Междусловное наложение или

Основоположник антропоцентрического подхода в лингвистике В. фон Гумбольдт утверждал, что «язык в полном своем объеме содержит все, что облекается в звук… Наряду с уже оформившимися элементами, язык состоит из способов, с помощью которых продолжается деятельность духа, указывающая языку его пути и формы». Актуальнейшей проблемой сегодня является описание этих путей и форм в области окказионального словообразования. Так, до сих пор не предложено четкой дериватологической дефиниции «междусловного наложения». Описание этого процесса остается скорее метафорическим: «на конец одного слова накладывается омонимичное начало другого» (Н.А. Янко﷓Триницкая); «слова накладываются, наезжают друг на друга… конец одного является началом другого» (Е.А. Земская) и т.п. Конечно, эта ситуация не случайна.
Отправной точкой наших соображений будет приоритет деривационной потенции перед ее воплощением: «импровизируемое мною слово… уже существует потенциально в языке…, а его реализация в речи есть факт незначительный по сравнению с самой возможностью его образования» (Ф. де Соссюр). «Язык как целое существует только in potencia» (И.А. Бодуэн де Куртенэ).
Явление «междусловного наложения» сходно не просто со сложением и сращением (как верно замечает И.С. Улуханов, руководствуясь частичным совпадением словообразовательных средств, входящих в состав форманта), но является разновидностью аббревиации (что представлена в работе И.С. Улуханова «Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация» (М., 1996) в составе «смешанных» способов как усечение + сложение). Автор выделяет также словообразовательное средство «междусловного наложения», не совпадающее с формантом сложения: «наличие фонемного отрезка, общего для обоих мотивирующих» (И.С. Улуханов), явно контрастирующее с остальными средствами, но не пытается как-либо интерпретировать этот факт.
Что же такое «общий фонемный отрезок»? Несомненно, это сегмент (фонема или совокупность фонем, не равная узуальному аффиксу, но выступающая формантом в процессе (ре)деривации). Следовательно, налицо операция с этим сегментом, то есть неморфемное усечение. Как же происходит усечение, если сегмент остается в производном слове? Ответ, «лежащий на поверхности» – усечения не происходит, сегмент «накладывается» на созвучный ему сегмент другого слова. Однако такое образное представление есть более или менее удачная абстракция, никак не проясняющая «технических» аспектов проблемы.
На наш взгляд, «наложение» – феномен не собственно словообразовательный, а стилистический, парономазийный. Фонетическая перекличка, ассоциативные связи, возникающие при контекстном сталкивании созвучных отрезков речи, относятся к каламбурным приемам создания эстетического (как правило, комического) эффекта. Неверно, однако, считать каламбур отдельным способом словообразования (Е.А. Земская). В структурно-семантическом отношении среди т.н. каламбуров нет единства: это могут быть и паронимы, и омонимы, и сложения, и усечения и пр.
Проанализируем слово мемуаразм, приводимое И.С. Улухановым как пример «междусловного наложения» в следующем контексте: Берегись,  дружок Эразм, угодишь в мемуаразм. Этот дериват может быть мотивирован не только словами мемуары и маразм [версия И.С. Улуханова – Д.Г.], но и находящимся в ближайшем контексте Эразм. Несомненны его морфологические характеристики. Это неодушевленное существительное мужского рода II скл. Лексическое значение (следуя версии И.С. Улуханова): ‘проявления старческого слабоумия как стилеобразующие признаки мемуаров’. Словообразовательное значение: ‘характеристика интеллектуальной деятельности лица, названной мотивирующими существительными’. Производящая база: а) основа слова мемуары, подвергшаяся предварительному конечному усечению; б) основа слова маразм (Эразм), усеченная в начале. Словообразовательное средство (и формант): единое ударение и порядок компонентов.
Почему нельзя рассмотреть этот случай как сегментацию, т.е. добавление фонем, например, *мемуар + *азм? Ответ на этот вопрос обычно таков: «эти добавляемые фонемы принадлежат мотивирующим …, остальная часть которых совмещается с другим мотивирующим» (И.С. Улуханов). Конечно, налицо попытка этимологизации деривата, что связано с поиском аффикса или корня, добавление которого и «привнесло» вышеуказанные смысловые обертоны (что нехарактерно для сегмента). Поэтому понятно стремление читателя выделить в деривате «наложенную» основу. Но насколько это правомерно? Существование в одной системе усечения и «наложения» представляется нонсенсом. Ничто не мешает сохранить семантику основы даже в максимально усеченном слове – на этом основаны так называемые инициальные аббревиатуры. Поэтому и возможны сложносокращенные слова, в которых части представлены не в полном виде – семантика полных  частей контекстуально (в речи), а затем, возможно, и узуально (в словаре) закрепляется за ними – тем и отличаются они от сегмента. Сегментация отличается от аббревиации отсутствием семантики, закрепленной за фонемным отрезком как формантом.
Таким образом, мы можем выстроить не одну, а три (равно)вероятных цепочки:
1) мемуаразм <= мемуары + маразм (Эразм)
2) мемуаразм  <= мемуары + маразм
3) мемуаразм  <= мемуары <= маразм (Эразм)
В теории «наложения» преимущество наглядности: например, утверждая, что слово мемуары «наложено» на слово маразм, можно указать точные границы «общего» отрезка – *ар (по И.С. Улуханову, Эразм в «наложении» не участвует). Такой подход видится поверхностным, т.к. не проясняет суть самого феномена «наложения», а лишь фиксирует внешние признаки слова. Более четко «общий» отрезок, точнее корень, выделяется в примере ширпотребность (Н.А. ЯнкоТриницкая). На наш взгляд, здесь слово ширпотреб просто подверглось суффиксации.
«Междусловное наложение» следует рассматривать, скорее всего, как сложносокращенное слово типа мопед. Главная проблема – выбрать для этого оптимальную цепочку.
Итак, каков сегмент, совпадающий у мотивирующих и мотивированного слов? Понятно, что у слов мемуары и маразм имеются созвучные сегменты *ар. Значит ли это, что сегмент деривата «принадлежит» обоим мотивирующим? Не совсем так. Правильнее выделить в производном слове сегмент, омофоничный сегментам обоих мотивирующих. Заметим, однако, что эти сегменты не маркируют границы производящих слов, которые перед «наложением» все равно потребовалось бы подвергнуть усечению, что кажется уже излишне сложным. И здесь еще раз следует обратить внимание на произвольный характер интерпретации исследователем мотивирующих основ. Отсутствующее в контексте примера слово маразм далеко не единственное из содержащих звуковой отрезок -азм (ср. исихазм, плеоназм, спазм, хиазм и др.); и если можно вообще говорить определенно о конкретном образце в нашем случае, следует признать таковым слово Эразм. Тогда наиболее простое, а потому и наиболее вероятное объяснение будет выглядеть так:
мемуаразм  <= мемуары + Эразм      
Таким образом, «междусловное наложение» следует исключить из состава способов деривации, а подобные слова трактовать как сложения с усеченными компонентами. При этом границу усечения должно проводить в  наименее «безболезненном» месте, желательно по морфемному шву. Усечению будет подвергаться наименее значимая морфема или сегмент (так, в последнем примере в слове мемуары оказалось достаточным удалить флексию, а в слове Эразм – двухфонемный сегмент). Если же часть деривата возможно соотнести с аффиксом, следует квалифицировать в таких случаях не сложение, а аффиксацию (ср. нашу трактовку слова ширпотребность).