Морфемный статус словных частей супер- и гипер-

Активизация современных словообразовательных процессов отличается возросшей ролью именной префиксации. Так, если в 1960-70-е годы исследователи отмечали, что «префиксальное образование от существительных представлено весьма ограниченно» [1.С.190], а  «преимущественной сферой использования приставок является категория глагола» [2.С.99], то уже в 1988г. М.М.Петрова констатирует активизацию приименной префиксации [3].
Сильно повлияли на развитие этих процессов заимствованные префиксы. Причины приоритета иноязычных приставок перед исконными ученые видят в большей информативности, узкоспециализированном значении, привязанности к книжной сфере [3.С.76].
Особенно активизировались процессы именной префиксации в 90-е годы ХХ в. К числу наиболее востребованных относятся производные с частями супер- и сверх-, выражающими высокую степень проявления признака, обозначаемого базовой основой. Это объясняется как тенденцией к экспрессивизации речи (супершпион, супердорогой, сверхосторожный), так и необходимостью называть явления научно-технического прогресса (супертуннель, супердвигатель, сверхдавление) [4. С.117].
Наряду с супер- и сверх- активизируются и синонимичные им морфемы архи-, гипер-, ультра-, экстра-. Гипер- в этом ряду стоит особняком, т.к. ее значение наиболее близко значению супер-, но продуктивность этой части максимально высока в книжной речи, в терминологии (похожая ситуация наблюдалась с супер- несколько десятилетий назад).
Актуализация указанных формантов сопровождается изменениями функционально-семантического плана [5], что следует из наблюдений над результатами современных речевых процессов.
Весьма репрезентативен анализ новообразований, представленных в постмодернистской критике. Представляют интерес в этом плане монография известного критика, литературоведа и культуролога М.Эпштейна «Постмодернизм в России» [6] и монография одного из ведущих критиков литературного постмодернизма В.Курицына «Русский литературный постмодернизм» [7].
В монографии М.Эпштейна [6] имеется 15 новообразований, содержащих часть гипер-, 4 новообразования с частью супер- и 2 – с частью сверх-. При этом семантика части гипер- уточняется автором: Значение «гипер» можно разложить на значения двух приставок «супер» и «псевдо». Так, гиперсоциальность – это социальность, возведенная в политический и моральный императив, <…> и именно поэтому ведущая к разрушению социальных связей, разобщению людей и «культу личности». Гиперсоциальность – это суперсоциальность и одновременно псевдосоциальность [8], т.е. такое усиление социального фактора, которое нарушает его собственную меру…[6]
Подавляющее большинство выявленных новообразований – имена существительные: гиперреальность; гиперсоциальность; гиперматериальность; гиперсексуальность; гипертекстуальность; гиперэлементарность; гиперобъект; гиперобъектность; гипербытие; гиперинстинкт; гипер-единичность; супервещь; суперидея; суперреальность; суперсоциальность; сверхъязык.
Некоторые новообразования относятся к прилагательным: гиперсексуальный; сверхгеометрический.
Похожая картина наблюдается в монографии В.Курицына [7]: 12 новообразований с гипер-, одно с супер-. Из них одно – имя прилагательное: гиперреалистический. Остальные же – существительные: гипероперация; гипернаучность; гиперлитературность; гиперэкзистенция; гиперсоциальность; гиперматериальность; гиперсексуальность; гиперозначаемое; гиперкульт; медиа-гиперреальность; суперлогос.
Столь высокая частотность элемента гипер- может свидетельствовать о его префиксальном характере [9]. Между тем в ряде случаев супер- и гипер- выступают как самостоятельные слова: «Гипер» – это такой «супер», который самим избытком своего качества переступает границу реальности и оказывается в зоне «псевдо» [6]. Диалектика «супер» и «псевдо», которая разыгрывается внутри «гипер», резко отличается от классической гегелевской диалектики тезиса и антитезиса с их последующим примирением и слиянием в синтезе [6]; Но «гипер», в силу своей искусственно-рассудочной природы, есть квинтэссенция одного качества при исключении всех остальных [6]; По мнению Эпштейна, парадигму ХХ века можно описать через понятие «гипер», что значит «чрезмерный», в котором разделяются две плоскости: «супер» и «псевдо» [7].
В разговорной речи и в СМИ наблюдается в основном эмансипация элемента супер- [10], а в книжной речи – гипер-. Об этом свидетельствует, например, наличие словоизменительной парадигмы: Нашим главным рыбным хозяином было получено полмиллиарда долларов под строительство пятнадцати супертраулеров в Приморье. И вот эти супера построены на государственные деньги, и Наздратенко <…> отбирает эти супера и отдает их «Дальморепродукту» (Эхо Москвы, 19.02.01); Приезжали супера [суперпрофессионалы – Д.Г.] из Питера, чтобы поделиться опытом с нашими менеджерами (устн.). Эти случаи можно назвать усечением. Между тем в следующем примере элемент гипер- просто лексикализуется: «Чистая» социальность коммунистического типа подобна «чистой» сексуальности психоанализа, или текстуальности новой критики, этим «гиперам» вышеописанных образцов: это некая гипнотически яркая квинтэссенция социума, которая в силу своей абстрактности исключает и подавляет все индивидуальное и конкретное [6].
Еще более значимо выступление элементов супер- и гипер- в качестве базовой основы: слушатель предлагает суперский способ определения лучшего игрока (Эхо Москвы, 17.12.2000); Джинсовка – самая что ни на есть суперская на сегодняшний день ткань (Комсомольская Правда, 30.03.01); Но и в коммунистическом мире в это же время, в 1920-30-е годы, сходные процессы «гиперизации» распространяются на все сферы общественной жизни [6]; Знаменательно, что из приведенных шести областей гиперизации три традиционно охватываются понятием «революция»: социальная, сексуальная, научная [6]. Эти примеры свидетельствуют в пользу того, что корневой характер семантики заимствованных препозитивных элементов еще не до конца утрачен, и затрудняют квалификацию морфемного статуса данных элементов [11].
Ситуация неопределенности проявляется в отсутствии единого мнения в лингвистике относительно морфемного статуса и семантики указанных словоэлементов. Так, «Русская грамматика» [12] отмечает продуктивность словообразовательного типа «существительные с префиксом супер-» в научно-технической терминологии и в газетно-публицистической речи, где супер- синонимична приставке сверх-. Между тем семантика супер- и сверх-, а также архи-, ультра-, экстра- не дифференцирована, хотя сфера употребления супер- обозначена шире остальных. «Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка» [13] трактует супер- как регулярную и продуктивную (особенно в научно-технической терминологии) префиксальную словообразовательную единицу, выделяющуюся в именах существительных, и как регулярную продуктивную формообразующую единицу, выделяющуюся в именах прилагательных. Семантика супер-, архи-, сверх- и ультра- снова не разграничена. «Толковый словарь иноязычных слов» [14] определяет супер- как приставку, образующую существительные и прилагательные (от лат. super – сверху, над). Между тем, в ряде новейших словарей формант супер- квалифицируется как первая часть сложных слов, т.е., по сути, префиксоид [15,16,17]. «Большой толковый словарь русского языка» [17] толкует как первые части сложных слов также лже-, квази-, псевдо-, гипер-, супер-, сверх-, меж-, видео- и др. Кроме того, супер, ультра, экстра, видео и т.п. зафиксированы как отдельные слова. Приставкой считают элемент супер- словари [13,14,18,19], видимо, следуя критерию освоенности морфемы русским языком [20].
Так, элемент гипер-, как менее освоенный, только в словаре [18] назван приставкой; в остальных же из перечисленных словарей он определяется как первая часть (начальная часть) сложных слов.
Чтобы внести определенность в отношении морфемного статуса препозитивных заимствованных частей слов, целесообразно вспомнить традиционные критерии выделения соответственно непроизводной основы, префикса и префиксоида, и последовательно применить к словным частям гипер- и супер-, опираясь на приведенные выше примеры. Таким образом, гипер- и супер- могут быть квалифицированы либо как префиксальные или корневые морфемы, либо как морфемы переходного характера – префиксоиды.
Н.М.Шанский [2] относит к корневым морфемам непроизводные основы, которые в каждом слове являются основным элементом, мотивирующим его значение. В.Н.Немченко [21] дополняет это замечание критерием повторяемости в составе всех родственных слов, образующих словообразовательное гнездо; а также критерием незакрепленного места в слове, отмечая также, что корневая морфема должна номинировать фрагмент реальной действительности. «Русская грамматика» [12] утверждает, что «корневой морф может полностью совпадать с основой» [12.С.124], тут же оговаривается совпадение некоторых префиксальных морфов с основами служебных слов. Всем перечисленным критериям выделения корневой морфемы соответствуют приведенные выше примеры гипер и супер (как самостоятельные слова) и производные от них (суперский, гиперизация). Однако в словарях [15,16,17,18,19] зафиксировано как отдельное слово лишь супер (в значении ‘суперобложка’ и в значении ‘отлично’).
Среди признаков префиксов необходимо отметить их большую, по сравнению с суффиксами, независимость в качестве значимой части слова, способность образовывать слова в качестве одиночно выступающей морфемы [22], «более узкий, чем у суффиксов, диапазон действия» [2.С.100]. Префикс должен выражать лексико-грамматическое значение; «может иметь побочное ударение» [21.С.21]. Критериям префикса соответствуют все примеры новообразований с препозитивными элементами гипер- и супер-.               
В лингвистике даются различные критерии выделения префиксоидов. В.Н.Немченко [21] называет префиксоидом морфему, совмещающую «признаки приставки и корня» [21.С.214].  Н.М.Шанский [2] относит к аффиксоидам радиксальные морфемы с «абстрактной семантикой, близкой к словообразовательному значению аффиксов» [2.С.89], исполняющие в составе сложных слов аффиксальные функции. Отмечается также обязательная регулярность префиксоидов [21]. Префиксоид характеризуется способностью выступать в качестве корня и в то же время в качестве префикса [21]. При этом префиксоид понимается как один из этапов эволюции от корня к префиксу. В.В.Лопатин [25] называет аффиксоидом «компонент сложного или сложносокращенного слова, повторяющийся в составе ряда слов и приближающийся по своей словообразовательной функции (способность образовывать новые слова с тем же компонентом) к аффиксу – суффиксу (для последних компонентов сложений) или префиксу (для первых компонентов)» [25.С.43]. Здесь же приводится значительно расширенный перечень примеров префиксоидов: «само- (самообслуживание, самодисциплина), полу- (полукруг, полупроводник), лже- (лженаука, лжеученый) <…>, видео- (видеофильм, видеопленка), орг- (оргработа, орготдел)» [25.С.43]. Также отнесены к аффиксоидам «связанные компоненты сложных слов, не выступающие в качестве корневых в словах иной структуры, напр. <…> префиксоиды <…> аэро- (аэровокзал, аэросев), псевдо- (псевдоискусство, псевдоготический), еже-  (ежедневный, ежегодный) [26]» [25.С.43], традиционно называемые аффиксами ([2,4,21] и др.). Критериям префиксоида отвечают препозитивные части гипер- и супер- в примерах из [6] и [7].               
Судя по всему, морфемный статус словных частей гипер- и супер- в рассматриваемых примерах вырастает из определения «префикс». Эволюция же их в сторону префиксоидных и корневых морфем [27] в результате актуализации корневой семантики не позволяет сделать однозначного вывода. Представляется возможным при унификации отличий радиксальных морфем от аффиксальных видоизменить синхронный критерий, по которому словоэлемент признается аффиксоидом с учетом употребления препозитивных словных частей в новообразованиях.               
Таким образом, можно говорить о диффузном, переходном характере препозитивных словных частей заимствованного характера, их семантико-функционального и морфемного статуса. Данные части занимают промежуточное положение между префиксальными и корневыми морфемами.               
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Милославский Н.Н. Вопросы словообразовательного синтеза. – М., 1980.
2. Шанский Н.М. Очерки по русскому словообразованию. – М., 1968.
3. Петрова М.М. Морфемизация словообразовательных элементов латинского происхождения в русском языке // Бодуэн де Куртенэ и современная лингвистика: Сборник статей к 140-летию со дня рождения И.А.Бодуэна де Куртенэ. – Казань, 1988.
4. Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводства // Русский язык конца ХХ столетия. – М., 2000.
5. Например, у многих пространственно-временных приставок усиливается качественное значение. Ср. ультрафиолетовый и ультрамодный; суперсегментный и суперэкспресс [4].
6. Эпштейн М. Постмодерн в России. – М., 2000.
7. Курицын В. Русский литературный постмодернизм. М., 2000.
8. Здесь налицо случай окказиональной (контекстуальной) антонимии элементов гипер- и супер-, обусловленной индивидуально-авторским переосмыслением их семантики в составе окказиональных терминов.               
9. Земская Е.А Словообразование как деятельность. – М., 1992.
10. Наряду с кодифицированными существительным супер и наречием супер: «СУПЕР. I. –а.; м. Разг. = Суперобложка. Книга в супере. Красочный с. II. неизм.; в зн. прил. Разг. Отличный, очень хороший, превосходный. У него джинсы просто с.< Супер, в зн. нареч. (2 зн.). Как дела? – С.!» [17]. См. также [14], [19]. Ср. пример из телерекламы: Супер – это что? Супер – это кто? Супер – это новая жевательная резинка. У нее вкус – супер! И цена – супер!
11. Кроме суффиксации, элемент супер- участвует и в разновидности сложения – гендиадисе: слово супер-пупер в разговорной речи употребляется довольно регулярно, а в последнее время служит и названием телепередачи. С некоторыми оговорками можно рассматривать удвоение и объединение препозитивных словных частей в «сложный комплекс» [4.С.117] как вариант сложения, напр.: Сверхсуперфестиваль (Сегодня, 07.09.94); Пост-пост, заведенный механизм насаживания подобного, утешает эпоху: ведь новая категория – это революция, так пусть длится старая [7]; Постмодернизм много играл со смешением жанров и с понятием жанровых неопределенностей. Постпостмодернизм делает ставку на жанровую чистоту [7].
12. Русская грамматика. – М.-Л., 1980. – Т.1.
13. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка. – М., 1996.
14. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. – М., 1998.
15. Толковый словарь русского языка конца ХХ в. – М., 1998.
16. Словарь новых слов русского языка. – М., 1995.
17. Большой толковый словарь русского языка. – СПб., 1998.
18. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. – М., 1997.
19. Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка: Толково-словообразовательный. В 2-х т. – М., 2000.
20. Применение этого критерия наблюдается в статье ГИПЕР… «Толкового словаря иноязычных слов» [14]: «ГИПЕР…[< греч. hyper, над, сверх, по ту сторону]. Первая составляющая часть иноязычного слова или приставка (в словах, образованных в русском языке), указывающая на превышение нормы, напр. гипертония, гиперзвуковой; противоп. гипо…
21. Немченко В.Н. Современный русский язык. Словообразование. – М., 1984.
22. Исходя из этих соображений, префиксальный способ словообразования,  как замечает Н.М.Шанский [2], интерпретируется некоторыми учеными как сложение [23.С.253.] [24.С.302–302].
23. Травничек Ф. Грамматика чешского литературного языка. – М., 1950.
24. Мейе А. Общеславянский язык. – М., 1951.
25. Лопатин В.В. Аффиксоид // Русский язык. Энциклопедия. – М., 1997.
26. В качестве примера эмансипации элемента еже- можно привести название издательства «Еже», выпускающего ежедневники, еженедельники, календари и т.п.
27. Трансформации семантико-функционального плана, рассмотренные в примерах, вряд ли были бы возможны еще несколько десятилетий назад.