Окказионализмы с препозитивными словоэлементами в современной ре

Препозитивные иноязычные морфемы привлекают внимание исследователей ввиду их активизации в языке последнего десятилетия, чему способствует общая тенденция к обновлению лексической системы. В настоящее время возникает необходимость пересмотра традиционного понимания не только степени регулярности и продуктивности этих морфем, но также их семантики и морфемного статуса в современном русском языке. По глубокому замечанию С.Зенкина, префиксация является основной формой авторефлексии культуры ХХ века, размножавшейся «посредством почкования, прибавляя к старому названию новый префикс» (Зенкин 1995; 51).
Целью настоящей статьи является анализ функционирования двадцати наиболее активных сегодня препозитивных морфем (Земская 2000) (авто…, анти…, архи…, гипер…, интер…, квази…, контр…, лже…, меж…, мета…, нео…, полу…, после…, пост…, псевдо…, само…, сверх…, супер…, транс…, ультра…) в современной речи (на примере новообразований в литературной критике постмодерна).
В качестве материала для анализа использованы новообразования, выявленные в монографиях таких исследователей постмодерна, как В.Курицын (Курицын 2000), М.Н.Липовецкий (Липовецкий 1997), Н.Б.Маньковская (Маньковская 1998), М.Эпштейн (Эпштейн 2000). Наибольшую активность проявляют морфемы пост... (более 60 новообразований), анти... (более 60), гипер... и супер... (более 50), псевдо... и квази... (более 40), само... (более 30), нео… (более 20), мета... (более 20), авто... (более 10). В рамках статьи уделим основное внимание синонимичной паре весьма репрезентативных, на наш взгляд, морфем квази- и псевдо-, попутно проводя параллели с другими элементами.
Элементы псевдо... и квази... в указанных работах образуют окказиональные существительные (псевдосоциальность, псевдоцитата, псевдоцитирование, псевдовещь, псевдореальность, псевдомагия, псевдо-палимпсест, псевдокультура, псевдоклассицизм, псевдопоступок, квазиметафора, квази-религия, квазиавтор, квазидокументальность, квазистрадания, квазиэпос и др.) и окказиональные прилагательные (псевдоисторический, псевдофантастический, псевдобытийный, псевдо-соц-артовский, псевдоромантический, псевдолитературный, псевдотеоретический, квазиреальный, квази-существующий, квазинародный, квазитургеневский, квазиисторический и др.).
Морфемы псевдо... и квази... участвуют в образовании окказиональных слов как от абстрактных, так и от конкретных номинаций. При этом сфера их употребления расширяется: традиционно они использовались для образования естественнонаучных и медицинских терминов (псевдогибрид, псевдоастма, псевдоэллипс, псевдогаллюцинация, квазизвезда, квазиимпульс, квазичастицы, квазиполюс и др. упоминаются в общеязыковых толковых словарях), в гуманитарных же дисциплинах практически не встречались (псевдологограмма, квазиалфавит и квазиморф упоминаются только в узкоспециализированных работах), либо (как правило, в публицистике) использовались для создания экспрессивных нетерминологических номинаций (псевдоискусство, псевдонаучный). В настоящее же время можно наблюдать широкое распространение псевдо... и квази... в терминологическом употреблении именно гуманитарных дисциплин, в частности литературной критики. Вот лишь некоторые примеры: "Можно сказать, что Палисандр (а ведь это повествователь и квазиавтор [здесь и далее новообразования выделены нами. – Д.Г.] романа) принимает хаос, как теплую грязевую ванну – с нескрываемым удовольствием" (Липовецкий 1997); "Теперь ясно, каким образом вписывается в эту общую семантику века та диалектика (фактически псевдодиалектика, так как она лишена сберегающего начала) «гипер», о которой пишет М.Эпштейн" (Зенкин 1995; 53); "Ключевым его приемом должна была стать пародия, пародия на многочисленные псевдолитературные жанры…"(Липовецкий 1997).
Изменения морфем в функционально-семантическом плане приводят, в свою очередь, к их диффузности в плане субстанциональном. Высокая частотность употребления псевдо... и квази... может свидетельствовать об их префиксальном характере, то есть о преобладании в них словообразовательного значения над лексическим как следствия возросшей продуктивности. Между тем, как отмечает Е.А.Земская, в результате подобной активизации «некоторые префиксы (не-, анти-, сверх-, супер- и др.) эволюционируют в направлении частиц, свободно примыкающих к словам свободных частей речи» (Земская 1992; 90).
Среди анализируемых нами окказионализмов выявлен ряд препозитивных элементов, употребляемых обособленно: "«Гипер» – это такой «супер», который самим избытком своего качества переступает границу реальности и оказывается в зоне «псевдо»" (Эпштейн 2000); "Диалектика «супер» и «псевдо», которая разыгрывается внутри «гипер», резко отличается от классической гегелевской диалектики тезиса и антитезиса с их последующим примирением и слиянием в синтезе" (Эпштейн 2000); "По мнению Эпштейна, парадигму ХХ века можно описать через понятие «гипер», что значит «чрезмерный», в котором разделяются две плоскости: «супер» и «псевдо»" (Курицын 2000).
 О том, что в заимствованных препозитивных частях слов актуализируется корневая семантика, говорят и случаи отделения их дефисом (устаревшее, по данным БАС, написание являлось, однако, достаточно четким критерием радиксальной природы, например, элемента псевдо... как первой части сложных слов): "Такие псевдо-соц-артовские феномены, как приговский «Милицанер» или сорокинское «гниение стиля» — симулякры симулякров, <…> своего рода «третья реальность»" (Маньковская 1998); "римейки больших стилей <…> сочетаются с фантазийными конструктами «пропущенных» художественно-эстетических течений <…>, создавая своеобразный псевдо-палимпсест" (Маньковская 1998); "Именно этот "перекос" породил многочисленные элементы архаики, проступающие под оболочкой советской квази-религии…" (Липовецкий 1997); "На фоне культуры модернизма, литература, отказывающаяся от "новизны" и "оригинальности", кажется молчащей, тавтологически повторяющей уже сказанное и потому квази-существующей, миражной" (Липовецкий 1997). Ср. квази-жизнь и квази-организм (НРЛ-84; 133).
Д.Э.Розенталь предлагает оставить дефисное написание псевдо-, квази- и пан- перед собственными именами: «квази-Пушкин, пан-Европа». Примечательно, что данные элементы определены им  как «начальные составные части» (Розенталь 1999; 43), в отличие от «анти-, архи-,  гипер-, интер-, инфра-, контр-, пост-, суб-, супер-, транс-, ультра-, экстра- и др.», названных здесь же приставками (Розенталь 1999; 31,33,43). Аргументы такого разграничения в указанной работе не приводятся.
Е.А.Земская, придерживаясь определения «приставка», пожалуй, впервые указывает на существенные различия в семантике и сфере употребления псевдо... и квази...: «псевдо- содержит компонент ‘обман, лживость’, тогда как квази- <...> содержит компонент ‘недоведение до необходимого предела’, ‘почти’ <...> слова с псевдо- содержат субъективную оценку лица, тогда как слова с квази- характеризуют состояние именуемого объекта. <...> Приставка псевдо- гораздо более активна, чем квази-» (Земская 2000; 115). Здесь же анализируется смысловое и функциональное сближение и расхождение псевдо... и квази... с исконными морфемами полу..., недо... и лже... (которые, по разным источникам, являются либо приставками, либо префиксоидами). Например, меньшая продуктивность лже... по сравнению с псевдо... и квази... объясняется ее более «прозрачной» внутренней формой (Земская 2000; 116).
Действительно, как показывают наблюдения, в литературной критике постмодерна относительно редко используются морфемы полу... и лже.... Ниже приводятся немногие выявленные нами примеры окказионализмов с этими частями: "Происходит постепенный дрейф от воспоминаний к снам, фальсификациям, симуляции, лжеперсонажам" (Маньковская); "Однако и здесь возможно лжестановление: автор видит один из его примеров в женском становлении письма у Г. Флобера по принципу истерической самоидентификации типа «Госпожа Бовари — это я»" (Маньковская); "Так, свое «параллельное кино» братья И. и Г. Алейниковы определили как лжеконцептуализм — не идеи, не игра в идеи, а игра в игру" (Маньковская 1998); "…художественная практика постмодернизма, разумеется, лишь в своих наиболее значительных образцах соответствует заявленному новому ключу, отнюдь не оправдывая лжеклассической помпезности своей массовой продукции" (Маньковская 1998); "…бродят и другие порожденные Бахтиным существа – полутелесные образования, симулякры" (Курицын 2000); "вяло-симпатичное пространство полуискусства-полуигры" (Курицын 2000); "Но в романе Соколова между этими кодами не возникает ни малейшего конфликта, они идиллически сливаются в полуфантастический-полупародийный стиль" (Липовецкий 1997); "Но до него, в сущности, остается один шаг - через невидимое и уже полупроницаемое пространство, отделяющее автора, созидающего своим стилем новый, личный, космос, от хаоса бытия, все плотнее обступающего его" (Липовецкий 1997).
Интересно отметить, что терминообразующая функция актуализирована здесь больше для морфемы лже… (кроме слова лжеклассический, скорее оценочно-экспрессивного. Ср. лженаука), традиционно имевшей терминологическое значение лишь в ботанике. Элемент полу..., наоборот, весьма активно образовывавший термины во многих областях знания (ср. полугласный, полуустав, полусфера, полушарие, полупроводник), используется для передачи семантики приблизительности, нечеткости. Сравнение трактовок препозитивных словоэлементов в лингвистической литературе и, в частности, толковых словарях, может способствовать выявлению динамики субстанционального и функционального статуса соответствующих препозитивных элементов, а также определить некоторые методологические основания лексикографического описания данных элементов в сравнении с их описанием в лингвистической литературе иного рода.
Анализ различных источников показывает, что морфемный статус рассматриваемых частей слов трактуется неоднозначно. Так, в «Русской грамматике» (РГ-80; 242) части квази..., нео... и псевдо... названы связанными компонентами сложений интернационального характера (при этом доказательства их радиксального статуса представляются не вполне убедительными). Что касается остальных из рассматриваемых здесь морфем, в РГ-80 корневой характер признается также за частями само- (и синонимичной ей авто-), лже- и полу- (морфемный статус указанных компонентов подчинительных сложений в этих случаях показан на примерах слов, в которых само-, лже- и полу-  являются корнями – при выделении из них интерфиксов).
«Новый словарь русского языка» (НСРЯ), как и «Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка» (ТССЕ), трактует псевдо... и квази..., не разграничивая их семантику, как достаточно регулярные и продуктивные в книжной речи префиксальные словообразовательные единицы, выделяющиеся как в именах существительных, так и  в прилагательных. Ту же позицию занимает и «Толковый словарь иноязычных слов» (ТСИС).
Материалом анализа в этой части работы послужили академические толковые словари (БАС; МАС2; БТС), дающие исчерпывающее лексикографическое описание, а также наиболее полные и авторитетные из словарей последних лет, в которых акцентируется внимание, с одной стороны, на толковании словообразовательных единиц  (НСРЯ), а с другой, – на толковании иноязычных слов (ТСИС). Кроме того, к анализу привлечен «Толковый словарь русского языка» С.И.Ожегова, Н.Ю.Шведовой (СОШ) – самый популярный словарь с обширным, регулярно обновляемым словником.
Несмотря на то, что БАС и МАС2 в нашем аспекте могут предоставить материал уже для диахронического анализа, данные обоих словарей были учтены. Для достижения поставленных целей важно проследить академическую традицию лексикографии, представленную в БАС, МАС2 и БТС (что невозможно сделать, не прибегая к диахроническому описанию). Как отмечает в предисловии к БТС его автор и главный редактор С.А.Кузнецов, «Все три словаря базируются на материалах одной и той же картотеки. Принципы, лежащие в основе словарного описания лексики в БТС, полностью согласуются с принципами Малого (МАС) и Большого (БАС) академических словарей и с традициями академической лексикографии в целом. Тексты МАС и БАС, взаимно использованные при их переиздании, были широко использованы при подготовке к изданию БТС» (1,с.4). По сравнению с другими толковыми словарями последнего времени БАС и МАС2, будучи нормативными, все же содержат значительное число специально-терминологических слов, снабженных соответствующими пометами, указывающими на ограниченность их употребления. Это значит, что многие из активизировавшихся сегодня морфем, не входивших ранее в число высокочастотных элементов, все же фиксировались БАС и МАС2.
Сравнив толкование анализируемых морфем в указанных словарях, можно обнаружить значительные расхождения. Результаты анализа представлены ниже в Таблице 1. Особое внимание уделено заимствованным элементам и некоторым их исконным синонимам, также весьма активным (шесть из двадцати; набраны курсивом). Эти морфемы соответственно не фиксируются ТСИС, чем и объясняется помета нет в таблице.
Обозначения «префикс» и «I часть» (первая часть сложных слов) являются средством унификации разнообразных помет в словарях (ср.: «префикс», «словообразовательная единица» и «начальная часть сложных слов» (НСРЯ); «приставка» и «первая составная часть иноязычного слова» (ТСИС) и др.) специально для данной таблицы. НСРЯ дает некоторые морфемы квази… и псевдо… как несколько омонимов, которые разделяет только по морфемному статусу (подробнее см. ниже), на наш взгляд, без достаточных на то оснований (например, омонимы авто… (со значением ‘автомобильный’) и авто… со значением ‘относящийся к себе’ вполне обоснованно (семантически) выделяются всеми словарями; но в таких случаях не хватает именно статусного разведения). Для нашего исследования важно само появление подобной омонимии как следствие субстанциональной динамики рассматриваемых словоэлементов. Поэтому столбец НСРЯ содержит фактически 22 строки, а ТСИС соответственно – 21 строку, что отразится и на Таблице 2.
Таблица 1.    Статус активных препозитивных морфем по данным словарей
  Словарь        БАС             МАС2           БТС           ТСИС          НСРЯ           СОШ
Морфема
АВТО…         I часть         I часть     I часть       I часть        I часть        I часть
АНТИ...        префикс     префикс      I часть       префикс     префикс    префикс
АРХИ...        префикс     префикс      I часть       префикс     префикс    префикс
ГИПЕР…         нет          префикс      I часть       I часть        I часть       префикс 
                префикс      
ИНТЕР…     префикс        нет            I часть      префикс      префикс    префикс
КВАЗИ...      I часть         I часть        I часть    префикс      префикс    I часть
                I часть
КОНТР…     I часть         I часть        I часть       I часть       I часть        префикс 
ЛЖЕ...        I часть       I часть      I часть      нет          I часть      I часть
МЕЖ...       I часть       I часть      I часть      нет          I часть      префикс
МЕТА…     нет             нет           I часть     I часть      нет            нет
НЕО...        I часть       I часть       I часть     I часть     I часть      I часть
ПОЛУ...     I часть       I часть       I часть      нет          I часть     I часть
ПОСЛЕ...   I часть       префикс    префикс   нет           префикс   префикс
ПОСТ...      нет             префикс   I часть      префикс   префикс   префикс
ПСЕВДО... I часть      I часть       I часть      префикс   префикс   I часть
                I часть
САМО...     I часть      I часть       I часть       нет           I часть      I часть
СВЕРХ...    I часть      I часть       I часть       нет           I часть      префикс
СУПЕР...    I часть      I часть       I часть      префикс   префикс   префикс
ТРАНС...    I часть      I часть       I часть      префикс   I часть      префикс
УЛЬТРА… I часть      I часть       I часть      I часть      префикс   префикс
Необходимо также оговориться, что для анализа специально выбраны единицы, допускающие их амбивалентное толкование – как корневых (что обусловлено многофонемностью и потенциально выводимой носителем языка корневой семантикой, присущей этим единицам в «родном» языке) и как префиксальных (что обусловлено известной десемантизацией и функциональным сходством с префиксами). Поэтому не рассматривались, будучи активными, например, приставки де- и про-, а также имеющие явно корневой характер части сложносокращенных слов типа авто… (со значением ‘автомобильный’), которые М.В.Панов предложил называть аналитическими прилагательными (Панов 1971).
Как можно видеть из Таблицы 1, разногласий не возникает по поводу пяти элементов: авто… лже…, нео…, полу… и само…, которые во всех словарях (и во всех значениях) подаются как первые части сложных слов, то есть постулируется их корневой характер. Между тем все они, за исключением полу…, в работах по словообразованию называются приставками (Земская 2000; Земская 1992; Немченко 1984; Шанский 1968 и др.).
Реже прочих зафиксирован элемент мета… (лишь в двух словарях), несмотря на то, что его продуктивность чрезвычайно высока в книжной, особенно научной, речи.
Отсутствие в БАС морфем гипер… и пост… объясняется их низкой продуктивностью и регулярностью, а присутствие данных морфем в МАС2, по всей видимости, обусловлено диахронически (словарь отразил рост их продуктивности). И напротив, отсутствие статьи интер… в МАС2 вряд ли объясняется меньшей величиной словника и незначительной активностью указанного элемента.Толкования же в БАС и МАС2 совпадают полностью за исключением морфемы после…, которая вообще из всех упоминаемых здесь словарей лишь в БАС названа частью сложного слова. Сходная ситуация с элементом пост…, который, в свою очередь, всеми словарями, кроме БТС, назван приставкой. Сравнив элемент пост… или после… с синонимичным элементом нео…, можно обнаружить, что их морфемный статус систематически разводится – скорее всего, в силу традиции. Ср., напр.: «НЕО... Первая часть сложных слов со знач. новый, напр. неоавангардизм, неоглобализм, неореализм, неореалист, неоколониализм, неонацизм, неофашизм» (СОШ) но «ПОСТ..., приставка. Образует прилагательные и существительные со знач. наступления, следования после чего-н., вслед за чем-н., напр. постинфекционный, пострадиационный, постэмбриональный, постпозиция, постимпрессионизм» (СОШ).
СОШ весьма последовательно определяет морфемный статус синонимичных морфем (ср. анти… и контр…; квази..., лже… и псевдо…; архи..., гипер..., сверх..., супер..., и ультра... и др. ряды). В других словарях подобной системности не наблюдается (см. напр. статьи анти… и контр… в МАС2, НСРЯ). Неясно, однако, по какому параметру члены одних рядов отнесены к радиксальным морфемам, а других – к аффиксальным.
Наиболее последовательно все рассматриваемые морфемы признаются радиксальными в БТС (19 из 20), а префиксальными – в СОШ (12 из 19). Если же ограничиться иноязычными морфемами, результаты будут выглядеть следующим образом:
Таблица 2.Статус 14 иноязычных препозитивных морфем(количественное соотношение по обобщенным данным словарей)
СЛОВАРЬ  БАС     МАС2      БТС     ТСИС     НСРЯ     СОШ
СТАТУС
 I ЧАСТЬ 8 8 14 9 7 4
 ПРЕФИКС 3 4 – 6 8 9
 НЕТ 3 2 – – 1 1
Как видно из Таблицы 2, БАС и МАС2 больше согласуются друг с другом в квалификации морфем, нежели БТС (в этом смысле он не следует традиции). Вместе с тем, если признать толкование анализируемых частей слов как радиксальных общей тенденцией академической лексикографии, то в БТС эта тенденция приобретает черты закономерности.
По нашим наблюдениям, на сегодня в лингвистике нет единого мнения относительно морфемного статуса и семантики большей части рассматриваемых нами словоэлементов, что дает основания говорить об их функционально-семантической и субстанциональной диффузности, фиксируемой исследователями с разных позиций. РГ-80, например, отмечает продуктивность словообразовательного типа существительных с префиксом супер- в научно-технической терминологии и в газетно-публицистической речи, где супер... синонимична приставке сверх.... Между тем семантика супер... и сверх..., а также синонимичных архи..., ультра…, экстра... не дифференцирована, хотя сфера употребления супер... обозначена шире остальных. НСРЯ трактует супер... как префиксальную словообразовательную единицу, выделяющуюся в именах существительных, а не в прилагательных, как утверждает РГ-80. Семантика супер..., архи..., сверх... и ультра... снова не разграничена. ТСИС определяет супер... как приставку, образующую существительные и прилагательные (от лат. super – сверху, над). Приставкой считают элемент супер... СОШ и НСРЯ, видимо, следуя критерию освоенности морфемы русским языком. Стоит отметить, однако, что этот критерий явно декларируется лишь в ТСИС: «ГИПЕР… [< греч. hyper, над, сверх, по ту сторону]. Первая составляющая часть иноязычного слова или приставка (в словах, образованных в русском языке), указывающая на превышение нормы, напр. гипертония, гиперзвуковой; противоп. гипо…».
Вместе с тем, в ряде толковых словарей (БАС; МАС2; БТС; СНС; ТС-ХХ) заимствованные препозитивные морфемы типа гипер..., квази..., пост... псевдо..., сверх..., супер... квалифицируются как первые части сложных слов, т.е., по сути, префиксоиды. Кроме того, супер, ультра и экстра и т.п. зафиксированы как отдельные слова. Ср. напр.: «СУПЕР. I. –а.; м. Разг. = Суперобложка. Книга в супере. Красочный с. II. неизм.; в зн. прил. Разг. Отличный, очень хороший, превосходный. У него джинсы просто с.< Супер, в зн. нареч. (2 зн.). Как дела? – С.!» (БТС). Ср., напр.: «ПСЕВДО... [от греч. pséudos – ложь, вымысел].  Первая часть сложных слов (служит для образования прилагательных и существительных). Книжн. Вносит зн. сл.: ложный, мнимый. Псевдогерой, <...> псевдонародный, <...> псевдонаука» (БТС); «ПСЕВДО… Первая часть сложных слов (обычно терминов), вносящая значение: мнимый, ложный, не истинный, не настоящий, напр.: псевдогероический, псевдоискусство, <...> псевдоэллипс» (БАС). См. также статьи ПСЕВДО… и КВАЗИ… в НСРЯ, ТСИС.
Компромиссную позицию занимает Т.Ф.Ефремова, выделяя в НСРЯ 4 статьи для псевдо...: «ПСЕВДО-1 префикс <...> ПСЕВДО-2 префикс <...> ПСЕВДО-3 префикс <...> ПСЕВДО… 1. Начальная часть сложных слов» и 3 – для квази... ( КВАЗИ-1 префикс <...> КВАЗИ-2 префикс <...> КВАЗИ … 1. Начальная часть сложных слов». При этом вряд ли возможно выявить реальное семантико-функциональное различие между этими якобы омонимичными единицами (различается лишь иллюстративный материал, да и то непоследовательно: псевдоискусство приводится как в статье ПСЕВДО-2 префикс, так и в статье ПСЕВДО…, все примеры из которой вполне можно распределить между первыми тремя статьями.). Также не ясно, почему для квази... оставлено лишь три статьи (аналогичная ситуация с толкованием значения – «одинакового» для псевдо... и квази... – и примерами). Более уместным представляется все четыре статьи для псевдо... свести в одну (ПСЕВДО…), аналогично – для квази... (размежевав их при этом семантически и по сфере употребления).
Однако из всего вышесказанного закономерно вытекает вопрос: почему, несмотря на устойчивую лексикографическую традицию квалифицировать подобные части слов как радиксальные, существует не менее устойчивая традиция в работах по словообразованию называть эти единицы префиксами (как пример префиксоида обычно приводится лишь полу...).
Чтобы внести определенность в отношении морфемного статуса препозитивных заимствованных частей слов, целесообразно вспомнить традиционные критерии выделения корня, префикса и префиксоида.
Н.М.Шанский относит к корневым морфемам непроизводные основы, которые в каждом слове являются основным элементом, мотивирующим его значение (Шанский 1968). В.Н.Немченко дополняет это замечание критерием повторяемости в составе всех родственных слов, образующих словообразовательное гнездо; а также критерием незакрепленного места в слове, отмечая также, что корневая морфема должна номинировать фрагмент реальной действительности (Немченко 1984). РГ-80 утверждает, что «корневой морф может полностью совпадать с основой» (РГ-80; 124), и тут же отмечает совпадение некоторых префиксальных морфов с основами служебных слов.
Критериям выделения корневой морфемы отвечают некоторые из приведенных выше примеров (псевдо и квази, гипер и супер как самостоятельные слова).
Среди признаков префиксов необходимо отметить их большую, по сравнению с суффиксами, независимость от базовой основы, способность образовывать слова в качестве одиночно выступающей морфемы, «более узкий, чем у суффиксов, диапазон действия» (Шанский 1968; 100). Префикс должен выражать лексико-грамматическое значение; «может иметь побочное ударение» (Немченко 1984; 21).
Признакам префикса соответствуют примеры новообразований с иноязычными препозитивными элементами, кроме случаев дефисного написания.
В лингвистике даются различные критерии выделения префиксоидов. В.Н.Немченко называет префиксоидом морфему, совмещающую «признаки приставки и корня» (Немченко 1984; 214).  Н.М.Шанский относит к аффиксоидам радиксальные морфемы с «абстрактной семантикой, близкой к словообразовательному значению аффиксов» (Шанский 1968; 89), исполняющие в составе сложных слов аффиксальные функции. Отмечается также обязательная регулярность префиксоидов. Префиксоид характеризуется способностью выступать в качестве корня и в то же время в качестве префикса (Немченко 1984). При этом префиксоид понимается как один из этапов эволюции от корня к префиксу. В.В.Лопатин называет аффиксоидом «компонент сложного или сложносокращенного слова, повторяющийся в составе ряда слов и приближающийся по своей словообразовательной функции (способность образовывать новые слова с тем же компонентом) к аффиксу – суффиксу (для последних компонентов сложений) или префиксу (для первых компонентов)» (Лопатин 1997). Здесь же приводится значительно расширенный перечень примеров префиксоидов: «само- (самообслуживание, самодисциплина), полу- (полукруг, полупроводник), лже- (лженаука, лжеученый) <…>, видео- (видеофильм, видеопленка), орг- (оргработа, орготдел)» (Лопатин 1997). Также отнесены к аффиксоидам «связанные компоненты сложных слов, не выступающие в качестве корневых в словах иной структуры, напр. <…> префиксоиды <…> аэро- (аэровокзал, аэросев), псевдо- (псевдоискусство, псевдоготический), еже- (ежедневный, ежегодный)» (Лопатин 1997), традиционно называемые аффиксами (Земская 2000, Немченко 1984, Шанский 1968 и др.). Близка к его позиции и Р.Ю.Намитокова (Намитокова 1996; 85).
Критериям префиксоида отвечают препозитивные части во всех выявленных новообразованиях.
Наблюдения, сделанные в настоящей статье, подводят к следующим выводам:
1. На примере описания ряда активных заимствованных морфем может быть прослежен терминологический и методологический «разнобой» в современной лингвистике, и в частности лексикографии. Видимо, в этом случае словари отражают характерное для современности «брожение» в языке.
2. Может быть уточнено общее положение о том, что префиксоид – переходный этап от корня к префиксу. Это выглядит убедительно по отношению к исконным элементам, иноязычные же, активизируясь, напротив, стремятся к лексикализации (ср. супер, ультра, экстра и др.), адъективируясь и субстантивируясь (конкретное окказиональное значение становится нормативным).
3. Так как многие новообразования (прежде всего термины) создаются специально для языка, их узуализация происходит ускоренными темпами. Интернациональные словоэлементы при этом особенно активны, а актуализация корневой семантики и номинативной функции, присущих им в «родном» языке, способствуют их не только речевой, но и узуальной эмансипации. Поэтому представляется возможным видоизменить функциональный синхронный критерий, по которому словоэлемент признается аффиксоидом, с учетом особенностей употребления препозитивных морфем в новообразованиях.
4. Учитывая тенденцию к экономии языковых средств, нельзя признать вполне продуктивным подход толковых словарей, не разграничивающих многие синонимичные морфемы ни семантически, ни функционально. Общая рекомендация здесь – детализировать, специфировать описание подобных (далеко не абсолютных!) синонимов.
5. Словарное определение типа «первая часть сложных слов» носит скорее формальный характер (чем можно объяснить объединение под этой характеристикой усеченных основ, связанных корней и префиксов/префиксоидов), в отличие от определения типа «префикс», прямо называющего морфемный статус. Поэтому представляется целесообразным ввести в структуру словарной статьи наряду с обозначением «префикс» также и различные обозначения корневых элементов, выделенных в самостоятельные статьи, например «аналит» (Земская 1992; 59), «префиксоид», «радиксоид», «суффиксоид», «усеченная основа».
Таким образом, можно предположить, что переходный характер морфемного статуса препозитивных иноязычных морфем в немалой степени обусловлен особенностями их функционирования в современной речи.

ИСТОЧНИКИ
Курицын 2000 – Курицын В. Русский литературный постмодернизм. – М., 2000.
Липовецкий 1997 – Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. Очерки исторической поэтики. – Екатеринбург, 1997.
Маньковская 1998 –  Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма. – СПб., 2000.
Эпштейн 2000 – Эпштейн М. Постмодерн в России. Литература и теория. – М., 2000.
СЛОВАРИ
БТС – Большой толковый словарь русского языка. – СПб., 1998.
НСРЯ – Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка: Толково-словообразовательный. В 2-х т. – М., 2000.
ТССЕ – Ефремова Т.Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка. – М., 1996.
ТСИС – Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. – М., 1998.
НРЛ-84 – Новое в русской лексике. Вып. 8. Словарные материалы – 84. – М., 1989.
СОШ – Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. – М., 1999.
МАС2 – Словарь русского языка в четырех томах. Изд. 2-е, испр. и доп. – М., 1981-1984.
БАС – Словарь  современного  русского  литературного языка: В 17т.–Т.XI.– М.-Л., 1961.
СНС – Словарь новых слов русского языка. – М., 1995.
ТС-ХХ – Толковый словарь русского языка конца ХХ в. – М., 1998.
ЛИТЕРАТУРА
Земская 2000 – Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводства // Русский язык конца XX столетия. – М., 2000.
Земская 1992 – Земская Е.А. Словообразование как деятельность. – М., 1992. – 221с.
Зенкин 1995 – Зенкин С. Культурология префиксов // Новое литературное обозрение, 1995. – №16. – С. 47-53.
Лопатин 1997 – Лопатин В.В. Аффиксоид // Русский язык. Энциклопедия. – М., 1997.
Намитокова 1986 – Намитокова Р.Ю. Авторские неологизмы: словообразовательный аспект. – Ростов-на-Дону, 1986.
Немченко 1984 – Немченко В.Н. Современный русский язык. Словообразование. – М., 1984.
Панов 1971 – Панов М.В. Об аналитических прилагательных // Фонетика, фонология, грамматика. – М., 1971.
Розенталь 1999 –Розенталь Д.Э. справочник по правописанию и литературной правке / Под ред. И.Б.Голуб. – 2-е изд., испр. – М., 1999.
РГ-80 – Русская грамматика. Т. 1. Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. – М.: Наука, 1980.
Шанский 1968 – Шанский Н.М. Очерки по русскому словообразованию. – М., 1968.