься.
  ...Я сунул сумку под сиденье и плюхнулся сверху. Глянул в иллюминатор. Таби разместилась слева от меня, ближе к проходу – ей было уже лучше, успокаивающее действовало, но сесть у окна она категорически отказалась.
  - Спи. - сказал я, и получил взгляд типа: "Ты совсем идиот или притворяешься?" Н-да, какой уж тут сон.
  Но когда самолёт пошёл на разгон, она уже мирно спала. Я укрыл её одеялом (смотри какой заботливый отец... Заткнись, будь другом, а?) и невольно залюбовался. Точёный профиль, идеально прямой нос, резные розовые губы и ни следа косметики. Нежное розовое ушко, тёмные локоны волос, небрежно облегающие открытый чистый лоб – да уж, не скажешь, что такую в темноте делали...
  Опять пошлишь? Нет... Точнее да, но ненамеренно. Лучше бы приглядел за Порошей и остальными. Рано, ещё слишком рано. Если я не ошибаюсь в расчётах, Пороша начнёт действовать на подлёте к Перми – примерно через час после вылета. Почему? Очень просто. Мы будем в зоне действия Пермского Дромоса, а там Перейти, даже вместе с самолётом, сможет и не самый сильный Проводник.
  Я сидел в мягком кресле и тупо вертел взглядом дырки в раскладном столике. Стюардесса что-то спросила, но я безразлично пожал плечами. Ожидание изматывало хуже похмелья – хотелось немного повыть, чтобы расслабиться.
  Проснулась Таби.
  - Хорошо спалось? - я усмехнулся.
  - Отлично. - ответила она по-нормански. - Спасибо.
  Н-да. Со сна она само очарование.
  - Возьми воды. И, кстати, мы уже летим. - я продолжал ухмыляться, глупо, наивно, по-идиотски счастливо, но Таби улыбнулась в ответ и я растаял.
  Жизнь хороша и жить хорошо. Собачья радость. Ты ещё попрыгай и повизжи как щенок. Только этого мне и не хватало для полного счастья!
  Я устроился в кресле поуютней, закрыл глаза...
  Пробуждение было как удар по лбу. Я растерянно протёр слезящиеся глаза и выпрямился, оглядывая салон. Нет, пока всё спокойно. Рядом дремлет Таби, сзади похрапывает Олег, и солидарная с ними большая часть пассажиров тоже мирно сопит в тряпочку. Лишь сидящий рядом с Данкой мавр ответил мне немигающим взглядом. Старая выучка. Узнаю школу Мулея Исмаила.
  Время, - шепнуло подсознание. Иду, иду...
  Я ловко скользнул мимо Таби в проход между рядами кресел. Немилосердно зевая, прошёл к туалету в хвосте самолёта, на ходу отмечая – так, один здесь; пират... ага, вот он, изображает спящего – с таким же успехом немой может петь в опере. Пороша что-то пьёт из бутылки коричневого стекла с надписью "Miller" - готов поспорить, там у него не пиво... Второй пират... Стоп, вот и туалет.
  Свободно. Я зашёл и закрыл дверь. Тусклый, чересчур электрический жёлтый свет. Надписи "No Smoking", "НЕ КУРИТЬ" и "Вызов стюардессы ".
   Ага, сейчас вызову! Шутка.
  Я облегчился, взглянул на себя в зеркало – рожа как рожа, только мятая, сонная и растрёпанная. Глаза маньяка-убийцы – тусклые, цвета старого мёда, в кровавых прожилках. Белок отдаёт желтизной. Нездоровую я вёл жизнь до сих пор. Ой, нездоровую! Жрал что придётся, в сухомятку, когда придётся и главное – когда. Никакого режима питания.
  И где ты шатался последние двадцать лет? - спросил я своё отражение.
  Сам знаешь. - усмехнулось оно, невесело так, с кривотцой , но ладно хоть усмехнулось, а не плюнуло мне в бесстыжие и больные глаза. И на том спасибо.
  Что будем делать, дружище?
  Ждать.
  А нож?
  Я чертыхнулся про себя. Нож! Чуть не забыл. Тоже мне Павлик Морозов – голой грудью на пулемёт бросаться!
  Павлик Морозов не бросался на пулемёт. Он отца закладывал, - наставительно изрекло подсознание. Без тебя знаю.
  Какой у нас план?
  А вот это проблема и немалая. Все мои планы – стратегические, а не тактические. Я уже распланировал, что буду делать в ближайшие два месяца и наметил цели на этот год, однако чем я займусь ближайшие двадцать минут? Не знаю. По крайней мере – пока не знаю.
  Зато я знаю твои задумки... За версту тянет разгильдяйством. Нахрапом хочешь взять?
  Я всегда так делал. На ходу перекраивал планы, менял методы и способы достижения поставленной цели. Тактика!
  Не ругайся. Впрочем, ты и в шахматы так играешь – ходишь как бог на душу пошлёт, и лишь в тяжёлой невыгодной позиции начинаешь думать головой. И странное дело – выигрываешь. Иногда.
  Я задрал на животе рубаху и вытащил нож, завёрнутый в тряпку и кожу. Запахло маслом и дубильными веществами. Орудие безжалостного убийства оказалось довольно банальным. Обычный охотничий тесак. Широкое лезвие, односторонняя заточка, сток крови. Длина лезвия – сантиметров двадцать пять, не больше. Резиновая рукоять по форме руки. Символическая гарда. Всё. Так сказать – флаг в руки и вперёд.
  К героической смерти, - съехидничало подсознание. Наш план – "Краш, килл энд дестрой"! Вырежем всех бледнолицых! Малайские крис-ножи против английских винтовок! Смерть неверным! Может...
  Заткнись. Спасибо. Так держать.
  Я глубоко вдохнул. Выдохнул. Расслабил кисти, покрутил головой, разминая шею. Прощёлкал суставы, морщась при скрипе. Заржавел, однако! Запустил тело – теперь прежней эффективности не жди.
  Лёгкая медитация – глубокое дыхание, глаза смотрят в одну точку, мыслей нет... Нет? Хм-м... Заткнись. Если я сказал нет – значит нет. И не будет.
  Я стал ждать.
   
  * * *
  Человек, опознанный Аксаком как Пороша, тоже ждал.
  Ждал момента.
  Он всегда, насколько себя помнил, был нетерпелив и жаден до жизни, рвался к поставленной цели несмотря ни на какие преграды, оставляя позади пожары и раздавленных катком своей судьбы людей...
  Пороша верил в судьбу.
  В свою судьбу.
  Бога для него не было, а вот судьба... Он с детства понял, что способен на многое. Он был странным, замкнутым мальчишкой, угрюмым подростком, человеком с тяжёлым, властным характером. Друзей у него было мало – сверстники его не любили, шестым чувством улавливая чужеродность в сыне боярина Ануфрия Протасьева. Не любили и – боялись.
  Было за что.
  Он умел добиваться своего, а обнаружившиеся магические способности сразу поставили его на равных с князем. Когда Пороше было четырнадцать, он поссорился с отцовым кметем, получил в ухо, и, вскипев, мысленно пожелал тому сдохнуть. Страстно пожелал. Кровь кипела – юношеские гормоны разгулялись, и вот уже здоровенный мужик, воин – кровь с молоком, отроду ничем не болел, спотыкается на ровном месте, неуклюже падает, неловко подворачивая ногу...
  Встать он так и не смог.
  Двухсторонний паралич...
  Следующим утром Пороша ушёл в священную рощу, к волхвам.
  Чтобы вернуться через четыре с половиной года. Четыре с половиной года безвылазно, ежедневная учёба и работа, а в теле – кипение юности. Добровольный монастырь.
  Но он знал, чего хочет, и он это получил.
  Он стал самым молодым советником при княжеском дворе. Ему завидовали, его боялись. Но судьба...
  Судьба требовала большего.
  С княжеским посольством он побывал в Ётугарде – сердце Империи. И был очарован.
  Империя... Да, теперь она стала его мечтой.
  Пороша Протасьев, сын боярский, тверской уроженец, маг и Проводник волей божьей, бывший советник князя Михаила Тверского волей собственной, знал, что эта поездка – шанс стать одним из влиятельных людей Империи, и не собирался его упускать...
  Он посмотрел на часы. Лететь оставалось ещё пятьдесят минут, и он уже начинал чувствовать нечто – токи Силы, Магия. Но ещё слишком рано.
  Через десять минут, решил Пороша, я дам знак.
   
  3
   
  ...Пассажиры успели уже, как это водится, отоспаться и попить "казённого" чаю или кофе, оставив горы пустых пластиковых чашек, прошли стюардессы, толкая перед собой металлические тележки, собирая искомую тару и бумажные обёртки, потянулись очереди в хвостовой туалет, олицетворяя картину, когда много, дружно и всем приспичило... Полёт продолжался успешно.
  Олег с Данкой болтали на норманнском, Данка часто и охотно смеялась, поглядывая на излучающую надёжность фигуру мавра. Тот невозмутимо, подобно Будде, созерцал царившее в самолёте оживление, ни разу так и не улыбнувшись, хотя по-норманнски понимал и на глухоту не жаловался.
  Место Аксака пустовало.
  На вопрос Табитины мавр молча показал рукой назад. Давно? - пожал плечами.
  Знаменитая выучка Мулея Исмаила.
  Табитина нахмурилась. Затем мысленно обругала себя дурой и попыталась успокоится. Получалось плохо.
  А потом началось такое...
  Высокий, даже по меркам норманнов, человек с холодными серо-зелёными глазами встал со своего места и вынул странное металлическое оружие, уже знакомое Таби по фильмам и объяснениям Олега. Пистолет. Оружие, убивающее на расстоянии. Вроде лука или самострела, но намного страшнее и смертоноснее. Оружие легендарных и проклятых Старых.
  Этот мир не был Миром Старых, так по крайней мере утверждал Олег, но оружие здесь было Оружием Старых там. Проклятым и желанным. Таби никогда бы не взяла такое в руки. Оружие Ада, сделано руками демонов...
  А высокий человек с холодными смертоносными глазами вполне мог быть тем самым Старым.
  - Всем сесть на свои места. - властно приказал человек. Затем повернулся к Таби. - Вас это тоже касается, миледи!
  Вскрикнула Данка. Таби машинально посмотрела в её сторону и едва подавила собственный крик.
  Олег безвольно обмяк в кресле, опустив голову на грудь. Затылок его расцвёл кровавым цветком. Стоя за спинкой его кресла, довольно усмехался черноволосый парень лет двадцати. На молодом красивом лице задорно щурились светлые глаза.
  - Готово, вельможный пан. Як дите...
  Рука Таби рванулась к поясу, но напрасно. Ни меча, ни кинжала там не было. Человек, названный "вельможным паном", усмехнулся и слегка поклонился.
  У его ног, в проходе, уже лежал неподвижный мавр. Ещё один человек, на это раз лет сорока, не глядя спрятал нож в рукаве. Наработанным движением профессионала встал за спиной у высокого.
  - Как видите, леди, сопротивление бесполезно.
  Табитина нехотя признала, что он прав. Самолёт уже был под контролем воздушных пиратов – со своих мест поднялись ещё трое – один в самом хвосте самолёта, двое, в одинаково повязанных платках на голове, у пилотской кабины. Все – с огненными самострелами.
  - Всем сесть! - на этот раз голос высокого звучал как боевой рог. Затем он добавил по-норманнски:
  - Посади их, Мелетос! Если что – убей.
  Заплакали дети. Они, как всегда, среагировали первыми. Потом было несколько истерических вскриков и жалких попыток запоздалого сопротивления. Мелетос – им оказался человек с чёрной пиратской повязкой, довольно быстро успокоил недовольных в передней части салона. Тоже самое, но ещё более радикально, проделал его коллега в хвостовой части.
  К мавру прибавилось ещё двое. И все – без единого выстрела. Ножами.
   Самое банальное в нынешнее время происшествие – захват пассажирского самолёта террористами, был выполнен практически одним холодным оружием.
  - Возьми его, Ждан. Только быстро, - приказал высокий. И Таби поняла, что речь идёт об Аксаке.
  Крикнуть ей не дали. Кулак опустился на макушку, напрочь выбив оттуда сознание...
  ...Светлоглазый и смешливый Ждан и не подозревал, на какое "приключение" нарывается. Команда была – взять. Что может быть проще для одного из лучших, несмотря на молодость, волкодавов Империи?
  Только на бабу залезть – по собственному определению Ждана из Неспыховец, прозванного рысью за светлые кошачьи глаза и хищные повадки.
  Знал бы он, с кем связывается...
  Он махнул рукой Климу, своему постоянному напарнику, немногословному и угрюмому парню. Тот не обладал талантами Ждана, но дело знал отменно.
  ...Дверь туалета открывалась внутрь, а вылетела наружу – прямиком на Ждана. Он успел откатиться, отделавшись только исцарапанным лицом, поудобнее перехватил нож и ударил наугад, благо рассматривать было некогда. И – угадал.
  Почти. Нож вошёл в мягкое, упёрся в кость. Ждан оставил нож в ране, отступил на шаг, одновременно вынимая другой из-за спины...
  В лицо ему смотрел страшно побледневший напарник... с его ножом в бедре. Ждан помнил, что тот оставался по левую руку, пока дверь была ещё цела, но потом...
  Напарник неестественно выгнулся, дёрнулся раз, другой. И повалился на Ждана. Тот с воплем отскочил.
  То, что только что было другом и напарником волкодава, лежало теперь у его ног с ножом в спине. И в бедре.
  - Убийца. - укоризненно сказал человек, неведомо как оказавшийся перед ним, и поднял пистолет.
  Пуля вошла Ждану в левый глаз...
  ...А он был хорош, очень хорош, этот парень с неестественно светлыми глазами дикой кошки. Я действовал по просчитанному до долей секунд сценарию. Он – по ситуации. И он всё равно опережал меня на полтакта. И если бы не случайность... Второй дуром налез на нож, закрыв меня.
  Повезло. Потому что человек, мажущий в такого врага три раза подряд и оставшийся при этом в живых, может смело ставить на "тридцать шесть" в лучшем казино Монте-Карло.
  Будет время – выберусь на недельку. Отдохнуть от везения.
  Светлоглазый упал. Решил пораскинуть мозгами! Да уж, девятимиллиметровая пуля из ПCМ может и не такое сделать с человеком...
  - Пся крев, Пороша! - крикнул я, держа пистолет в вытянутой вперёд руке. Высокий человек дёрнул щекой. - Поговорим?
  В ответ ударила очередь.
  Меня смело назад, в загончик. Я упал на мертвеца (рукоять ножа ударила под лопатку), перекатился вбок, оказавшись в том же туалете, где и начал свою эпопею.
  Кричали люди. Страшно, надрывно кричали, как могут кричать только легкораненые. 9-мм пули из "Узи" – это вам не шутки. 99%-ное останавливающее действие. Мне повезло, что Пороша практически не имеет опыта стрельбы из него – только первый выстрел в цель, остальные – как бог и законы баллистики на душу положат...
  Как больно. Я был не прав, точнее, не совсем прав... Меня зацепило, и не одной, как можно было ожидать, а аж двумя пулями. Одна, судя по всему, в брюхе. Другая скользнула по рёбрам и ушла дальше... Странно, что я не чувствую боли. То есть в животе не чувствую, а рёбра... Рёбра горят. Это шок?
  Это - смерть. Перетягивай, не перетягивай, а кровью истечёшь. Надо было стрелять, а не играть в переговоры. - хмуро заметило подсознание.- Ты слышишь крики за стенкой?
  Нет. Только стук... Это входят пули в стену туалета... Какая лёгкость во всём теле. И не больно... Почти.
  А вот это – шок... Действуй, ты должен успеть, - сказало подсознание. Потом криво усмехнулось: Даю добро.
  Я выдернул полы рубахи из брюк – с треском полетели пуговицы, жёстко стянул узлом, и прижал брючным ремнём. На первое время хватит.
  Рукоять ПМ плотно легла в правую ладонь.
  ...Пороша заставил свой палец отпустить пусковой крючок. Глупо получилось, ой, как глупо... Когда незнакомец назвал его по имени, он выстрелил больше от неожиданности, чем по расчёту. Глупо стрелять в того, кто нужен живым.
  Огненный самострел, называемый здесь "пистолет" или "автомат" – (Пороша до сих пор толком не понял, в чём между ними разница, а по внешнему виду отличить и тем более не мог; то, что он счёл сначала пистолетом, оказалось "Узи" - "автоматом", но маленьким и довольно удобным. Игорь называл его ласково "адская машинка".) - загрохотал, задёргался, человека отбросило. Пороша даже не понял – попал или нет, как "Узи" повело направо и вверх...
  Потом закричали люди.
  Это было страшно. Так страшно, что Порошу чуть не вывернуло. Он убивал много раз раньше. Мечом, рукой, заклинанием, усилием мысли... Но это! Одно нажатие – и вот грохот, пламя, корчащиеся в агонии люди. Кровь.
  Без всякого усилия – это было страшнее всего.
  Нельзя, чтобы убийство становилось настолько лёгким делом, когда не нужно ни умения, ни силы... Да и желания в принципе не нужно.
  Словно правитель, ленивым жестом отдающий приказ палачу...
  Пороша заставил палец отпустить пусковой крючок. Малиновые вспышки маячили перед глазами.
  Вокруг был мятущийся ад. Справа, в задних рядах кресел, попавших под самый шквал пулемётного огня, выли раненые. Черноволосая молодая женщина поддерживала залитое кровью тело мужчины. Может быть – мужа. Громко стонал, лёжа в проходе, какой-то толстячок. Безжизненно глядя перед собой расширенными глазами застыл одетый в чёрное пальто мужчина. На его груди расплывалось тёмное пятно.
  И детский плач.
  Затем появился откуда-то сбоку и встал в проходе чёрноволосый человек в некогда зелёной рубашке. Одну руку он неловко прижимал к животу. Левая штанина зелёных брюк почернела от пояса и ниже колена. И вся рука тоже была в крови.
  - Зря, Пороша, зря. - весело сказал человек. И Пороша узнал в нём свою мишень.
  Раздался выстрел. Ещё один.
  За спиной Пороши глухо упало чьё-то тело. Потом человек рванулся вперёд, приставил пистолет вплотную к руке Пороши, державшей "Узи"...
  Выстрел.
  Волна боли сбила его с ног. Опрокинула и смяла. Боль выпустила свои кривые клыки.
  Он кричал. Надрывая горло, раздирая лёгкие, но вокруг не было ни звука.
  А потом он потерял сознание.