Идеографическая деривация vs интерактивная деривация

1. Термины, вынесенные в заглавие, пока не являются общепринятыми, однако представляются весьма перспективными для номинации двух малоизученных областей дериватологии. Некоторые случаи выделения в деривате графем под названием «графическое словообразование» исследовались В.П. Изотовым [1; 2]. Правда, удовлетворительного объяснения этому феномену пока не было дано: все примеры (типа «МИГнул и скрылся?» или чЕЛОВЕК) сводятся к единому способу словообразования, которому дается довольно осторожное определение: «Графическим называется такой способ словообразования, при котором слово возникает на базе переосмысления реально существующего слова, при этом переосмысление сопровождается изменением графического облика исходного слова» [1: 120]. Из других исследований по нашей теме выделяются работы В.М. Костюкова [3], предлагающего термин гибридизация для различного рода контаминационных процессов, а графическое выделение считающего простым указанием на «внутренний контекст» [3: 64]. Цель настоящей работы – рассмотреть подобные явления как идеографическую деривацию; охарактеризовать феномен интерактивной деривации (вообще, насколько известно, не изученной); наметить области их корреляции с традиционно изучаемым словообразованием и друг с другом.
2. Письмо, являясь формой фиксации речи как манифестации языка, оперирует графемами. Фонографическая система письма представляет в основном звуковое оформление речи; идеографическая же система оперирует знаками идей. Заметив, что «бессознательное является целостной структурой  языка» [4: 147], Ж. Лакан вводит в употребление понятие «плавающего означающего». Х. Рутроф в связи с этим замечает: «задача состоит в том, чтобы показать, как лингвистические и нелингвистические принципы означивания взаимодействуют друг с другом вопреки наглядной, хотя и относительной, несопоставимости не только вербальных и невербальных знаков, но и также разных невербальных систем обозначения <…> без невербального обозначения мы бы вообще не могли понимать смысл предложений. Это значит, что мы просто не можем читать, если находимся в рамках одной и той же знаковой системы. Лингвистическое нуждается для своей активизации в помощи нелингвистических знаков» [5: 89].
Наблюдения за современными речевыми процессами наводят на мысль о том, что все случаи «выделения» фрагментов деривата свидетельствуют об интеграции лингвистических и паралингвистических средств, что на письме отражается в совмещении фонографической записи с идеографической. Таким образом, происходит идеографизация фонограмм (когда графическая форма важнее фонетического воплощения, самодостаточна) и, наоборот, фонографизация идеограмм (идеограммы в определенном контексте обретают права букв, то есть обозначают не мысль, а звук). Попробуем классифицировать эти нетрадиционные явления деривации по характеру идеограмм. Если принять за основу развитие системы письма в сторону абстрагирования означающего от означаемого, следует выстроить следующую шкалу идеограмм:
Иконограмма (пиктограмма иконическая) – не условный (неконвенциональный) знак, в котором отсутствует обобщение, типизация. Это понятие о конкретном предмете в синкретическом высказывании. Например, натуралистическое изображение оленя означает не оленя вообще, а конкретного оленя. Таким образом, иконограмма – окказиональная графема, единица речи, но не узуса. Иконограмма широко используется в рекламе как товарный знак (логотип). Логотипы, восходящие к слову (например, Ford, MTV или ШОК), фонографически опосредованны. От слов отличаются паралингвистическими особенностями (цвет, гарнитура, размер шрифта и пр.). Фонографизация логотипа (соотнесение с определенным фонетическим рядом) дает омофон по отношению к исходному слову; написание же слов прописными буквами переводит их в статус иконограмм (идеографизация). Как логотипы могут трактоваться и сценические имена-иконограммы. Иконограммы как форманты также широко применяются в слоганах. Например, замещение сегмента логотипом и затем фонографизация наблюдается в слогане БЕРИ ОТ ЖИЗНИ ВСЕ!
Схемограмма (пиктограмма схематическая) – переход к типизации класса предметов, квазиконвенциональный знак (например, все олени изображаются упрощенно, единообразно). В рисунках схематизируются общие внешние признаки денотата. Это узуальное обозначение узуального слова; кодификация немотивированного значения однозначного слова при сохранении внешнего сходства с денотатом. Схемограммы  сегодня – указатели, дорожные знаки и т.п., а также иконограммы неуникальных объектов. В деривации выступают как фонетизированные сегменты (например, в слове АПТЕКА букву «Т» замещает красный или зеленый крест). Продуктивны в различного рода ребусах, шарадах.
Логограмма – обозначение переносных значений слова ведет к упрощению графики, к символизации. Истинно конвенциональный знак письма (здесь проявляется индифферентность денотата и десигната к материальной форме знака). Такими знаками являются, например, цифры, знаки арифметических действий и т.п. Логограммы участвуют в процессах деривации весьма активно. Прежде всего это вербализованные математические знаки на месте созвучных сегментов слов; например, обладатель фамилии Полторацкий в шутку записывает ее как 1,5цкий (пример В.З. Санникова). Ср. англ. U2 – название/логотип музыкального коллектива, составленный из двух логограмм; LUV 4 LUV (‘love for love’) – название песни.
Грамматограмма – графический символ грамматических категорий и правил. Объединяет идеограммы-разделители (пробелы, знаки препинания) и идеограммы-классификаторы (например, прописная буква как знак онима). Грамматограммы участвуют как в линейных способах деривации (в целом, к таким способам можно отнести все традиционно выделяемые аффиксальные и безаффиксные способы, характеризующиеся однозначным прочтением деривата), так и в нелинейных (интерактивных).
Линейная деривация: 1) разлияние: digit all < digit ||  al + *l (формантом выступает пробел); 2) слияние: какбычегоневышлизм < как бы чего не вышло +*изм [Е. Евтушенко] (формант – отсутствие пробела); 3) онимизация: Боря Тынский < *Бора ||  тынский; Веня Витинов < *Вене ||  витинов [А. Немзер] и т.п. (формант – прописная буква); 4) апеллятивация: камю и сартры [М. Немцов] (формант – строчная буква).
3. Интерактивная деривация базируется на ряде формальных приемов, которые могут сопровождать практически любой из линейных, не идеографических, способов, переводя их в статус интерактивных через внедрение в дериват некоторых грамматограмм: 1) парентезис: пост(а)теист [М.Эпштейн]; (само)уничтожение; не(слишком)лепые [М. Липовецкий] и т.п. – специфический для литературно-критических текстов прием (формант заключается в скобки и происходит виртуализация форманта и самого процесса) – заданная автором текста модель реализуется по-своему каждым читателем, то есть читатель становится соавтором (в качестве средства парентезиса могут выступать также квадратные, угловые, фигурные скобки и специфический знак вариативности слеш – одиночный или парный);  2) дефисация: “ботать по-дерриде” [В. Курицын]; по-кончить с собой [М. Липовецкий] (дефис виртуально соединяет или членит слово); 3) квотация: “супер”вещь или “супер”идея [М.Эпштейн] и т.п. (формант заключен в кавычки – виртуализуется семантика форманта).
Интерактивностью, интерактивной деятельностью принято называть диалогические, творческие, нелинейные формы восприятия артефактов, приглашение реципиента к участию в создании того или иного произведения.
Подлинная интерактивность мыслится как деятельность, доступная массовому потребителю, не случайно она получила развитие в век технологического прорыва и расцвета массовой культуры. В результате у термина «интерактивный» появилось дополнительное значение – ‘массовый, осуществляемый через средства массовой информации’ (ср. интерактивный опрос телезрителей, интерактивный диктант на нашем сайте и т.п.). Наиболее развитым инструментом и воплощением интерактивности сегодня является интернет, посредством которого любой может присоединиться к написанию «сетевых романов» и т.д., вставляя собственные отрывки.
 Интерактивно, нелинейно воспринимать можно как сюжет, так и любое иносказание, реминисценцию, актуальное членение предложения, наконец, членение слова. Читатель становится (со)автором (автор деперсонализирован).
Интерактивность интенциональна. Наличие потенциального соавтора желательно, но не обязательно. Интерактивность виртуальна. Конкретные формы ее реализации не всегда поддаются прогнозу. Интерактивность гипертекстуальна. Количество вариантов интерактивного восприятия произведения потенциально бесконечно. База интерактивности (последовательное, линейное содержание произведения) считается законченным произведением условно.
 Рецепция «обычного» произведения потенциально (субъективно) интерактивна. Такая интерактивность имплицитна. Она не декларируется автором формально.
4. Любая фонографизация идеограммы также в определенном смысле интерактивна (теоретически читатель может и неоднозначно озвучить рисунок, и вообще не озвучить; однако в большинстве случаев фонографизация жестко детерминирована контекстом). Между тем благодаря контексту интерактивная деривация может реализоваться и без участия идеограмм. Таковы случаи интерактивной грамматической транспозиции, встречающиеся, например, в поэзии: весело педали свой велосипед [А. Левин] или фольклоре: в зоопарке работаю, антилопу гну…; Уехал поездом, вернулся ослом и пр. Наконец, можно выявить виртуальный парентезис (скобки лишь подразумеваются: автор оставляет условия для возможного эксперимента, читатель волен расставить скобки самостоятельно): Наш постмодернизм [интерактивная аббревиация – Д.Г.] питается <…> отрицательной энергией <…>. Какой-то он у нас постный [интерактивное усечение – Д.Г.]. Может, так и следует расшифровать эту аббревиатуру: "постный модернизм"? [интерактивная дезаббревиация – Д.Г.] [В.Холмогоров].
 Итак, на примерах участия идеограмм различных типов в деривационных процессах можно заметить постепенное стирание границ между вербальными и невербальными единицами, их взаимопревращения (два обобщающих течения – фонографизация и идеографизация), а также принципиально новую деривационную функцию, реализуемую грамматограммами. Дальнейшие исследования идеографической деривации, а также интерактивной деривации, могут вестись параллельно с исследованиями линейной деривации. При этом неизбежны определенные пересечения, так как многие традиционно трактуемые факты словопроизводства могут быть рассмотрены с наших позиций, что позволит прийти к новой непротиворечивой их классификации.
Таким образом, придерживаясь общих очертаний предмета, предположим, что интерактивность и виртуальность как деривационный принцип действует на большей территории идеографической деривации, в то же время имеются небольшие участки контекстуально обусловленной интерактивности, реализуемые чисто фонографически, и наоборот, – участки линейной идеографической деривации.
ЛИТЕРАТУРА
1. Изотов В.П. Графическое словообразование?// Гуманитарные проблемы глазами молодых.– Орел.– 1994.– С.119-120.
2. Изотов В.П. Параметры описания системы способов словообразования (на материале окказиональной лексики русского языка): Дис. … д-ра филол. наук.– Орел, 1998.– 341с.
3. Костюков В.М. В поисках яркого слова// РР.– 1983.– №6. – С.63-65.
4. Lacan J. Ecrits: A selection. – L., 1977.
5. Ruthrof H. The hidden telos: Hermeneutics in critical rewriting// Semiotica.– Berlin; N.Y., 1994.–Vol.100, №1.– P. 69-93.